Удача улыбается по расчету

15 дней до начала Игр. Когда-то от кого-то Родж услышал, что во многих Дистриктах на Жатве подростков разделяют на парней и девушек в два строя на площади, и подумал, что это отвратительная идея. Если бы его и его сестру разделили, разве смогли бы они в те волнительные минуты держаться за руки и синхронно молиться, чтоб ни одно из двух имен близнецов Тейлор не оказалось в руках капитолийки-эскорта? Хорошо, что в Дистрикте 8 такое правило напрочь отсутствовало и девушки с парнями вперемешку стояли нестройной кучкой перед наскоро сколоченным деревянным помостом. Где-то Родж слышал, что не везде он такой неаккуратный и даже не всегда деревянный, но жители его Дистрикта никогда по-другому помосты и не делали. Одри, сестра Роджа, шутила, что они бы еще просто ковер постелили вместо помоста, ведь деревом занимается Дистрикт 7, а у них тут текстильное производство! Родж вспомнил эту шутку, глядя на застревающие в щелях между досками шпильки туфлей эскорта, и сжал руку Одри. Она повернулась к нему и улыбнулась. — Расслабься, Родж, все будет хорошо. — Если бы, – промычал Родж сквозь зубы. Он не разжимал их от волнения и тревоги. — Да не выберут тебя, практически все тессеры на меня записаны, – Одри поправила его слегка отросшие волосы и обратно взяла за руку. — Ну, значит, тебя выберут, – Родж уперся в взглядом в асфальт под ногами и представил там траву Арены, залитую кровью мертвых трибутов и истоптанную их сапогами. — Хэй, не каркай, братишка! Пожурив Роджа пальцем, Одри подняла голову и стала всматриваться в происходящее на помосте. Тейлоры пришли одними из последних, и от помоста их отделяла довольно большая толпа. Как назло, сегодня в столице Дистрикта отключили электричество, так что микрофоны не работали, а поскольку выяснилось это в самый последний момент, то под рукой не нашлось даже рупора. Капитолийка надрывалась в попытке донести свою речь до всей толпы кандидатов в трибуты, но ей мешал ветер. Родж не разбирал ни слова, лишь слышал изредка доносящийся тихий женский голос. — Она сунула руку в вазу с именами, смотри! – вымолвила Одри дрожащим голосом, вытянувшись на носках. Роджу смотреть не хотелось: он знал, что первыми здесь выбирают парней, и если он на это будет смотреть, его вытошнит от волнения прямо на улице. — Мгм... — Она достала имя! Родж кивнул. Их обе руки вспотели и чуть не скользили друг по другу. На помост после обьявления имени медленно поднялся с пустым лицом небольшого роста светловолосый паренек. Одри закрыла рот обеими руками и в ужасе обернулась к Винсу. — Это тот сиротка Винс Нил! – Чего?! Родж и сам вытянулся, чтоб увидеть хоть что-то. Нил ковырял носком землю и казалось, что из его глаз вот-вот хлынут в два ручья слезы. Оно и немудрено: недавно от какой-то болезни скончался его отец, единственный родной Винсу человек, а теперь и жизнь самого Нила оборвется через две недели. Ни о какой победе и речи не шло – он был слишком слаб физически и подавлен морально. — Бедняжка! – Одри не сдержала слез, но и не она одна: толпа гудела, сочувствуя бедолаге Нилу. – Он ведь почти не брал тессеров! И после этого им ещё желают удачи... А капитолийка тем временем не мешкала и достала имя из вазы для девушек. Медленно и пафосно его развернув, она объявила какое-то имя, но никто не вышел. Одри с Роджем переглянулись. — Кого она назвала? — Я не расслышала, но что-то на "О"... Толпа повторяла имя второго трибута, передавая его стоящим сзади, с одним лишь вопросом – никто ли не видел эту девушку. Может, она вообще не пришла? Высокий брюнет, заслонявший Роджу обозрение на помост, обернулся и шумно выдохнул. — Одри, это... Это тебя. — Меня?.. Глаза близнецов Тейлор на миг остекленели. Затем Одри с таким же полным отчаяния и пустоты, как у Нила, взглядом направилась к помосту, выпустив ладонь Роджа из своей. Парень хотел броситься за ней, что-то крикнуть, задержать, но не смог. Он терял сознание. Это было худшее, чего могли ожидать брат с сестрой – один из них отправляется на Голодные Игры.

***

— Одри, Одри! – Родж ворвался в комнату, где находилась Одри, ожидая всех своих родных, чтоб попрощаться с ними. – Одри, так не пойдет, ты не можешь поехать, ты умрешь! — Но мы ничего не изменим, Родж, – девушка обняла брата и стала часто-часто моргать, чтоб не зарыдать и не утратить способность членораздельно говорить. — Одри, не паникуй, у меня есть план. — Никаких планов, миротворцы обо всем узнают. Родж отстранил от себя сестру и, проведя руками по ее коротким волосам, посмотрел ей прямо в глаза. — Одри, я переоденусь тобой, а ты – мной, и ты вернёшься домой. Никто ничего не узнает. — Да что ты говоришь такое! Не поедешь ты! — Поеду! – Родж решительно принялся расстегивать рубашку сестры. — Нет! – она попыталась вырваться, но не смогла. – В прошлый раз вместо меня добровольцем вызвалась моя подруга, теперь ты хочешь снова вернуть меня домой? Нет, я не могу позволить еще кому-то умереть вместо меня! Брось же, Роджер! Прекрати! Судьбу не предотвратить, если удача не улыбнулась! Родж молча стянул с нее рубашку, потом быстро снял свою и протянул ей. Затем снял штаны и легким движением расстегнул ремень юбки Одри. Ремень сместе с юбкой упал на пол, тихо звякнув пряжкой. — Возьми мои штаны и одевайся, – приказал Родж уже строже поднимающей с пола одежду сестре. – Удача помогла нам, ведь я придумал этот план. Он – твоя судьба.