Часть первая. Предатель
Основное празднество устроили на Талос Плазе и в торговом районе, откуда громче всего слышался людской гул и смех. Барды играли на лютнях и барабанах, веселя народ забавными, легкими балладами, за что получали щедрое вознаграждение. Предприимчивые торговцы и трактирщики выставили свои товары прямо на улицах, а беззаботные горожане, опьяненные победным счастьем, скупали всякие, даже самые бесполезные безделушки. Праздновали даже нищие, спуская последние копейки на стаканчик-другой доброго эля. Гулял весь Имперский город: усталые от битвы маги неспешно прогуливались по Дендрарию, ведя непринужденные беседы и изредка радуя горожан волшебными салютами. Арена гудела так, будто происходил бой как минимум за титул Великого Чемпиона. Однако, всеми негласно было решено, что в эту ночь не прольется больше человеческой крови и привычные бои были отменены, а потому в яме сражались минотавры и прочие твари, а ближе к полуночи началось настоящее шоу: на арену выпустили темных созданий из обливиона, заставив их сражаться до смерти на потеху толпе. Кто-то молился в храме Единого, и горящие Драконьи огни отражались пламенем в их слезах. Влюблённые парочки целовались у статуи Мары, не сдерживая слов любви. А уж о празднествах моряков и рабочих в Портовом районе долго еще будут составлять невероятные байки, приукрашивая без исключения все детали! Эти люди сегодня были на волосок от смерти, неудивительно, что им так не терпелось жить. Возле дворца людей было значительно меньше. Горожане сновали из одного района в другой и лишь на секунду останавливались, чтобы отдать честь новому императору, почтительно поклонившись или попросту выкрикивая «Слава Мартину Септиму!». Однако, несмотря на то, что здесь было гораздо спокойнее, атмосфера всеобщего праздника ощущалась и на Зеленом Пути. Праздничные гобелены с изображением дракона соседствовали с магическими фонариками разных цветов. Здесь и там играли флейты, удивительным образом не перебивая друг друга, а создавая новую мелодию. Изящно одетые фокусники создавали цветы и разноцветные игрушки казалось бы совсем из воздуха. Смеялись дети, тонко и мелодично пели барды, а в воздухе, наконец, перестал ощущаться озон и железо — все перебил запах разнообразного алкоголя и сладостей. Вновь открылась дверь, ведущая на Талос Плаза, и на секунду все звуки стали громче, заставив девушку обернуться. Новое платье неприятно жало в плечах, но это было лучше, чем приходить на празднование в поврежденных доспехах. Вскоре после официальной коронации Мартина и Илану в сопровождении стражников отвели в «Божественную элегантность», благо, магазин почти не пострадал, и мадам Палонирия буквально на них подшивала самые дорогие парадные одежды. Джоффри тоже предлагали сменить броню Клинков на новенький камзол, но тот наотрез отказался, недовольно посматривая на императора и героиню Кватча, которые отказались от доспехов в пользу дорогих шелковых тканей. Будь его воля, он не выпустил бы Септима из дворца, но все же доводы начальника стражи и Верховного Канцлера были весьма убедительны: императору нужно быть рядом с народом в этот важный день, а уж охранять его будут сильнее, чем библиотеку Древних Свитков. И потому сейчас Мартин, облаченный в красный бархат и белый шелк, вышагивал по площади в сопровождении шести охранников в позолоченных доспехах. Он казался расслабленным и почти непринужденно вел беседу с одним из советников, но Илана видела, как тому некомфортно из-за такого пристального внимания. Вновь распахнулась дверь, на этот раз в торговый район, и вместе с шумом ворвались запахи всевозможных яств: жареное мясо, сладкий мед, терпкий запах вин и едва уловимая нотка свежих цитрусовых. Как же давно Илана не бывала на празднествах! Стыдно было признаваться, но за последние десять лет она лишь раз попала на городские гуляния, да и то случайно, а ведь в детстве каждую осень родители брали ее на последний день большой ярмарки в Анвиле, по окончании которого всегда устраивали целый пир с музыкой и разукрашенными шутами! Эти воспоминания были одними из немногих приятных о доме, что у нее остались. Она скучала по такому беззаботному веселью. Будь ее воля, она бы уже была в торговом районе, пробуя разные сладости и танцуя под незатейливую музыку. Но она не могла отойти далеко от императора, оставив его одного. — Леди Хэдьер, — негромко произнес Канцлер Окато, слишком неожиданно оказавшийся напротив девушки, а потому слегка напугавший ее. — Я хотел бы поговорить с вами, уделите мне минутку? Голос его был высоким, но плавным и размеренным, как и у большинства альтмеров, что она встречала, но его вопрос звучал почти издевкой: будто бы она, скучая в тишине дворца, могла отказать ему в разговоре. Илана вежливо кивнула, как бы намекая продолжить. — Понимаю, что сейчас не самая подходящая обстановка, но я от лица всего Совета Старейшин хочу поблагодарить вас за неоценимую помощь в разрешении Кризиса Обливиона, — он слегка склонил голову в легком полупоклоне и улыбнулся. — Вы оказали Империи неоценимую услугу, проявив себя как смелый и сильный герой, достойных высшего титула. А потому я, властью верховного канцлера Совета Старейшин, провозглашаю тебя Защитником Сиродила. Девушка не знала, что означает это звание, но сам тон, с которым Окато произнес это, заставил ее вздрогнуть и вмиг покраснеть. — Это самое высокое звание в ордене Дракона, — продолжил мужчина. — Прославленном ордене имперских рыцарей, учрежденном самим Тайбером Септимом. Это великая честь. За всю история Империи всего шестеро добились такой чести до тебя. Казалось бы, смутиться сильнее было просто невозможно. Илана благодарила сумерки за то, что ее горящее лицо было не так заметно. «Великая героиня Империи», это даже звучало непривычно. Дочь разорившихся виноделов, волей случая попавшая в камеру, через которую лежал путь предыдущего императора, становилась героем Империи. Ей нужно время, чтобы обдумать и принять эту информацию. Тело не слушалось, но она все же склонилась в почтительном поклоне, сбивчиво поблагодарив верховного канцлера. — Поздравляю, — проговорил Мартин, неслышно подойдя к девушке сзади и нежно проведя ладонью по ее руке. Она даже не подумала сетовать на свою невнимательность, все ее мысли занимал лишь этот новый титул. Мартин видел, как Лана была шокирована и смущена, а потому не смог сдержать улыбки. — Это большая честь для меня, — потрясенно зашептала она, больше для самой себя, чем для мужчины позади. — Я не могу. — Все в порядке, — вполголоса произнес Мартин, подходя еще ближе. — Ты заслужила звание Защитника. Казалось, слова его не возымели никакого эффекта. Девушка как стояла, пораженно уставившись туда, где еще секундой назад стоял альтмер, так и продолжила стоять, едва ли не открыв рот. И потому новоявленный император, больше шутки ради, негромко выкрикнул «Да здравствует Защитник Сиродила!» Но неожиданно его слова, гораздо громче, повторил какой-то гуляка, салютуя кружкой с пивом. За ним повторил следующий, за тем еще один. Не прошло и десяти секунд, как каждый присутствующий в этот момент на Зеленом пути уже отдавал честь шокированной девушке. Та вспыхнула еще ярче и развернулась к Мартину, ища какой-то поддержки. На его лице проступила чуть виноватая улыбка, но он нисколько не жалел о своем поступке. Илана была достойна всех этих почестей. Он еще раз прошептал: «ты заслуживаешь этого», но так тихо, что она скорее прочла эти слова по губам, чем в действительности услышала их. А затем смущенно прикрыла глаза и, наконец, улыбнулась.***
Зал собраний гудел. Канцлер Окато, с присущей ему терпеливостью и учтивостью, безуспешно пытался призвать к порядку присутствующих. — Господа, попрошу тишины! Император рассмотрит дело каждой провинции отдельно, не нужно сейчас спорить друг с другом! Со дня окончания Кризиса прошло чуть больше месяца и это был первый Общий Совет, который созвал новый Септим. И, пожалуй, первый, когда собрались почти все представители провинций. За главным столом по правую руку от императора располагались места Защитницы Сиродила, Джоффри и главнокомандующего армией. По левую — канцлера Окато, архимага Ганнибала Травена и верховного жреца храма Единого — немолодого бретона в аккуратной, светлой мантии. Главный стол выделялся на фоне остального зала. Ярко алая ткань, которой был накрыт стол, резонировала с бело-серой гаммой остального помещения, а имперский гобелен привлекал внимание к высокому, обшитому бархатом стулу, который в этот момент, однако, пустовал. Остальные столы украшали чистые белые ткани. В углах залы стояли столы с угощениями, дорогие бутылки с вином и кувшины с водой. Свечи, развешанные на стенах и расставленные на каждом из столов, отлично освещали помещение, а потому даже когда солнце садилось, там было светло как днем. Вдоль стен, украшенных живыми цветами, стояли длинные столы для членов совета Старейшин и Торговой Палаты Сиродила. Единственное пустующее место принадлежало начальнику стражи. Стол послов находился напротив императорского, завершая квадрат. Все десять мест были заняты послами всех провинций. В отличие от других столов, сидевшие здесь безостановочно спорили и обсуждали какие-то дела. Некоторые, вроде послов из Саммерсета и Чернотопья, выглядели очень напряженными и с нетерпением тарабанили пальцами по столу. Другие, напротив, сидели расслабленно откинувшись на спинку стула. Посол из Валенвуда вовсе закинул ноги на каменный стол и с показным интересом разглядывал фрески на стенах. Илана устало выдохнула, в надежде оглядываясь на дверь. Мартин опаздывал. Это было странно и необычно, ведь он всегда твердил ей о важности пунктуальности. — Джоффри, я, пожалуй, схожу за ним, — прошептала она и встала со своего места. Однако стоило ей выйти из-за стола, как двери распахнулись и в зал собраний стремительно вошел мрачный император, на шее которого блеснул Амулет Королей, в сопровождении начальника стражи. Разговоры мгновенно утихли. — Прошу меня извинить, непредвиденные обстоятельства. Мартин присел за стол, звук выдвигаемого кресла показался оглушительным в такой тишине. На секунду он выразительно глянул на Илану, словно это она, а не он, опоздала на собрание. — Вам что, войну объявили? — съязвил посол из Морровинда, устало откидываясь на спинку стула. — Не время шутить, — сурово произнес Мартин. — Посол из Скайрима, начинайте доклад. Немолодой усатый норд степенно поднялся на ноги и неторопливо принялся читать доклад. Илана вполуха слушала посла — ее терзало чувство неизвестности. Почему Мартин так посмотрел на нее? Такого не было даже когда она рассказала ему о связи с Темным Братством. Теперь же… — Простите мне мою дерзость, Ваше Императорское Величество, прошу меня извинить, господин посол, за то, что прерываю, не смею преуменьшать серьезность ваших проблем, — внезапно прервал доклад посол-альтмер. — Но почему бы не приступить к разбору по-настоящему серьезных ситуаций? К сведению Совета, Кристальная-как-Закон, была разрушена. Может, вы не разбираетесь в магии, но вы должны понимать, какое значение для Мундуса она несла. — Господин посол, — гневно заметил канцлер, но все же жестом попросил норда временно присесть. — Мы в курсе того, что произошло. В отличии от вас, мы следим за ситуациями во всех провинциях. Если вы уж так акцентируете внимание, что мы игнорируем ваши проблемы, скажите, почему в вашем докладе я не нашел ни единого упоминания о Талморе — группе эльфов, пытавшихся присвоить себе заслуги в окончании Кризиса Обливиона? В зале немедленно начался гул. Практически все, забыв о приличиях, стали перешептываться и вздыхать. Император жестом руки призвал всех к спокойствию, бросив взгляд на посла Саммерсета, который заметно напрягся, но быстро взял себя в руки. — Эта проблема уже решена, Ваше Величество, господин Верховный Канцлер, — уклончиво ответил он, почтительно поклонившись сначала одному, потом второму. — Радикалы, именующие себя Талмором пытались устроить переворот, но силами королевы и армии, этого не случилось. — Я не спрашиваю, что вы с ними сделали, меня интересует, почему об этом ни слова в докладе? — продолжил Окато, не сводя взгляда с посла. Мартин шумно выдохнул и устало покосился на канцлера. Но он не успел высказать свои претензии, как в разговор вступил Джоффри: — Господин канцлер, я понимаю, что вас это беспокоит, не в последнюю очередь из-за вашей принадлежности к расе альтмеров, но давайте не будем разбирать личные конфликты на общем собрании. — Господин советник, это… — Тишина, — напомнил Мартин. — Продолжайте, лорд Алдис, извините, что прервали ваш доклад. Посол Скайрима вновь поднялся, продолжая с того же места, на котором его прервали. Верховный канцлер бросил еще один неодобрительный взгляд в сторону императора, но ничего не сказал, начиная разбирать документы, предоставленные послом северной провинции.***
— Это было утомительно. Когда они покинули зал собраний, на небе уже появились звезды. Семь часов докладов, дискуссий, эмоциональных споров и даже скандалов. Илана мечтательно улыбнулась, представляя теплую и удобную постель. Дела на сегодня закончились. — Илана, у меня к тебе серьезный разговор, — устало, но довольно резко произнес Мартин. — Поговорим наедине. Джоффри, спасибо за помощь на Совете. У меня совершенно нет опыта в таких делах и я рад, что ты был рядом. О, боги, как же это было тяжело… Они совершенно друг друга не слышат! — Привыкайте, Ваше Величество, высшее общество оно такое. Иной раз подумаешь, что быть агентом тайной службы проще, чем разбираться в этих склоках. — Прости, Джоффри, что вовлек тебя в это, — Мартин выглядел виноватым. — Но мне правда нужен был кто-то, кто бы мог мне подсказать, что делать. — Не стоит извиняться, я буду выполнять все ваши приказы. И если вы хотите, чтобы я был вашим наставником в государственных делах, пусть так и будет. Ладно, молодые, я вас оставлю, похоже, вам есть, что обсудить. Когда пришаркивающие шаги Клинка затихли, Мартин шумно выдохнул и нахмурился. Илана робко попробовала спросить, о чем будет разговор, но наткнулась на непробиваемую стену гневного молчания. За время, пока они шли к спальне, он ни разу не оглянулся на нее. — Скажи мне, что случилось, — уже почти умоляла она, когда они оказались в очередном коридоре без стражников. Мартин резко развернулся к ней. — В твоих интересах, чтобы никто не слышал об этом, — твердым полушепотом произнес он. — Будь добра, подожди, пока мы не окажемся в личных покоях. Лестницы, коридоры, снова лестницы. Их покои находились на самом верху, под куполом дворца. Белая эмаль, позолота и рубиновые гербы повсеместно, — раньше Илана трепетала только при одном взгляде на это. Сейчас… Вся эта роскошь вызывала лишь раздражение. Будучи ребенком, она мечтала о жизни во дворце, но это были детские идеалистические представления о богатстве. Что еще может представлять ребенок разорившихся виноделов? Много еды, новая одежда не раз в полгода и слуги, делающие всю работу. Если бы кто-нибудь тогда рассказал ей, чем чревата жизнь власть имущих… — Лана? Она вздрогнула и подняла голову. Мартин сидел на постели и с суровой грустью смотрел на нее. — Ты стоишь так уже несколько минут. Тебе есть, что сказать? — Нет. Более того, я не понимаю, чем могла вызвать твое недовольство. Мартин глубоко вздохнул и сцепил пальцы в замок. Он выглядел очень уставшим. Илана слышала, как по ночам он вставал и при свете свечи листал документы, думая, что она не замечает этого. Империя трещала по швам. Кризис Обливиона уничтожил экономику многих провинций и пошатнул авторитет Сиродила в целом. Никто больше не верил в силу Империи. И многие не хотели больше считаться с ней. — Присядь. Лана, я помню, что ты рассказывала мне про свои дела с Темным Братством. Ты говорила, что больше не занимаешься этим… — Разумеется! — жарко выкрикнула она и схватила Мартина за руки. — Ты сомневаешься? После того, как мы встретились, я поклялась, что больше никаких контрактов на убийства! Ты сомневаешься в этом? Он освободил одну из своих рук из крепких пальцев девушки и вытащил тонкий сложенный пергамент из-за пазухи. — Капитан стражи сегодня принес мне его. Много убитых в последнее время: магия, кинжал, “несчастный случай”. Люди никак не связаны — торговцы, нищие, стражники, аристократы. Я бы не стал опаздывать из-за серийного убийцы на собрание Совета. Если бы не это... Говорит, это находили на всех трупах. Дрожащими пальцами она развернула листок. Рисунок тушью — схематически изображенная грудная клетка, набросок ребер и тщательно прорисованный отпечаток руки над местом, где обычно находится сердце. Видеть этот символ спустя столько времени было почти пугающе. Воздух выбило из груди, а сердце начало стучать в бешеном темпе. — Можешь объяснить это? — Н-нет. Но это точно не я! Ты же знаешь, я все время была рядом с тобой, я уже неделю не выходила за стены города! Мартин поднялся на ноги и в несколько шагов пересек комнату. — Кто, кроме меня, знает об этой твоей “метке”? — строго спросил он, выглядывая за тяжелые бархатные шторы на улицу. — Только мой наставник и еще двое, что давали мне контракты. Но они не могли так поступить! Он горько покачал головой. — Лана... Ты же представляешь, что будет, если всплывет твое прошлое? Твоей истории героя конец. Мне придется либо отказаться от тебя, либо закрыть на это глаза и прослыть императором, что защищает преступников. Будь добра, разберись, кто из твоего прошлого пытается подставить тебя, и постарайся спасти свою репутацию! Илана сдернула пряжку парадного плаща и в спешке начала переодеваться. Мартин стоял у окна, скрестив руки, и краем глаза наблюдал за ней. — Некоторые из тел лежат в подвале Университета Волшебства. Я сказал капитану стражи, что пошлю к нему на помощь одного из своих людей, так что проблем с доступом у тебя не будет. Раз уж ты решила идти до рассвета… — Это даже не обсуждается, — раздраженно перебила она, закрепляя перевязь с серебряным мечом поверх походной куртки. — Я хочу найти человека, который порочит мое имя, как можно раньше. — Или группу человек, — заметил Мартин. Их словно обдало волной морозного холода, — воспоминания о событиях Кризиса были еще слишком свежи. Каждый вечер, идя по полутемным коридорам дворца, она прислушивалась к каждому шороху, пристально вглядывалась в каждую тень, со страхом ожидая увидеть там ассасина культа. Он же, глядя на гаснущие вечерние огни, вспоминал, как создания Обливиона пришли в Кватч с сумерками и убивали сонных жителей в их постелях. Илана сердито откинула туго заплетенную косу на спину и решительно одернула серый, вышитый серебром, шерстяной плащ. Усталость как рукой сняло. — Даже думать об этом не хочу. Второй Мифический Рассвет я не переживу. Она подошла к небольшому резному дубовому комоду. Бледные тонкие пальцы пробежались по витиеватому узору и остановились на головах лакированных львов. Щелчок. Нижняя полка выскочила на сантиметр и тут же встала обратно, прижатая коленом. Снова щелчок, тише предыдущего. Илана просунула руку под комод и вытащила пыльную шкатулку из тисового дерева. — А я так надеялась, что ты больше не пригодишься, — тихо выдохнула она, открывая крышку. Что-то, по форме напоминающее крест, лежало в шкатулке, завернутое в черный шелк. Под ним лежал старый пергамент со списком из пяти пунктов. Эбонит, золото и обсидиан. Роскошный кинжал, достойный королей. Или их убийц. Она вложила его в ладонь. Теплый, словно и не лежал в тайнике долгие месяцы. Илана поежилась, представив, что он хранил в себе тепло крови убитых. Казалось, еще чуть-чуть и рукоять начнет пульсировать, а в голове неслышимо начнет шептать чей-то голос — глубокий и страстный, предлагая отнять чью-то жизнь. Когда она покидала Братство, один из ее наставников сказал ей, что Ситис всегда будет направлять ее. Убийца никогда не оставит свой путь. Ей почудилось чье-то ледяное дыхание, скользнувшее по коже, когда она закрепила ножны Клинка Горя за спиной, но она предпочла не обращать на это внимания. Если искать во всем мистику, то можно легко потерять разум. Слишком много видела она тех, что считали себя избранниками богов и творили во их славу ужасные вещи. — Это официальное расследование? — она подошла к Мартину на расстояние двух шагов, убрав руки за спину. В ее глазах читалась решимость, губы были сомкнуты в тонкую полоску. Она вела себя сухо и по-деловому, словно их больше ничего не связывало. — Да, — он подошел к огромному гобелену с цветами и провел по нему рукой, больше для успокоения, чем для проверки заклинанием обнаружения жизни. — Однако, я не запрещаю тебе использовать не самые легальные методы. Делай то, что посчитаешь нужным, но не перестарайся. Илана коротко кивнула и отправилась в сторону двери. Она шла, словно объятая невидимым пламенем, созданным из гнева и решимости, поступь ее, легкая и уверенная, говорила о ее опыте как воина и шпиона. Можно было бы усомниться в этом, глядя на ее молодость, но если вглядеться в лицо, все сомнения исчезали: взгляд ее был тяжелым и пронизывающим, а россыпь морщин-паутинок вокруг бледно-зеленых глаз завершала образ. — Лана! — внезапно позвал Мартин. Она остановилась в шаге от двери, но не оглянулась. — Береги себя.