Фата-моргана

Пахло кровью. Первое, что он почувствовал, придя в себя, — ее железо и соль, липкий привкус, окутывающий рот. Затем он узнал терпкий запах зелий и трав, столь привычный для больничного крыла. Пришлось приложить усилия, чтобы вспомнить, что произошло, но когда смутные образы заполнили разум, он желал потерять память и рассудок. Ледяной, вымораживающий внутренности ужас вгрызался в сознание, звериный вой разрывал израненное перенесенной трансформацией тело изнутри, но с губ не слетело ни звука. Ремус различил голос Помфри, звучащий словно из колодца, но не мог понять слов. Впервые он мечтал сдаться зверю внутри себя, потеряться в животном сознании и не найти пути назад. Он не знал, сколько времени провел, не желая всплывать из дурманящего состояния на грани бреда. Воспаленный мозг продолжал мучить, подбрасывая все новые обрывки воспоминаний, переходящих в галлюцинации. Ремус слышал голоса родителей и Джеймса, Джеммы и Сириуса, Альбуса и Гарри, они сплетались, сливаясь с видениями, запахами… В конце концов его личные призраки выпустили Ремуса из объятий и отступили, позволяя вынырнуть на поверхность, вновь ощутить реальность. К тому времени сознание было настолько измучено, что он не сопротивлялся. Разлепив глаза, Люпин застонал от яркого света и попытался прикрыть лицо рукой, с трудом заставив ее двигаться. Спустя пару мгновений над ним склонилась тень. — Слава Мерлину, Ремус! — раздался облегченный возглас Помфри. — Ох и напугал же ты нас! Она задернула шторы, помогла ему приподняться и протянула стакан воды. — Я отправила Альбусу Патронуса, он просил сообщить, как только ты очнешься. Уверена, он скоро будет здесь. — Недовольное лицо медсестры наглядно демонстрировало ее отношение к неодобренным визитам. — Но прошу тебя, как только почувствуешь усталость, выгоняй его к Мерлиновой бабушке. — Поппи, — с укором произнес голос директора. — Уверяю, меньше всего я хочу помешать выздоровлению Ремуса. — Тогда не задерживайтесь, директор, — заметно покраснев, наказала медсестра и оставила их одних. Директор проводил ее взглядом и повернулся к больному. — Подумать только, сколько тайн может скрываться в людях, которых мы знаем много лет. Ремус промолчал, глядя на него ничего не выражающим взглядом. — Как ты себя чувствуешь, Ремус? — Что с Джеммой? — пробормотал он непослушными губами. Альбус посерьезнел и, придвинув стоявший рядом стул ближе к кровати, сел. — Благодаря сообщению Джеммы мне удалось найти тебя, но ты был в ужасном состоянии, — директор задумчиво крутил в пальцах узловатую палочку. — Полагаю, раны были нанесены зачарованным оружием, Поппи не удалось их вылечить. Ты не приходил в сознание четыре дня... вчера Джемма попросила позволения навестить тебя. Не сомневаюсь, она знала, что делает. Раны наконец закрылись, но, боюсь, шрамы останутся навсегда. Дьявол, как будто Ремуса интересовали шрамы. — Директор, — прохрипел он. — Я не знаю, Ремус, — покачал головой Альбус. — Была Джемма ранена или нет. Она отказалась обсуждать этот инцидент со мной и, так как он произошел вне школы, я не имел права настаивать. Джемма не выглядела больной, но это все. Ремус прикрыл глаза. Во всяком случае, она жива. И, если он заразил ее ликантропией, Джемма сможет убить его лично, не привлекая Министерство. Это будет даже милосердно. *** Исчезновение профессоров ЗОТИ за месяц до экзаменов вызвало переполох. Снейп и Флитвик поделили между собой уроки Защиты на эту неделю. Помфри передала, что Гарри спрашивал разрешения навестить профессора, но он отказался его принять. Джемма действительно знала, что делает: уже на следующий день у Ремуса было достаточно сил, чтобы ходить, хотя раны на груди и спине заживали очень медленно и болезненно. Вечером он переместился в директорский кабинет через камин, встретивший его мерным жужжанием и позвякиванием инструментов. На столе лежали прошлогодние подшивки «Ежедневного Пророка». — Ты вовремя, — стоящий у окна директор обернулся к прибывшему. — Присаживайся, Джемма прибудет с минуты на минуту. Он был еще слишком слаб, чтобы поднять действительно крепкие окклюментные щиты, но того, что он мог, достаточно. В конце концов, Ремус просто не хотел затопить кабинет чувством вины — легилименты считывают поверхностный эмоциональный фон почти безотчетно. Он занял дальнее кресло, и следующие несколько минут прошли в молчании. Директор, словно чувствуя его состояние, не заводил беседы, продолжая смотреть на солнце, устало скатывающееся за Запретный лес. Дождь наконец-то закончился, и быстро темнеющее небо окрасилось в жёлто-алый. В камине вновь вспыхнуло пламя, изумрудно-зеленые языки взметнулись выше человеческого роста, обрисовывая быстро вращающуюся человеческую фигуру в центре. Еще несколько секунд, и из камина вышла Джемма, отряхивая золу с подола мантии. — Господин директор, Ремус, — кивнула она, оглядев присутствующих. Под ее взглядом жгло кожу, но он упрямо вглядывался в девушку, страшась увидеть подтверждение страхам. — Добро пожаловать, Джемма, — откликнулся Дамблдор. — Выглядите уставшей. Все в порядке? — Да, директор. Теперь я понимаю твое негодование, — поморщилась Джемма, глядя в глаза Ремусу. — Переубеждать Блэка — удовольствие ниже среднего. Альбус бросил на него задумчивый взгляд, но обратился к девушке: — Значит ли это, что вам удалось его найти? С легкой тревогой взглянув на так и не издавшего ни звука Ремуса, она повернулась к директору. — Да. Вчера он покинул страну. — Вы помните условия. Без доказательств его невиновности я не стану препятствовать поимке. — Разумеется. Остается выяснить, достаточным ли доказательством для вас будет свидетельство профессора Люпина. Люпин моргнул, недоумевающе покосившись на нее. Джемма ожидает, что он соврет из чувства вины? Но что это даст? Альбус знает его как облупленного, не говоря уже о вошедшей в поговорки проницательности. — Вы позволите? — девушка указала на стопку газет. — Их доставили по вашей просьбе, — кивнул директор, с любопытством наблюдавший за ее действиями. Пролистав стопку газет, девушка нашла и открепила нужную. — Помните, незадолго до побега Блэка министр Фадж приезжал инспектировать Азкабан? — Директор кивнул. — Он разговаривал с заключенными… с теми, кто сохранил рассудок, — голос Джеммы стал глуше, но она продолжала. — Сириус увидел у него выпуск «Пророка» и попросил позволения оставить его себе, — она фыркнула через силу, — сказал, что соскучился по кроссвордам. Директор слушал с неослабевающим вниманием, а Ремус силился понять, к чему она ведет. — Невероятное стечение обстоятельств, что именно в этом выпуске была эта статья, — она показала газету Дамблдору. — Что же в ней привлекло внимание Сириуса? — вскинул брови директор. Джемма обернулась к Ремусу. — Думаю, тебе будет проще понять ход его мыслей. Машинально взяв в руки протянутую газету, он перевел на нее взгляд. «СОТРУДНИК МИНИСТЕРСТВА МАГИИ ВЫИГРАЛ ГЛАВНЫЙ ПРИЗ» гласил заголовок. Под ним был черно-белый снимок семьи Уизли на фоне огромной египетской пирамиды. Люпин уже собирался спросить, на что именно он должен смотреть, как вдруг застыл. Его лицо побелело, он несколько раз перевел взгляд со снимка на Джемму. — Как это возможно? — наконец выдавил он. Альбус негромко кашлянул, привлекая внимание. — Ремус? — Питер. Сириус увидел на фотографии Питера. Но почему он до сих пор не открыл себя? — Он вновь уставился на Джемму, затем его глаза расширились, как будто увидев позади нее нечто такое, чего не видел никто другой. — О, господи… это ведь… это был Питер? Питер, а не Сириус? Джемма повернулась к директору, доставая из кармана клочок бумаги, который оказался той же самой фотографией, вырезанной из газеты, замызганной и не единожды смятой. — В семье Уизли двенадцать лет жила крыса. Такое долголетие удивительно, если бы она не была волшебником, прячущимся в анимагической форме. Питером Петтигрю. — Питер был анимагом? — уточнил Дамблдор у Ремуса, разглядывая сидящую на плече Рона Коросту. — Как и Джеймс, и Сириус, — кивнул он, не сводя глаз с девушки. — Это он, я не единожды был свидетелем их превращений. — Сириус уговорил Лили и Джеймса Поттеров переменить свой выбор, сделать Хранителем Тайны Петтигрю. После гибели Поттеров Сириус отправился на поиски Питера, но когда загнал его в угол, тот заорал на всю улицу, что это Сириус предал Лили и Джеймса, и устроил взрыв. Палочку он держал за спиной. Магглы вокруг погибли, а сам он вместе с другими крысами шмыгнул в канализацию. От него ведь остался только палец, помните? Собственноручно отрезанный заклинанием. Короста на фотографии, словно услышав Джемму, пошевелила четырехпалой лапкой. Джемма буравила напряженным взглядом задумчивого Дамблдора. — Директор? Альбус еще некоторое время разглядывал фотографию. — Где Питер сейчас? — Короста, как его звали Уизли, сбежала в начале февраля. Мальчики уверены, что ее сожрал кот мисс Грейнджер, но это не так. И мы не думаем, что он решит убраться из окрестностей Хогвартса раньше, чем узнает, что Блэк связался с вами. Ему некуда идти. — Что ж, — Альбус окинул гостей пронизывающим взглядом поверх сложенных домиком пальцев. — Нужно решить, как его найти. И я бы хотел поговорить с Сириусом лично. Облегченный вздох Джеммы раздался в полной тишине. *** Хогвартс-Экспресс должен был увезти студентов завтра утром, а сегодня они наслаждались бездельем, прогуливаясь по залитым солнцем лугам и устраивая пикники возле озера. Застывший у двери в кабинет профессора Люпина Гарри взлохматил волосы и постучал. С той стороны донеслось негромкое «Войдите». Люпин, склонившийся над чем-то у себя на столе, поднял взгляд на вошедшего. — Я видел, что ты идешь, — улыбнулся Люпин, указав на пергамент, который разглядывал. Это была Карта Мародеров. — Директор сказал, что вы уволились. Подросток неуверенно оглядел упакованные вещи. Потрепанный чемодан был открыт и почти заполнен. — Боюсь, что это правда, — ответил Люпин, выдвигая ящики стола и выгружая содержимое. — Но вы замечательный преподаватель защиты от темных искусств! Не уезжайте! Люпин покачал головой и ничего не ответил. Гарри искал слова, способные уговорить его остаться, но Люпин его опередил: — Директор говорил с тобой о Блэке? Гарри отвел взгляд и кивнул. — Коросту нашли. Дамблдор сказал, это был Питер Петтигрю, и преступления, приписываемые Блэку, на самом деле совершил он. Вы ведь говорили, что знали их обоих, сэр? — Видимо, хуже, чем думал. Я уверен, что Сириус свяжется с тобой, как только сможет. — Директор спросил, не буду ли я против получать от него письма, — Гарри замялся. — Думаете, он захочет этого? Люпин слабо улыбнулся. — Если я все же что-то в нем понимаю, Сириус будет счастлив встретить тебя после официального оправдания. Поколебавшись, он отдал мальчику Карту Мародеров. — Поскольку я больше не преподаватель, могу не чувствовать угрызений совести, что возвращаю тебе и это тоже. Мне она больше не пригодится, а твои друзья, полагаю, найдут ей применение. В дверь кто-то постучал. Гарри поспешно засунул в карман карту. Это была профессор Уэнделл. Она ничуть не удивилась, застав в кабинете Гарри, а тот мгновенно нахмурился и кивнул Ремусу. — Прощайте, профессор Люпин. Обогнув Джемму по широкой дуге, он выскочил из класса. Девушка потёрла лицо рукой, проводив подростка раздраженным взглядом, и перевела его на Люпина. — Джемма, — тот вежливо улыбнулся, подхватывая собранный чемодан, и направился к выходу, повторяя путь Гарри. — Ох, просто чудесно, — прошипела девушка, чарами захлопывая перед ним дверь. Люпин медленно обернулся. — Собираешься сбежать? — Не понимаю, о чем ты. Мне пора уезжать. — Ты все прекрасно понимаешь, — отрезала она. — Написал чертово письмо вместо того, чтобы поговорить? Джемма швырнула смятый конверт на стол и промахнулась. Ее губы были поджаты, а крылья носа раздувались от гнева. Ремус, хотя и не понимал, что вывело ее из себя, отлично помнил, что Блэк в ярости — зачастую неуправляемый Блэк. — Пожалуйста, успокойся и объясни, в чем дело, — он медленно опустил чемодан на пол и выпрямился. — Дай подумать… Может, в том, что ты избегал меня больше месяца, а теперь решил красиво свалить в закат? Она пару раз сжала и разжала кулаки, шумно выдохнула и снова посмотрела на Ремуса. — Мне очень жаль, что я подверг тебя опасности. Чудо, что не ранил… Но я не совсем понимаю… скажи, чего ты хочешь, и… Джемма грязно выругалась, помянув в одном предложении бабушку Морганы и лешего. Никогда не слышавший от нее подобных выражений Ремус удивленно замер, едва удержавшись, чтобы не присвистнуть. — У меня немало проблем кроме того полнолуния. Я надеялась, что, убедившись в невиновности Сириуса, ты забудешь прошлые недоразумения и поддержишь меня. Но вместо этого ты сторонишься меня как чумы, сбегаешь с собраний и завтраков, а я вынуждена объяснять сходящему с ума от безделья Сириусу, что понятия не имею, когда ты приедешь. Как ты думаешь, чего я могу хотеть, кроме того, как врезать по твоей мудачьей роже? — Недоразумения? — неверяще пробормотал Люпин. — Я едва не убил тебя! — Джемма вздрогнула от крика, но Ремус должен был до нее достучаться. — Или не заразил, и неизвестно, что хуже! Двенадцать лет я верил в виновность Сириуса. Какой потрясающий друг, верно? — Его губы искривились в горькой усмешке, а голос вновь звучал спокойно. — Лучшее, что я могу для вас сделать, это держаться подальше. Я думал, ты поймешь. Джемма с досадой покачала головой. — Если бы я заразилась ликантропией, ты бы все равно от меня шарахался? Лицо Люпина окаменело, но Джемма подошла и с силой толкнула его в грудь, попав по до сих пор болевшему шраму под левой ключицей. — Больно? — с мрачной насмешкой поинтересовалась она. — А если я скажу, что могла сбежать, но вместо этого едва не убила тебя? Что сделала это осознанно? — Следующий толчок пришелся по шраму на ребрах. Люпин инстинктивно схватил ее руку и отбросил от себя. Джемма грустно усмехнулась. — Ты был слишком близко к деревне. Я боялась, что оборотня убьют местные или авроры, или ты сам нападешь на кого-нибудь. Я не могла задерживаться из-за Сириуса… Люпин попытался заговорить, но Джемма перебила его, раздраженно мотнув головой. — Подожди. Тебе было больно, ты мог умереть. Но я сделала, что должна, потому что считала этот выход лучшим. Разве ты не руководствовался тем же, не делал то, что считал правильным? — Но я был не прав! — А я? Сириус мог оказаться убийцей и монстром. Даже мне временами с трудом верилось, что он не лицемерный мерзавец, который смог обвести кучку доверчивых гриффиндорцев вокруг пальца. И тогда прав оказался бы ты. — Ты не опасна, — покачал головой Люпин. — Уверен? — Джемма красноречиво перевела взгляд на его грудь. — Ремус, ты нужен мне. И Сириусу. Если уж на то пошло, он тоже считал тебя предателем, поэтому и скрывал, что Хранителем стал Петтигрю. Огорченно поморщившись, она прошла к столу и оперлась на него. — Я не видела войны, но догадываюсь, что она мало похожа на героические баллады… Едва ли не у каждого в этом замке найдутся родные или друзья, сгинувшие в той мясорубке. Их не вернуть. — Джемма смотрела тяжело и тоскливо. — Но прошло двенадцать лет. И есть ты, и я, и Сириус, и Гарри… Это ведь что-то значит? Люпин в волнении запустил руку в отросшие волосы. — Я не хочу рисковать вами. То полнолуние еще раз показало, что я не могу доверять себе. — В вопросе собственной безопасности я не имею права голоса? — Девушка тяжело вздохнула и оттолкнулась от стола. — Мы все делаем ошибки, но ты совершаешь самую идиотскую. Никто не выиграет от благородного самопожертвования. — Прекрати. На Люпина было страшно смотреть, он отшатнулся, когда подошедшая девушка двумя руками взяла его ладонь. — Я не могу заставить выбрать меня и Сириуса. Но ты нам нужен. Если справишься со своим страхом, — она вложила в его ладонь небольшой рунный камень. — Пароль — заклинание, изгоняющее боггарта. Ремус безнадежно усмехнулся, услышав, как за Джеммой закрылась дверь. ***