Фата-моргана

Профессор Люпин вернулся к своим обязанностям в конце недели. Уэнделл, подменявшая его во время болезни, встретила его с облегчением еще и потому, что Снейп использовал время в Большом зале, чтобы сверлить профессора ЗОТИ убийственным взглядом. — Теперь мне хотя бы есть с кем разделить бремя его всепоглощающей ненависти, — криво улыбнулась она, шагая рядом с Люпиным. Вопреки желанию перевести все в шутку, в голосе проскальзывало раздражение. — Северус печется о безопасности школы… иногда слишком рьяно. — Люпин отвернулся, делая вид, что смотрит в окно, чтобы скрыть улыбку. Привычный укол вины не заставил себя ждать. Он помнил их школьную вражду, первые ростки неприязни. Сейчас это казалось еще бо́льшим безумием — не только с их стороны. Северус Снейп был изощренным и яростным противником. Северус Снейп был зверенышем, диким и злобным. Северус Снейп варил ему антиликантропное зелье. Люпин прикусил губу изнутри, эгоистично выжидая, когда стихнут угрызения совести. С Джеммой было легко, она была талантливым учителем и хорошим товарищем; с удовольствием слушала рассказы Люпина про школьные годы, расспрашивала о сокурсниках. Ремусу казалось, что так она старается впитать Хогвартс, сделать его частью себя, какой он навсегда оставался для своих студентов. Джемма уже легко ориентировалась в именах его сокурсников и бывших профессоров и с самого начала не путалась в коридорах, словно изучала замок до этого. Ремус рассказал ей о Блэке, Мародерах, вражде со Слизерином, набиравшей обороты в сгущающейся перед войной атмосфере, — это оказалось легко. Ремус промолчал о том, что слизеринцем, враждовавшим с Мародерами, был Снейп. Ремус промолчал о том, что он оборотень. — Ты в порядке? Джемма бросила на него обеспокоенный взгляд. Кажется, он прослушал ее реплику. — Да, прости, задумался, — он лукаво улыбнулся. — Мы все еще сплетничаем о коллегах, верно? — Разумеется, — важно кивнула Джемма. — Важнейшая часть общения внутри сплоченного коллектива, между прочим. Люпин прыснул, Джемма тоже улыбнулась, но тут же посерьезнела. — Ты все еще бледен. Я сегодня тоже дежурю, иначе бы предложила тебя подменить. Но можно поговорить с Флитвиком… — Я в порядке, правда, — покачал головой Ремус. — Не беспокойся. Джемма не выглядела убежденной, но кивнула, остановившись у поворота на третий этаж. — Ладно. Тогда до вечера. — Увидимся. Ночные коридоры переносили Ремуса во времена его юности. Подумать только, прошло шестнадцать лет. Все, что было между прощанием и возвращением, в свете факелов казалось сном. Он привык к маггловскому миру, где было проще найти работу, к жизни кочевника, срывающегося с места едва учуяв призрачную опасность разоблачения. Родительский дом, разоренный во время войны, продолжал ждать его каждый месяц: подвал, оборудованный отцом, уцелел и оставался единственной возможностью держать зверя в узде. И вот он снова дома. Этот год передышки, украденный из нормальной жизни, он получил из-за побега Сириуса. Ремус стыдился, но чувствовал почти благодарность. Жить, не боясь, что чары, наложенные отцом, исчерпают свои силы и не удержат его в очередное полнолуние. Быть на своем месте. Не избегать людей. Кто бы знал, как он тосковал по простому дружескому общению. Джемма должна была патрулировать подвальный этаж, и Ремус, повинуясь порыву, спустился вниз. Шаги Ремуса отчетливо раздавались в тишине подземелий. Он миновал вход в гостиную Хаффлпаффа, полагаясь на волчий нюх, повернул налево на развилке, затем направо и нашел Уэнделл в конце коридора. Она стояла в дверном проеме неиспользуемой классной комнаты и задумчиво смотрела внутрь. Люпин заглянул в комнату поверх головы Джеммы и удивленно хмыкнул. — Впечатляющие чары. Они смотрели во тьму ночного леса. Запах травы, шелест крон могучих деревьев, сплетающих ветви и корни в извращенном подобии танца, шуршание листьев под лапами мелких грызунов, прячущихся неподалеку. Уровень ЖАБА, не меньше. Неужели какой-то семикурсник решил потренироваться в заброшенном классе? Надтреснутый голос Джеммы застал его врасплох. — Это не чары. — Глубокий вздох. — Боггарт. Она с усилием разжала руку, которой сжимала дверной косяк, и сделала шаг назад. Ремус едва успел отскочить, чтобы она не врезалась в него. Джемма повернула голову. — Окажешь любезность? Ремус моргнул, не сразу понимая, о чем она просит. Уэнделл отвернулась от двери и отошла к окну. — Конечно, — спохватился он, стараясь, чтобы голос звучал естественно. Едва он сделал шаг в комнату, лес, заполнявший помещение, схлопнулся до серебристого шара, словно подернутого дымкой. — Риддикулус. Боггарт взорвался, оставив после себя висящие в воздухе клочья дыма. Джемма не обернулась, даже когда Ремус положил руку на ее плечо. Было удивительно, что Джемма не смогла справиться с призраком: никто в замке не посмел бы обвинить профессора Уэнделл в некомпетентности. И меньше всего Ремус хотел досаждать ей вопросами, но… — Как ты себя чувствуешь? — Паршиво. Она наконец повернулась к нему и дернула уголком губ. — Снейп закупит с десяток боггартов и презентует мне на следующем дежурстве. — Тебе есть куда расти. Ради меня он бы добыл каждого лично. Джемма фыркнула, потерла глаза рукой. — Ладно. Пойдем, мне еще обходить цокольный этаж. Люпин кивнул и последовал за ней. Он не спросил, что это был за лес. *** В начале ужина Люпин заглянул в двери Большого зала и, не увидев среди сидящих за столом профессоров Уэнделл, вернулся в холл, но вместо того, чтобы направиться к мраморной лестнице, свернул к двери справа. Спустившись по ступенькам, он прошел по широкому, ярко освещенному факелами подземному коридору, на стенах которого висело множество картин с едой. Остановившись перед огромным, в человеческий рост, натюрмортом с фруктами, красовавшимися на серебряном блюде, Ремус протянул руку и пощекотал нарисованную грушу. Та захихикала и превратилась в зеленую ручку. Устроившаяся в дальнем конце кухни Уэнделл подняла голову на звук открывшейся двери. — И что это значит, Джемма? — приподняв брови, поинтересовался Ремус, подойдя к столу, за которым она сидела. — Здесь никто не портит мне аппетит, — приподняла уголки губ Уэнделл, отставляя приборы. — Ты прекрасно знаешь, о чем я. Мрачно оглядев невинное лицо Уэнделл, он пододвинул стул и опустился напротив. Подошедший было домовик, повинуясь жесту Люпина, оставил их в покое. — Стоило хотя бы предупредить меня. — Чтобы дать тебе время выдумать еще сотню отговорок? — хмыкнула Джемма и поморщилась от его выражения лица. — Стражи Азкабана почтили своим присутствием субботний матч Гриффиндора с Хаффлпаффом. Мистер Поттер свалился с метлы, чудом оставшись в живых. — Я слышал, — холодно отрезал Люпин, но тут же вздохнул и потер рукой лоб. — Ремус, ты отличный учитель, владеющий чарами, которые могут помочь моему студенту. Разумеется, я посоветовала мистеру Поттеру обратиться к тебе. — О, да, совершенная беспристрастность. Проигнорировав сарказм в его голосе, Джемма вернулась к еде. Ремус отрешенно наблюдал за ней, мысли разбегались. Меньше всего он ожидал увидеть на пороге своего кабинета Гарри Поттера. Мальчик нервничал, но обстоятельно объяснил свою проблему и попросил о помощи. Ремус не мог отделаться от ощущения, что он репетировал этот разговор не один час, перед тем как обратиться к нему. — Ты ему отказал? — спросила Джемма спустя несколько минут молчания. Должен был. Словно прочитав ответ на его лице, она мягко улыбнулась, но тут же опустила взгляд. — Тринадцатилетний волшебник не справится с чарами Патронуса. — О чем ты, конечно, сообщил Поттеру. — Люпин отвернулся. Джемма накрыла его руку своей и дождалась, когда он на нее посмотрит. — Он сильный волшебник, но успехи в ментальной магии оставляют желать лучшего. На то, чтобы обучиться основам защиты разума, у мальчика уйдет не меньше года. Дементоры же здесь прямо сейчас. Ремус слушал, уставившись на ее ладонь. Прикоснется она к нему, если узнает, что он оборотень? Скажет, что Гарри нуждается в нем? Пятая категория опасности — смертельные для волшебников, не поддаются приручению. Большее, на что Ремус мог рассчитывать, — жалость пополам с отвращением, но он продолжал обманывать Джемму, внутренне холодея от мысли, что она узнает о его болезни от Северуса или Минервы, догадается сама… Ремусу до сих пор было стыдно за довольство, ощущаемое каждый раз, когда Джемма и Северус обменивались колкими репликами: это уменьшало шансы на то, что Джемма узнает правду. Нет, ничего романтического в их отношениях не было. Такие, как он, не размножаются, и это правильно; ни один ребенок не заслуживает такой судьбы. Ремус уже давно отказался от безумных мечтаний о подруге или семье. Но Джемма пустила его, уверенно и почти мгновенно, в свое окружение, и он не смог отказаться от ее расположения, поддержки, юмора… Когда-то он уже привязался к друзьям. Потеряв всех, кого любил, он жил, едва справляясь с непомерным грузом боли и вины. И, спустя столько лет, посмел впустить в жизнь еще одного человека, которого не заслуживал, малодушно надеясь избежать расплаты. Вопреки опасениям, Джемма не расспрашивала о причине частых недомоганий и «отъездов», без уговоров соглашаясь подменить его на занятиях. Восстанавливаясь после полнолуний, Ремус неизменно встречал ее вечером на пороге кабинета, желающую удостовериться, что он в порядке, и поделиться новостями, парой забавных замечаний поднимая настроение. Разве он мог отказаться от тепла, которое так щедро предлагала Джемма? Должен был. — Я сказал Гарри, что смогу уделить ему время в следующем полугодии. Ремус ответил на ее улыбку, чувствуя себя самым бесхребетным существом на земле. ***