Удача улыбается по расчету

14 дней до начала Игр. За последние сутки Джимми Пейдж уже успел смириться с тем, что он – трибут 76-х Голодных Игр от Дистрикта 9. Где-то в груди у него все еще сжималось в комок нутро при одной мысли о том, что ему предстоит пережить (или не пережить), но он пытался отогнать от себя подобные мысли и заняться, к примеру, просмотром журналов капитолийской моды, сложенных аккуратной стопкой на столике в купе поезда, несущегося в столицу Панема с безумной скоростью, словно даже он хотел забыть о трибутах и Голодных Играх вообще. Второй трибут от Дистрикта Джимми, красотка по прозвищу Шерри Керри, нашла из этой ситуации оригинальный выход и спала, как убитая, весь последний день. А может, у нее просто началась депрессия – в книгах о психологии, которые Джимми находил в городской библиотеке, длительный сон был одним из признаков этого недуга. Буквы и полуголые женщины прыгали перед глазами парня и смешивались в цветную кашу. Джимми отложил журнал. Какого лешего он не может думать ни о чем, кроме Игр?! И где его ментор, которого он ни разу вживую не видел, ведь этот хитрый хрен последние семь лет со времен своей победы жил в Капитолие и в Дистрикте появлялся лишь в экспрессе для трибутов?! Что, черт возьми, Джимми должен делать, чтоб не сойти с ума в этой сверхскоростной консервной банке?! Дверь в купе отворилась. На пороге красовался ухоженный мужчина, видимо, капитолиец. Первое, что бросалось в глаза, – его огромные скулы и в целом непропорциональное лицо. Неужели это тот самый ментор? Капитолийцы с такими дефектами внешности не рождаются, а безгласые слуги одеты иначе. — Привет, дорогуша, я – Фредди Меркьюри и... — Дай угадаю, ментор? — Именно. Но тебе следовало бы быть учтивее и не перебивать старших. — А тебе не следовало бы звать незнакомого парня дорогушей... Фредди сел в кресло напротив Джимми и сжал губы так, что их наличие подтверждала только розовая помада. Какая же нелепая эта капитолийская мода! — Будь по твоему, Джимми. Ты не против, если я буду звать тебя так? – голос ментора охладел. — Да нет, валяй, – Джимми осознал, что ведет себя более дерзко, чем следует, и попытался приказать себе говорить с ментором нормально. — Было бы неплохо, если бы ты тоже относился ко мне с уважением. Это поможет нам достигнуть взаимопонимания и отлично провести время до Игр. — Ага, – брякнул Джимми в ответ и скрестил руки на груди. Фредди скользнул взглядом по бутылке со спиртным, оставленной специально для него, но, видимо, передумал. Он сцепил пальцы рук в замок, подался вперед, а тогда начал свою речь. — Если тебе хочется победить на 76-х Голодных Играх, тогда закати губу, мальчик, потому в этом году это более, чем невозможно. Не спрашивай, почему, я не имею права сейчас тебе говорить. Такая нынче жизнь – нам достается все худшее, что могло достаться, и ты умрешь, если сдашься. Впрочем, на Голодных Играх ты и так концы отдашь, – Меркьюри грустно засмеялся, а Джимми поднял бровь. Хорош ментор, если так обнадеживает! — А как же удача, которую всем желают перед Играми? — В этом году, к сожалению, нет никакой удачи. Не случится никакого чуда, тебе не удастся даже просто победить, что уж и говорить о маленьком подвиге, как у Китнисс Эвердин и у меня в свое время. — А ты-то чем отметился? Неужто тоже восстание организовал? – фыркнул Джимми и покосился в окно. Он много раз представлял первую беседу с ментором и не ошибся в воображении. Пустые разговоры, напутствия с намеками на победу профи... Да-да, спасибо, мы в курсе. Внутренней демотивации трибутам и без менторов не занимать. — Нет, но я победил Голодные Игры, не вступая ни с кем в союз и не перекинувшись ни словом с другими трибутами, – Меркьюри закинул ногу за ногу. – И знаешь, как мне это удалось? Это была чистейшая удача, дорогой мой Джимми. Настолько абсурдная и чистая, что иногда мне кажется, словно это был сон. Я выбрал своей стратегией убить как можно больше трибутов. Бегаю я быстро, а стреляю из лука еще быстрее, так что еще возле Рога Изобилия только от моих стрел пушечный залп пустили по семерым трибутам. На следующий день я, как безумный, обшарил весь лес и отстрелял еще стольких же, а остальные сами разделались друг с другом или свернули шею, упав с пригорка. — Неплохо, – кивнул Джимми. — Конечно, это более, чем отлично! Факт состоит в том, что, случись что-то на долю секунды раньше или позже, сдвинься моя рука на миллиметр не туда – и мне была бы крышка. И если хочешь знать, любой победитель Игр скажет тебе то же самое – его спасла только чертова удача. Неважно, как кто был подготовлен, это имеет значение лишь тогда, когда вы в тренировочном зале впечатляете спонсоров, – на Арене вы все равны и ваши шансы невероятно случайны. Но именно эти Голодные Игры делает особенными то, что в них слегка изменили правила, и твои шансы безо всякой удачи еще до самих Игр сокращаются на... – Фредди прищурил глаз, прикидывая, – на все пятьдесят процентов. Единственное, что может обратно их возвести в случайность, это твоя харизма и знание внутреннего мира твоей напарницы. Чтоб ваш Дистрикт имел хоть призрачную надежду на победу, в чем я весьма и весьма сомневаюсь, я ставлю на тебя... — А чего победа призрачная? Если ставить на Шерри, тогда шансы увеличатся. Среди нас двоих неудачник я. Меркьюри со вздохом "боже, за что мне это все" поднялся с кресла и посмотрел в окно. — Последний раз прошу тебя не перебивать меня, если хочешь вынести из моих слов хоть толику пользы. Если быть доподлинно честным, ни у кого нет шансов на победу. Просто попытайся умереть не очень болезненной смертью. В этой игре правила изменены так, что из случайной вероятности шансов у вас остается твердое ничего, даже если ты справишься с той нехваткой первых пятидесяти процентов. — А ты не хочешь обьяснить эти е*анные правила, Меркьюри? Или ты серьезно думаешь, что меня звиздец как успокаивают твои слова о том, что я сдохну к чертям собачим, а?! Так терять контроль было неуместно, но Джимми ничего не мог с собой поделать. Быстрая и удачная смерть? Он хочет, чтоб поезд сошел с рельсов? В целом, лучше так, чем бессмысленное запудривание мозгов Джимми этим идиотом, который пользуется своим моментом славы семилетней давности! Фредди медленно обернулся к Джимми и наклонился к нему поближе. — Слушай меня, дорогуша, а не ушами хлопай. Мне нельзя обьяснять трибутам правила, я могу лишь дать совет. Законы Игр этого года вам расскажет сам старикашка Сноу, и если у тебя есть какие-то нормальные вопросы, ты всегда можешь ко мне обратиться. Меркьюри разогнулся и направился к дверям. — Я надеюсь, ты хорошо сегодня позавтракал и ни в чем не нуждаешься! Если что – звони! – Э-э-эй, стой-стой-стой, – Джимми подскочил к уходящему ментору и схватил его за плечо. – У меня есть вопрос. — Ну-ну? — Так как победить на этих Играх? Меркьюри вздохнул. — Ты многое выиграешь, на самом деле, если склеишь ласты еще до них. — О чем ты? Разве это возможно?.. Меркьюри лишь пожал плечами и сделал кистью жест, мол, он закрывает рот на ключик. Видно, новые правила кардинально меняли старый устой. Джимми отпустил ментора и вернулся к своим журналам, но буквы все так же танцевали свои бесконечные пляски. Пейджа накрывала паника. Если раньше он хотя бы знал, на что идет, то сейчас он был ни в чем не уверен... Что происходит с этими Играми и почему под раздачу попал именно он?