Фата-моргана

В доме было тихо. Уизли и Поттер отправились в Нору, отмечать выписку Артура из Мунго, Блэк вызвался составить им компанию. У Снейпа было подозрение, что он не хотел лишний раз встречаться со своим постояльцем. Впрочем, рядом с ним опасался появляться даже старый эльф, умудрявшийся осыпать проклятиями Дамблдора. Видимо, чутье подсказывало мелкому пакостнику, что новый знакомый не будет считать себя выше того, чтобы связываться с домовиком, да и вообще не отличается снисходительностью. В любом случае отсутствие Блэка Снейпу только на руку. Он начал с гостиной и не заметил бы их, сидящих на полу под окном, если бы не сигаретный дым. Что за дурная привычка? Форточка была открыта и темно-зеленая бархатная штора лениво колыхалась, касаясь руки Джеммы. С другой стороны ее подпирал плечом Слепой. — Привет. Она так и осталась сидеть, только повела рукой в сторону кресла. Тон был ровным, но Снейп наверняка задел ее. Не мог не задеть. Он тоже был зол, но более… рассредоточено, всеобъемлюще — и оттого слабее лично на Джемму. Слепой приподнял тяжелые веки, как потревоженный спящий дракон. Его вытянутая рука с зажатой между длинных пальцев сигаретой покоилась на остром колене. — Вы простудитесь, — процедил Снейп, тяжело опускаясь в кресло. Джемма усмехнулась и приподняла бокал, который он не заметил сразу. Прекрасно. Попойка в разгаре. Повинуясь следующему ее жесту, бутылка скотча и чистый бокал слетели с застекленного шкафчика возле камина и опустились на журнальный столик перед Снейпом. — Если захочешь составить компанию, — она положила палочку на пол рядом с собой и сочла нужным предупредить: — Гадость редкая. Снейп подцепил пальцами бутылку с золотой эмблемой в виде головы оленя* и дернул уголком губ. — Редко пьешь крепкий алкоголь? Джемма пожала плечами. Голос подал Слепой: — Сегодня у нее дебют. — Я бы предпочла называть это экспериментом. Слепой то ли выдохнул, то ли хмыкнул, поднося к губам сигарету. Дым, завиваясь, устремился вверх, в форточку, и растворился в потоке уличного воздуха. Джемма покачивала бокал, наблюдая, как маслянисто блестящая жидкость медленно стекает по внутренней поверхности его стенок. — И сколько ты уже… экспериментируешь? — уточнил Снейп. Вместо ответа она указала на бутылку в его руках; в ней не хватало чуть больше трети. Опьянение должно было уже наступить. Плохо. Он посмотрел на Слепого и все же сказал: — Это слишком опасно. Рука Джеммы замерла, но она не подняла глаз, недвижимо уставившись в стекло. Слепой снова мазнул по нему невидящим взглядом. Снейп проигнорировал его. Он думал, что ответы придадут уверенности, думал, что готов к ним… Но вышло иначе. Поттеру придется перенести отделение осколка души Темного лорда. Условно выполнимое. В пространстве с неизученными законами, полагаясь на помощь незрячего отшельника, о чьих целях и мотивах оставалось только гадать. Он был в ужасе, узнав о возможной нестабильности Джеммы, и наговорил… всякого. Как может она участвовать в операции, подвергая опасности себя и других? Но крестражи… Мерлин и Моргана, теперь даже такая шаткая конструкция казалась подарком фортуны. И все же… — Должен быть другой выход. — Он есть, — одновременно зло и весело ответила Джемма, отрываясь от бокала. Глаза блестели и казались фисташковыми, отражая зелень льнувшей к ней шторы. Она ткнула в него пальцем на манер волшебной палочки: — Авада Кедавра. Снейп поморщился, проглотил язвительность. — Не передергивай. Джемма коротко рассмеялась. — Это даже не мое предложение. Директор считает, что если Гарри получит вторую Аваду от Темного лорда, то крестраж будет уничтожен, а Гарри может выжить снова. Ну, или нет. Она развела руками, едва не выбив сигарету из пальцев Слепого. Тот вовремя отвел руку подальше, но не открыл глаза. Впрочем, в этом все равно не было бы смысла. — Ты пьяна, — негромко заметил Снейп. Это не могло быть правдой. Альбус обещал защитить мальчишку. — Зато ты нет, — передразнила она. — Между прочим, на месте Гарри я бы тоже выбрала довериться кому угодно, кроме Волдеморта. Джемма поднесла бокал к губам, но тут же скривилась и со стуком отставила его на пол. Слепой поднес сигарету к ее губам, и она послушно затянулась, с видимым удовольствием выпуская дым. — Поттер знает? — переспросил Снейп. — Разумеется, — она недоуменно приподняла брови. — Или ты предполагал, что он не имеет права голоса, когда на кону его собственная жизнь? Снейп медленно выдохнул. Попытался ослабить воротник мантии, и только поймав удивленный взгляд Джеммы понял, что резким движением просто вырвал верхнюю пуговицу. Джемма пальцем придавила ее, подкатившуюся прямо к ее стопе, к полу, и подняла на него ставший серьезным взгляд. — Выпей. Неплохая мысль. Он подцепил со стола уже наполненный бокал и медленно осушил, так и не почувствовав вкуса. Джемма, глядя на это, тяжело вздохнула: — Ночь будет длинной. *** …Снейп не помнил, когда ушел Слепой. Просто в один момент не нашел его взглядом возле Джеммы, огляделся — в комнате его тоже не было. В голове всплыло смутное воспоминание, как тот поднялся и выскользнул бесшумной тенью. С тех пор прошло несколько минут или час? Два? Бутылка давно была пуста; хмель медленно, но неотвратимо выветривался из головы. Снейп пошевелился, морщась, развел затекшие плечи. Сколько он просидел неподвижно? Бросил взгляд в окно. Луна смотрела в ответ из правого угла, хотя давно должна была перебраться к западу и скрыться из вида. Джемма, кажется, так и уснула, сидя на полу: в волосах отражались блики пляшущего в камине пламени (когда его успели разжечь?), глаза прикрыты, руки, лежащие на коленях, расслаблены. Последние недели высушили ее, снова ввалились щеки, скулы стали еще резче, а лицо бледным до прозрачности. Сейчас она казалась одной из бродячих фейри, о которых давным-давно рассказывала мать… выбравшейся из глубин лесов, волшебных чащ, где время и пространство живет по другим законам. Похожий на людей прекрасный народ — их природа ясна любому, кто приглядится внимательней. — Нельзя отказывать в приюте забредшему на огонек фейри, — пробормотал Снейп, вспомнив суеверные наставления матери. Нужно предложить чистой воды и следить, чтобы ему на глаза не попались ножи — это страшное оскорбление. — Я не боюсь ни железа, ни проточной воды. — Джемма открыла глаза. — Чего же тогда? Молчание, повисшее в комнате, усиливалось с каждым мгновением, приобретая очертания, как еще один собеседник. Присутствие, требующее признания. Наверное, он все еще пьян. — Куда ушел твой приятель? — спросил он, чтобы заполнить тишину. Она приподняла уголки губ, словно почуяв его тревожность. — По-твоему, я стерегу слепца? — Меньше всего он похож на калеку, — поморщился Снейп. Джемма усмехнулась отчетливее и отлепилась от стены, медленно поднялась. Потянулась, разминая спину. Подняла с пола забытый бокал и поставила на столик рядом со вторым. — Сложно отрицать телесные недостатки. Кажется, именно по ним в сказках отличали фейри. — Она улыбнулась почти тепло. — Но слепорожденность давно перестала быть для него обузой, если когда-то и была. Зачем они говорят об этом? Носком правой туфли Джемма наступила на пятку левой, стянула ее с ноги, повторила то же самое с другой. Забралась на диван, с наслаждением вытянулась на нем и закинула руки за голову, обнажая болезненно худые запястья — он мог бы обхватить их одной рукой. Ей нужно поесть. Мерлин, о чем он думает? Поттер должен был умереть. Альбус знал об этом и лгал, лгал, лгал. Снейп мог встать и выйти из этого мрачного дома, так и не ставшего уютнее. Безучастная ко всему луна еще заглядывала в лицо; он исчез бы с площади Гриммо и из магического мира раньше, чем она склонится к закату. Обменял бы старые клятвы, въевшийся под кожу долг на тишину и покой. Блокировать метку сложно, но более-менее рабочее сочетание чар и мази он вывел еще в пятый год преподавания, пора бы и опробовать. К дьяволу Альбуса с его бесконечными недомолвками и подтекстами. К дьяволу Блэк, оберегающую скелеты в шкафу, словно дракон из маггловских сказок свои сокровища… Снейп остался сидеть, только устало прикрыл глаза на несколько мгновений. Обман Альбуса не должен был значить так много. Все, что он делал, было ради сына лучшей подруги и злейшего врага его детства, давно лежащих в одной могиле. — Когда Поттер узнал о крестраже? Теперь, когда лицо Джеммы скрывала тень от спинки дивана, его выражения было не разглядеть — только блеск приоткрытых глаз. — Летом, после освобождения Сириуса. Как только подтвердилось, что он один из них. Сколько ему было? Четырнадцать? Кажется, он сказал это вслух, потому что Джемма ответила. — Темный лорд собирался возродиться, мы могли не дожить до того счастливого момента, когда остальные сочтут его равным и достойным правды. Альбус говорил, как важно не лишать Поттера детства… Многие знания умножают печали, или что-то вроде. Наверное, для мудрейшего директора все они так и остались детьми. Он должен был привыкнуть к этому, быть готовым… Что именно разгневало его сильнее в том, что рассказала Джемма? Страх ее возможностей? Он догадывался и раньше. Когда Джемма находилась рядом с Блэком, то казалась схожей с ним. Совсем недавно она неуловимо походила на сидящего рядом незрячего отшельника. Словно мимикрировала под окружающих или, как боггарт, подстраивалась под ожидания наблюдателя. Могло ли это тоже быть следствием ее способностей? …она взломает мир, разобьет на куски, словно глиняный горшок о камень, в попытках доцарапаться до желаемого… Могла ли она приспосабливаться к окружающим, чтобы добиваться желаемого? Напоминала ли его самого, когда вынуждала все глубже увязать в своих планах, или использовала что-то другое? Нет, не то. Но близко. — Ты не отступишь, — осознал он.— Ты знаешь о рисках, возможно, больше всех остальных, но… не отступишь. Тишина засасывала. — Разглядел мое увечье? — Она пошевелилась в тени. — Теперь тебе полегчало? — Разве я не прав? — от этой мысли хотелось поежиться. Он следовал за ней почти слепо и успел к этому привыкнуть… Сможет ли он отделить зерна от плевел, когда это будет необходимо? — Прав. Это самое уязвимое место. Но я уже проходила этот путь. — Я мог бы проклясть тебя, — негромко сообщил он; получилось почти ласково и оттого еще более угрожающе. Зажал переносицу пальцами, справляясь с раздражением и иррациональным облегчением. — Мог бы, — согласилась ведьма и нараспев добавила: — Но всякий раз, потакая своим желаниям, теряешь волю и становишься их рабом. — Откуда это? — Явно заученные слова неприятно тревожили, будто с ними было связано что-то еще. — Старый, давно уничтоженный кодекс Прыгунов, — ответила Джемма после паузы. — Целиком его теперь процитирует только Слепой. Вопреки ожиданиям, она не стала расспрашивать о причинах любопытства, но Снейп еще несколько минут чувствовал на себе цепкий взгляд. Какая долгая ночь… — Гарри вернулся, — подала голос Джемма. — Мне лучше уйти. — Останься, — тут же отозвался голос. — Эту ночь лучше провести с кем-то или проспать. — Короткая пауза. — Ты не уснешь. — Не усну, — повторил Снейп. И оставаться в одиночестве не хотелось. Человеческое присутствие убаюкивало горечь и злость, будто утоляя жажду. Даже появившийся Поттер не заставил привычное глухое раздражение поднять голову. — Добрая ночь, сэр, — негромко сказал он, усаживаясь в свободное кресло. Воспаленные от недосыпа глаза оглядели пустую бутылку на столике и пару бокалов. — Сириус вернется утром. Снейп уловил движение в полумраке — Джемма кивнула. Подумав немного, Поттер скинул ботинки и подтянул ноги к груди, обнял колени, уперся в них острым подбородком. У него был овал лица Лили и такой же изгиб губ. Мальчишка несколько раз моргнул, отгоняя сонливость, и замер. Сидел так, вглядываясь во мрак за окном, как в чашку из-под кофе, пытаясь прочитать, что его ждет. — Гермиона считает это слишком рискованным. Джемма промычала что-то неопределенное в ответ. Поттер с силой потер глаза ладонями — знакомый жест — и снова застыл. — Поэтому ты сбежал? — спустя пару минут спросила Джемма. — Это было тактическое отступление, — усмехнулся Поттер и тут же раздраженно вздохнул. — Неужели разумнее сидеть и надеяться, что оно как-то само рассосется? — Мисс Грейнджер боится за тебя, только и всего. Его брови сошлись на переносице. — Кажется, она думает, что мы в школе… нужно только позвать кого-нибудь из профессоров, сильных и мудрых, и он исправит все взмахом палочки… — Повезло, здесь целых два твоих профессора. Можем еще Ремуса кликнуть. Поттер нервно фыркнул. — Не будь слишком требователен к друзьям, — серьезно сказала Джемма. Мальчик метнул на нее неожиданно холодный взгляд. — Ну, конечно. Это только от меня можно требовать все, что заблагорассудится, во имя пары расплывчатых фраз старой шарлатанки. — Государь император, божий помазанник… — не понятно к чему пробормотала Джемма, прикрывая глаза. И затем, громче: — Очень просто воевать с друзьями. Повисла тишина. Было что-то неестественное в том, чтобы наблюдать за происходящим, не ощущая себя его частью. Точно просматриваешь воспоминание в Омуте памяти. — К вашему сведению, Трелони на год младше вашего крестного, — разлепил пересохшие губы Снейп, в основном, чтобы вернуть ощущение реальности окружающей действительности и себя самого. Гарри едва не поперхнулся от неподдельного изумления, то ли от услышанного, то ли от того, что Снейп добровольно заговорил с ним. — Тогда… эм-м… Сириус неплохо сохранился. Похоже, не только Снейпу не хотелось срываться в перепалку. Джемма совсем не по-профессорски захихикала в обивку дивана; Снейп приподнял брови, но промолчал. Глупо скалящийся Поттер может раствориться в воздухе, как и укутанная в тень Джемма. Какая, к чертям, субординация. Одно из свойств войны — и отнюдь не самое страшное — что она уравнивает всех. Едва окончившие школу дети занимают в строю места сгинувших старших товарищей и перестают мыслить категориями возраста или заслуг. Только — живой, мертвый. Свой, чужой. Трус. Казалось, он только прикрыл глаза, но в следующее мгновение над ним склонилась Джемма. Снейп отшатнулся от неожиданности; она выпустила его плечо и выпрямилась. Поверх свитера на ней был накинут теплый плащ. — Пойдем. Свечи догорели, луна перекатилась ближе к соседнему зданию, заслонившись темными ветвями деревьев, но глаза быстро привыкли к темноте. Свернувшийся на диване и укрытый пледом Поттер размеренно дышал, лицо его было спокойно и безмятежно. Джемма в шаге от кресла нетерпеливо переступила с ноги на ногу. Снейп моргнул, пытаясь отогнать окутавшую его вязкую сонную пелену, затем поднялся, забыв спросить, куда они идут. Это была спальня с высоким потолком и стенами, обтянутыми серебряной тканью с вышитым узором. Кровать с тяжелыми витыми столбиками и темным пологом, едва тлеющие угли в камине. Снейп хотел развернуться на пороге, но его подтолкнули в спину. — Входи. Ложись и спи. Я разбужу тебя утром. Он не помнил, как снял мантию, и уснул, едва голова коснулась подушки. ***