Фата-моргана

Год спустя Полуденное августовское солнце припекало, нагревая гранитную брусчатку и черепичные крыши домов, выманивая из них лондонцев. Вокруг Мемориала Виктории вовсю гуляли туристы, останавливаясь, чтобы сделать фото. Компания молодых людей оживленно разговаривала по-итальянски, то и дело взрываясь смехом; респектабельная пара британцев недовольно покосилась на них, проходя мимо. Высокий старик в старомодном сюртуке заложив руки за спину разглядывал статую ангела, опирающегося на меч. Очки-половинки сползли на кончик длинного носа, а длинная белоснежная борода развевалась на ветру, приковывая взгляды к эксцентричному джентльмену. Но Лондон всегда был богат на чудаков, и прохожие быстро теряли интерес к одному из них. Правда, одна из туристок все же отделилась от своей группы и, засунув руки в карманы куртки явно с мужского плеча, остановилась рядом. Темные джинсы и свободный свитер, небрежно заколотые черные волосы позволяли ей раствориться в улицах города, сливаясь с тысячами таких же кельвинизированных адептов «be yourself».* — Любопытно, правда? — негромко протянула она, запрокидывая голову, чтобы подобно старику заглянуть в лицо Ангелу Правосудия. — Как часто правосудие и истина оказываются по разные стороны.** — И все же они часть одного целого, мисс Уэнделл. — Просто Джемма, господин директор, — отмахнулась девушка, поворачиваясь спиной к Мемориалу, и бросила мимолетный взгляд на старика. — Вы не будете против небольшой прогулки? Признаться, я соскучилась по Грин-парку. — С удовольствием составлю вам компанию, Джемма. Собеседники в молчании миновали черные кованые ворота с позолоченным узором, вошли в Грин-парк и не спеша направились по Бродволк в сторону Пикадилли. — Существует легенда, что все цветы здесь были вырваны по приказу ревнивой королевы Екатерины, заставшей мужа за собиранием букета для другой женщины. — Джемма окинула взглядом ровный, без следа клумб или кустарников, газон. — Забавно, что когда я впервые пришла сюда, весь парк был покрыт ковром из расцветающих желтых нарциссов. — Друиды считали нарциссы ядовитыми, потому что они впитывают слишком много плохих человеческих мыслей, — произнес Дамблдор, разглядывая окружающие аллею деревья. Зеленовато-серая отслаивающаяся кора расписывала мощные стволы платанов причудливыми узорами; пробивающиеся сквозь густую широкую крону солнечные лучи, столь нехарактерные для Лондона, добавляли орнаменту теплых акцентов. — Они достойны нашей благодарности, если так, — рассеяно откликнулась Джемма, провожая взглядом проходящих мимо пожилых леди. Проницательный взгляд, брошенный собеседником на нее саму, остался незамеченным. Дамблдор нарушил недолгое молчание. — Откровенно говоря, меня удивило ваше письмо. Уэнделл пожала плечами, с явным удовольствием вдыхая теплый летний воздух. — Отчего же, господин директор? Вы потратили немало сил на мои поиски. — И успел потерять надежду вас найти, — с легкой улыбкой заметил Дамблдор, поправляя вновь норовящие сползти очки, и бросил на девушку еще один изучающий взгляд. — Простите мое любопытство, но обращение «господин директор» привычно для учеников Хогвартса. За прошедшие годы их было немало, но я не припомню среди них вас. Возможно ли, что меня подводит память? — Напрашиваетесь на комплимент, сэр? — фыркнула Джемма. — С вашей памятью все в порядке, — о чем, уверена, вы прекрасно осведомлены. Обращение досталось мне в наследство от кузена, как раз студента вашей школы. Хоть он и был о вас невысокого мнения. — Мне жаль это слышать. — Не стоит, — пожала плечами девушка. — Мы все обречены не оправдывать чьих-то надежд. — Какие же надежды привели ко мне вас? — чуть усмехнулся директор. — Посмотрим, смогу ли я оправдать их. — В проницательности вам не откажешь… — девушка остановилась и помедлила мгновение, окидывая фигуру Дамблдора оценивающим взглядом, — господин глава Визенгамота. *** После первого курса Поттера, проведенного в попытках не позволить щенку влипнуть в неприятности, Снейп не надеялся на спокойный учебный год. Но проклятие миссис Норрис, которое не смог снять или даже определить ни он, ни Дамблдор, явно говорило, что жизнь одного отдельно взятого профессора с каждым годом будет становиться все изощре… эм, ярче и интереснее. Как минимум, следующие шесть лет. Тщательно лелеемая паранойя давала о себе знать, и Снейп, не допускавший сомнений в причастности Поттера, требовал Альбуса проверить мальчишку, но директор лишь отговаривался пространными рассуждениями на тему борьбы с юношескими предубеждениями. Затем был Криви, обнаруженный возле больничного крыла, — окаменевший, с зажатой в руках камерой с выжженной пленкой. И Северус поверил, что это не Поттер. Проблема была гораздо серьезнее. Его выводила из себя невозможность защитить собственных студентов. Неизвестность. Ни малейшей зацепки — никто, включая портреты и призраков, ничего не видел. О мотивах нападений они могли только гадать. Не верить же, в самом деле, в бред о том, что Наследник Слизерина вернулся поохотиться на магглокровок. Что если не сойдет с ума, то поседеет задолго до срока, профессор понял, когда во время ночных дежурств ему начали мерещиться силуэты в тенях, зыбкие, словно отражения во вредноскопе. Осторожно поинтересовавшись у коллег, он убедился, что никто не сталкивался ни с чем подобным, и посвятил вечер варке умиротворяющего бальзама. К счастью, когда Альбус попросил зайти к нему после отбоя, воображение не подбросило Снейпу сюрпризов по дороге. Он привычно сократил путь через тайный ход, прячущийся за темно-синим, кажущимся в темноте черным гобеленом с вышитым серебром узором. Поздоровался с Флитвиком, патрулировавшим цокольный этаж. Поднялся по лестницам и повернул к горгулье со сложенными за спиной костистыми крыльями, сторожащей вход в директорскую башню. — Лимонный шербет. Дверь в кабинет приоткрылась, едва остановилась винтовая лестница. Дамблдор грел руки у камина; длинные, тонкие пальцы просвечивали и казались почти прозрачными, а сам он, подсвеченный снизу, — неожиданно зловещим. Но не успел Снейп закрыть за собой дверь, директор повернулся к нему, развеивая морок, уставший и непривычно хмурый. Зависшая над Хогвартсом неясная угроза давила на него, возможно, сильнее, чем на всех остальных. — Директор. — Ты вовремя, Северус, — кивнул он. — Мне понадобится твоя помощь. Снейп подобрался. — Вы что-то выяснили? — И да и нет. Но ты мне нужен для другого. Директор прошел к своему столу, но остался стоять перед ним, бросив мимолетный взгляд на огонь. — Мне нужно, чтобы ты засвидетельствовал Непреложный обет. Только сейчас Снейп понял, что Дамблдор смотрел не на огонь, а на стоящее перед камином кресло, в котором сидела женщина. Ее глаза были закрыты, но Снейп и без того узнал угловатое, чуть вытянутое лицо с выраженными скулами — из-за них в женщине угадывалось что-то восточное. — Вы ведь знаете, кто это, — он бросил яростный взгляд на Дамблдора. — И допустили ее в Хогвартс? Дамблдор успокаивающе улыбнулся, но взгляд остался напряженным. — Потому что Джемма нужна мне здесь. «Джемма». Просто прекрасно. Встревоженная возгласом Снейпа ведьма тем временем открыла глаза и, растерянно моргнув, оглядела его. — Так вот о каком знакомом вы говорили, директор. Рада видеть вас в добром здравии, профессор Снейп. Голос звучал устало, и Снейп вдруг осознал, что она спала, а не просто сидела с закрытыми глазами. Взгляд был цепким и острым, но вместо ожидаемой живости он придавал лицу почти изможденный вид. — Мисс Уэнделл, — процедил он. Та небрежно кивнула и перевела взгляд на директора. — Мы можем начать? Дамблдор приглашающе повел рукой. Девушка чуть покачнулась, вставая, подошла к ним и, не колеблясь, первой встала на колени. Директор отреагировал мгновенно, одним плавным движением опустившись напротив, лицом к лицу; его длинные пальцы обхватили узкую худую ладонь Уэнделл, почти полностью накрыв ее, — виднелись только подушечки пальцев и коротко остриженные ногти. Со стороны было заметно, что девушка почти опирается на Дамблдора, и тот, не поднимая глаз, тихо позвал: — Северус. Поколебавшись, Снейп все же поднял палочку и коснулся ею сплетенных рук. — Клянешься ли ты, Джемма, не причинять намеренного вреда студентам, персоналу и гостям замка Хогвартс, кроме как для защиты себя или находящихся в опасности студентов или персонала школы, пока пользуешься данным тебе доступом в замок? — Клянусь. Тонкий сверкающий язык пламени вырвался из его волшебной палочки, изогнулся, словно окружив сцепленные руки раскаленной докрасна проволокой. — Клянешься ли ты сделать все, что в твоих силах, чтобы устранить угрозу от которой пострадали Колин Криви и Миссис Норрис, фамилиар Аргуса Филча? — Клянусь. Второй язык пламени, обвивший руки, осветил удивленное лицо профессора, но он промолчал, лишь едва слышно выдохнул от неожиданности, когда следующие слова произнес не директор. — Клянетесь ли вы, Альбус, не причинять мне и моей семье намеренного вреда, кроме как для защиты себя или находящихся в опасности студентов или персонала школы? — Клянусь. — Клянетесь ли вы в обмен на устранение вышеназванной угрозы сделать все, что в ваших силах, чтобы мой кузен был оправдан, если он невиновен в том, за что был осужден? — Клянусь.*** Когда раскаленные цепи обета впитались в запястья волшебников, девушка сильнее навалилась на директора, словно у нее резко закружилась голова, но уже через секунду позволила директору помочь ей подняться и усадить в кресло. Вызвав домовика, Альбус велел подать гостье чай, хотя она выглядела так, будто вот-вот уснёт снова. Отойдя вместе с ним к столу, Снейп молча вгляделся в изрезанное морщинами лицо. — Тебе трудно будет поверить, — вздохнул Альбус, возвращая взгляд, — но у меня есть веские причины. — Давать ей доступ в замок?! — рассерженно прошипел тот. — Вы выяснили, кто она? — Отчасти, — уклонился от прямого ответа директор. — И рассчитываете, что она сможет найти виновника, когда сами не справились с этим? — То, что виновник не пойман, не значит, что у меня нет догадок. Скорее, их даже больше, чем нужно. — Кто бы ни проклял Криви, думаете, она с ним справится? — Снейп бросил косой взгляд на задремавшую в кресле ведьму. — Она явно истощена. Если ей придется сражаться с Филчем, я поставлю на него. — Она придет в себя. На самом деле, я хотел попросить тебя сварить восстанавливающие зелья. С трудом удержавшись от того, чтобы не высказать старому волшебнику все, что думает о его просьбах, зельевар медленно выдохнул сквозь зубы и процедил: — Прекрасно. Что-нибудь еще, директор? Взгляд Дамблдора смягчился, становясь до омерзения участливым. — Северус… Но тот упрямо мотнул головой, не желая слушать объяснения, ничего в итоге не объясняющие. — Иди, Северус, — вздохнул директор. — Спасибо. Развернувшись на каблуках и даже не взглянув на спящую, Снейп вылетел из кабинета. ***