Паранойя

— Люсьен? Что… Как ты тут оказался?! Под неровным пульсирующим светом полупогасших свечей его фигура казалась сотканной из тьмы; словно мрак отделил от себя часть, и эта часть обрела лицо и голос. — Скорее я должен задать этот вопрос, — парировал он, переводя взгляд на тело. — Одна из старших сестер убита, а над ее сердцем твоя метка. И хоть я знаю, что в этом твоей вины нет, я не могу не отметить, что ты оказалась здесь подозрительно вовремя. — Мне… Ты слышал про убийства под моей меткой? Это была не я! Кто-то пытается подставить меня! Я искала тебя в Чейдинхоле, но Очива сказала, что ты очень занят делами Братства и отправила меня к Аркуэн, — смутившись собственной откровенности, девушка попятилась назад и опустила голову, отчего последние слова прозвучали совсем глухо. — Это все, что я могу сказать. — Ты искала меня? Мужчина не двинулся с места, продолжая осматривать труп эльфийки, но на долю секунды все же прикрыл глаза и слабо улыбнулся. Кажется, эти слова его тронули. — Мне больше не к кому обратиться, — уклончиво ответила Илана. — Только ты мог знать, почему это происходит. Фитиль одной из свечей дрогнул и утонул в расплавленном воске. В комнате стало чуть темнее, и Люсьен спохватился, отошел от Аркуэн и стремительно направился в сторону старого деревянного стола, заваленного свитками, книгами и прочим мусором. — У нас мало времени, Илана. Я верю тебе и знаю, что это не ты убила Аркуэн, но скоро сюда могут прийти те, кому достаточно увидеть твою метку и приговор тотчас будет вынесен. Поторопимся осмотреть дом. Илана тихо порадовалась возможности отложить тяжелый разговор. Она торопливо наклонилась к разбросанным письмам, но тут же замерла, остановленная рукой Люсьена. — Бумаги оставь на меня. Слишком много информации, которую ассасину твоего ранга знать не положено. — "Ассасину твоего ранга"? — эхом повторила девушка. — Тебя это смущает? — спросил он, вскрывая неотправленное письмо. — Нет, я просто… Не обращай внимания. Я займусь телом. Неозвученное “я больше не ассасин” повисло в воздухе. Но сейчас не время думать об этом. Резко развернувшись, девушка подошла к трупу. Аркуэн была красивой альтмеркой. Плавные изгибы тела, мягкие и приятные черты лица, на котором застыло спокойное, почти мученическое выражение. И лишь в потухших глазах еще читался отблеск того страдания, что она испытала за секунду до смерти. Илана с небольшим усилием сомкнула ее веки, чтобы глаза, полные боли, перестали смотреть на нее с мольбой. Люсьен тихо выругался за ее спиной и бросил целую стопку бумаг в камин. Похоже, он безуспешно искал что-то среди документов и писем, но Илана решила не уточнять, что именно он так отчаянно пытался найти. — Какой она была? — спросила девушка, когда он остановился посреди бумажного хаоса. — Что? А, ты про Аркуэн. Знаешь… Есть такие люди, на которых посмотришь и сразу можешь сказать, что это за личность. Аркуэн не из них. Она жила в лачуге, но могла позволить себе усадьбу, занималась проституцией, хотя могла избрать любую другую роль для шпионства. Она не терпела тех, кто нарушает догматы, однако отпустила тебя — именно благодаря ее покровительству ты еще не познала глубину ярости Ситиса. В самом деле… Я только что понял, что совсем ничего о ней не знаю. Он вновь наклонился к бумагам, намекая, что Илане тоже стоит заняться делом. Она немного помедлила и принялась за осмотр тела. Видимых ран не было; на шее и запястьях виднелись фиолетовые синяки и ссадины, но Илана не была уверена в том, появились ли они перед самой смертью или это постарались клиенты, когда она еще работала в таверне. Кожа была чуть теплой, а мышцы мягкими и подвижными — с момента смерти прошло менее получаса. Это они так вовремя пришли или их ждали? Илана покосилась на свечи. Кто-то определенно устроил эту сцену, чтобы оставить для нее предупреждение. Или объявление войны. В любом случае, оба варианта были не очень приятными. — Люсьен, помоги мне, — Илана перехватила руку эльфики выше узла. — Нужно снять ее, пока тело не закоченело. Веревки почти одновременно вспыхнули с обеих сторон. Люсьен осторожно, почти нежно подхватил завалившееся тело Аркуэн и медленно уложил ее среди разбросанных подушек. Илана сложила ее руки вдоль тела и склонилась над клеймом. Так же, как и с предыдущими жертвами, смерть наступила от мощнейшего заклинания, ударившего в грудь. Однако, предыдущие смерти пытались замаскировать под несчастные случаи или гибель от оружия, а эту даже не пытались скрыть. Илана задумчиво прикусила губу и еще раз осмотрела тело. Как бы сейчас пригодился профессор Теоден с его знаниями и опытом! “Что бы он сделал? — напряженно думала девушка. — Пальцы? Кожа целая, ссадин нет, ногти целые. Шея? Свежих следов нет. В чем же дело?” Илана обхватила подбородок Аркуэн и с небольшим усилием приоткрыла ее рот. Густая, почти черная кровь, прокушенный в предсмертных муках распухший язык… — Нашла, — удовлетворенно подвела итог Илана. — Люсьен, ты знаешь, что за яд она приняла? Запах терпкий, не успел выветриться, но я его не узнаю, что-то редкое. В два шага преодолев расстояние от стола до центра комнаты, он бесшумно опустился по другую сторону от тела эльфийки, наклонившись к ее лицу так, что отросшие волосы закрыли его собственное. — Ладан, виквит, нотки чего-то болотного: цветок коды или зеленый лишайник, и… горькие травы, — протянул мужчина, растягивая губы в хищной усмешке. Он шире раскрыл ее рот, затем потянулся к глазам, приоткрывая веки. — Зрачки разного размера, язык распух. Проклятье… Вскочив на ноги, он огляделся по сторонам. — Илана, ты видела пузырек с ядом? Может, кубок или бутылку вина; что-то, во что можно замешать яд, — дождавшись отрицательного ответа, он продолжил. — Пока что, могу сказать только одно — такой яд я видел лишь однажды, когда жил некоторое время в Блэклайте. Имя ему — "Черная Пряжа". И если только другие люди открыли секрет создания столь мощного яда, тогда я признаю, что тут нельзя судить однозначно. Однако, что рецепт яда, что свои тайны, Мораг Тонг охраняет ревностнее, чем Клинки своего императора. Великая Мать Ночи, дело принимает совершенно невероятный оборот! Илана могла поклясться, что услышала восторженный выдох, и порадовалась, что в сумраке не было видно выражения лица мужчины. — Ты в самом деле подозреваешь Мораг Тонг? Но здесь явно что-то не сходится! Зачем им убивать Аркуэн? Если не ошибаюсь, они работают только в пределах Морровинда. Стали бы они появляться в Сиродиле, да еще и так нагло объявлять войну Темному Братству? Слишком прямые намеки. Мне кажется, кто-то пытается копировать манеру Мораг Тонг, чтобы сбить преследователей со следа. Люсьен снисходительно улыбнулся и покачал головой. — Я тоже думал об этом, но, как я и сказал, Мораг Тонг невероятно чутко охраняют свои тайны. Едва ли они рассчитывали, что кто-то узнает их фирменный яд. Но если это все же не Мораг Тонг, то боюсь, мы имеем дело с кем-то более могущественным, способным обвести их вокруг пальца и натравить на них другую, конкурирующую организацию. При таком раскладе, нам и нашим братьям по ремеслу повезло, что эту улику обнаружили мы, а не кто-то более бесхитростный и прямолинейный. Боюсь представить, что бы здесь было, окажись на моем месте брат Алор. Давай еще немного осмотримся и поскорей покинем это печальное место. Они обшарили все бесхитростное жилище Аркуэн, но больше никаких улик не обнаружили, разве что какой-то клочок бумаги, который Люсьен с мрачным удовлетворением сжег. На немой вопрос Иланы он лишь криво оскалился и беззвучно произнес: “Нет”. Как там, “информация, которую ассасину твоего ранга знать не положено”? Илана тщетно пыталась найти флакон из-под яда, но ничего, кроме следов желчи с кровью не нашла. Похоже, Аркуэн приняла яд и в агонии упала на пол, сбив с прикроватного комода стопку документов, в которой копался Люсьен, собирая некоторые листы в кожаную папку — наверняка что-то важное, связанное с контрактами. — И все-таки, я не понимаю, — Илана села рядом со скоплением свечей. — При чем тут я? Если им нужна была я, то почему они убили Аркуэн? Как они могли выйти на нее через меня, если я никогда не слышала ее имени. Что они пытаются добиться? — Мир не крутится вокруг тебя, — Люсьен перетянул папку тесьмой. — Возможно, убийства с меткой лишь побочный эффект заклинания, боковой побег на растении. Если часть из моих подозрений правда, то это гораздо большее, чем действие очередного недолгоживущего деструктивного культа. Возможно, что это второй “Мифический Рассвет”, — увидев, как помрачнело лицо Иланы, он слегка улыбнулся. — Во всяком случае, это всего лишь мои домыслы. Пора уходить отсюда. Он оторвал от простыни полоску, свернул и несколько раз обмакнул в кровь, скопившуюся в полости рта Аркуэн. Затем достал одну из многочисленных стеклянных бутылочек, что всегда носил с собой на случай внезапно найденного ингредиента, и затолкнул ткань внутрь. — Надеюсь, выветрится не сразу. Это очень важная улика. Ты еще помнишь, в какой стороне выход? Прекрасно. Тогда начинаем. После этих слов он пошел вдоль стены, прижимая ладонь к деревянным доскам; из-под пальцев начали медленно разбегаться змейки красноватого пламени. Илана в ужасе вскрикнула: — Что ты делаешь?! — Тут достаточно вещей, которые весьма однозначно указывают на деятельность Братства. Не хотелось бы, чтобы они попали в руки стражи. Кроме того, тут лежит убитая темная сестра с твоей меткой. Боюсь представить, что подумают другие братья и сестры. Я делаю это не столько ради Братства, сколько ради тебя. Илана поежилась. За словами Люсьена скрывалась своеобразная забота, если такое слово вообще применимо в их отношениях, однако эта доброта была достаточно пугающей. Все указывало на то, что он по прежнему считал ее сестрой и, что важнее, своей ученицей. Илана боялась, что если она продолжит настаивать на своей независимости, то он может выйти из себя. Иронично: в конце концов, он стал таким же деспотичным, как ее родители, разве что последние никогда бы не убили ее. Люсьена в гневе она видела лишь однажды и могла сказать, что он являлся воплощением Ярости Ситиса. — Так ты поможешь? Я слышал, ты весьма преуспела на поприще мага. — Ха, сжечь какую-то старенькую лачугу, — она самодовольно оскалилась. — Давай лучше сразу выйдем на улицу и отойдем подальше. Перед тем как покинуть дом, она оглянулась на Аркуэн. Языки пламени уже лизали кожу ее рук и плясали у нее на волосах; ее красивое лицо напоминало те статуи в охваченном огне Кватче — вокруг смерть и жар, а они стоят в этом хаосе, печальные и смиренные, не в силах сойти с гранитного постамента и убежать прочь. Девушку охватил приступ жалости и сожаления к той, кого она никогда не знала. Они никогда не встречались, однако Аркуэн вступилась за нее, позволила уйти. Именно благодаря ей у Иланы была жизнь, о которой она так мечтала. — Прощай, темная сестра, — прошептала она, поднимая руки перед произнесением заклинания. — Найди свой покой в Пустоте. Через мгновение окна выбило сильнейшим взрывом, осколки разлетелись по округе, разрезая кору деревьев и поднимая пыль с дороги. Если бы Илана не успела поднять оберег — непременно досталось бы и им. Свирепый огонь стремительно стал пожирать стены дома, не прошло и минуты, как старая древесина потемнела и обуглилась. Теперь, даже если начнут тушить, не спасут ничего кроме перекрытий. Люсьен удовлетворенно кивнул. — Ты сильнее, чем я помнил. А теперь, давай покинем это место, прежде чем нас увидят жители той деревни, сбежавшиеся на грохот. Они отошли в тень леса, подальше от тропинок, по которым сюда могли прибежать люди из домов. — Прости, я не хотела, чтобы в чужие руки хоть-что то попало. — Я не осуждаю тебя, — мягко улыбнулся Люсьен. — Ты поступила правильно, уничтожив все разом, пусть и вышло это весьма… звучно. Ты приехала на лошади? Где она? Илана застонала и прижала ладони к лицу. — Обливион подери, я… Я оставила ее в деревне. Откуда мне было знать, что ты решишь поджечь дом? — Хочешь, чтобы я ее забрал? Ты могла бы остаться с Тенегривом. — Нет, она достаточно строптивая и своевольная лошадка, вряд ли ты сможешь управиться с ней достаточно быстро. Встретимся на главной дороге, чуть севернее поворота. Будь готов сразу ехать. С этими словами она покинула его и стремительно помчалась сквозь заросли неизвестного кустарника. В деревне царил переполох: кто-то бил в набат, на площади собрались люди с ведрами, откуда-то слышался плач испуганных детей. Староста деревни энергично руководил собравшимися, и, подобравшись ближе, Илана услышать часть его речи: — ...важное: не дайте пожару подойти ближе к домам! Рубите деревья вокруг! Ульвар, пошли своего сына за помощью в Коррол! Ух, Девять, знал ведь, что эта шлюха нам только беды принесет. Высокомерие незнающих. Для них Аркуэн была всего лишь девкой на ночь, которых полны все порты. Попытайся они прогнать ее силой, сколько бы душ забрал Ситис? Аркуэн была невероятно сильна, так почему же она приняла свою судьбу так легко? Шантаж или безропотная преданность тем, кто убил ее? Илана не знала. Бестия стояла там же, где она ее оставила. Беспокойная, нетерпеливая, с диким блеском в глазах — она была готова сорваться с места, убежать подальше от дыма. Увидев Илану, она с тихим ржаньем приблизилась к ней, словно умоляя убраться отсюда поскорее. Поводья ни разу не натянулись в руке девушки — лошадь следовала за ней след в след. Воспользовавшись всеобщим переполохом, Илана без проблем увела Бестию в лес и окольными путями вышла на дорогу. Люсьен уже ждал ее, сидя в седле Тенегрива. Коротко переглянувшись, они пустились в путь, вверх по дороге, прочь от Коррола. Как только дорога вышла в луга, Люсьен резко свернул в сторону и пустил Тенегрива по молодой весенней траве. — Уходи с тракта! — выкрикнул он, полуобернувшись к Илане. — Никто не должен нас видеть! Бестия заметно сильно замедлилась на почве — Тенегрив без усилий оторвался от них. Люсьен несколько раз оглянулся и все же осадил нетерпеливого коня, не знающего усталости. — В чем дело? — спросил он, когда Илана поравнялась с ним. — Бестия давно не отдыхала. Мне кажется, мы с ней уже пересекли весь Сиродил, с востока на запад. После таких нагрузок ей бы хорошенько отстояться. Тенегрив перешел на шаг, хотя Люсьен даже не шевельнул поводьями. Между ними словно была какая-то ментальная связь, за все годы знакомства Илана ни разу не видела, чтобы он хоть раз ослушался приказов хозяина, при всем своем крутом нраве. — А когда отдыхала ты? — достаточно резко спросил Люсьен. — Илана, я помню, что ты усердная и достаточно упрямая ученица, но иногда твое трудолюбие заходит слишком далеко. Какая это уже ночь по счету? — Ерунда, я достаточно много времени просто просидела на месте, пару раз смогла даже помедитировать, — отмахнулась она. — В любом случае, от нас несет гарью и нам лучше не показываться в тавернах. Если пойдут слухи о пожаре, любой тавернщик с радостью расскажет все, что видел стражнику. Люсьен не отреагировал на ее слова. Он слегка привстал в седле, прищурил глаза и довольно произнес: — Впереди, за оврагом, есть эльфийские руины. Остановимся там до утра. Вперед. Когда они добрались до руин, уже окончательно стемнело. Вдобавок, заморосил холодный весенний дождь. Лошади месили копытами грязь, холодный ветер неприятно пробирался под одежду. Идти вперед становилось сложнее. Илана, пусть и нехотя, но все же согласилась с тем, что привал был необходим. Теперь же, сидя у жаркого костра, который они развели в ближайшей ко входу зале, девушка чувствовала, как тело начинало приятно дрожать и слабеть от усталости. Глаза непроизвольно закрывалась, но она усилием воли заставляла себя оставаться в сознании. — Спи, — откуда-то издалека произнес Люсьен. — Я позабочусь о твоей лошади. Несмотря на всю усталость, нормально уснуть так и не вышло. Каждый раз, как только она начинала засыпать, тени сплетались в калейдоскоп жутких узоров, из отблесков пламени рождались порождения Обливиона, а шум дождя превращался в грохот начинающегося землетрясения. Несколько раз Илана подскакивала, дрожа от ужаса, но каждый раз видела лишь светлый каменный потолок, почти прогоревший костер и Люсьена рядом, безмятежно читающего какой-то трактат по лекарственным травам. — Не могу спать, — простонала она после очередного пробуждения. — Больше не буду пытаться. Если хочешь, я могу посторожить, а ты поспи до утра. — Нет желания, — лаконично ответил мужчина и захлопнул книгу. — До рассвета еще несколько часов: можем, наконец, обсудить сложную ситуацию, в которой оказались. Девушка пожала плечами и спрятала лицо в коленях — пламя костра слепило сонные глаза. — Итак, что мы знаем: Аркуэн убита, предположительно, группой людей. Если точнее, она добровольно приняла яд и уже после ее использовали как объект послания нам. — "Нам"? — Илана приподняла голову. Люсьен рассеяно поскреб заросшую шею, не отрывая взгляда от слабого нервного пламени костра. Предчувствие. В таких сложных делах нельзя опираться на эмоции, но он не мог избавиться от подозрения, что послание было оставлено не только Илане. — Яд, — наконец нарушил тишину мужчина. — Сомневаюсь, что кто-то другой смог бы узнать его. Я не могу представить, почему, но уверен, что это не просто совпадение. Возможно, они решили поймать двух перепелок в одни силки, указав мне на Мораг Тонг и сделав предупреждение тебе. Аркуэн… На ней все завязано, но я не понимаю как. Ясно одно — мы пришли сюда разными путями, но теперь нам придется идти по одной дороге. — Что ты собираешься делать? — С Мораг Тонг? Ни единой мысли. Шпионаж такая же плохая идея как война. Можно было попросить о помощи. Илана неуверенно заерзала: Мартин точно не обрадуется ситуации, но, несомненно, сделает для нее все. Однако, у него было достаточно дел и отвлекаться от них… — Клянусь, я буду помогать императору в самых сложных и неприятных делах, — звучно произнесла девушка и руины эхом пропели эти слова. — Люсьен, у меня есть план. Можно вызвать представителя Мораг Тонг к ответу. Убийство Аркуэн выходит за рамки их кодекса, они не могут просто так убивать граждан империи! Все следы указывают на них, так пусть они ответят на обвинения. Думаю, императору они не смогут отказать. — Император и Темное Братство, раньше, когда эти слова встречались в одной фразе, речь шла о покушении или убийстве. Странные времена. Если ты считаешь, что он согласится помочь, то я, пожалуй, доверюсь тебе. Илана ничего не ответила, уже прикидывая в голове, как будет обращаться к Мартину со столь щекотливым вопросом. Люсьен вернулся к чтению, и на долгое время пространство вновь погрузилось в тишину, нарушаемую лишь потрескиванием костра и и редким шелестом перелистываемых страниц. Разморенная теплом, Защитница Сиродила почти уснула, уронив голову на высохший плащ, как Люсьен внезапно заговорил: — Стоило оно того? — О чем ты? — переспросила Илана, потирая глаза и вновь садясь прямо. — Ты бросила Братство ради этого священника. Что в нем такого было, что ты внезапно оставила свой путь и стала народным героем? Теперь ты заседаешь с благородными престарелыми лордами, читаешь целые библиотеки безграмотно составленных документов и отчетов, присутствуешь на званых ужинах и мило, почти не натянуто, улыбаешься старым девам высшего общества. После завтрака помогаешь императору принимать жалобы обездоленных или наглых, после обеда следуешь за ним по пятам на приемах, где послы королей почти открыто насмехаются над Мартином Септимом, а после ужина греешь его постель. Ты теперь не наследница рода Велан, не подающий надежды ассасин и даже не дочь разорившихся виноделов, ты теперь — тень императора. Это в самом деле лучше той жизни, что предложило тебе Братство? Он, наконец-то, произнес это вслух, признал, что Илана покинула Темное Братство. Поток резких, но достаточно правдивых слов вжал Илану в мраморные плиты руин. Последние несколько месяцев она и правда жила как один из тех диковинных двемерских механизмов: работала не поднимая головы, следовала приказам и едва беспокоилась о собственной жизни. Однако, за все это время она ни разу не задумалась о том, чтобы вернуться в Темное Братство. — Может, это и не идеальная жизнь, — несмело проговорила она. — Но все же, она мне дает то, чего мне так не хватало в Братстве — веру в правильность моих поступков. После всего, что произошло, то, как я живу сейчас — невероятно милосердно ко мне. Боги не простили меня, но, несомненно, дали шанс на искупление всего, что я совершила. — Вот оно как, — в его голосе сквозило разочарование. — Илана, твои речи отравлены проповедями тех жалких трусов, что поклоняются Девяти. Ты всерьез веришь, что эти боги вырвут твою душу из Пустоты? Неужели ты оробела перед ликом Бездны и решила сбежать? Ох, Илана, глупое и наивное дитя… — Ты ошибаешься, считая, что я делаю это ради себя, — невозмутимо продолжила она. — Я совершила много ошибок в своей жизни, большинство уже невозможно исправить. Но если мои действия сделают хоть чью-то жизнь лучше… Что ж, это все было не зря. — Это священник убедил тебя в “неправильности” жизни? Он предпочитал называть Мартина “священником”; презрение ли ирония стояли за его словами, Илана не знала. Зато чувствовалось неприкрытое пренебрежение к законам Империи, позволившим взойти на престол простаку. — Нет, — раздраженно возразила Илана. — И ты глупец, если считаешь, что я резко решила изменить жизнь после того, как встретила Мартина. Ты в самом деле не видел, что меня тяготит жизнь в Братстве? Или ты предпочитал закрывать на это глаза? — Ты всегда была верной делу, — повысил голос Люсьен. — Очива каждый раз не могла нарадоваться тому, как чисто и изящно ты выполняешь контракты. “Идеальное дитя тьмы”, — называл тебя Винсент. Они в самом деле любили тебя, если тебя это все еще волнует. Я не понимаю… Когда? Этот напыщенный старик Филида? Или… — Саммитмист, — прервала его рассуждения Илана. — Все началось там. Если тебе в самом деле интересно, я могу рассказать, почему мне стала невыносима жизнь в Братстве. Люсьен глубоко задышал, гася растущую злость. Его ученица, раздражающе наивная и бесстрашная, сидела прямо перед ним и возражала ему. Он видел, как она росла, по просьбе лорда Велана обучал ее владению мечом, затем, после его смерти, пригласил ее в Братство… А потом она сбежала “играть в героя”, как тогда ему казалось. Кто мог знать, что это была не игра? — Хорошо, — спокойно, почти расслабленно, ответил он. — Расскажи мне все.