Потерянный

Вечер Ричи в Таунхаусе прошел за стаканом воды и таблетками успокоительного. На это раз он решил отказаться от спиртного, поскольку причинить ему вред в таком состоянии не составило бы труда даже для пятилетнего ребенка, не говоря уже о двух космических монстрах. Сегодня днем уехали Беверли и Бен, и прозябающий в неведении Ричи мог только гадать, что станет с их воспоминаниями на этот раз. Будет ли утешавшая с утра Беверли помнить о существовании некого Ричи Тозиера к завтрашнему вечеру? Будут ли они звонить, как обещали, или, пересекая границу, отделяющую Дерри от всего остального мира, невольно бросят его наедине с непосильным для одного человека грузом? Только призрачная надежда на то, что, по крайней мере, они теперь в безопасности, поддерживала его на плаву, не давая Ричи окончательно опустить руки и захлебнуться в собственном вранье и вызванной им беспомощности. Первым делом, в библиотеке, куда Ричи заглянул после обеда в поисках новых подсказок, он случайно задел плечом проходящего мимо человека – да так, что из рук бедолаги выпала книга. Как относительно добропорядочный гражданин Ричи наклонился и подобрал ее, чтобы вернуть хозяину, прежде чем его взгляд невольно зацепился за название: «Древние способы самоубийства». Тогда Ричи лишь мысленно пожал плечами – мало ли, разве не может быть у человека просто научный интерес? Возможно, он психиатр или пишет докторскую. Ричи не стал заострять на этом внимание и пошел дальше по своим делам. И все бы ничего, в этом не было бы ничего не обычного, если бы за несколько часов до отъезда Бев и Бена, в лавке сувениров, куда он зашел, чтобы купить для них подарок, его внимание привлекла фигурка клоуна. Разумеется, он не собирался ее покупать, это была бы несмешная и слишком жестокая шутка даже для него. Однако маленький размалеванный засранец в прямом смысле отрывал себе голову, а затем надевал ее обратно, каждый раз издавая такой противных механический хохот, как будто он находил это чрезвычайно забавным. Ричи окинул ее скептическим взглядом и прошел дальше, разглядывая магниты на холодильник, когда в какой-то момент хохот фигурки стих, а вместо него в полной тишине неожиданно послышалось: «Это совсем не больно, Ричи, поверь мне». Ричи вздрогнул, шокированно взирая на игрушку с расстояния, но другие покупатели даже не повернулись на эти странные слова, а фигурка как не в чем не бывало продолжила хихикать. Тогда, чтобы выкинуть странную картинку из головы, Ричи направился в новый кинотеатр на окраине города, который открыли вместо старого, отжившего свое Алладина. Сразу отсеяв фильмы ужасов, он остановился на какой-то неизвестной комедии и, купив билет прямо перед началом показа, поспешил занять свое место в зале. Однако, к удивлению Ричи, вместо современного оборудования – то ли в угоду моде на винтаж, то ли за неимением лучшего – в новом кинотеатре использовался старый проектор. Подавив нехорошее предчувствие, Ричи только немного нахмурился, решая сохранить позитивный настрой несмотря ни на что. Ведь то, что вместо нормального проектора стоял старый пленочный не значило, что он не сможет посмотреть фильм, верно? Возможно, они решили показать что-нибудь из старой классики, и Ричи совсем не был против глянуть вместо второсортного ром-кома какую-нибудь старую хорошую комедию. К сожалению, увидеть фильм ему так и не было суждено, потому что, как только на экране отобразилась картинка, кто-то из зала решил пошутить и повесил прямо перед проектором завязанный петлей галстук, создавая на весь экран огромную тень виселицы. Нервная дрожь пробежала по телу Ричи, и он испуганно сжал подлокотник кресла. Все поспешили повернуть головы, но ожидаемых возмущений не последовало – повернувшись, люди так и остались в этом положении, не разговаривая, не возвращаясь на свои места – ничего. Сам Ричи как будто бы оцепенел. «Не поворачивайся, ты не хочешь этого видеть» – шептало ему собственное сознание. Он сглотнул, глядя прямо, на мельтешащие на экране фигуры. В зале было слишком темно, и не было никакого шанса узнать, кто именно это сделал, но люди все равно продолжали таращиться, как загипнотизированные, за его спину. Ричи задержал дыхание, готовясь собраться и резко выбежать из кинозала, когда почувствовал легкую щекотку у себя на руке. Ричи опустил взгляд на правый подлокотник, во все глаза уставившись на дорожку из пауков, пролегающую прямо через его запястье. – Ебать! – вскрикнул он, отряхиваясь от насекомых, вскочил с места и выбежал на улицу. – Что за жуткий сервис, – пробубнил Ричи себе под нос, вернулся в Таунхаус, сразу по возвращению параноидально проверяя свою куртку под кроватью, и не выходил из своего убежища до самого вечера. Он снова видел знаки, сводящие его с ума, и не мог никому рассказать об этом. Как их трактовать? Ричи не был уверен. Он догадывался, что они могли значить, но неужели именно этого хотела от него вселенная? Черепаха? Это была ее подсказка? «Если хочешь, чтобы Эдди жил, умри сам?» Неужели нельзя было спасти их обоих? Или, может быть, это все-таки был Пеннивайз? Майк бы догадался. Эдди бы подумал вместе с ним, но, если бы Эдди был в курсе, о чем именно они ему говорили, он был ни за что не позволил ему... Но что, если это был единственный способ спасти Эдди? Если вдруг ему придется пойти на крайние меры, Ричи не хотел, чтобы Эдди знал об этом. Не хотел, чтобы он чувствовал ответственность, как чувствовал ее сам Ричи за смерть Эдди. Если бы он по собственной глупости не попался в Мертвые Огни, Эдди, возможно, был бы сейчас жив и всего этого бы не было. Это он должен был быть на его месте. Такие мысли и заставили его давиться таблетками на сон грядущий – тяжело было все время находиться в таком нервном напряжении, и желание получить хоть какой-то суррогат спокойствия, искусственное умиротворение, которое в стеклянном ларце заперло бы все тревоги и сомнения, оставляя голову блаженно пустой, пересилило опасения за собственную жизнь. Он хотел бы сейчас лежать рядом с Эдди. Хотя тот и не мог принести полное успокоение, его присутствие создавало ложное чувство безопасности, как будто, будь они вдвоем, они могли бы выстоять против всего мира. Разумеется, это было далеко не так. Смерть Эдди – самое очевидное и самое жестокое тому подтверждение. К счастью, этот день без Эдди был последним. И на утро, проснувшись на мгновение, он бессознательно придвинулся к источнику живого тепла, по которому так тосковал, обнимая его руками и ногами как любимую игрушку, и тут же отключился снова. В следующий раз Ричи проснулся уже после восхода солнца. Сквозь неплотные шторы пробивался свет, и в комнате стало немного душно, видимо, в прошлый раз никто из них не подумал открыть на ночь окно. Желая вернуться обратно ко сну, Ричи не стал открывать глаза, устраиваясь поудобнее под тонким одеялом, однако довольно скоро он догадался об истинной причине своего пробуждения. Приятная, но немного навязчивая пульсация между ног заставила его поерзать на месте, инстинктивно прижаться пахом к чему-то твердое под его ногой и издать довольный, едва слышный вздох. Он почти было задремал опять, когда осознание, с кем именно Ричи должен был быть в одной постели, резко пришло в его сонную голову, и всю приятную расслабленность тут же смыта волна панического ужаса. Черт. Эдди. Эдди лежал неподвижно, не сопел и не ворочался, и Ричи понял, что лежал сверху, накрывая его практически целиком как большое тяжелое одеяло. На секунду он даже испугался, что мог задушить его во сне, но отчетливое сердцебиение и хорошо слышное дыхание сразу же уверили его в обратном. Тем не менее, он все равно вскочил как ошпаренный, пробормотал неразборчивые извинения и, слепо, без очков, спотыкаясь по дороге, скрылся в туалете. Заперев дверь на щеколду, он сконфуженно закрыл лицо рукой. Черт, черт, черт. И давно он так? Эдди даже не разбудил его. Но почему? Он ведь очевидно не спал, возможно, уже какое-то время. Неужели он был настолько шокирован происходящим, что был не в состоянии растолкать его и вежливо попросить убрать, блять, от него свой член? Прогнав мысли о том, что Эдди мог каким-то образом узнать, что он гей и влюблен в него, он остановился на версии, что ему просто было слишком неловко, чтобы акцентировать на этом внимание. Не то, чтобы Эдди не знал, что засыпая в одной кровати с другим мужчиной, иногда можно было нарваться на что-то подобное, но, наверное, он был просто не готов наблюдать своего лучшего друга в таком состоянии. «Или ему просто понравилось» – предположил ехидный голос в голове у Ричи. Ему самому бы точно понравилось. Если бы Эдди заснул, вот так обнимая его со спины, он бы не шевелился до самого обеда и отлежал бы себе все что угодно, лишь бы не разбудить его. А если бы у него еще и встал, он бы вообще спустил в пижамные штаны Эдди – молча и с достоинством, как настоящий мужчина. Хотя кого он тут обманывал? Закрыв глаза, Ричи запустил руку под резинку трусов, принимаясь медленно гладить свой член, представляя, как Эдди упирается ему в задницу, и он сам незаметно прижимается к нему, не в силах устоять перед искушением. Может быть, он лежит так довольно долго, пока Эдди без ведома для себя потирается об него низом живота – спящий, ни о чем не подозревающий. А когда Эдди неизбежным образом просыпается, он не отталкивает его, нет. Он обнимает его одной рукой, а вторую протягивает вперед, накрывая бугорок на его трусах ладонью и осторожно сжимая руку. Член Ричи радостно запульсировал от этой мысли, и его хозяин увеличил темп, начиная водить рукой быстрее и жестче, представляя, как Эдди запускает свою руку под ткань его белья, обхватывает его своей аккуратной ладонью, двигая ей сначала осторожно и неуверенно, а затем смелее, его участившееся дыхание слышно у самого уха. Как он сильнее прижимается к нему сзади, его спрятанный под пижамой член упирается в его задницу. Ричи протянул вторую руку назад, трогая себя пальцами через трусы там, где он мечтал, чтобы потрогал его Эдди. И застонал сквозь зубы, в один рывок подбегая к душевой кабине и уже через минуту кончая на стену. Потом он включил душ, быстро ополаскивая стену и залезая под струи воды. Черт. На самом деле, он так давно не дрочил, что просто удивительно, что этого не произошло раньше, учитывая то, с кем он спал в одной кровати каждый – по меркам этой вселенной – день. Или не удивительно. С учетом того, что постоянное чувство опасности, вечная неопределенность и чувство страха за свою жизнь и жизнь любимого человека совершенно не способствовали возбуждению. Когда он вышел, Эдди вел себя так, будто ничего особенно не произошло, и Ричи справедливо посчитал, что это к лучшему: если друг не желал ничего обсуждать, Ричи не желал этого тем более. Как ни в чем не бывало, они сходили в магазин купить сэндвичей на завтрак и, единогласно решив потратить этот день на отдых, провели несколько долгих минут споря, куда лучше пойти. В конце концов, Эдди выиграл, уговорив его посетить карьер и позвать Майка, которого они давно не видели из-за своих безуспешных походов, с собой. Но Майк мог освободиться только через пару часов: несмотря на то, что у него был выходной, Майки, как оказалось, накопил материалов на целую диссертацию и сегодня помогал какому-то школьнику с докладом по истории Дерри. Ну, может быть, хотя бы новое поколение взрослых последует примеру Майка и не будет таким безразличным к своему потомству, как то, с которым пришлось иметь дело Неудачникам. После того, как Эдди Каспбрак шустро забрался в машину и вставил ключ в замок зажигания, развалившийся на пассажирском сидении Ричи задумался, как лучше всего подойти к беспокоившей его теме. С одной стороны, он хотел обсудить подозрительные знаки, которые подавал ему, вероятнее всего, Пеннивайз, но с другой... Эдди бы сказал, если бы с ним происходило что-нибудь подобное? Так ничего и не решив с течением времени, он пошел на компромисс с самим собой, рассказывая Эдди сон о паучьих коконах. Этот сон снился ему уже, между прочим, не в первый раз, что свидетельствовало только об одном: ничего хорошего это значить точно не могло. – Может быть, это вероятное будущее, которое нам грозит, если мы не справимся? – предположил Эдди, не отрывая взгляда от дороги. – Или... В моем мире, где Пеннивайз не уничтожен окончательно, всякое может произойти. Думаю, стоит проверить логово Оно еще раз. Говоришь, они висели в пещере? – Да, насколько я помню. Ты же не пойдешь туда один? Чем ты вообще занимаешься там без меня? Неудачники все еще не в курсе нашей ситуации? – решил аккуратно поинтересоваться он. – Что, думаешь, без тебя вода не освятится? – фыркнул на это Эдди. – Нет, не в курсе. Но я сказал тому Майку, что ты мне снишься и что я не знаю: это просто сон или Оно пытается достать меня. А занимаюсь я тем же самым, чем и здесь: пытаюсь выяснить что-нибудь полезное. – Ясно. Аналогично. Не стал говорить. Бев уже и так догадалась, что со мной что-то не так, думаю, она уже присматривает мне какую-нибудь комфортабельную психушку с видом на море. Я сказал им, что хочу написать книгу. – Книгу? – Эдди усмехнулся, обнажая зубы. – Серьезно, Рич, а ничего поумнее не мог придумать? Где книги, а где ты? – Ой, да идите вы все нахуй! Ричи возмущенно всплеснул руками – слишком уж картинно, чтобы это было правдой. А потом, не получив никакой реакции, на какое-то время замолчал, позволяя информации перевариться в его голове. Значит, никаких виселиц у Эдди – это хорошо. Эдди заслуживал жить как никто другой. Его мать и так украла у него детство, поэтому Ричи очень надеялся, что он имел шанс наконец-то стать счастливым хотя бы в более позднем возрасте. Ричи опустил взгляд на руль, туда, где пальцы Эдди сжимали твердый материал колеса – пока расслабленные при езде по прямой дороге, но в любой момент готовые впиться в баранку мертвой хваткой. Его взгляд задержался на чужом кольце, золотым ободком охватывающем безымянный палец. Интересно, Эдди всегда хотел иметь семью? Хотел ли он в будущем иметь детей? Была ли у него праздничная свадьба или они просто расписались? Ричи представил его в праздничном костюме, представил, как незнакомые Ричи люди кидают рис в него и в его жену, диетический торт с заменителем сахара и до блеска отполированная посуда. То, как жена Эдди наступает на его баснословно дорогие туфли во время первого брачного танца. Ричи почти хихикнул собственным мыслям, но его внимание отвлекли суетливые движения перед лицом. – Ричи? Эй! – Эдди щелкнул возле его носа двумя пальцами, несколько секунд небезопасно управляя машиной одной рукой. – А? – Ты что, уснул с открытыми глазами? Я спрашиваю: у тебя спина болит? Ричи озадаченно моргнул, только сейчас обращая внимание на то, что не менее четырех раз сменил положение за менее чем десятиминутную поездку. А Эдди... Эдди так внимательно следил за ним – не отвлекаясь от дороги, только краем глаза, но все же следил, отслеживая его потребности даже лучше, чем он сам. Такая трогательная забота заставила благодарную улыбку расцвести на его лице. Оказавшись на месте, первым делом они расстелили на земле купленную Эдди подстилку. Расположившись на самом верху карьера – там же, где какое-то время назад в другом мире в одиночестве сидел Ричи, они неторопливо съели сэндвичи. Затем Ричи повернулся спиной к своему другу, подгибая под себя колени и позволяя Эдди водить руками поверх его футболки: вверх-вниз, надавливая и плавно разминая мышцы. Такие интимные прикосновения с его стороны ощущалось как маленькие концентрированные разряды удовольствия, и Эдди явно знал, что делал со своими аккуратными пальцами, бегающими по спине и надавливающими именно в тех местах, где это было нужно, а легкие, мягкие касания чередовались с сильными. Поэтому за все это время Ричи ни разу не повернулся, скрывая от Эдди порозовевшее лицо, и изо всех сил старался, чтобы ни один излишне довольный звук невольно не вырвался из его горла. Задача не из легких с учетом того, что по всему телу от удовольствия бегали мурашки. – Ты так и не сказал мне, что думаешь. По поводу моей истории с артефактом, – деланно равнодушно произнес Эдди, будто бы надеясь таким образом кого-то обмануть. Впрочем, обманывать здесь было некого, поскольку Ричи был слишком сильно занят контролем собственной реакции, чтобы улавливать оттенки чужого голоса. – И не рассказал мне свою, – добавил Эдди, когда ответа не последовало. – Да? А ты просил? – выдохнул Ричи. Ему пришлось открыть глаза, чтобы случайно не заснуть посреди разговора. – Нет, но я поделился с тобой своим унижением. Я понимаю, что никто из нас не хочет говорить об этом, просто я подумал... Мы ведь лучшие друзья и, возможно, скоро умрем. – Низкая манипуляция, Эдс. Почти такая же низкая, как ты сам, – усмехнулся Ричи, и Эдди ущипнул его между лопаток, заставляя болезненно защипеть. – Если хочешь комментарий по поводу твоей истории, то держи: на данный момент ты не болен совершенно ничем серьезным – не больше и не меньше, чем любой другой относительно здоровый гражданин США, и твои страхи превратиться в Прокаженного совершенно напрасны, так как современная медицина располагает средствами для лечения лепры. Кроме того, где ты собрался ее подхватить? В метро? В общественном туалете? На этот раз он все-таки повернул голову, встречаясь с осуждающим взглядом Эдди. – Ладно, извини. Я понимаю, что дело не в том, что ты видишь, а в том, что за этим стоит, – немного более спокойно произнес Ричи. Немного подумав над ответом, он решил, что лучшим решением будет рассуждать вслух. – Дело не в Прокаженном. Может быть, в твоей матери, которая заставила тебя верить в то, что ты болен. Даже сейчас, видимо, ее незримый призрак продолжает портить тебе жизнь, или может быть, это твоя жена, я не знаю, какие там у вас отношения... Или все вместе. Эдди поджал губы и продолжил массировать его спину, оставляя этот комментарий без ответа. – Но я и так знал про Прокаженного, – добавил Ричи. – Однако ты не хотел рассказывать именно эту историю? Тебя так смутил сексуальный подтекст? Или ты думал, что болтливый и бестактный подросток Ричи в дурацких очках на пол-лица, в которых подкатить к нему не захочет даже Прокаженный, высмеет тебя за это? – Не прибедняйся, Балабол. Тебе не идет. Ричи фыркнул, уставившись вниз на песчаный пляж и слегка мутноватую воду, а Эдди задумчиво прикусил губу, будто бы взвешивая что-то важное. – А что насчет тебя? Чего боишься ты? – немного отрешенно произнес он. Неприятный вопрос застал Ричи врасплох, но к этому времени у него уже был полноценный черный пояс по бегству от неприятных вопросов. – Клоунов? – полушутливо ответил он, и Эдди нецензурно выругался за его спиной. – Твою мать, Ричи! Ты же знаешь, что я не стану осуждать тебя. – Откуда тебе знать, ты ведь понятия не имеешь, о чем сейчас говоришь? – напряженно отозвался тот, и руки Эдди, до этого осторожно поглаживающие его спину, замерли возле поясницы. Он остановился для того, чтобы что-то сказать, и Ричи приготовился отбиваться от неминуемых нападок, но в этот самый момент, к его огромнейшему облегчению, на горизонте появился Майк. – Эй-эй, подгребай сюда, Майк Вазовски! – во все горло закричал Ричи и, не давая возможности вставить и слова, подскочил с подстилки. – Бу уже заждалась тебя, видишь, совсем не может держать свои руки при себе. Майк улыбнулся в ответ на смешок Ричи и недовольный взгляд Эдди. Теперь он был буфером между ними, и Ричи не нужно было больше быть искренним. Теперь он мог спокойно вернуться к излюбленному алгоритму, своими подколками доводя Эдди до белого каления. Это хорошо, потому что Эдди залез на опасную территорию и хотел выедать информацию, которую ему совершенно не нужно было знать. Как ни парадоксально, но его молчание в этом случае пойдет их дружбе только на пользу. Изначально никто не собирался купаться, поскольку на дворе было уже не лето, однако погода была достаточно теплой, а трое Неудачников достаточно азартными, чтобы сделать это на спор. На самом деле, Ричи не особо горел желанием лезть в воду – не потому, что боялся простудиться, а потому что в последний раз, когда он делал это, они вернулись к карьеру без Эдди. Теперь он справедливо опасался, что неприятное воспоминание всколыхнется малейшим соприкосновением воды с его кожей. Но Эдди – брезгливый Эдди, который так боялся подцепить стафилококк от грязной воды – уже снял толстовку и брюки и зашел в водоем по колено; его развернутая к Ричи спиной фигура красиво обрамлялась солнечным светом, и, наверняка, с другой стороны Эдди досадливо жмурился палящему ему в лицо светилу. Как привязанный, Ричи последовал за ним, одним махом избавляясь от одежды и кроссовок. В этот раз они не стали прыгать – ведь их целью не было избавление от страха. Страх присутствует всегда, вопрос только в том, как именно человеку удается жить с этим. Держит ли он его в узде или позволяет ему контролировать собственную жизнь. Краем глаза замечая не поспевающего за ними Майка, Ричи медленными шагами шел вперед, ступая все глубже в студеную воду и позволяя себе постепенно привыкнуть к холоду. Его ноги должны были ступать по глинистому дну, но почему-то сейчас все ощущалось иначе. Холодная поверхность, как будто тонкая, бесконечно длинная пластина, отделяющая от чего-то гигантского и неизведанного; Ричи подумал, что может проломить ее ногами и провалиться. Беверли боролась со своим страхом отчаянно, ее метод – это удары кулаками по лицу, срезание волос, прыжки в бездну неизвестности. Ричи же всегда нужно было быть предварительно загнанным в угол, иначе он не стал бы атаковать. Ему нужно провалиться. И он провалился в воду. Это было видение, или что-то вроде того. Ричи показалось, что время застыло, а его ноги прошли сквозь прозрачную десятисантиметровую пленку, разделявшую эту реальность и что-то еще. Вокруг него везде была вода, настолько глубокая, что ни внизу, ни вверху ей не было видно конца. Он замотал головой в стороны, пытаясь разглядеть хоть что-то, кроме бесконечной водной толщи, когда на глаза ему попался Эдди. Эдди не видел его. Он стоял на той самой пленке, которая больше походила на ледяную, прямо возле лунки, в которую провалился Ричи. Он не видел ее. И не видел расходящиеся от нее трещины, ходил туда-сюда, с каждым неосторожным шагом приближая опасность. Ричи хотел закричать, предупредить его, прежде, чем он провалится под лед вслед за ним, но крик был практически не слышен в воде. Он хотел было подплыть поближе, но трещина уже разошлась так сильно, что ему просто не хватило бы времени. «Это моя вина. Я утащу его за собой» – отдаленно подумал Ричи, прежде чем открыть глаза на пляже. Он сидел в воде, почти что на самом берегу, вода едва доходила ему до колен. Эдди и Майк плавали чуть дальше, оживленно разговаривая и брызгаясь. В тот момент, когда взгляд Ричи задержался на лице Эдди, его встретило открытое, задорное выражение и глаза, глядящие с яростным вызовом, будто произнося: «Чего вылупился?» Это заставило его опустить взгляд и совершенно без надобности протереть очки – прямо пальцем, делая их еще более заляпанными. А затем Ричи и вовсе оставил их на берегу, с разбегу ныряя под воду и выныривая возле друзей, сплевывая воду прямо на них. И слегка дрожа, то ли от холода, то ли от того, что теперь пылающие гневом темные глаза так и не перестали таращиться на него.

***

– Боже, и на что я только подписался? – пробурчал Эдди, демонстративно мешкая на пороге одного из баров Дерри. Для того, чтобы регулярно посещать бары в Дерри, нужно было иметь особую форму мазохизма. Здесь собирались как простые работники, изъявившие желание перехватить кружечку пива после изнурительных часов службы, ищущие приключения прохожие, молодежь, желающая показаться взрослее, так и очень специфичная публика в виде местной шпаны и девушек, предлагавших свою платную компанию на ночь. Еще в тот момент, когда он положил руку на барную стойку и она тут же приклеилась к деревянной поверхности, Ричи пожалел о своем предложении, но идти на попятную было уже поздно – в конце концов, они пришли сюда, чтобы ненадолго забыть о ворохе страхов, опутавших каждого из них так, что практически стали с ними единым целым. Свою карьеру стендап-комика Ричи начинал в похожих заведениях. Перед толпой, которая громко разговаривала во время его выступлений, совершенно не заботясь о чувствах выступающего. Здесь он, по крайней мере, всего лишь невидимый посетитель, который пришел, чтобы тихо и мирно выпить свою порцию крепкого пойла, немного погалдеть и, возможно, к концу вечера заснуть лицом в тарелке дешевых закусок. Однако Эдди его невозмутимости не разделял, морща лицо от отвращения, когда ему показалось, что бармен недостаточно тщательно помыл кружку перед тем, как налить туда напиток. Это было даже забавно, каким он был снобом. Наверняка, со своей зарплатой аналитика рисков он и носа не высовывал из элитных ресторанов и популярных баров в центре Нью-Йорка в последние несколько лет. Впрочем, возможно, что были только его домыслы. Может быть, Эдди предпочитал проводить вечера дома, и причиной тому был неизлечимый панический страх за свое здоровье. Сделав заказ, пара друзей переместилась за освободившийся столик, который за неимением других вариантов пришлось караулить. Это было так непохоже на просторные бары и клубы Лос-Анджелеса, в которые он мог прийти анонимно, чтобы раз в неопределенно длинный промежуток времени все-таки найти себе компанию на ночь. Всегда на один раз и только будучи убежденным, что партнер ничего не смыслит в комедийной индустрии. Они сидели здесь около часа, поглощая на редкость неплохое пиво, болтая и иногда подкладывая друг друга, когда, к удивлению и легкому восторгу Ричи, вдруг кто-то начал говорить в микрофон. – Ну нет, серьезно? – неверяще протянул он, выискивая взглядом выступающую. – Поверить не могу, что прогресс дошел и до этого места. Эдвард, седлай коня и поехали из этого трактира, а то не ровен час, как у них на улицах появиться вайфай, а местные станут лучше относится к афроамериканцам, геям, и, не приведи господь, женщинам. Короткий смешок, который издал Эдди, стал бесценным дополнением к стремительно улучшающемуся настроению. Даже несмотря на то, что выступающая девушка рассказывала в основном бородатые анекдоты, шутки про бывших и свои похождения, (что не могло не напоминать Ричи о качестве его собственного материала), он то и дело посмеивался, краем глаза наблюдая за реакцией Эдди. Тот слушал ее рассказы, скептически поднимая брови все выше и выше. – Такого рода шутки – обязательное условие для того, чтобы стать комиком, или вы просто не можете найти ничего пооригинальней историй о том, как вас выебали в туалете или как вы выебали кого-то в туалете? – Да, это квалификационный экзамен, – усмехнулся Ричи, поправляя очки в жесте эксперта. – И тебе серьезно это нравится? – А что нам остается, слишком старым и унылым, чтобы искренне радоваться тусовкам, но слишком безответственным и напуганным, чтобы искать привязанность? Безусловно, Ричи произносил это в шуточной манере, но вышло как-то чересчур откровенно, и он осекся, замечая, что Эдди, кажется, тоже это почувствовал. – Я вообще-то спрашивал про шутки, тупица, – Эдди неловко улыбнулся, растирая шнурок от своей толстовки между большим и указательным пальцами. Девушка имела длинный сет: большей частью шутки были не особо смешными, было видно, что она только начинала, но они оба все равно слушали с интересом, весело фыркая во время смешных моментов. Наверное, Ричи должен был думать сейчас о чем-нибудь серьезном, может, о параллельных вселенных, Черепахе или Оно, а, может, о своей неудавшейся личной жизни, так некстати затронутой недавно. Но он не думал. И было очевидно, что Эдди не думал об этом тоже. Ближе к концу выступления Эдди развлекал себя тем, что опрокинул в себя три здоровенные кружки пива и два раза сбегал в туалет после них. Он болтал ногой под музыку и смеялся комментариям Ричи больше, чем шуткам комика на сцене; легкая полуулыбка не сходила с его лица. Наверняка, он тоже постоянно чувствовал присутствие незримой угрозы, сжимающей легкие тревожными тисками, оглядывался на всякие резкие звуки или движения, перебирал в голове все возможные решения ситуации – в конце концов, он был аналитиком рисков, а аналитики рисков были кем угодно, но не глупыми людьми. Но сейчас он искренне пытался расслабиться, отпустить ситуацию, которая не была ему подконтрольна, и Ричи, помимо всего прочего, ужасно гордился им за это. Может, приглушенный свет, может, выпитый алкоголь, а, может быть, и вся атмосфера в целом действовала как-то странно умиротворяюще. Это был бар в Дерри – городе, где отношения между людьми были накалены до предела, частично по вине Оно, пропитавшего всех и каждого своей скверной, а частично по собственной вине проживающих там людей. Однако сейчас Эдди смотрел на него с этой задумчивой едва заметной улыбкой, взгляд больших карих глаз как будто не на него, а сквозь него, доставляя тепло прямиком в душу. И Ричи просто не мог не улыбнуться в ответ. Тем временем комик продолжала, расхаживая по сцене туда-сюда и не привлекая их внимание до определенного момента. – Если вы думаете, что дружбы между мужчиной и женщиной не существует, вы ошибаетесь, ясно? – нахально заигрывая с небольшим залом, произнесла она. – И я бы могла привести кучу примеров, но... Не стану, потому что моя личная история как раз подтверждает правило. Мой друг абсолютно уверен, что я не вижу в нем потенциального партнера, думает, что я не замечаю его облегающие футболки и смотрю его дурацкий «Diagnose me» потому, что мне действительно нравится. Детка, если ты смотришь в ужасном качестве это видео, снятое на трясущийся в руке бухого посетителя телефон, так и знай, что это признание. Боже... Как я хочу тебя трахнуть, Тэд.* Если в начале эпизода Ричи ухмылялся про себя, мысленно давая девушке пять за озвучивание актуальных мыслей, то к концу эта улыбка примерзла к его лицу. – Ричи? – он слышал, как будто на фоне, потому что его слух почти что отключился, заполненный белым шумом. – Помнишь, ты говорил, что книги разговаривают с тобой... Конечно, Эдди не был идиотом, и мог сложить два и два. Идиотом здесь был только он, наивно рассчитывающий на то, что знавший его секрет Пеннивайз милостиво сохранит его при себе. – Я... – пробормотал Ричи, но спасительный ответ, на автоматическое появление которого он в тайне надеялся, так и не пришел ему в голову. Эдди терпеливо ждал, не перебивая, внимательно вглядываясь в его стремительно бледнеющее лицо. – ...меня тошнит. Он поднялся и, спотыкаясь по дороге, то ли от алкоголя, то ли от волнения, кинулся за спасительную дверь с надписью: «М». Ричи даже не помнил, как захлопнул за собой дверь в кабинку, сразу же падая на колени перед бочком унитаза и наклоняясь в ожидании рвоты. Однако, к счастью или к сожалению, ее не последовало. Будучи слишком занятым своим состоянием, он не заметил, как буквально через минуту Эдди ворвался следом за ним и принялся колошматить по двери кабинки. Ричи дернулся от неожиданности, потер переносицу, а затем отодвинулся от унитаза, откидываясь спиной на холодную кафельную стену. – Эй, какого хуя ты убежал? – начал допрашивать знакомый голос. – Что это значит, Рич? – Что значит твое: «что значит»? Понятия не имею. Мне стало плохо, вот я и убежал. – Что, от пива? Не неси чушь, – раздраженно бросил Эдди, не давая ему и шанса. Ричи начало трясти. Его накрыло такой мощной волной паники, что пришлось на мгновение закрыть глаза. Как это вообще могло произойти. Почему он допустил это? Почему Эдди никак не оставлял его в покое? – Тебе действительно плохо? В чем проблема? – когда он не ответил, на самом деле, даже не услышал вопроса, слишком занятый мыслью: он-знает-он-знает-он-знает. Все кончено, теперь он точно уйдет. – Ричи. Ты меня вообще слушаешь? Поговори со мной? Если бы Ричи был в более адекватном состоянии, он бы заметил, что чужой голос звучал расстроенно. Сейчас же он не замечал ничего, кроме навязчивой картинки в голове: Эдди по ту сторону двери с явно читаемым отвращением на его милом лице. Разумеется, он догадался, может, даже давно, и теперь пытался выяснить у него точно, подтвердить свою скандальную догадку. Помнишь, как он смотрел на тебя сегодня, Ричи? Так вот – это был последний раз, когда ты видишь его таким. Грязный мальчишка, как говорила мать Эдди. Глупый Ричи Тозиер со своими странными никому не нужными чувствами. Бесполезный. – Черт... – пробормотал он, захлебываясь презрением к самому себе. – Меня тошнит, ясно? Не самое удобное время, чтобы выяснять отношения. Я вообще не понимаю, почему ты так прицепился к ее словам. – Да потому что ты сбежал сразу после них! – отчаянно воскликнул Эдди, и ему потребовалось какое-то время, чтобы взять себя в руки. – Ладно, не важно. Хватит с меня этого цирка. Просто ответь мне: то, что она сказала – это твои мысли или нет? Ричи ненавидел то, как он промедлил с ответом – что-то болезненно тянуло внутри, умоляя его сказать правду. Но он оттолкнул это хрупкое чувство, пиная напоследок ногами. Какая глупость. Если он не хочет испортить все окончательно, он должен все отрицать. – Нет, – заявил он, упрямо поджимая губы. И молчание Эдди никак не облегчало ситуации: ведь то, что происходило по ту сторону двери, оставалось для Ричи загадкой, и он мог только гадать, какая из возможных реакций за этим последует. Однако реальность кардинально отличалась от всех представляемых в голове вариантов. – Ясно. Тихие шаги и негромкий хлопок двери – это все, что возвестило Ричи об его уходе. Эта ночь была первой в этой вселенной с самой битвы, когда Ричи засыпал в одиночестве, вцепившись пальцами в подушку.