Паранойя

Было странно, что при выходе из дворца никто ее не ждал. Даже извечные стражники отделались лишь уважительным полупоклоном. За все эти месяцы Илана почти привыкла передвигаться под постоянным конвоем, и поэтому сейчас беззвучно благодарила Мартина, что тот дал ей такую свободу действий. Длилась она, однако, недолго, и уже при подходе к Университету Волшебства ее ждал юноша, бретонец, кажется, в доспехах боевых магов. Высокий, но обладающий достаточно заурядной внешностью, он поспешно открыл перед ней дверь, умудряясь одновременно ровно держать факел. Видно было, как сильно он пытался услужить, но его действия вызывали скорее раздражение. Весь их короткий путь он говорил что-то, но единственное, что Илана запомнила, это его имя — Брэндон. Все остальное не вызывало у нее никакого интереса, а потому она без сожаления пропускала его слова мимо ушей, послушно следуя за ним в одно из одинаковых зданий, расположенных во внутреннем дворе Университета. Нужная им дверь располагалась в зале для практики, слишком непримечательная, чтобы притягивать к себе хоть какое-то внимание. Подвальное помещение было резко аскетичным, если не бедным. Десяток старинных деревянных столов, обитых листовым железом, на которых лежали тела, накрытые некрашенным сукном, заполнили почти все пространство. Все стены были заставлены высокими шкафами до потолка. Единственное окно вело не на улицу, а в вентиляционную шахту. — Где тела жертв? Брэндон указал на четыре стола, стоявших в центре помещения. Лавируя между ними, Илана подметила легкое напряжение в воздухе, словно перед грозой. Атмосфера была наполнена энергией. Она взяла листок с одного из столов. Размашистым почерком были указаны краткие сведения: "арг., ран. в обл. с.а. ожог". Последнее слово было трижды подчеркнуто. Илана потянула край ткани, но резко отдернула руку, почувствовав морозное жжение в ладони. — Осторожнее, мисс, — предостерег голос из тьмы. — Здесь рассыпана соль, что добывают из сердец ледяных атронахов, так тела медленнее разлагаются и воздух становится чуть свежее. Моя идея, к слову. Из теней вышел высокий и худой норд. Длинные белые засаленные волосы блеснули в тусклом свете свечей. Он не был достаточно стар, чтобы быть седым, скорее всего это был его естественный цвет волос, что не было чем-то удивительным среди нордов. — Меня послали для расследования, я Илана Хэдьер. А вы… — Теоден Высокий или просто профессор Теоден, — он протянул руку и тут же, спохватившись, спрятал ее за спину. — Прошу меня простить, я только что вскрывал тело. Да, необычное имя для норда, но я не жалуюсь. Я хранитель местных драугров. Ах, боги, вам ведь неизвестно, кто такие драугры, это… Не важно. Он подошел к серебряному тазу под окном и начал тщательно мыть руки. Илана в растерянности стояла, не зная, чего ожидать. — Я бы хотела осмотреть тела… — Да-да, секунду, — он резко встряхнул рукой, посылая капли воды в полет. — Леди Хэдьер, прошу, не торопитесь, это дело очень интересное и лучше подойти к нему с максимальной внимательностью, чтобы ничего не упустить. Вы когда-нибудь бывали на вскрытии? — Вскрытии? — перед ее глазами мелькнула сцена, как раненный в живот человек ловит внутренности. — Да, но я сомневаюсь, что мы с вами одинаково понимаем это слово. — Именно, — он прекратил вытирать руки и ткнул в ее сторону пальцем. — Рад, что вы признаете свое невежество. Имперские варвары не понимают и не хотят понимать, что такое вскрытие. Они стыдятся этого слова, привязывая его к такой темной и такой мерзкой науке, как некромантия. В последние годы даже старик Травен начал меня стыдиться! Он урезал финансирование моих исследований, выгнал меня из лаборатории, спрятал в подвале, подальше от людских глаз, как какого-то сумасшедшего! Неуважение! Представляете, в моей лаборатории сейчас выращивают новые сорта пшеницы! Мне больно даже думать об этом! — Сочувствую, — пробормотала Илана, уступая ему место около головы тела. Из потока слов она поняла примерно половину, но все же заметила некоторые фразы. "Имперские варвары", — и это он говорит, работая в месте, где собрались все светлые умы Империи! Какого же он высокого о себе мнения! К тому же, он упомянул некромантию, назвав ее наукой. С нелестными эпитетами, но все же наукой. Неудивительно, что даже они во дворце никогда не слышали об этом профессоре. В какой-то степени Илана понимала Травена, который попытался изолировать его подальше от общества. — Вам не станет плохо от вида крови? — деловито спросил Теоден, беря в руку тонкий серебряный нож. Перед глазами пронеслись картины особенно жестких контрактов Темного Братсва, что ей приходилось выполнять. — Нет. Можете приступать. Он кивнул и широким взмахом руки откинул ткань с тела аргонианина. Морозная соль разлетелась по всей комнате, но он словно и не заметил этого. Зато тяжело вздохнул Брендон, стоявший у лестницы. Теоден пробежался пальцами по ожогу в виде отпечатка руки, слегка надавил в область желудка и удовлетворительно кивнул. Затем, словно опомнившись, он посмотрел на Илану и предупредил: — Вам лучше накинуть ткань на нижнюю часть лица. Внутренности не пахнут цветами, а кишки босмеров и аргониан откровенно смердят. Вот там таз с розовой водой, где отмокают тряпки, можете взять одну. — Я не… — Я настаиваю, — перебил ее Теоден. — Вам, людям высшего общества, тяжело переносить подобные запахи. Пока она ходила за тряпкой, Теоден уже начал вскрытие. Запах в самом деле был отвратительный: болотный, с примесью серы и гнилого мяса. А розовая вода на ткани придала ему какой-то тошнотворный аромат. Илана стянула ее с лица и закашлялась — запах усилился, но хотя бы сладковатый аромат цветов пропал. — Лучше уж без нее, — криво улыбнулась Илана профессору и отбросила тряпку в сторону. Брэндон опять горько вздохнул. Несколько минут прошли в напряженном молчании. Профессор буднично копался в животе, а Илана старалась понять и запомнить все его действия. Спустя пару минут запах стал интенсивнее и даже свежесть разбросанной повсюду морозной соли перестала спасать. Илану замутило и она предусмотрительно отошла подальше, закрывая нос и рот краем собственного плаща. — Зачем вам вскрывать его желудок? — Смотри, — без формальностей начал он. — Например, его держали в плену. Точнее, что, если их всех держали в плену, то это будет понятно по одинаковой еде. Или вот, например, вдруг я найду следы наркотических снадобий? Эти убийства очень похожи на действия какого-то культа, Темного Братства, к слову. Что, если все эти жертвы — часть какого-то ритуала? Да направит нас Аркей. Он взял в руку другой нож, короче и тяжелее. Он не был серебряным, но, судя по отблеску, какие-то следы этого металла все же содержались в нем. — Сейчас я буду вскрывать грудную клетку. Кости аргониан мягче, чем людские, так что можно обойтись без кусачек. Кожа при контакте с ножом зашипела, словно вода, попавшая на раскаленный камень, и лезвие легко и быстро погрузилось на всю длину. Теоден движением охотника, вспарывающего кролика, потянул нож на себя и без усилий рассек грудную клетку. Затем вновь повторил действия. После удаления ребер, он радостно что-то промычал и принялся с вдохновением копаться в легких. — Что-то нашли? — И да и нет одновременно, — он начал барабанить по столу окровавленными пальцами. — Видишь ли, этого несчастного нашли дома, лежащим на спине. То есть, получив смертельное ранение в шею, он упал на спину, или его так уложили. Не важно. Тут есть такая странность — кровь скопилась в основном вентрально… — Как? — переспросила Илана. — Вентрально — ближе к груди… э-э-э… дальше от спины. Прошу простить меня, я забыл, что вы не человек науки. Тело лежало на спине, напомню… — И к груди кровь точно не могла прилить, — догадалась она. — Именно! — восторженно произнес Теоден. — Как я рад, что хоть кто-то понимает меня! Итак, дальше, легкие наполнены кровью не с той стороны. Взгляни, — он прочертил в воздухе небольшую окружность. — Видишь? Ничего не напоминает? — Эпицентр взрыва. — Да! — он уже радовался как ребенок ее догадкам. — Как будто бы кто-то ударил его в грудь, вот только на коже нет ни единой гематомы. Магия. Он вернул ребра на место и кивнул Брэндону. Тот без вопросов, но с выражением безмерной печали подошел к телу и начал уборку. — Сначала я думал, что это вернулся тот убийца, что орудовал около года назад. Похожий след, жертвы убиты по-разному: отравления, несчастные случаи и просто смерти от кинжала. К сожалению, я получил доступ только к телу Адамуса Филиды и жертв, что нашли в одном из особняков Скинграда. Однако теперь мои догадки, что кто-то копирует лишь его манеру, подтвердились. Нужно будет вскрыть остальные три тела, чтобы сказать уверенно, но я предполагаю, что все они убиты магией. Сильной магией. Он откинул ткань с следующего трупа — лесной эльфийки с темно-зелеными пятнами по всему телу. Запах был еще хуже — тело достаточно долго пролежало под солнцем. Теоден выжидающе посмотрел на Илану. — Приступаем?

***

Когда она покинула подвал с телами, небо уже начало светлеть. Еще никогда с таким наслаждением Илана не вдыхала свежий утренний воздух. Она делала глубокие вдохи с такой силой, что в глазах начало темнеть. Брэндон с усмешкой смотрел на то, как девушка пыталась отдышаться. — А я с этим работаю каждый день, — грустно произнес он больше для себя, чем для нее. — Сочувствую, — все же ответила девушка, поразительно искренне. Парня было жаль, терпеть столь отвратительный запах и такую сомнительную компанию каждый день было явно непросто. В голове Защитницы Сиродила даже промелькнула мысль поговорить с Травеном на будущем совете о переводе этого бедолаги или хотя бы о премии. — Да ладно, все в порядке, — поразительно бодро ответил Брэндон. — Учитель Тэоден неоднозначная личность, но потрясающий ученый, за которым бывает очень интересно наблюдать. За два месяца работы с ним я узнал едва ли не больше, чем за весь период обучения! Улыбка юноши вышла слегка кривоватой, возможно, из-за волнения, возможно, потому что он что-то недоговаривал. Илана не очень хотела разбираться и просто вежливо улыбнулась в ответ. Заметив впереди знакомую фигуру, она скомкано попрощалась, поблагодарив за сопровождение и пожелав удачи на будущее. Быстро поднявшись по ступеням, она подошла к молодой девушке-клинку. Имени ее Илана, к сожалению, не помнила, но знала, что она была любимицей Джоффри, которую тот лично отобрал из новеньких. Для своих двадцати имперка зарекомендовала себя как хороший солдат и способная ученица, схватывающая все на лету и никогда не нарушающая приказов. — Защитница Сиродила, — поприветствовала она, почтительно склоняясь в поклоне. — Распорядись, чтобы мне подготовили лошадь, — на ходу бросила Илана, продолжая свой путь в главным воротам. Имперка, застывшая в полупоклоне, не сразу сообразила, куда же делась девушка, и лишь спустя пару мгновений резко выпрямилась и поспешила за ней следом. — Вы куда-то уезжаете? — Да, я отправляюсь в Чейдинхол, возможно, дальше, поэтому подбери лошадь побыстрее и повыносливее. Затем сразу отправляйся во дворец и сообщи непосредственно его императорскому величеству, куда я уехала. И никому более, поняла? Илана даже обернулась, чтобы увидеть, как та поспешно кивнула. — Больше распоряжений нет, ступай. Клинок еще раз поклонилась и удалилась без лишних слов. Защитница Сиродила провожала ее взглядом, пока за ней не закрылись ворота, и лишь потом свернула из Дендрария направо. Отправившись в Университет, она в спешке оставила в комнате кошелек, но возвращаться за ним во дворец не хотелось: не хотелось привлекать лишнее внимание и еще сильнее не хотелось сейчас объясняться с Мартином. Она должна сначала разобраться во всем сама. Быстро обойдя арену и наткнувшись разве что на дежурных стражников, она вошла в торговый район. Обычно здесь было не протолкнуться: толпы покупателей разнообразных статусов в яркой одежде, громкоголосые зазывалы, нищие, собирающие милостыню были неотъемлемой частью района, имеющего славу сердца имперской торговли. Но сейчас, в этот предрассветный час, здесь было непривычно тихо. Сонно переговаривались солдаты, ожидающие смены, и изредка бродячие кошки точили когти о старые ящики. Илана зашла за угол и, дождавшись пока стражник уйдет обходить территорию, юркнула к дверям “Бездонного кошелька”. Почувствовав укол вины, она все же достала отмычку, умело вскрыла несложный замок и тихо пробралась внутрь. Магазин без своего улыбающегося хозяина за прилавком выглядел пустым. Ей было стыдно, но она знала, что Торонир по старой дружбе простит ее, а потому уверенно прошла вглубь лавки, привычно заглянув за прилавок и вытащив три увесистых мешочка по сотне монет каждый. Она знала в этом магазинчике почти каждый уголок, не зря в свое время она провела здесь немало часов. Найдя перо с чернильницей и парочку пустых листов бумаги, она оставила короткое послание для владельца лавки: “Торонир, Взяла из-под прилавка три сотни золотых, черный плащ с капюшоном и, возможно, сломала замок. Не могу закрыть за собой дверь, а потому оставила на полу руну, она должна сама пропасть в половину восьмого утра. Под письмом найдешь расписку, покажи ее Винисии Мелиссее, она вернет тебе эту сумму. Надеюсь, еще пять сотен золотых сверху покроют все неудобства. Еще раз прости за вторжение. ps Мой плащ не продавай!

Илана”

Сложив оба листа и предусмотрительно оставив их в центре прилавка, чтобы мужчина сразу их увидел, она достала из ящика в углу комнаты простой черный плащ и накинула его на плечи взамен своего. Наложив на себя хамелеон, она осторожно открыла дверь. К счастью, на улице никого не было, а потому она уже смелее вышла, не забыв начертить на полу элементарную огненную руну, и закрыла дверь, поспешив к конюшням. Солнце начало заниматься за горизонтом, а значит, что совсем скоро на улицах появятся люди, что было для нее совсем некстати. Отправленная сюда ранее Клинок блестяще справилась с заданием. Буквально у главных ворот Илану уже ждал слегка растрепанный после сна конюх, державший за поводья отличную гнедую лошадь. Окрашенная в насыщенный ореховый цвет, ее шерсть красиво переливалась в лучах восходящего солнца. Она нетерпеливо помахивала длинным черным хвостом из стороны в сторону. Нетерпеливая и готовая сорваться галопом в любую секунду, пышущая силой и энергией. Защитница Сиродила влюбилась в нее с первого взгляда. Илана осторожно протянула открытую ладонь вперед и в ту же секунду ее обдало горячим воздухом, однако животное не отпрянуло и все же позволило провести рукой по бархатистой морде. — Ее имя “Ветер пустыни”, по крайней мере так ее представил нам посол, — сипло проговорил конюх. — Буквально на днях ее доставили из Хаммерфела в качестве подарка на коронацию. Говоря по секрету, мы меж собой называли ее Бестией. Строптивая девочка, но определенно самая лучшая. Поразительно, что она признала вас так быстро. Девушка слушала его в пол уха, сосредоточив внимание на лошади и осторожно погладив ее вдоль туловища. Та еще раз фыркнула, но стояла на удивление смирно. — Еще просим прощение, что на ней только одна сумка, — продолжил мужчина, нервно теребя поводья, — она упорно не дается, еле седло на нее набросили. Надеюсь, это не принесет особых неудобств, — конюх смущенно потупил глаза, но спустя секунду собрался и затараторил быстрее прежнего. — Зато какая скорость! Я в жизни не видал таких резвых лошадей. А я работаю на этой конюшне уже почти двадцать лет! — Спасибо вам, — ответила Илана, забирая у мужчины поводья. — Она прекрасна. Прошу прощения за столь ранний подъем. Мужчина рассеянно кивнул, уверяя, что все в порядке и ему не в тягость помочь уважаемой госпоже — Илана особо не вслушивалась. Удобнее перехватив поводья, она подошла к лошади. Сначала ухватилась за седло и поставила ногу на стремя, затем выждала секунду, как бы демонстрируя той свои намерения, и одним движением вскочила в седло. Ветер яростно замотала головой, заставив девушку потянуть поводья на себя. Несколько минут они притирались друг к другу, пока животное, наконец, не успокоилось. Затем Илана, растянув губы в широкой улыбке, плавно склонилась к холке лошади и, погладив жесткую гриву, прошептала: “Вперед, девочка”.

***

Город начинал новый день, еще не такой суетливый и шумный, но уже полный запахов, звуков и движения. Наверняка, неторопливые дворники уже подметали дорожки возле Дворца. Нищие, разбуженные утренним шумом просыпающегося города, сгребали в мешок свои небогатые пожитки, чтобы спрятать его получше, а после этого пойти в торговый район, надеясь найти что-нибудь пожевать. Из пекарен потянулся соблазнительный аромат свежего хлеба и нежного плавленного сыра, смешанного с восточными специями. Редкие путешественники, не рискнувшие идти по пустым дорогам ночью, покидали столицу, неторопливо пересекая величественный Имперский мост. Белый камень, древний как сама история, истертый не одной сотней тысяч ног, не располагал к спешке, призывал замедлить шаг и насладиться моментом единения с вечностью. Рассвет — момент, когда умирало старое и рождалось новое. В час Азуры весь Нирн замирал в немом ожидании, приветствуя восходящего Магнуса. Бриз, по-утреннему холодный и свежий, пробирался под толстые ткани одежды, и растекался по оголенной коже, заставляя ежиться. Обманчиво горячее солнце едва поднималось над горизонтом, окрашивая небо в яркие тона красного и оранжевого, отчего вода Румаре, прямое его отражение, буквально, горела подобно огню. На его берегах распускались цветы, расписывая зеленое полотно каплями розового, желтого и синего. Крепостные стены города, тот же древний белый белый камень, под солнечными лучами окрасились в богатый золотой. В рассветный час, казалось, даже время замерло, и лишь одна фигура, облаченная в черное, совсем не вписывалась в эту прекрасную картину, написанную божественной кистью Кинарет. Темная стрела — всадник на коне, летела по бело-золотому мосту, грохотом подков разгоняя людей с пути. Девушка, плотно прижимаясь к спине лошади, без конца подгоняла ее, нетерпеливо ударяя каблуками сапог по бокам. Само животное на свету казалось почти алым: как дорогое вино, как закат или густая кровь. Девушка не смотрела по сторонам и неслась вперед, едва не покалечив какого-то зеваку, который, милостью богов, в последний момент сумел отскочить. Попадись он под копыта стремительно несущейся гнедой и, в лучшем случае, он бы остался калекой. Бестия была молодой и сильной кобылой, которую заставили почти неделю довольствоваться маленьким загоном столичной конюшни, а потому жаждала скорости и свободы. В ее порывистых движениях отражалась та же решительность, которой полнилось сердце девушки. Когда Защитница Сиродила обогнула Красную дорогу, небо до сих хранило отпечаток рассветного мягкого света в оттенках желтого и бледно-розового. Они оставляли позади неприметные пещеры и рычащих диких животных — слишком медленных, чтобы догнать их, и слишком слабых, чтобы тратить на них время. Мчались мимо таверн, где спали уставшие путешественники, мимо рассеянных и сонных разбойников, что выходили на дорогу, чтобы ограбить парочку повозок или одиноких путников. В другое время, она бы обязательно спешилась и разогнала бы этот сброд, но сейчас Илана хотела добраться до Чейдинхола как можно скорее, ведомая предчувствием того, что вот-вот должно случиться что-то важное. Интуиция редко обманывала девушку. Сейчас сердце говорило, что в Чейдинхоле она найдет если не ответ, то след на пути к разгадке. Видят Боги, она не хотела возвращаться в этот город и заходить за Черную дверь. Когда Уриэль спас ее, а Мартин дал возможность начать жизнь заново, Илана поклялась, что она больше не вернется в Братство. Не будет убивать. Возможно, Ситис сочет ее действия предательством и накажет после смерти, но она выбрала свой путь. Эти дорожки никогда больше не должны были пересечься, но они пересеклись. И если для того, чтобы спасти ту жизнь, которой она дорожит сейчас, ей придется столкнуться с прошлым — она это сделает.