Фата-моргана

Ремус вот уже несколько минут отрешенно разглядывал паркет. Джемма понимала его интерес — в кабинете Ориона Блэка, где они собрались сегодня, пол был самой примечательной деталью: темный, с едва отличающимся по тону, но все же заметным узором, он прекрасно сохранился. Это поначалу и привлекло ее внимание. Каковó же было удивление, когда Джемма поняла, что изящный узор служил вполне практическим целям и состоял из сложнейшей цепочки рун: защита от прослушивания, от разрушения временем и пожара... Что еще накрутил бывший хозяин кабинета, Джемме расшифровать не удалось — тот мастерски сплетал руны из разных школ, а она была знакома с двумя и то довольно поверхностно. Кабинет решено было использовать для переговоров, — благо картины здесь отсутствовали, — и хранения особо опасных документов и книг. И теперь, сидя за столом, Джемма сосредоточенно хмурилась, глядя на листы с записями перед собой. Далеко не все, что удавалось обнаружить, Сириус рисковал рассказывать в письмах — слишком велик был шанс, что международная почта может попасть не в те руки, а упоминания запрещенных ритуалов явно не добавило бы Министерству любви к только освобожденному Блэку. Ему же едва удалось успеть оформить опеку над крестником до отъезда. — Как Стоун связана с похищением пифоса Пандоры?* — Время. Она была в Греции ровно в этот же период, и, как только артефакт оказался в руках этой бешеной суки, у Гарри начались сны — то есть Волдеморт стал стремительно набирать силу. Кроме того, — Сириус помрачнел, — уж больно знакомый почерк... Греческие авроры нашли следы ритуальной магии, а ей издавна славился род МакКенна, из которого происходила ее мать. — Так себе аргументы, — заметила Джемма. — Кроме самого артефакта пропала одна из сотрудниц волшебного отделения дельфийского музея, — подал голос Ремус. — Ее подозревали в краже, но судя по тому, что нам удалось раскопать, это крайне сомнительно, — девушка едва окончила школу, грезила археологией и собиралась замуж за коллегу, такого же молодого энтузиаста. Его прорабатывал аврорат, но не нашел ни одной зацепки. Парень уверен, что она не могла сбежать… — Думаете, это о ней шла речь в первом сне? Ремус угрюмо кивнул. Если они правы, девушка погибла в ходе манипуляций Стоун еще прошлым летом. — Вряд ли Стоун стала бы заниматься чем-то другим кроме воскрешения хозяина… Значит, это была какая-то часть воскрешающего ритуала. — Я тебе даже скажу какая, — скривился Блэк. Подошел к столу, вытянул из вороха бумаги несколько листов и ткнул в них пальцем, другой рукой опираясь на столешницу. — Здесь записи о разговоре со жрецом из Абидоса. В его храме находилось описание ритуала возвращения мертвого из загробного мира. Зелье, приготовленное из измельченной части тела умершего в волшебном сосуде, давалось женщине, обладающей магическим даром. В ее чреве созревал гомункул, питаясь ее магией и жизненными силами. После родов, в которых женщина отдавала жизнь, его «растили» с помощью ритуалов. Джемма слушала с нескрываемым отвращением, но не перебивала. — Во время последнего из них приносился в жертву враг, обязательно одного пола с воскрешаемым, и душа мертвеца соединялась с телом. Если верить жрецу, подобным образом можно было вернуть к жизни человека, после смерти которого прошло не больше девяти дней… но если дело в душе, то у Стоун был неплохой туз в рукаве… — Удалось взглянуть на оригинал описания? — Он исчез, — желчно пояснил Сириус. — Сразу после внезапной смерти предыдущего главного жреца. Джемма прищурилась. — М-да… Нехорошо получается. Очевидно, для жертвоприношения планировалось использовать Гарри, но, видимо, был и запасной вариант… — Крауча-старшего объявили в розыск, — негромко заметил Ремус. Джемма хмуро покивала головой, потом вздохнула. — Да, похоже на то… Он, судя по слухам, действительно ненавидел Волдеморта. Сириус промолчал, но Джемма видела, с каким трудом ему это далось. — Еще одна любопытная деталь, — продолжил Ремус. — Шрамы Стоун очень уж смахивают на последствия обряда, по действию схожего с Непреложным обетом. И, судя по тому, что они исчезли после воскрешения хозяина, обещание она выполнила. — Когда Джемма не выразила удивления, он приподнял брови. — Ты знала об этом? — Догадывалась, — поморщилась она. — Напоминает арабские традиции, я немного знакома с ними. — Чокнутая Пожирательница, — выплюнул сквозь зубы Сириус. — Хорошо бы придумать, как отыскать остальные крестражи… — Ремус проигнорировал вспышку. — Ты уверена, что остались еще? — Скорее, не уверена, что все уничтожены. А вопрос этот, сами понимаете, принципиален. — Она помедлила. — Кроме дневника, медальона и Гарри должен был быть еще один, использованный во время ритуала**, если мы правильно поняли его суть. Змея еще эта… явно магически измененная… — Если змея крестраж, это станет понятно по ее исчезновению, — заметил Ремус. — Волдеморт мог использовать другой в ритуале, а змею логичнее спрятать и окружить защитой. — Зачем? Он считает, что никто не знает тайны его бессмертия. — Ой ли? — насмешливо приподнял брови Блэк. — Мы говорим о параноике почище Грюма. Ремус пожевал губу, но промолчал. — Бессмысленно гадать… — Бродяга в задумчивости побарабанил пальцами по столу. — Как и обращаться к Дамблдору за информацией, полагаю. — Обратиться-то можно, — хмыкнула Джемма. — Только вряд ли он владеет полной информацией, не говоря уже о желании делиться ею с нами… Но попробовать стоит. — Я займусь, — кивнул Сириус. — После окончания Турнира. — У меня есть еще одна идея, — осторожно сказала Джемма, памятуя о том, как Сириус чуть душу из нее не вытряс за сговор со Снейпом за его спиной. Сириус вопросительно вздернул бровь, явно думая о том же. Ремус почесал переносицу, но ямочка на щеке все равно выдала улыбку. — Не совсем о крестражах, — Джемма не позволила себе отвлечься, вытащила из кармана вскрытый конверт и положила на стол. — Но о том, что делать дальше. Знаю, ты не в восторге от плана с Гарри, — перебила она вскинувшегося было Сириуса. — Но, пока у нас нет другого, простого и безопасного способа извлечь из него осколок чужой души, — вопреки ее воле, в голосе проскользнула язвительность, — я предлагаю доработать существующий. И реальный. Сириус скривился, но промолчал. — Это, — ткнула она в конверт, — согласие на встречу с одной из сильнейших нумерологов континента. Мне посчастливилось завязать знакомство с ее сестрой. — Скорее, конечно, «навязать», но подобные мелочи не стоили упоминания. — Если она согласится разработать более-менее точную... м-м-м... инструкцию, шансы на успех будут значительно выше. Можно было попробовать вычислить с ее помощью если не количество крестражей, то хотя бы их наличие, но Джемма не была уверена, что это вообще возможно. — Звучит разумно, — согласился Ремус. — Мне тоже не по себе от твоего варианта, но если есть возможность его обезопасить, нужно это использовать. Сириус довольно долго молчал, запустив руку в волосы, потом вздохнул. — Ладно. Будь по-вашему. *** Собравшиеся в доме шумно переговаривались в ожидании хозяина. Мысли большинства из них плавали на поверхности, благодаря чему почти всегда были очевидны. Старый, забытый и почитавшийся мертвым страх поднял уродливую голову, сминая волю, перебирая внутренности мягкой ледяной рукой. Остатки старого состава Ордена напоминали внезапно потерявшихся детей, оглядывающихся вокруг с иррациональным ужасом. Нет, внешне это сохраняло подобие светских бесед, но Снейп чуял смердящий запах, наполняющий комнату, слишком знакомый. Если бы они знали, как схожи сейчас с Пожирателями смерти, собравшимися под крылом своего господина. Представления о мире и ожидания от будущего, не различая сторон, на которых оказались лелеющие их люди, корчились в предсмертной агонии, горели и умирали, судорожно дрожа и выгибаясь. Темный лорд возродился. Возможность рассмотреть его у Снейпа появилась на общем собрании в начале апреля. Прибыв на вызов в первый раз, он успел разглядеть разве что узор на мраморной плитке пола… Во всём остальном, кроме глаз, лорд был похож на человека — худого, выздоравливающего от тяжелой болезни, с лицом без возраста и без выражения... Словно портрет, нарисованный умелым ремесленником, но лишенный жизни. Гладкое бледное лицо, алые искры в глубоко посаженных глазах… Тонкие, бескровные губы язвительно выворачивались, что можно было почти счесть за улыбку, но, один за другим, люди в масках старались отступить, вжаться в беспорядочно кружащую толпу, стремясь не попасть под этот взор. Горящего взгляда повелителя избегали все, кроме нее. Новое доверенное лицо, особо приближенное к повелителю. Вопреки описанию Поттера, кожа женщины была гладкой и ровной, в остальном все совпадало: высокая, смуглокожая, притягивающая взгляд яркой красотой южанки. Слухи о ней, противоречащие один другому, сходились в одном: возрождение повелителя было всецело ее рук делом, — скрывавшийся под личиной Грюма Крауч-младший лишь выполнял инструкции. А значит, безусловно преданная Темному лорду Рамона Стоун, в отличие от той же Беллатрикс Лестрейндж, обладала умом холодным и острым и оттого была опаснее в разы. Темный лорд осторожничал и многие приказы отдавал своим слугам наедине. Снейп уже трижды удостаивался личной аудиенции, но Стоун посещала повелителя едва ли не каждую неделю, подолгу скрываясь за дверями его покоев. Впору было бы предполагать романтический интерес, но идиотов не находилось — лорд был скор на расправу и за меньшее. Снейп между тем подозревал, что молчаливая Стоун разродится не наследником, но гораздо бо́льшими бедами. Он поделился сомнениями с директором, взамен получив приказ наблюдать за ней пристальнее. Если у Альбуса и были предположения, он не спешил ими делиться и собрал Орден лишь после окончания Турнира, принесшего победу обезглавленному с начала весны Дурмстрангу. Второе место — и Снейп едва мог в это поверить — взял Поттер. Вдвойне удивительнее, учитывая, что задание не предполагало полетов на метле. Снейп, едва успевший в числе преподавательского состава проводить гостей замка и отправить студентов на каникулы, торчал здесь больше получаса в ожидании начала собрания. Все это время он чувствовал на себе взгляд, но не подавал виду, лишая Грюма повода для злорадства. Страх старого аврора был сильно разбавлен яростью, жаждущей найти выход, и зельевар не собирался доставлять ему такое наслаждение. В очередной раз хлопнула входная дверь, но вместо директора в гостиную вошли Блэки и Люпин. Блядь. Он надеялся, что Блэк и Люпин не успеют вернуться — и одной Джеммы ему хватало с головой. Один плюс — Грюм переключился на них. — Сириус Блэк, — прокаркал он, подходя ближе. — Узник, сбежавший из Азкабана, а? Смуглый от загара Блэк полыхнул глазами. — А ты, говорят, провел полгода в собственном сундуке? Внимание всех в комнате сосредоточилось на них, пусть и с некоторой опаской — Грюм был известен непростым характером, а Блэк слишком долго служил страшилкой для детей. Снейп чувствовал, как его заполняет застарелая ненависть к давнему врагу, и, в попытке приглушить ее, он поспешно перевел взгляд на Джемму. Она смотрела прямо на него, ничуть не смущенная поимкой, затем обожгла мрачным взглядом Грюма, который, кажется, обратился к ней. Люпин бросил на женщину нечитаемый взгляд и склонился к Грюму. Со своего места Снейп не расслышал его слов, но Грюм громко выругался в ответ, не смущаясь общества. Орденцы напряглись, гадая, провоцирует ли Грюм Блэка на драку, не бросится ли тот в бешенстве на окружающих... Как раз в этот момент наконец объявился Дамблдор. Наблюдать за тем, как его присутствие умиротворяющей волной прокатывается по окружающим, всегда было любопытно. Пожалуй, слизеринцы меньше других поддавались чарам директора, но даже на них он имел определенное влияние. Не настолько сильное, впрочем, чтобы затмить закипающее в крови бешенство при виде старых врагов. Большую часть речи Дамблдора, открывающей собрание, Снейп пропустил мимо ушей, возвращая контроль над эмоциями, — это было необходимо, пусть и не настолько жизненно важно, как на других собраниях, — но расслышал представления его самого как нового члена Ордена. Он коротко кивнул, игнорируя шепотки в комнате. — Кроме того, позвольте познакомить вас с Джеммой Уэнделл. Некоторые из вас знали ее как профессора ЗОТИ в прошлом году. Взгляды присутствующих тут же скрестились на ведьме. Она склонила голову, глядя на Альбуса. Ее ублюдочный родственник хмурился, уставившись перед собой. Если их блохастый приятель, зайдя в комнату, несколько раз осмотрел комнату и людей в ней, то Сириус Блэк, напротив, даже не поинтересовался, что за люди вокруг. Будто пришел к себе домой, где все ему давно известны. Это презрительное, самодовольное высокомерие сквозило в нем со времен школы и только подпитывало гнев Снейпа, — годы в Азкабане не смогли выбить из выродка спесивую браваду. Директор настоял на присутствии Снейпа на общих встречах, хотя все, что действительно имело значение, предстояло обсудить позже и наедине. Орденцы должны были привыкать к мысли, что он шпион, а если информация просочится наружу, для Темного лорда это станет дополнительным свидетельством его ценности как информатора. К идее, что орденцы способны счесть его одним из них, сколько бы встреч он ни посетил, Снейп относился скептически. Возможно, молодняк, который планировал набрать Дамблдор, вроде Билла Уизли или девчонки Тонкс и приноровятся к его новой роли, но не сражавшиеся в прошлой войне. Даже у Уэнделл было больше шансов стать своей, при всем ханжеском сочувствии британского магического сообщества к тем, кто родился иностранцем и чью судьбу не определил пронзительный выкрик говорящей шляпы. Слишком много крови было на его руках. Их крови. Темный лорд быстро заметил его талант к зельям, но Снейп успел поучаствовать в рейдах молодняка. Он помнил разные улицы, разворошенные, словно кульки с подарками. Дороги, усыпанные стеклом и всякой вывороченной из мусорных урн дрянью — создавалось ощущение, будто на улицу выпал дождь из стеклянной крупы и мусора… В числе таких же злых юнцов он шел по ним, делая свое дело без крика, со спокойной ненавистью. Ища, что бы такое сломать, — причем сломать громко, с хрястом, вдрызг, — они двигались по маггловским улицам, впервые наедине, один на один с беззащитным городом. Поначалу они избегали столкновений с аврорами, затем стали искать их, жаждали попробовать силы в настоящей схватке, но очень скоро — слишком скоро — перестали отличать авроров от гражданских, будто звери, распробовавшие вкус человеческой крови. Снейп помнил, как приблизился к окровавленному, не подающему признаков жизни телу, протянул руку и осторожно коснулся пальцем тонкой голубоватой жилки на испятнанной кровавыми брызгами шее девушки. Ее убил не он, но образ отпечатался на сетчатке так ярко, что до сих пор легко возрождался в памяти. Его рвало всю ночь. Пустой желудок скручивался в комок, тело прошибал озноб, слёзы градом катились по лицу, застилая глаза… Он помнил несчастный взгляд матери, ее голос, обреченный и скорбный. Тогда юный Северус был готов разодрать свое лицо, слыша этот голос, хотя давно уже не был с ней близок. Снейп помнил многое и знал, что заставшие первую войну орденцы тоже помнят. Так что он мог только недоумевать и немного завидовать вере Дамблдора в людей, сохранявшейся на протяжении долгой жизни, тогда как его, кажется, умерла при рождении. Директор вещал, полностью владея вниманием слушателей, об общих вещах вроде призывов к бдительности и готовности действовать, вербовке новых членов. Грюм мрачно сновал волшебным глазом со Снейпа на Уэнделл и обратно. Если Блэки собирались и дальше держать свое родство в тайне, им не стоит впредь садиться рядом. Пусть они и не были похожи чертами лица, но общий типаж — глаза, волосы, теперь еще и смуглая кожа — вполне мог навести на подозрения. Грюм точно заметит довольно скоро. Он в очередной раз скользнул взглядом к женщине. Она устроилась на одном из разномастных диванов рядом с Блэком; Люпин замер за их спинами, прислонившись к стене. Мародеры вернулись, и это наверняка меняло планы, но Снейп сомневался, что Джемма отказалась от своего странного замысла и не придет за ответом, как и обещала. Словно в ответ на мысль, Блэк вновь подняла на него глаза. Она смотрела отстраненно, будто забывшись, но в то же время тяжело, изучающе. Снейп почувствовал раздражение, потом злость, но не мог отвернуться первым и тем признать поражение и оттого чувствовал себя подцепленным на крючок собственного внутреннего сопротивления. Секунды тянулись издевательски медленно, застывшие в янтаре равнодушного взгляда. Когда Блэк наконец моргнула и отвернулась, Снейп неслышно выдохнул. Он узнал о Блэк достаточно, чтобы сделать выводы, — и, однако же, не мог на них положиться. Ее слова о другой стороне Хогвартса не убеждали, пусть он и ощущал изредка нечто похожее. Но кто из сирот, для которых замок стал первым домом, хоть однажды не чувствовал подобного единения с каменными стенами? Ее слова… тогда Снейп подумал, что они больше подошли бы кому-то вроде Лавгуд с третьего курса — чудачке, живущей в мире грез. Спустя пару месяцев именно Лавгуд оказалась на больничной койке… Диагностические заклинания утверждали, что она совершенно здорова. Снейп никогда не слышал о таких случаях, как и колдомедики Мунго, вызванные директором. Они хотели забрать девочку под наблюдение, но Джемма отказалась и слышать об этом, требуя вызвать отца студентки, если желали убрать ее с дороги. Появившегося мистера Лавгуда, еще более растрепанного, чем обычно, она отвела в сторону, и уже через несколько минут тот так же категорически отказался перемещать дочь куда бы то ни было из Хогвартса. Кто знает, было ли это следствием, но шестого марта, через десять дней после второго тура Турнира, Лавгуд очнулась. Она смущенно хлопала глазами и твердила колдомедикам и аврорам, что не помнит ничего, включая как и почему оказалась на Астрономической башне. Снейп поверил бы, не заметь случайно взгляда, которым Лавгуд обменялась с примчавшейся в больничное крыло Джеммой Блэк, — встревоженного, но не растерянного, какой девочка хотела казаться. И впервые задумался, так ли уж абсурдно поведение блаженной студентки Равенкло, факультета, ценящего логику превыше всего? С тех пор было время поразмыслить, и, пусть он и не мог с уверенностью судить о Джемме Блэк и ее мотивах, одно понимал наверняка: если у Блэк достанет сил вытащить мальчишку Поттера из мясорубки, в которую вот-вот превратится противостояние с Темным лордом, Снейп согласен пойти за ней. Хоть за ней, хоть за самим дьяволом. На следующий день сова принесла письмо с просьбой о встрече. ***