Алекситимия

Книги сданы в библиотеку, и Чарли со стыдом отдавала «Библиотеку музыкальных инструментов. Сборник рассказов» автора Ким Чжун Хёка. Она от силы прочитала страницы три-четыре, может, десять. Видимо, семестр оказался куда интересней и насыщенней, чем она предполагала в начале. Оценки получены, и по всем музыкальным предметам у неё “отлично”. Разве что, сольфеджио – “хорошо”, но и это не страшно. Больше радости вызывает философия и психология, где те же оценки “хорошо” радуют глаз и успокаивают нервы. Она не вылетит и останется на второй семестр. Студенты, которые брали участие в спектакле, были чуть ли не единственными, кто еще полностью не освободился от Академии на зимние каникулы. Сегодня последний день в году, когда они находятся в стенах учебного заведения, но это не может сравниться с растущим волнением касательно рождественского выступления. Вечер. Актовый зал уже полон народу, и среди них сидит дядюшка Минхо, который взял выходной ради своей племяшки. По просьбе Чарли, он притащил огромный пакет с подарками для всех остальных, ибо, не факт, что она сможет вручить их в любые другие дни. Да, её волнует не только сцена с Тэхеном, но и то, что она скажет им с Чонгуком после окончания. Они должны понять, и, наверное, поймут. — Тебе не будет холодно в ноги? — спрашивает девушка из кружка шитья, поправляя подол платья. — Не должно. Я же уже репетировала в этом. — Главное, чтобы ты не поскользнулась и не упала. Ладно, иди, тебе сделают грим, — девушка похлопала её по спине и пошла к остальным. — О, Новенькая, с тобой вообще всё просто, — напротив неё присел незнакомый парень, который немного странно воспринимался в роли гримера. — Бледный макияж, красные, как будто кровь, губки, и, конечно же, черная тушь. Знаешь, я хотел тебе сделать накладные ресницы, но сценарист сказал: “Никакой искусственности в моем произведении!”, — он поднял палец вверх, пародируя голос сценариста и улыбнулся, замечая смешок со стороны Чарли. — Ладно, лучше мне приступить к работе. По телосложению и внешнему виду, гример был типичным “плохим мальчиком”, и, наверное, похуже Чонгука. Странно, что такой, как он, занимается макияжем, и делает он это с поразительной профессиональностью. Чарли смотрит на себя в зеркало и не узнает себя, а ведь он почти ничего не менял! — Я над Боми сидел почти час – пока выведешь на ней все узоры, — он тяжело вздыхает, его тут же отвлекают другие девушки. Освободив место для следующей студентки, Чарли достала телефон и впервые за долгое время решила сделать селфи. Она попытается сама сделать такой же макияж, что вряд ли у неё получится так же круто, как и у того парня, но, попытка - не пытка. В кабинет зашла режиссер и сказала, что выступление начинается через двадцать минут. Готовые студенты тут же направились за кулисы актового зала так, чтобы их не видели зрители. — Волнуешься? — к Чарли подошел чересчур тихий Чимин, чем очень напугал. — Да не бойся, не укушу. Он заботливо поправил плечики платья, разгладил юбку, подравнял шнур от микрофона, и что-то подсказывало, что он пытался успокоить Новенькую. Вроде бы, она не трясется, не потеет из-за страха перед сценой, не мнет нервно пальцы. Значит, Чимин просто это чувствует. — Почему ты не в зале? — Ну, я на правах постановщика танцев могу побыть с вами до выступления, — довольно ухмыльнулся Чимин, радуясь своему положению. — Тем более, вас с Боми нужно успокаивать. — А Тэхена? — Чарли хмурится, а затем чуть ли не стукает себя по лбу, ибо вопрос очень глупый. — Его не нужно успокаивать. Я бы предложил тебе сигарету, но в стенах Академии…, — он скривился, всё еще недовольный дискриминацией по отношению к курящим. — После выступления, мы думаем все вместе пойти в какой-то ресторанчик и, наконец-то, отпраздновать нормально окончание семестра. Нервное хихиканье Чарли насторожило Чимина, поэтому он с подозрением сощурился, наблюдая, как она избегает взгляда с ним. Возможно, ей действительно стоит промолчать, иначе сюрприз испортится. Не факт, что приятный для всех остальных, но на то он и сюрприз. — М-м, — промычала в ответ и постукала свой носик указательным пальчиком, — не знаю. — Не понял, — Чимин нахмурился и нагнулся так, чтобы словить взгляд Чарли, словно она нашкодила. — Что ты скрыва…? — Боже, уже столько времени, — Чарли посмотрела на несуществующие часы у себя на руке и хлопнула себя по лбу, — нужно готовиться, прорепетировать в голове. Ладненько, Чимин, увидимся, — она с кривой улыбкой похлопала его по плечу и, не обращая внимания на недовольные восклицания своего любимого партнера по перекуру, пошла куда-то в глубь толпы актеров. Окей, им по-любому кто-то займется. А еще, он об этом забудет, должен забыть. В любом случае, лучше Чарли выкинуть это с головы и сесть на свободный стульчик, вставить наушники и прослушать минус еще раз. Лучшее решение перед выступлением – еще раз прогнать песню, беззвучно напевая её одними лишь губами. Пока в ушах играла мелодия, которую она сможет уже и на пианино сыграть, настолько хорошо она её знает, Чарли наблюдала за бегающими туда-сюда студентами. Хаос не уменьшался, а лишь нарастал, когда вошедший за кулисы сценарист объявил, что выступление начинается через десять минут. Вспомнив, что Чарли выступает не одна, она сразу же начала искать взглядом Тэхена, который, как всегда, тайно исчезал и точно так же появлялся. Нет, он не мог опоздать, и пропустить тоже, а сбежать – бред. Чарли может придумать себе всё, что угодно, ибо небольшой стресс заставляет руки чесаться, а воображение – напомнить о своем существовании. Жаль, что рядом нет пианино. Жаль, что она выступает без пианино. Шум уменьшается, когда свет на сцене гаснет, и теперь точно можно паниковать. Выступление началось, а Тэхена до сих пор нигде нет! Можно было бы отыскать Чимина и допросить в его же лучших традициях бездумной тряски, но он, скорее всего, уже ушел в зал, и теперь она осталась одна. Боми вышла первой вместе с тремя актерами и представление началось. Мягкое освещение покрыло сцену, бархатный и такой гармоничный голос главной героини разлетелся по всему залу, и каким-то образом это немного отвлекло Чарли. На самом деле, было бы неплохо успокоиться, по-настоящему успокоиться и выдохнуть. Медленно, тихо. Можно выпить водички, а еще – позвонить Тэхену, и это кажется отличной идеей, пока перед ней не оказывается виновник её минутной паники. — Ты чего так волнуешься? — шепчет и садится на колени прямо перед ней. Заготовленная тирада сразу бы вывалилась на Тэхена, если бы не его грим, который можно было рассмотреть при тусклом освещении за кулисами. Волосы на кончиках немного подкручены, и он невероятно пушистый, как щеночек. На лице слабые, еле заметные серые мазки, имитирующие грязь. Гример подчеркнул все достоинства лица Тэхена – ровный нос, большие глаза, твердые скулы. Если бы Чарли была менее заведенной, она бы точно облизнулась из-за аппетитного, вишневого цвета на его губах. Ниже – рванные линии, словно раскатистая молния, что начинается где-то под хлопковой рубашкой и растягивается по шее. Если это была идея сценариста, то кроме Юнги в окружении Чарли появился еще один гениальный человек. — Ты где пропадал? — снимает наушники и откладывает всё в сторону, на соседний стульчик. — Нам выходить через три сцены, — шепчет и не замечает, как её ладони накрывают руки Тэхена. — Мне надо было показать родителям их места, — оправдывается, и Чарли понимает, что ей не стоило так резко реагировать. — Я бы тебя ни за что не бросил. — Я знаю, но…, — мямлит и неосознанно крепче сжимает большие пальцы Тэхена, — я немного волнуюсь, не знаю. Так страшно. Когда она говорит в слух собственные переживания, они ощущаются намного реальнее и очевиднее. Голос помог найти их, принять и почувствовать, как же ей, всё-таки, боязно выступать перед публикой. К тому же, не стоит забывать, что в конце сцены они целуются, и от этого вообще хочется провалиться сквозь землю. Её не волнует то, что всё это увидит Чонгук – они уже окончательно разобрались с отношениями, друг с другом, и всё, в целом, хорошо. Не тревожит, что Мирэ будет наблюдать за поцелуем Новенькой и своего бывшего, и она не боится будущих подколов от дядюшки Минхо или, конечно же, Чимина, который, несомненно, будет снимать всё на камеру. Юнги будет лишь молчать, но, вполне возможно, потом будет ухмыляться и забавляться сценой. Самое страшное – сфальшивить из-за поцелуя. Из-за того, что спустя столько времени, после всего, что между ними произошло – поцелуй Возлюбленного и Возлюбленной предстает в совершенно новых очертаниях. — Не бойся, — всё так же шепчет и улыбается. — Я словлю тебя, если ты вдруг упадешь. Танец веду я, так что, тебе стоит лишь спеть – и всё. Положись на меня, Шарлотка, — он кивает, смотрит прямо в глаза, пока на фоне звучат аплодисменты после очередного гениального хода истории. Чарли сглатывает и кивает, чувствуя всем телом, как сердце хочет выпрыгнуть из-под ребер. И так каждый раз, когда Тэхен так близко, когда он касается её и дарит столь заботливые и мягкие взгляды, что хочется закутаться с ним в одеяло и никуда не выходить. — Ладно, да, ты прав, — делает глубокий вдох и медленный выдох. — Я и так положусь на тебя, Тэхен, иначе есть большой шанс, что я упаду со сцены, прямо в руки зрителям. Тэхен издает смешок, улыбается и облизывает губы, затем немного плямкает, ибо он, скорее всего, почувствовал вкус бальзама. От него пахнет всё тем же мускусом и мускатным орехом, от чего уровень душевного умиротворения повышается. — Мои родители сидят справа, вместе с родителями Чонгука, — он решает немного отвлечь Чарли от бесконечных мыслей о выступлении. — Твой дядюшка Минхо тоже где-то там, моя мама настояла, чтобы он был рядом с ними, — он ухмыляется, как и Чарли. — Чимин с Юнги заняли первые места, ведь Чимин же у нас работал над танцами. Чонгук с ними, так что, если вдруг ты собьешься – сможешь посмотреть в зал и увидеть тех, кто поможет тебе сосредоточиться получше. Чарли чуть ли не насмешливо выдыхает, ибо единственный, на кого она будет смотреть – Тэхен. Когда её взгляд будет направляться в зал, то ей лучше устремлять его в потолок, на стены, но не на людей. Она собьется, если увидит Чонгука, если заметит строгого Чимина или ленивого Юнги. Если она наткнется еще и на Мирэ, то пиши пропало. Они уже столько не общались, что у Чарли создается впечатление, словно они и не были знакомы. Вновь аплодисменты, какая-то суматоха за кулисами – новые актеры выходят на сцену. Тэхен встает, не отпускает ладоней, и они вместе подходят к выходу на сцене, держатся за руки. Странное ощущение, очень странное, они же уже проходили это миллион раз. Ладно, не миллион, но много, очень много, и Чарли закусывает губу, вспоминая, как пришла на кастинг. Надев на голову микрофон, она поправила его и вновь выдохнула. Чарли его проверяла, он работает, всё в порядке. Она уже пела с ним, и она приловчилась настраивать голос, всё должно выйти как нельзя лучше. — Готова? — Тэхен смотрит на неё всё так же ласково и нежно. Чарли кивает и свет тухнет. Знак, что им пора выходить и становиться в позу. Предыдущие герои спектакля дали подводку к сцене Новенькой и Тэхена, и теперь они могли перейти к своей части. В зале слышен шепот, когда свет загорается. Чарли пытается не улыбаться, когда отчетливо улавливает чуть ли не извращенное хихиканье Чимина. Немного не понимает, с чего он радуется, но сейчас лучше не думать об этом вообще. Тэхен смотрит на Чарли, Чарли смотрит на Тэхена. На репетициях, она не позволяла себе смотреть на него так, как она смотрела в детстве, как она пялилась на него во время вечеринки, и как любовалась им во время экстази. Боялась собственных чувств. Не была готова вернуться к ним. А сейчас… сейчас она позволяет себе мягко улыбнуться, приспустить ресницы и подарить Тэхену искренне влюбленный взгляд, от которого он еле заметно вздрогнул, но ни капельки не изменился в лице. Всё оказалось волшебным сном, и Чарли полностью отпустила себя и свой голос в свободное путешествие. Она забыла о зрителях, о зале в целом, для неё был лишь Тэхен, что не отпускал и вел её, всё так же профессионально и красиво. Чарли пела так, как никогда. Её шепот был громче высоких нот, разрывал душу, выставлял наизнанку истинную суть её персонажа. Она двигалась утонченно, четко и непрерывно. Тэхен гармонично танцевал рядом, воздушно касался, но крепко удерживал. Позволял полностью окунуться в песню. Они кружились по сцене, словно по поляне из цветов, и холодный пол казался приятной травой. Декорации и костюмы, прямо как недавно, на репетиции, уносили в книжный, сказочный мир. Может, в прошлой жизни, Тэхен был принцем, а Чарли – мистическим существом, и они взаправду были вместе, прежде чем их разлучила смерть? Поэтому выступление кажется таким настоящим, таким прекрасным, таким утягивающим? Чарли кидает взгляд в зал и прикрывает глаза. Пытается донести каждому трагедию, заставляет всех до единого упасть в её же пропасть и лететь вниз под её пение. Уносит в другой мир, показывает, что есть совершенно другой. В нем громче ощущения и слаще чувства. Мир, который создал голос Чарли. Она не понимает, что уже конец песни, не следит за ней, а просто поет, и когда Тэхен притягивает её к себе, и она всё еще пронзительным голосом растягивает слова; когда её рука скользит к пушистым волосам, а его – очерчивает линию челюсти; когда в зале все замирают и забывают, как дышать – Чарли нежно касается губ Тэхена, и, на эмоциях, вкладывает в него всё то, что ей хочется выразить словами. Они застывают в пьянящем поцелуе, создают интимную атмосферу, которая почему-то никого не смущает. Возможно, потому что всё, что происходит на сцене – это произведение искусства, и голое тело тоже может быть предметом восхищения и созерцания. Какой-то миг, меньше минуты, невозвратная точка, её никогда больше не увидят, не прочувствуют, но след останется. Тэхен медленно отпускает губы Чарли, смотрит так, что внутри всё взрывается. Она не под экстази, но ощущения, словно она проглотила не меньше двух таблеток. Желание остаться здесь, прижаться к Тэхену, вновь припасть к губам, трепетать от поцелуя и близости. В его взгляде всё то, что в её душе: тепло, привязанность, нежность, жажда, влечение, связь. Он тяжело дышит, точно так же зачаровано смотрит на её лицо, на губы, скользит взглядом по щечкам, вновь смотрит в синие глаза, что блестят, светятся, почти кричат о том, что таится внутри. Чарли сглотнула, понимая, что всё это длится совсем недолго, и им нужно будет уйти, как только погаснет свет. Она использует малейшие мгновения, лишь бы побыть в их мире, волшебном и удивительном мире, где им хорошо, где они почти как одно целое. Хотелось показать всем, как же она, черт возьми, любит Ким Тэхена. Сцена окунается во мрак и в зале слышно, как встают люди и аплодируют. Они не видят, как исчезают Тэхен с Чарли, быстро перебираясь за кулисы, не знают, что больше не увидят их перед собой, но, это не означает, что они не могут показать всё восхищение, что они испытали. Когда зрители садятся на свои места и начинается следующая сценка, к парочке тут же подбегает сценарист и обнимает их так, что они начинают сильно кашлять и просить, чтобы их отпустили. Чарли еще никогда не видела его в таком восторге, даже когда он выбрал её на роль Возлюбленной. — Я знал, знал, что именно вы порвете зал, — он улыбается так, что его очки подпрыгивают из-за приподнятых щечек. — Просто. Не-ве-ро-я-тно. Я – гений, что выбрал вас, просто гений! Ох, прекрасное чувство, — он улыбается, кладет ладошки на сердце и слушает собственный пульс. — Так хорошо…, — с этими словами, он медленной походкой пошел куда-то к актерам и режиссеру. Чарли пришла в себя. Они встретились взглядами с Тэхеном, который, видимо, тоже поумерил свой пыл. Словно их загипнотизировали, или же они оказались под невидимым излучением, пока находились на сцене. Всё было очень странным. В клубе, Чарли ощущала что-то похожее, но совершенно с другими оттенками и привкусом. Здесь же, она испытала что-то новое, невероятное, громкое и, можно сказать, сумасшедшее. — Ты хорошо справилась, — Тэхен улыбается и нервно выдыхает, немного хмурится и прочищает горло. — Я, конечно, не сомневался… — Без тебя – я бы облажалась по полной, — краткая улыбка, ибо на губах всё еще привкус губ Тэхена. Он кивает, трясет своей пышной шевелюрой и оборачивается, отвлекаясь на выступление. Неловкость была вполне ожидаемой, и, возможно, если бы здесь не было столько людей – Чарли бы сказала ему всё, что так долго сидит внутри и просится наружу; то, что она бессовестно вывалила под действием наркотика. Он же ждет, да? И она ждет. Четыре дня. Еще четыре дня. Оставшееся выступление они не разговаривают друг с другом, и Чарли прекрасно понимает, почему Тэхен молчит и почти не смотрит на неё. Он много думает над тем, что увидел, что почувствовал. Она точно так же переосмысливает случившееся, пропускает через себя несколько раз, дабы с точностью уловить все детали. Всё было таким… нереальным. Таким чуждым. Хотелось бы, чтобы выступление было финальной точкой, но это не входило в планы Чарли. Для неё нужно еще немного времени. После объявления окончания, все выходят на сцену, и Тэхен сразу же берет её за руку, чтобы стоять вместе. Всё еще молчит, но его рука непривычно горячая, шершавая. Они улыбаются, когда машут вставшим зрителям, кланяются вместе с остальными актерами и сияют под софитами актового зала. Чарли смотрит на Чимина, который скинул с себя боты и встал ногами прямо на сиденье, чтобы быть выше всех, и чтобы свистеть громче всех. Юнги слабо хлопал, можно сказать, прикладывал ладонь к ладони, но в его взгляде была некая похвала и одобрение, почти так же, как и в клубе. Чонгук мягко улыбался и в нем было заметно принятие, неожиданное и теплое. Словно, ему было необходимо увидеть хена и нуну рядом, почувствовать их любовь, чтобы всё понять. Он восхищался выступлением не меньше Чимина с Юнги, и это так грело сердце, что Чарли не могла перестать счастливо улыбаться. Не верится, что они выступили. Только сейчас к Чарли приходит осознание, что первый семестр подошел к концу. Выступление кажется логичной точкой. Она вспоминает первый день, и не верит, что сегодня последний. Она выйдет отсюда и… И… Актеры начинают спрыгивать со сцены и разбредаться по компаниям. Ловят своих друзей, семью, обнимаются и принимают поздравления. Чарли очнулась и посмотрела на Тэхена, который не отпускал. — Всё хорошо? — Мг, — почти сразу отвечает и видит, как к сцене подошли Чонгук, Чимин и Юнги. — Вы были просто… просто… просто, блять, вы были! — все смеются с воодушевленного Чимина, который активно жестикулирует. — Этот танец, Боже, какой же я ахуенный. Он так подошел, прямо тютелька в тютельку. Прямо м-м-м… И, кстати, не только с вами, ага. — Мы знаем, Чимин, что ты – восхитительный, — ухмыляется Чарли и закатывает глаза. — Ты так пела, нуна, — встревает Чонгук и только сейчас Чарли замечает новый цвет на его волосах – теплый каштан. — Хорошо, что ты не брала участие в том конкурсе, ты бы нас уделала. — Еще чего! — тут же стал возникать Чимин, и с таким возмущением посмотрел на Чонгука, что младший аж прыснул от смеха. — Смейся-смейся, в следующий раз хер я буду с тобой в паре. Буду твоим соперником и, поверь, ты об этом пожа… — Твоё пение намного лучше, когда в песне присутствуют слова, — задумчиво сказал Юнги, чем заставил всех удивленно посмотреть на него. — О чем ты? — спрашивает Чонгук, и лучше бы он молчал. — Мы с Новенькой недавно запи… — А-а-а-а-а, вон и дядюшка Минхо с вашими родителями! — Чарли хлопает в ладоши, и её отвлекающий маневр совершенно не нравится никому, даже Чимину, который в немой растерянности открывает рот. Она дарит самый уничтожающий взгляд старшекурснику, на который вообще способна, а тот лишь ухмыляется. Как же ему нравится забавляться над ней, особенно над её секретами. Тэхен хмурится, и он наверняка помнит, что вчера Чарли ему сказала о неудаче в студии Юнги. Чонгук щурится и ухмыляется почти так же, как и старшекурсник, что не очень-то и улучшает ситуацию. — Еле пробрался, — бухтит дядюшка Минхо с огромным пакетом в руках, на который все обращают внимание. — Как же вы классно выступили, ребята! Сразу же подходят родители Тэхена и Чонгука, сердечно обнимая каждого, даже удивленного Чимина. Только вот Юнги специально отошел в сторонку, чтобы никого не смущать, и чтобы избежать нежелательного контакта. — Так, что, к нам? На ужин? — улыбается миссис Ким, смотря на троицу. — Мы планировали пойти в клуб, потусить, — отвечает Чимин, чувствуя поразительно комфортно рядом с родителями своих друзей. — Клуб? — хмурится дядюшка Минхо. — А как же самолет? Тэхен застывает, оборачивается на Чарли, которая неловко улыбается и нервно смеется. Чонгук хмурится и смотрит не так сурово, как хен, но более испуганно. Чимин всё так же открывает рот, а Юнги всего лишь дернул бровью. — Самолет?! — орет Чимин громче обычного. — Какой, к черту, самолет?! — А ты им не сказала? — дядюшка Минхо виновато смотрит на племянницу, которая закусывает губу и не знает, что делать. Нет, она, конечно, не планировала улетать, никому не сказав об этом, но и столь внезапное объявление тоже не очень-то и хорошее развитие событий. — Сюрпри-и-из, — она трясет открытыми ладошками, но это никого не веселит, включая её любимого партнера по перекуру. — Ладно, плохой сюрприз, и я с вами согласна. Но, позвольте мне всё объяснить. — Уж постарайся, — говорит Чимин и скрещивает руки на груди. Она лезет в пакет, который притащил с собой дядюшка Минхо и начинает раздавать подарки своим друзьям. Чимин с Юнги взяли по странному свертку, и Чарли ждала, пока они их раскроют, пытаясь не обращать внимание на испепеляющие взгляды Тэхена и Чонгука. Видимо, на них внезапный уезд Чарли повлиял несколько иначе. — Аху… то есть, простите, — Чимин виновато улыбнулся перед родителями Тэхена и Чонгука, которые с интересом за всем наблюдали. — Это же кубинские сигары! — Угадала с маркой, молодец, — Юнги подмигнул и с легкостью принял очередной возмущенный крик от Чимина. — Ты знал?! — Может быть, — старшекурсник жмет плечами и обнимает, можно уже сказать, своего парня за талию, чтобы успокоить. — Новенькая, спасибо. — Д-да, Новенькая. Ты, блин, дурочка, я же ничего не… — Это за все сигареты, которые я у тебя стреляла, — улыбается, а затем слышит свирепый вздох дядюшки Минхо, и понимает, что ей влетит за курение. — А, это – вам, — она сразу же подходит к Тэхену с Чонгуком, которые довольно скептически смотрят на странные конвертики. — Ты улетаешь, — констатирует факт Тэхен, которого явно не интересует подарок Чарли. — Ты ничего нам не сказала. — Ты бы и дальше молчала об этом? — встревает Чонгук, и Чарли была готова к их гневным тирадам. — Вручаешь подарки, как и прошлый раз, но это не облегчит… — Откройте уже, наконец-то, — неожиданно раздраженно вздыхает, чем заставляет своих друзей удивленно вскинуть брови. Они переглядываются, а затем почти одновременно разрывают конвертики. Достают оттуда плоские бумажки, внимательно читают, хмурятся. Тэхену приходится немного прищурится из-за отсутствия очков, и позже, он поднимает взволнованный взгляд на Чарли точно так же, как и Чонгук. — Билеты? — шепчет младший, не веря, что держит в руках. — Да. Я хотела взять на сегодня, но не было уже мест. Пришлось взять на послезавтра, — Чарли нервно мнет пальцы и улыбается, когда на лицах друзей проскакивает облегчение вместе с радостью. — Я бы хотела слетать к родителям, в Вашингтон. Давно их не видела. Но, я также не хочу праздновать Новый год без вас, — она выдыхает, не зная, что еще сказать. — Вот. — Больше не пугай нас так, хорошо, — Чонгук не выдерживает и обнимает нуну. — Прости, — она обнимает младшего и, как только он её отпускает, к ней тут же подходит Тэхен, сжимая намного сильнее. Он ничего не говорит, лишь блаженно вдыхает запах Чарли, и прижимается, как в последний раз. Она не подумала о том, что всё это может напоминать тот самый день восемь лет назад, и вполне объяснимо, почему Чонгук с Тэхеном так реагируют. — Вы же… вы же прилетите? — она смотрит на них с просьбой, не желая принимать отказ. — Мы не можем не прилететь, — отвечает Тэхен, отпуская Чарли, и широко улыбается. — Шарлотта, тут еще один подарок, — дядюшка Минхо достает последний сверток, и Чарли слабо хлопает себя по лбу. — Как я могла забыть, — она берет подарок и говорит остальным, что скоро вернется. Протискивается сквозь толпу, иногда подпрыгивает, чтобы увидеть нужную цель. Замечает лишь благодаря какой-то девушке, которая выкрикнула имя. Быстрыми шажками идет в сторону звука и замечает Боми, которая смущенно улыбалась и общалась с незнакомой Чарли студенткой. — А, Чарли, — она весело улыбается, замечая Новенькую. — Я как раз хотела… — Боми, у меня мало времени, — она виновато поджимает губы и протягивает небольшой сверток удивленной брюнетке. — Меня не будет в Сеуле на Новый год, а мне бы хотелось вручить тебе подарок до праздника. Боми раскрывает упаковку и широко открывает рот, смотря на новенький, красивенький ланч-бокс. Она явно не ожидала, что Новенькая подарит ей вообще что-либо, поэтому не может и слова сказать. — Зачем? — Просто, — Чарли жмет плечами, и понимает, что если она ответит на заданный вопрос, то точно пропустит рейс. — Спасибо большое, — Боми обнимает так аккуратно, словно Новенькая – это крохотный и очень хрупкий кристалл. — Мне очень приятно. Прямо очень-очень! О, и, да, — она отодвигает Чарли и с нескрываемым восторгом смотрит прямо в синие глаза. — Твоё пение – это потрясно! Вы с Тэхеном были фантастическими, словно не из мире сего. — До твоей игры мне, конечно, еще очень далеко, но, всё равно, спасибо, — Чарли улыбается и они вновь обнимаются. Попрощавшись с Боми, она пытается запомнить вкусный аромат, исходящий от неё. Такой ягодный, цветочный, мягкий-мягкий. Стоило бы и ей купить билет, да вообще всем. Чарли очень хотела привезти Чимина и Юнги в Вашингтон, но столько билетов дядюшка Минхо не потянул бы. — А, вот ты где, — дядюшка указывает пальцем на наручные часы. — Мало времени, Шарлотта, самолет через три часа. — Да-да! — Чарли поспешно оглядывается, замечая, что Юнги с Чимином обсуждают что-то с родителями Тэхена и Чонгука, пока те терпеливо ждали свою подругу. — Простите, но… — Мы знаем, — Тэхен тепло улыбается и выдыхает. — Целых два дня. — Всего лишь два дня, — перечит Чонгук, поднимая палец вверх. — Беги, нуна, и обязательно встреть нас! Чарли кивала чисто на автомате, и начинала немного паниковать. Ей еще нужно переодеться, а затем уже прямиком в аэропорт. Она обнимает Тэхена и Чонгука еще раз, жалея, что ей приходится бежать от них так скоро. Но, радуется, они вновь встретятся. Она сможет показать свой дом, проведет экскурсию, они смогут быть вместе, втроем, как в старые-добрые. Волнение накрывает с головой, и Чарли пытается не утопать в фантазиях о волшебном праздновании Нового года с семьей, пока переодевается. Бежит к машине дядюшки Минхо, хлопает дверью и смотрит в Академию, не в силах поверить, что она еще сюда вернется.