Фата-моргана

— Я правильно понимаю, ты собираешься позволить ему прикоснуться к Поттеру? Снейп пытался держать лицо, но вопрос все равно прозвучал так, будто он обращался к первокурсникам, решившим сварить Оборотное в школьном туалете. — Кто он вообще такой? Полубезумный отшельник? Джемма бросила короткий взгляд на директора. Какие бы мысли ни ворочались в седой голове Дамблдора, лицо его выражало лишь вежливое внимание. Давно ли старик знал о его союзе с Блэк? Когда настала пора посвятить директора в планы, тот не выглядел ни удивленным, ни разгневанным — только задумчивым до крайности. — Он единственный, кто способен вытащить эту дрянь из Гарри без последствий, — все же ответила Джемма. — И ты так в этом уверена потому что…? Стоит, растирает тонкими пальцами виски, словно у нее болит голова. Словно имеет право демонстрировать слабость! Сейчас, на финишной прямой, когда что угодно могло пойти наперекосяк! Снейп завел привычку раз за разом прокручивать в голове очередность действий, как четки перебирая варианты, когда и как именно все может рухнуть. Он переправит Темного лорда специально созданным порталом прямиком в ловушку, разработанную нумерологом с континента. Блэк и Люпин приведут ее в действие, и их обоих перебросит… на ту сторону. Слепому и Джемме предстоит разбираться с Темным лордом. Снейп, точнее Черная метка на его предплечье, выступит дополнительным якорем для своего повелителя, а заодно он должен будет уничтожить какой-то артефакт. Ни подробностей о ловушке, ни информации об артефакте — ни одной лишней детали. Это нервировало все сильнее, тем более что остальные, включая директора, знали гораздо больше. Снейп не присутствовал при первом разговоре и мог только гадать, что именно сообщила Джемма, но с тех пор Дамблдор подозрительно часто покидал школу, объясняя отсутствие расплывчатыми «делами». В чем была его роль? Джемма будет вынуждена рассказать все до начала действий. Он ждал годы и, конечно, мог подождать пару недель, — но видит Мерлин, каждый день в них тянулся как год, а ночь — как настоящая вечность. И это не добавляло терпения. — Не изображай его злом во плоти, — устало вздохнула Блэк, отнимая пальцы от лица. — Слепой никогда не искал власти. — Хочешь сказать, он безопасен? — вспыхнул Снейп. — Хочу сказать, что ему плевать на Британию, — раздражаясь, отрезала она. — Он не будет ни уничтожать ее, ни спасать. Джемма отвернулась к окну, отказываясь встречаться с ним взглядом, и это злило еще сильнее. — И все же он согласился помочь? — в задумчивости уточнил Дамблдор, не дав зельевару вмешаться. — Гарри ничего не угрожает. — Она помолчала, прокручивая на пальце кольцо, которое Снейп уже видел на ее руке: женское лицо с волосами в виде змей. — У Слепого иные мотивы. Чтобы подавить желание стукнуть ее толстенным талмудом со стола директора по голове, пришлось приложить усилие. Неудивительно, что Поттер безалаберно относится к собственной безопасности, с таким-то примером перед глазами! Не может же Джемма не осознавать, в какое рискованное положение эти «мотивы» ставят ее и мальчишку. Джемма смотрела в окно, но со своего места Снейп видел, насколько растерянным было ее лицо. Некоторое время прошло в молчании, прежде чем она повернулась. — Я поговорю с ним. Но между гипотетическим риском для меня и вполне реальной угрозе Гарри у нас не то чтобы большой выбор. — О, прекрасно, ты все-таки помнишь, что не одна имеешь право его сделать, — тихий голос Снейпа был полон яда и едва не звенел от напряжения. Альбус перевел на него взгляд. — Будь добра известить нас прежде, чем решишь провалиться в чертову кроличью нору. Он встал и вышел из кабинета, не обернувшись на оклик Альбуса; слетел с винтовой лестницы, перешагивая через две ступени и чудом не подворачивая ноги. Хогвартс был еще полон студентов, отшатывающихся с пути профессора зелий, едва взглянув в лицо, но он не замечал их. Уже за пределами замка, почти добравшись до озера, Снейп замедлил шаг и чуть растерянно огляделся… Раздраженно выдохнув, он повернул назад. Подобная несдержанность удручала. Наплевательское отношение Джеммы, безусловно, заслуживало острастки, но оно ли было главной причиной его злости? Об этом Снейп старался не думать, но окклюменция нередко оказывалась бессильной против навязчивых полуфантазий-полувоспоминаний, всплывающих во время ночных бдений. Они никогда не оставляли его по-настоящему, с той самой октябрьской ночи восемьдесят первого, когда весь его мир содрогнулся и сошел с орбиты, они были внутри и раньше… Но с приходом Слепого, с началом активной подготовки ловушки для Темного лорда все стало… хуже. Добавились напрасные попытки осмыслить Изнанку; чем больше он раздумывал о ней и Лесе, тем больше сомнений зарождалось в воспаленном мозгу… Слепой называл его Ходоком, но это было лишь слово, не дававшее никакого понимания, с чем предстоит столкнуться. Та сторона так и оставалась чем-то эфемерным, а сам он чувствовал себя бесполезным болваном. Когда он свернул в коридор, ведущий к кабинету, Джемма вскинула голову на звук. Снейп знал, что она будет здесь, знал еще до того, как увидел, и это выбивало из колеи сильнее самого́ ее появления. Джемма встревоженно проследила, как он вошел в кабинет, и, оттолкнувшись от стены, последовала за ним. Снейп развернулся лицом к двери, утомленно потер переносицу двумя пальцами. — Очевидно, я был недостаточно учтив. Джемма бросила на него косой взгляд, даже не попытавшись иронизировать; помолчала, оглядывая кабинет, широкий деревянный стол с креслом хозяина и простым, неудобным даже на вид, стулом для посетителей, два высоких, узких книжных шкафа. — Что он сказал? — спросила она, шагнув ближе к одному из них и рассеянно разглядывая книги на полках. — Прошу прощения? Джемма оторвалась от своего занятия и повернулась к нему. — Слепой. Что он тебе сказал? Её догадливость привычно покоробила, а следом пришло раздражение. Окинув Снейпа оценивающим взглядом, Джемма прошла к стулу и приглашающе махнула рукой на его же кресло. Поборов желание выставить ее вон, Снейп все же сел за стол, постаравшись вложить в выражение лица все недовольство. — Не сердись, — она нахмурилась, но тут же надавила пальцами на переносицу, будто пытаясь разгладить застывшую там морщинку. — Слепой — мастер выворачивать всё наизнанку: слова, чувства, поступки. — Хочешь сказать, он лгал мне? Джемма пожала плечами. — Нет, он, несомненно, сказал тебе правду. Ту, в которую верит сам. — Она полезла в карман, покопалась там и вытащила кнат. Повертела в пальцах, показала ему. — Но то, что мы видим, — зажала монету между ладоней, — не всегда то, что есть на самом деле, — и вытянула их над столом. Кнат исчез. Она вновь сложила ладони вместе и через мгновенье протянула ему монетку. Снейп хмыкнул. Простейшие чары. Он развлекался так на пятом курсе. — Уже сделал вывод? — Она снова испарила монетку, протянула ладони над столом и… перевернула их. Кнат, зажатый между указательным и средним пальцами, тускло посверкивал бронзовым ребром. Фокус. Снейп поджал губы. — Если я узнаю, о чем шла речь, то смогу ответить на его слова. Кнат, тихо звякнув, опустился на стол. О, разумеется, она ответит, изворотливая лгунья! В искусстве переворачивать все с ног на голову Джемма могла составить конкуренцию кому угодно. Снейп на мгновение смешался, отвёл взгляд, затем с силой ударил ладонью по столу. Сложенные неровной стопкой бумаги подпрыгнули и полетели на пол. — Оставь меня в покое, — угрожающе процедил он, чуть подавшись вперед. — Я сделаю, что нужно, но не лезь… — задохнувшись от сдерживаемой ярости, он замолчал; сжал кулаки так крепко, что на ладонях отпечатались бледные полумесяцы ногтей. Достаточно с него лицедеев, с азартом играющих смыслами, переставляющих акценты прямо в его голове… Джемма опустила голову, хотя в испытываемое ею раскаяние верилось с трудом. Распущенные волосы соскользнули с плеч вперед, пряча острые скулы, делая лицо беззащитнее. Снейп едва не фыркнул от такой топорной манипуляции. Секунду спустя одернул себя — что за навязчивые мысли о вселенском заговоре? Неужели он так и не совладал до конца с утренней вспышкой? Или слова слепого юноши задели сильнее, чем он готов был признать… Настолько, чтобы поставить под угрозу союз с Джеммой прямо перед началом действий? Она уже подошла к двери, когда Снейп, мысленно выругавшись, заговорил. — Он считает, тебе здесь не место. — Джемма замерла возле двери; Снейп буравил напряженную спину тяжелым взглядом. — Он может… помешать тебе вернуться? Если так, у Поттера не будет и шанса выбраться. И у него. Где-то внутри шевельнулось злорадство — тогда-то он получит время изучить Изнанку вдоль и поперек. — У Слепого очень… развитое чувство долга, — голос звучал глухо, даже когда она повернулась к нему. Снейп помолчал еще немного, затем плотно сомкнул веки и шумно выдохнул. — Кто бы знал, как меня достали загадки… Джемма нервно фыркнула, прислонилась спиной к двери. Откинула голову, чтобы упереться в нее затылком, и посмотрела сверху вниз. — Веришь мне? — А есть разница? — раздраженно уточнил Снейп. — Пообещай кое-что. Мысленное ругательство получилось настолько красочным, что стоило памяти его достопочтимого отца. — Нет. Джемма устало дернула уголком губ, но продолжила: — Не давай залезть к себе в голову. Слепому совсем не обязательно баловаться легилименцией для этого. Снейп откинулся на спинку кресла, щурясь на силуэт у двери. Мысли против воли потекли медленно и неохотно. Это могло многое объяснить, вот только и он не впечатлительная хаффлпаффка… Но сейчас хотелось передохну́ть, тем более что Джемма была настроена исключительно мирно. Как и всегда в последнее время, — что должно бы вызывать подозрения. Но он принял великодушно пожалованное перемирие, потому что обсуждать то, что его волновало, с кем-то еще он не мог — даже с недавно посвященным в их махинации Альбусом, — а оставаться наедине с самим собой пока не хотел. Слишком уж часто хладнокровие подводило его последние недели. — Почему он зовет тебя вторым именем? — Это кличка, не имя… — после секундной заминки пояснила Джемма. — Имеется в виду «майя»* из индийской философии. — Покров, скрывающий истинную природу мира, — задумчиво кивнул Снейп. Удивительно уместная ирония. Даже любопытно, «Змей» настолько же точно описывает его собственную суть? — А Слон? — Бишоп, — его догадка подтвердилась. — Довольно очевидно, как мне кажется. Он вопросительно посмотрел на лукаво щурящуюся Джемму, но понимание пришло само. — О. «Епископ»**. Ну, разумеется. — Снейп безотчетно усмехнулся в ответ. — Какие образованные детки… — Почти полное отсутствие развлечений, кроме книг и шахмат, сделало свое дело. Можешь взять метод на вооружение. Снейп приподнял брови и ответил убийственным взглядом. Хотя убивать кого-то сейчас было откровенно лень — после не до конца пережитого эмоционального напряжения хотелось лечь и не открывать глаз до следующего утра. В то, что удастся уснуть, верилось с трудом… за мимолетным успокоением придут долгие часы сомнений, обострение паранойи, новые подозрения. Но пустячная болтовня дарила желанное умиротворение. Воистину, покров, наброшенный на уродливые изъяны реальности. — Почему «Змей»? Теперь улыбка Джеммы стала ехидной. — Хладнокровный и ядовитый? Снейп вопросительно изогнул бровь. — Не понимаю, что тебя веселит. — Что змеи любят погреться на солнышке? — Джемма рассмеялась, потом негромко добавила: — Змея была моей первой кличкой в доме. Он заинтересованно склонил голову. — Уж прости, ты на хладнокровную не тянешь. — Это было давно, — она больше не улыбалась. — Думаю, меня окрестили так по другим причинам. Снейп ничего не ответил, снова прикрыл глаза. Как легко получать ответы на ничего не значащие вопросы. — Расскажешь, что произошло с тобой в Лесу? Тишина, словно он остался один в комнате. Возможно, так и было — с нее бы сталось уйти от ответа буквально. Снейп не стал проверять. Джемма ответила через несколько минут, когда он почти задремал: — Я заблудилась. Он неопределенно хмыкнул. Какая откровенность. — Кто-нибудь здесь знает правду? Блэк? Люпин? Дамблдор? Снова долгое молчание. Ленивое оцепенение схлынуло так же быстро, как появилось, но он не открыл глаза. — Ты ведь выплатила все долги здесь, разве нет? — Это неважно. Он выпрямился в кресле и все-таки посмотрел на нее. — А что важно? Неужели люди? Которым ты не доверяешь? — интонация была утвердительной; она не стала отвечать. — Занимательно, даже твой домовик чувствует в Слепом… — он помедлил, подбирая слова. — Чужеродность. Как искажение в зеркале, заметное под определенным углом. Но не ты. Потому что пригляделась к этой неправильности? Или…? — Ты странно выражаешься. — Джемма нахмурилась. — Так, будто мне есть в чем перед тобой оправдываться. Снейп промолчал. Она оттолкнулась от двери, подошла и присела на краешек стола, едва касаясь мантией его колена. Посмотрела почти с жалостью. — Ладно. Я задолжала тебе ответы. Он приподнял брови, ожидая подвоха. Джемма криво усмехнулась, правильно истолковав его реакцию. — То, что тебе кажется призванными досаждать каверзными ухищрениями, родилось не на пустом месте. Горе превращается в суеверие, суеверие в традицию… А традиции следует бережно хранить и приумножать, тебе ли не знать. — Она проглотила прорезавшуюся на последней фразе желчность, помолчала, прикидывая что-то в уме. После прогулки в Лес Снейп все чаще замечал эту беспомощность; разглядеть что угодно проще, когда знаешь, куда смотреть. — Но ведь есть и другие вопросы. Не без труда сфокусировав взгляд, он усиленно потер большим и указательным пальцем уставшие глаза. — И ты ответишь? — Ты не будешь благодарен. — Губы Джеммы тронула недолгая, точно виноватая улыбка, и сердце забилось вдруг тревожно и тоскливо. Пока он думал, она подцепила давешний кнат и принялась вертеть его в пальцах. — Почему Альфард обратился к Регулусу? Джемма замерла, по-настоящему удивленная, но продлилось это всего пару мгновений. Все правильно, это только попытка немного отложить главный, изводящий его вопрос о Поттере — и получить предельную выгоду из ее опрометчивого обещания. Снейп долго размышлял о Регулусе, еще в Хогвартсе опекавшем маленькую кузину. Мысль эта уже потеряла свою колкость, стала гладкой, будто обкатанный волнами бутылочный осколок, но продолжала крутиться на краю сознания. — Он не хотел оставлять меня одну. — Джемма бросила на него короткий взгляд, прежде чем вернуться к монетке. — Мой отец маггл, помнишь? Снейп медленно покачал головой. — Я не об этом. Ладно, с сестрой они были на ножах, — он поморщился, вспоминая портрет на Гриммо, и продолжил размышлять вслух. — Сигнус, его брат, был еще жив. Если дело в его чистокровных убеждениях, то оставалась Андромеда, сбежавшая с магглом и уже родившая дочь. Разве она отказала бы? Да даже твой блохастый дворняга уже был совершеннолетним. Почему Альфард обратился к Регулусу? Девушка подбросила монетку, поймала ее в кулак. — У него было то, чего не было у других? — с застывшей улыбкой спросила она, не поднимая взгляда от своих рук. — Что? Джемма покосилась на него с несчастным видом, будто вынужденная отвечать под прицелом палочки, но заговорила спокойным, размеренным тоном, каким когда-то читала лекции. — Регулус был младшим сыном в несчастливой семье. Мать, едва ли представляющая жизнь за дверями особняка, требовала от детей соответствовать выдуманным идеалам. Отец предпочитал скрываться за дверью кабинета; он был неплохим рунологом, знаешь? — Снейп покачал головой. — Я нашла его переводы… — Она недовольно мотнула головой, осаждая саму себя, и вернулась к теме. — Сириус же… с появлением в его жизни Мародеров у скучного, покладистого младшего брата не было шанса завоевать хоть толику его внимания. Понимаешь, о чем я? — Смутно. Снейп и вправду не понимал. — Одинокий мальчик, мечтающий о семье… Достаточно умный, чтобы справиться со сложностями, и достаточно глупый, чтобы не отказаться от сопливой девчонки, седьмой воды на киселе. У Альфарда будто чутье на людей было… — Я все еще не вижу, к чему ты клонишь. — Потерпи. Джемма встала, подошла к камину, вновь зашарила по карманам. Наконец выудила из кармана пачку сигарет, прикурила от маггловской зажигалки — такие постоянно таскал с собой Блэк — и несколько раз длинно, глубоко затянулась. — Нервничаешь? — он чуть прищурил глаза. Джемма медленно покивала, точно в такт своим мыслям. Придержала дым в груди, и оттого голос прозвучал чуть сдавленно: — Знаешь, кто такие обскуры? — Темная энергия… — мужчина прокашлялся, — своего рода проклятье-паразит, питающийся жизненными силами ребенка-волшебника, подавляющего магию… Джемма еще раз кивнула. Стряхнула пепел в незажженный камин. — Какое это имеет отношение к тебе? Ты колдуешь, контролируешь свою магию… — Если ищешь отличия, то забыл главное — я жива. Пара минут прошла в молчании, пока Снейп пытался уложить в голове то, о чем говорила Джемма. Затем она с легким удивлением посмотрела на сигарету в руке, от которой остался один фильтр, и уничтожила ее щелчком пальцев. Покрутила в руках пачку, убрала обратно в карман. — Чем сильнее ребенок, тем разрушительнее обскури. — Джемма, это абсурд, — покачал головой зельевар. — Послушай, невозможно вылечить обскура. Рано или поздно он потеряет контроль и погибнет. — Верно, — она натянула рукава на пальцы, обхватила себя руками. — Безумие часто называют бичом Блэков. Четыре случая за пять поколений — еще не проклятье, но уже не случайность. Род моей бабушки Аты славился сильнейшими менталистами. Но в шести последних поколениях до двадцати лет дожили четверо, включая Ату и одного сквиба. Остальные сошли с ума и погибли, — голос звучал сухо, словно она зачитывала с листа. — Неудивительно, что бабушка уехала из Иордана. На родине никто не рискнул бы даже заговорить с ней. — Усмешка вышла кривой. Снейп мрачнел все больше по мере рассказа, но молчал — только неотрывно следил за девушкой из-под нахмуренных бровей. — Ты ведь уже понял, почему именно Регулус? — Джемма посмотрела на него, но тут же отвела взгляд, будто боясь обжечься. — Даже Андромеде и Сириусу хватило бы благоразумия уничтожить обскура с ментальным даром. Альфард считал, что полукровность сможет ослабить проклятие и я действительно могла дожить до совершеннолетия… Но смешение крови привело и к другим последствиям. Усилило ментальные способности. В детстве у меня была дурная привычка отвечать на мысли людей, как если бы они были сказаны вслух. Я сметала щиты интуитивно, едва замечая их… Он планировал оттянуть момент… шокирующих… откровений? ***