Я иду, возвращаясь к себе, Не пойму, кто я, что я и где. Без любви как в затерянном сне, Ты остался на солнечной стороне. Я, конечно, могу тебя отпустить, Но тогда ты не сможешь мне это простить.
Проснувшись в очередной раз от такого привычного кошмара, Лили протяжно стонет, переворачиваясь на другой бок, и громко вскрикивает, замечая на краю постели силуэт. Он щёлкает пальцами — зажигается свет. — Северус, — удивлённо выдыхает Лили. — И почему не сказала? — он смотрит в её потускневшие глаза, склоняется и проводит рукой по довольно круглому животу. — Он ведь мой. Лили вздрагивает — она почти всё время нервничает. Она, на самом деле, и не рассчитывает выносить этого ребёнка. — Твой. Или Джеймса. Я не знаю, — устало протягивает Лили. — Ты же сам сказал, что тебе я не нужна больше. — Но ты носишь моего ребёнка, — строже добавляет Северус. — Я женюсь на тебе. Ложись. Лили решает не спорить, ложась обратно в постель. Ей уже кажется, что это просто очередной дурной сон, но свет гаснет, а Северус ложится сзади, обнимая её. — Можешь считать, что я простил тебя.***
— Тебе придётся сделать это, дорогая. Беллатриса смотрит на своего законного мужа и его родного брата, пытаясь прикрыть грудь остатками разодранного корсета. Она инстинктивно пятится назад, но натыкается на кровать, падая на неё. Рабастан почти мгновенно оказывается возле неё, сжимая руки и разводя их в стороны. — А у неё неплохие сиськи! Рудольфус смеётся, аккуратно расстёгивая свою свадебную рубашку. Беллатриса, пользуясь моментом, со всей силы ударяет деверя ногой в пах. Он отпускает её, крича и матерясь. Почти сразу Беллу, успевшую встать с постели, настигает её муж, хватая за волосы и с силой ударяя в нос. Она слегка вздрагивает, покачиваясь, и ощущает, как кровь течёт по губам. Глаза затуманиваются, и она уже почти не в силах что-то изменить сейчас. Муж заваливает её на кровать, с силой заламывая руки за спину, что даже слышно тихий хруст. Рабастан помогает брату раздеть её, пока Беллатриса почти не сопротивляется, находясь в полусознании. Рудольфус, срывая её трусы, бьет её с силой по заднице, отчего Белла вскрикивает, пытаясь вырвать руки, но тот лишь сильнее вдавливает её в кровать. — Моя жена — моё право быть первым, — усмехается Рудольфус, разводя её ноги и всё так же удерживая её руки за спиной. — Ублюдок, — выдыхает Беллатриса, давясь собственными слезами и кровью. Рабастан сжимает её волосы, поднимая её голову и глядя на окровавленные губы. Он снимает с себя брюки с бельём, освобождая эрегированный член, и усмехается, проводя головкой по мокрой от слёз щеке Беллы. Рудольфус достаёт смазку из тумбочки, заранее приготовленную, и смазывает свой член. Он почти моментально врывается в жену, чувствуя, как она дергается под ним, а затем кричит, пытаясь вырваться. Рабастан не даёт насладиться долго криками, грубо проникая в её глотку. Братья двигаются в одном ритме, Беллатриса лишь сдавленно стонет, задыхаясь от унижения и обиды, а затем просто расслабляется, мечтая, чтобы всё это просто закончилось. — Беллатриса, ты готова? — Сириус заходит в её палату с букетом цветов, в серой рубашке и простых джинсах. Она сидит на кровати, собирая последние вещи, но, увидев мужа, улыбается, утвердительно кивая. Белла провела в больнице почти месяц, лечилась от зависимости, а теперь муж забирает её с букетом цветов, и она чувствует, что именно это ей нравится. — Я сегодня отвез Серпенса к твоей маме, чтобы ты могла отдохнуть, а завтра поедем за ним вместе, — проговаривает Сириус, протягивая жене букет цветов. — Это тебе. Как ты любишь, синие. — Надо же, как ты только все помнишь, — Беллатриса берёт букет в руки, рассматривая аккуратные бутоны роз. — Поехали уже домой, Сириус. Я ужасно скучала. Добравшись домой, Сириус помогает жене выйти из машины, а затем просто подхватывает её на руки, смеясь. Та обнимает его за шею, зарываясь носом в его длинные волосы. — Ты совершенно не меняешься, — улыбается Беллатриса. — Закрой глаза, — серьёзно отвечает он, и Беллатриса слушается, закрыв демонстративно глаза ладонью. Он заносит её в гостиную, аккуратно, словно боясь разбить, ставит её на ноги, щёлкает пальцами и разрешает ей открыть глаза. Беллатриса опускает руку и застывает в изумлении — Сириус накрыл стол со свечами, повсюду расставил её любимые синие розы, а так же приготовил ужин. Она не привыкла, что кто-то может такое делать для неё. Сириус даже на мгновение сомневается, всё ли было сделано правильно, но почти сразу видит её улыбку. Белла обнимает его, тихо благодаря. Приняв душ, Беллатриса усаживается поудобнее на диване гостиной, закутываясь в халат Сириуса. Он наливает в её бокал сок, себе же — немного вина. Белла спокойно смотрит за этим, в какой-то момент в больнице она поняла, что не обязательно пить или что-то принимать, чтобы расслабиться. Алкоголь больше не вызывал у неё странных чувств, но принимать его она всё ещё не очень хотела. — Как вы тут справлялись? — спрашивает Беллатриса, стараясь начать разговор. Это странно, они никогда не говорили по душам, никогда не откровенничали, никогда не было на это времени. И вот сейчас они сидят в паре сантиметров друг от друга, не зная, что говорить. — Как малыш? — Всё в порядке, Белла. Завтра сама его увидишь. Лучше расскажи, как ты себя чувствуешь? Тебе легче? Она утвердительно кивает, а Сириус накрывает её руку своей. Как давно он не прикасался к ней, не трогал её щеку, губы, тело. Он машинально проводит большим пальцем по её губе, и Беллатриса замирает, глядя в его глаза. Она скучала по его прикосновениям, по его словам, которые он так нежно всегда нашептывал в постели. Сириус отставляет свой бокал, наклоняется к жене и мягко её целует, слыша, как с её губ срывается тихий стон облегчения. — Я скучал по тебе, Белла, — шепчет в губы он, усаживая жену к себе на колени. Беллатриса поглаживает его щёку, заглядывая в глаза, и нежно улыбается, снова целуя мужа. Их языки сплетаются медленно и плавно, словно никто из них больше никуда не спешит. Словно больше нет никаких проблем. Они одни в этом мире. Продолжая целовать жену, Сириус медленно развязывает халат на ней, поглаживая каждый новый сантиметр её кожи, открывающийся под тканью. Беллатриса повторяет движения за ним, поглаживая прохладными пальцами его тело. Она почти сразу расстёгивает его джинсы, освобождая возбужденный член, поднимает полы халата и, отодвинув трусики в сторону, опускается на него. — Чёрт, — выдыхает Сириус в её шею, прижимая жену к себе, — куда ты так спешишь?.. Вместо ответа она лишь целует его, медленно двигая бёдрами, словно смакуя каждый новый миллиметр. Беллатриса двигается плавно, не торопясь, наслаждаясь мгновением этого спокойствия. Сириус целует её шею, мягко прикусывая кожу и опускаясь всё ниже, к груди. Он не в силах сдерживать свои хриплые стоны, когда Белла немного ускоряет движение. Она сжимает его волосы, прижимаясь как можно ближе к мужу, когда его язык легко и невесомо касается её груди. Белла стонет громче, наслаждаясь мягкими поцелуями Сириуса по всему телу. Они кончают почти одновременно, Беллатриса чувствует, как Сириус вздрагивает внутри неё, изливаясь. Она прижимается к нему, совершенно расслабившись, утыкается носом в волосы и прикрывает глаза. Сириус откидывает голову назад, прислушиваясь к угасающим пульсациями и сбивчивому дыханию Беллы, и не смеет даже пошевелиться, всё ещё оставаясь в ней. — Сириус, — тихо зовёт Белла через пару мгновений, немного ерзая. — Расскажи, как тебя принимали обратно в род. Ты не говорил. Сириус тяжело вздыхает, поглаживая волосы жены, — он не особо хотел вспоминать этот момент. Прошло всего лишь два дня после похорон Регулуса, как Орион, Сигнус и Сириус собрались втроём в кабинете первого. — Дальше тянуть нельзя, — твёрдо заявляет Орион, доставая толстую книгу из сейфа. — Блэки сейчас остались без наследника. Нам нужно срочно вернуть тебя, Сириус, в род. Официально. — Изгнать было проще, да? — хмыкает тот, закатывая глаза. Ему сейчас вообще не до этого, его трясет от мысли, что Беллатриса сейчас где-то там, в Дублине, с этим мерзким Снейпом, непонятно чем занимается. — Не раздражай, Сириус, — хмыкает его отец, перечитывая нужный разворот в книге. — Мы никогда раньше никого не возвращали в род. За всю историю. — Чудесно! — всплёскивает руками Сириус, снова закатывая глаза. — Вы даже не знаете, как это работает! А вдруг меня прямо здесь разорвёт на части, как воздушный шар? — Не мели ерунды, — спокойно отвечает Сигнус, протягивая племяннику пачку сигарет. — Покури и успокойся, пока мы всё приготовим. Орион неодобрительно поглядывает за младшим братом и сыном, но решает промолчать, перечитывая вновь список. Родовая магия всегда сложна, нужно выполнять всё очень тщательно, чтобы процесс завершился удачно. — Обряд должен проводить старший мужчина в семье, — коротко поясняет Орион. — Если мужчины нет, то женщина. Так… Он достаёт небольшую чашу, что-то шепчет над ней, а затем его руки вспыхивают язычками синего пламени. Он передал магию. Сириус знал, как это делается. Так же Орион добавляет в чашу несколько капель своей крови. — Затем кровь младшего мужчины в роду, — цитирует Орион, и Сигнус протягивает ему руку для прокола. Когда капли смешиваются в чаше, приходит черёд Сириуса. — Кровь возвращаемого. Капли медленно капают, смешиваясь и тихо шипя. Старший Блэк берёт золотое перо, открывает небольшую фамильную книгу и, обмакнув его в кровь, на чистом листе аккуратно выводит имя своего сына. Книга загорается белым светом, а затем резко гаснет, отторгая написанное имя. — Блядь, — выдыхает Сириус, тихо смеясь. — Нехрен тогда было меня изгонять, отец. — Но, Сириус, — Беллатриса затягивает пояс халата, снова усаживаясь рядом с мужем, — почему так произошло? Он сидит немного растрепанный, усмехаясь ей и целуя нежно, почти невесомо, в висок. Белла берёт со стола тарелку с остывшим ужином, пробует рыбу и всё ещё ожидает ответа. — Младший Блэк на тот момент был Джон. Мы этого не знали, — отвечает Сириус, поглаживая волосы своей жены. Он уже и забыл, какой беззаботной она когда-то была. Ему даже кажется на мгновение, что они снова сидят в её спальне, он только что залез через окно на первом этаже и незаметно прокрался в её комнату. Будто та самая, прежняя. — Когда мы уже узнали о нём, отец провёл ритуал заново, и книга спокойно приняла моё имя, — поясняет Сириус, завороженно рассматривая каждую точку на лице Беллы. Он словно не видел её так давно. — Скажи, — тихо проговаривает Беллатриса, будто опасаясь своих собственных слов, — Андромеду они вернули? Сириус тут же замечает перемену в лице жены — она немного смутилась, но при этом перестала есть, внимательно ожидая ответ. Ему даже на мгновение показалось, будто это было то самое чувство в её глазах. Забота. Её стала волновать Андромеда? — Нет, — вздыхает шумно он, слыша, как вздыхает жена с ним. — Она уехала с мужем в другой город, иногда звонит или пишет сообщения. Твоя мать часто с ней разговаривает, но статус, наследство и своё место в этой семье она больше не получит. Беллатриса замолкает, обдумывая его слова. Наверное, если бы они тогда сбежали вдвоём, сейчас бы тоже сидели где-то на берегу моря, с ребёнком, нежась на солнышке. И не было бы этих лет боли, алкоголя, наркотиков. Белла старается теперь уже не жалеть о том, что пошло не так, как следовало бы. Она больше не строит иллюзий, не мечтает, как могло всё быть, поступи они по-другому. Это всё в прошлом. Нужно жить настоящим. — Белла, — улыбается Сириус, отставляя её тарелку на столик, — ты о чём задумалась? — О том, за что я только полюбила тебя, Сириус, — она смеется и, наконец, вспоминает этот момент. Сидя во дворе школы, Беллатриса пытается и дальше практиковаться в левитации, но бесящая парочка Мэриэт и Сириус, всё время мелькающие перед глазами, раздражают её. Рядом с Беллой присаживается Люциус, протягивая ей сигарету. — Бесит, — она закатывает глаза, делая затяжку. — Проучи, — выдыхает Люциус, прослеживая её взгляд. — Раздражаешься, потому что он выбрал не ту чистокровную? — Да плевать на какой он там женится, или кого трахнет, просто шумные они, — Беллатриса бросает взгляд на Люциуса, который лишь задумчиво смотрит на крону дерева. — Пробовала просто не сидеть рядом с их компанией? — Издеваешься? Я похожа на дуру, Малфой? — Белла начинает раздражаться, выбрасывая сигарету. — Спорим, что завтра же они расстанутся? — По рукам. — То есть, Белла, — Сириус смеётся, — тот поцелуй в ванной для старост… Был на спор? Беллатриса смущенно закусывает губу, не зная, что ответить, а Сириус смеётся, прижимая её к себе. Она обнимает его в ответ, заглядывает в глаза и улыбается. — Да, конечно, на спор, — серьёзно произносит Белла, — или ты думал, что поразил меня своей неземной красотой? Он вновь смеётся, а Беллатриса замирает, глядя на него. — Что такое? — Вспомнила, когда мне было ужасно плохо, а тело выворачивало от боли и ломки, мне снился сон, что мы с тобой были на море. Я будто чувствовала запах моря и тебя рядом, — шепчет Белла, перебирая волосы мужа. Она немного сбита с толку своим внезапным воспоминанием. Сириус поглаживает её затылок, а затем целует в губы, слишком долго и нежно. — Я обязательно отвезу тебя на море, Белла, — произносит он, прижимая её ещё ближе к себе. — Я был таким дураком, Белла, что не ценил твоих чувств. И таким эгоистом. Прости меня за это. Она долго смотрит на него, изучая, а затем улыбается и целует его в щёку. — Ты и сейчас всё такой же дурак! И она снова смеётся. Какой раз за этот вечер. Искренне, звонко. В её голосе больше нет боли и презрения. Только искреннее счастье.