Дева Мария наблюдает за вами (Новелла) — Том 2. Революция Жёлтых Роз

Часть I Ёсино-сан, которая не появлялась в школе уже почти целую неделю, неожиданно позвонила Юми домой. Что ж, любые телефонные звонки довольно часто оказываются неожиданными. Но так как Ёсино-сан до этого дня никогда не звонила ей, Юми немного… нет, она очень сильно удивилась. Это произошло чуть позже восьми часов вечера. — Юми, тебя к телефону. С нижнего этажа раздался крик её младшего брата. Стоит заметить, что этот молодой человек кричал достаточно редко. — Поторопись. Мне кажется, что это звонок с общественного телефона. — С общественного телефона? — переспросила Юми, немного смутившись. Когда Юми наконец взяла трубку, на другом конце провода она услышала голос Ёсино-сан. — Это был твой брат? — Ох, да. Опять он норовит влезть не в своё дело. — Знаешь, на меня он произвёл впечатление надёжного человека. — Как скажешь. Брат оказался прав. Ёсино-сан позвонила ей не из дома. Юми сделала такой вывод, потому что помимо голоса Ёсино-сан она отчётливо услышала в трубке шум из множества голосов других людей. — Тебе очень повезло. Я единственный ребёнок в семье, поэтому отношения между братьями и сёстрами вызывают у меня чувство восхищения. «Но, наверное, ей не так уж одиноко, потому что рядом есть Рэй-сама, которая может заменить ей сестру», — подумала Юми. Но вот Ёсино-сан не сказала о Рэй-сама ни единого слова. Стоит отметить, что голос у Ёсино-сан звучал ярко и энергично. Юми ещё ни разу не виделась с ней после всех тех событий, связанных с «Революцией Жёлтых Роз», поэтому беспокоилась за неё. Но, судя по голосу, Ёсино-сан чувствовала себя не так уж и плохо. По крайней мере, в данный момент времени. Роза Фетида и Рэй-сама были значительно больше похожи на больных людей, чем слабенькая Ёсино-сан. В таком случае, может быть, Ёсино-сан ничего не знала о тех ужасных происшествиях, которые только что произошли в школе? И о том, как другие отреагировали на её поступок? — Чем ты занималась, пока не ходила в школу? Конечно же, Ёсино-сан была дома и поправляла своё здоровье. Но её голос звучал настолько бодро, что Юми решила спросить об этом напрямую. К тому же, у Рэй-сама о таких вещах спрашивать сейчас было несколько затруднительно. — М-м, я проходила обследования в больнице и всё такое… — Обследования? — Да, анализы крови, электрокардиограммы... — Ты плохо себя чувствуешь?.. — А, нет. Они отправляют меня на обследования не потому, что я плохо себя чувствую… Голос Ёсино-сан внезапно оборвался. — Мне трудно обсуждать это по телефону. На самом деле я позвонила, потому что хотела встретиться с тобой, Юми-сан. — Со мной? Значит, Ёсино-сан пока что не собиралась возвращаться в школу. — Извини, что вот так побеспокоила тебя, — сказала Ёсино-сан, после чего назначила Юми время и место встречи. — А, как ещё раз? — переспросила Юми, записывая адрес в свой блокнот. Юми предположила, что раз Ёсино-сан хочет увидеться с ней, то она собирается пригласить её к себе домой, но… — Ёсино-сан, ты проходила лечение не у себя дома?.. И как только она спросила это, в трубке прозвучало объявление из громкоговорителя, которое ни с чем нельзя спутать: «Доктор ОО, пожалуйста, немедленно подойдите к сестринскому посту». Ёсино-сан была в больнице. Часть II — Простите за вторжение. Дважды проверив табличку на двери, Юми наконец вошла в палату и увидела Ёсино-сан, сидящую на кровати и читающую какую-то книгу в мягкой обложке. — Ах, Юми-сан. Ёсино-сан тут же подняла голову и улыбнулась. Прямо как весенний цветок. Это была частная палата, поэтому никаких других посетителей, кроме Юми, здесь не было и не предвиделось. На маленьком прикроватном столике лежала стопка книг в мягких обложках. Возможно, они предназначались как раз для того, чтобы убить то долгое время, которое Ёсино-сан приходилось проводить в полном одиночестве. — Вот… Юми показала Ёсино-сан цветы, которые она принесла в знак беспокойства о здоровье девушки. Сначала она хотела принести небольшой торт или фрукты, но мама попросила Юми воздержаться от подобной затеи. Ведь она не спросила у Ёсино-сан, можно ли ей есть что-то из этого. Поэтому было решено ограничиться цветами. — Спасибо! Они замечательные. Букет состоял из самых разных цветов, но жёлтые розы, которых здесь было целых три сорта, смотрелись особенно мило. Почему-то Юми чувствовала, что эти розы подходят Ёсино-сан. — Я никогда раньше не навещала кого-то в больнице, поэтому попросила флориста помочь мне составить букет. Я и не знала, что при этом надо учитывать столько вещей. Например, что лучше не использовать лилии, потому что от них слишком сильный запах. Ещё флорист посоветовал Юми взять букет со специальным оформлением, чтобы не пришлось искать вазу. Поэтому было решено поместить цветы в специальную корзину, похожую на перевёрнутую соломенную шляпу. Это оказалось не только красиво, но и удобно — можно просто поставить подарок на стол и поливать цветы прямо в этой корзине. — Я и не знала, что сюда нельзя приносить растения в горшках. — О, да, это из-за того, что они символизируют «отхождение ко сну». Хотя лично я ничего не имею против них. Да, это вполне подходящее объяснение. Ведь выражения 根つく(укореняться) и 寝つく (впадать в глубокий сон) похожи по написанию. По словам Ёсино-сан в больницах уделяют большое внимание различным приметам и символам. В частности, во многих больницах отказались от использования цифр 4 (死, напоминает иероглиф со значением «смерть») и 9 (苦, напоминает иероглиф со значением «мучение, боль»)[1]. Хотя подобные вещи беспокоят не столько работников больницы, сколько самих пациентов. — Извини, что помешала твоим воскресным планам. Ёсино-сан положила свою книгу на стопку других таких же и повернулась лицом к Юми. — О, нет, не беспокойся об этом. Юми покачала головой и присела на стул, который ей предложила Ёсино-сан. Счастье, которое она испытала, когда Ёсино-сан сказала «я хотела увидеться с тобой», затмило все те чувства, которые она могла бы испытать из-за потерянного выходного. — Кажется, здесь что-то не так. У Ёсино-сан поверх кофты был накинут медицинский халат, а на Юми была короткая юбка и мохеровый кардиган. Они никогда не видели друг друга за пределами школы, поэтому подобное сочетание одежды смогло рассмешить обеих девушек. — Как там идут дела? В своём вопросе Ёсино-сан не стала уточнять, о ком или о чём именно она хотела услышать, но даже Юми со своими средними знаниями по японскому языку сразу же поняла, что на самом деле интересовало Ёсино-сан. — Какое-то время она выглядела так, будто её оглушили. Но думаю, теперь она уже немного приходит в себя от шока. — Вот как, понятно. Вопрос был о Рэй-сама. — Так, значит, с ней всё в порядке? — Ну, как сказать… Думаю, ей нужно немного больше времени, чтобы прийти в норму, — ответила Юми, после чего задумалась. Ёсино-сан была рада тому, что её поступок шокировал Рэй-сама? Или нет? — В следующую субботу у Рэй-тян межшкольные соревнования по кендо. — Ага. — Я действительно очень хочу, чтобы она победила. Поэтому мне нужно было убедиться, что она снова может концентрироваться на себе, — сказала Ёсино-сан, облегчённо улыбаясь. Так зачем надо было начинать с такого душераздирающего поступка? Но Юми смогла бы задать этот вопрос только после того, как Ёсино-сан закончит говорить. Поэтому она лишь внимательно слушала и понимала, что Ёсино-сан не испытывает к Рэй-сама неприязни, ненависти или чего-то подобного. — Юми-сан, ты читала спецвыпуск «Вестника “Лиллиан”» про Рэй-тян и меня? Тема разговора резко переменилась. — Д… да, читала. А что? На самом деле Юми принесла с собой следующий выпуск «Вестника». Она не старалась быть предусмотрительной во всём, но ей хотелось, чтобы газета была на руках на тот случай, если Ёсино-сан захочет прочитать о последних событиях. — Ты не заметила ничего странного, пока читала? — В каком смысле? — Увидела какую-нибудь ошибку? Или, точнее, опечатку? В общем, в этой статье есть огромная ошибка. — Как?! Юми быстро открыла свою сумку и вытащила оттуда «Вестник “Лиллиан”». Из-за поспешного движения Юми второй и третий листок газеты приземлились прямо на кровать, где Ёсино-сан быстро перехватила их в свои руки. — Ох, какие ужасы происходят, — посмеялась Ёсино-сан, скользя взглядом по статье. (Не думаю, что в этом есть что-то смешное…) Основной темой снова оказался разрыв сестринских отношений между ученицами школы. Но новый выпуск, вышедший как раз на этой неделе, был посвящён уже другим парам, подражавшим бутонам Розы Фетиды. На первой странице красовался список из десяти пар, то есть из двадцати имён. Про Оямаду Миюки-сан Юми знала ещё до выхода этой газеты. Но когда она увидела в этом списке имя ещё одной своей одноклассницы, Кацуры-сан, это повергло её в шок. Как далеко собирался зайти клуб журналистов? Но здесь были имена лишь тех, кто попал под прицел репортёров. Полный список учениц, разорвавших сестринские узы, мог оказаться вдвое больше. А что же будет дальше? — …О, так, где же опечатка? — спросила Юми, протягивая «Вестник» Ёсино-сан. Она просмотрела весь выпуск ещё раз, но так и не смогла понять, что же там было не так. — Естественно. Все считают, что эта статья правдивее реальной жизни. — То есть проблема не в том, что неправильно написан какой-то иероглиф или что-то вроде того? — Всё дело в самом содержании. Получив новую подсказку, Юми вновь принялась изучать статью. Но она опять не понимала, в чём была ошибка. — Сдаюсь, — сказала Юми и передала газету в руки Ёсино-сан. — Здесь всё неправильно, — ответила Ёсино-сан и обвела пальцем почти половину страницы. — Всё? — Мы с Рэй-тян заполняли анкеты. Там было по два листа с вопросами для каждой из нас. Но кто-то перепутал вторые листы. — Ч… Чего?! Речь шла не о личных данных, которые можно было установить в результате медицинского обследования, вроде даты рождения или группы крови. Ведь вторая часть анкеты была посвящена увлечениям, личным вкусам. — Ты шутишь. Рэй-сама читает сёдзё, а Ёсино-сан — книги о самураях и убийствах. Да нет, это совсем не похоже на них. Тогда Ёсино-сан взяла одну из книг, лежавших на столике, и показала обложку Юми. — … Икэнами Сётаро. Неопровержимое доказательство. Юми почувствовала, будто силы и энергия начали покидать её. — Все эти книги написаны им. Ёсино-сан указала на башенку из книг, окончательно добив Юми. Возможно, ей стоило бы в большом количестве читать школьные учебники, чтобы компенсировать этим пропущенные занятия, но в конечном итоге это могло привести к сильной тоске по школе. Чтобы не допустить этого, Ёсино-сан решила не погружаться в учёбу, а вместо этого перечитать свои любимые книги о поединках на мечах. — Значит, значит, увлечение Ёсино-сан… — Я люблю смотреть спортивные телепередачи. Возможно, это связано с тем, что сама я не могу принимать активное участие в таких мероприятиях. Сумо, бейсбол, футбол, Олимпийские игры… «Я обожаю их до смерти», — так говорила Ёсино-сан. Да уж, тот образ Ёсино-сан, который до этого момента был в голове у Юми, начал стремительно рушиться. Но из этого можно было сделать ещё один вывод — Рэй-сама любит вязание. — Помнишь, в тот день, когда мы встретились в классе, у меня на коленях лежал плед? Его связала Рэй-тян. — … Состояние Юми наиболее точно можно было описать фразами «язык проглотила», «остолбенела», «лишилась дара речи». Всегда такая крутая Рэй-сама, которая в школе размахивает синаем[2], в свободное время сидит у себя дома с вязальными спицами и клубками шерсти — да кто в это поверит? Подобные увлечения совершенно не подходили ей. Юми была готова поспорить, что если никому не указывать на это несоответствие в анкетах, то никто и не заподозрит сделанной опечатки. Нет, у Юми не было никакого желания вставать на защиту клуба журналистов, но на их месте кто угодно мог так ошибиться. — Мне кажется, что Рэй-тян слишком переусердствует. — Переусердствует? — Она всегда пытается быть моим рыцарем. А её внешний вид? Почти все воспринимают её как парня. Но внутри она такая женственная. Прямо-таки «классическая девушка», как некоторое время назад Юми говорила о Ёсино-сан. — Ёсино-сан, эм… Если я правильно понимаю, ты хочешь сказать, что на самом деле в ней много девчачьего, и она подавляет это в себе, но… Юми начала терять нить разговора. — Когда я рядом, Рэй-тян сходит с ума, — с серьёзным видом сказала Ёсино-сан. — И поэтому ты вернула ей чётки? Но если так, то получается, что всё было именно так, как это описал клуб журналистов. Ёсино-сан заставила себя уйти прочь, чтобы не разрушить будущее Рэй-сама. Похоже на какую-то историю из современной японской драмы. Но тут Ёсино-сан бросила взгляд на статью и сказала, что всё произошло совсем не так. — Я не настолько смелая. А ещё я не смогла бы просто взять и повернуться к ней спиной. — Да? — Я просто подумала, что такие отношения больше не могут продолжаться. Мне захотелось вернуть ей чётки, чтобы начать всё с чистого листа. — Что ты имеешь в виду? — Быть сильной ради Ёсино. А что произошло после того, как я ушла? Да, Рэй-тян — сильный и надёжный человек, но она просто использует моё существование как щит, чтобы действовать решительно вместо того, чтобы на самом деле чувствовать себя сильной. И ей придётся это понять. То есть Рэй-сама не столько поддерживала Ёсино-сан, сколько использовала её как костыль. Ёсино-сан поняла это значительно раньше, чем Рэй-сама. Она долго думала над тем, что с этим можно сделать, и решила, что им нужно некоторое время побыть отдельно друг от друга. Но ведь они ходили в одну школу, а ещё и жили по соседству. Поэтому единственным выходом было разорвать сестринские узы. И когда она только думала о том, в какое время это лучше сделать, настал тот самый день. Ёсино-сан, разозлённая излишней заботой со стороны Рэй-сама, поддалась импульсу и вернула ей чётки. — Я хочу, чтобы Рэй-тян стала сильнее. Ёсино-сан сказала это так же решительно, как если бы говорила свою любимую фразу «побеждает тот, кто первым наносит удар». На лице девушки даже появилась улыбка. — В свою очередь, я не собираюсь лишь заставлять Рэй-тян страдать. Я тоже стану сильнее. — Станешь сильнее?.. Юми могла сказать, что Ёсино-сан — девушка с немалой силой духа. Чтобы понять это, Юми оказалось достаточно всего лишь одного разговора с ней. Так почему она захотела стать ещё сильнее?.. Но Ёсино-сан имела в виду не ту силу, о которой подумала Юми. Видимо, она ещё не совсем поняла ход мыслей Ёсино-сан. — Я решилась на операцию. У этой девушки силы было более чем достаточно. Часть III — В общем, Ёсино-сан попросила передать вам её слова: «Я не смогу прийти поболеть за тебя, но во время соревнований я всё равно буду держать за тебя кулачки». Вот и всё. Это сообщение подействовало на Рэй-сама не лучшим образом. Теперь она выглядела совершенно разбитой. — Ёсино сейчас находится в больнице? И её будут оперировать… — В эту субботу. В день, когда у вас соревнования. А сейчас был понедельник, время обеденного перерыва. Скорее всего, у Рэй-сама были какие-то дела после уроков, поэтому Юми решила передать ей своё послание на перемене. Для этого она позвала Рэй-сама выйти вместе с ней во внутренний двор школы. — В последнее время тётя и дядя выглядели обеспокоенными… Рэй-сама ударила кулаком по стволу веерной пальмы, которая росла во дворе школы. Должно быть, при этом она испытала сильную боль, потому что её лицо тут же исказилось мучительной гримасой. И это неудивительно, ведь ствол веерной пальмы совсем не гладкий… (Наверное, если бы на её месте была Роза Гигантея, она бы полезла к кому-нибудь обниматься, ни секунды не колеблясь.) И тут Рэй-сама неожиданно подняла голову, подошла вплотную к Юми и наклонилась к ней. — Какая больница? Там же, где обычно? Лицо Рэй-сама так близко. Юми танцевала с ней на школьном фестивале, поэтому уже должна была немного привыкнуть к такой близости, но это всё ещё немного пугало её. Возможно, это из-за причёски. Короткая стрижка делала Рэй-сама похожей на парня даже тогда, когда на ней была школьная форма. — Юми-тян! — … Да, похоже, это та же больница, которую она обычно посещала. Услышав то, что хотела, Рэй-сама тут же развернулась и уже была готова перейти к решительным действиям, но Юми успела быстро схватить её за руку. «Эй, о чём она только думает? Сейчас всё ещё полдень», — пронеслось в голове у Юми. И вот почему, в конечном итоге, Ёсино-сан согласилась принять столь решительные меры. — Зачем вы сейчас идёте туда? Чего вы надеетесь добиться? — Что? Угх… — Рэй-сама, вы совсем не понимаете, почему Ёсино-сан специально выбрала для операции тот день, в который у вас соревнования. И тут Юми почувствовала, как рука, которую она схватила, ослабла и безжизненно повисла. — Я не знаю. Понятия не имею. Они всегда были вместе. Но потом связь между ними порвалась, и этому не было никакого объяснения. Поэтому Рэй-сама не понимала, что чувствовала и о чём думала Ёсино-сан. В том числе, она так и не смогла понять, почему она решила, что операция должна обязательно пройти в день соревнований. Юми было немного завидно, когда она смотрела на страдания Рэй-сама. Ёсино-сан занимала так много места в сердце Рэй-сама. Юми понимала, что нельзя сравнивать себя с ними. Ведь эти двое были вместе уже много лет, что объяснялось их кровным родством. Но если бы Юми решила разорвать связь со своей сестрой, как отреагировала бы Сатико-сама? Страдала бы она так же сильно, как Рэй-сама? Было бы её лицо перекошено таким отчаянием, как будто наступил конец света? — И хоть это и операция, она сказала, что волноваться особо не о чем. Вероятность того, что всё пройдёт успешно, равна почти ста процентам… — Почти?! Речь о её сердце! Как ты можешь говорить об этом с такой уверенностью?! Рэй-сама схватила Юми за плечи и начала трясти её изо всех сил, словно находясь в припадке безумия. — Рэ... Рэй-сама. Юми не имела медицинского образования, поэтому ничего не могла сказать по этому поводу. Ей всего лишь нужно было передать слова одного человека другому, поэтому она совершенно не вникала в смысл передаваемого сообщения. Наверное, Рэй-сама тоже поняла это, потому что уже через несколько мгновений она отпустила плечи Юми и извинилась перед ней. — Ёсино всегда отказывалась от операции. — Да. Сердце Ёсино-сан всегда было немного не таким, каким оно должно быть у обычных людей. Юми не знала подробностей, но суть в том, что в сердце Ёсино-сан было особое отверстие, из-за которого кровь иногда текла в неправильном направлении. Это-то и вызывало у неё учащённое сердцебиение и проблемы с дыханием. Болезнь Ёсино-сан не так часто давала о себе знать и вообще считалась «вялотекущей», поэтому с таким диагнозом можно было нормально жить, но для этого следовало соблюдать определённую осторожность. Лучше всего делать эту операцию в младенческом возрасте, но Ёсино-сан поставили диагноз только после того, как она окончила начальную школу. Из-за этого она так упорно отказывалась от неё. Всё это Юми услышала вчера от Ёсино-сан. И даже если пока всё было в порядке, эта болезнь могла плохо сказаться на дальнейшей жизни. Вот почему всё же стоило сделать эту операцию. Медицина не стоит на месте и постоянно улучшается, и в результате всё это могло бы закончиться совсем небольшими, почти незаметными шрамами. «И я решила, что теперь как раз настал подходящий момент», — сказала Ёсино-сан. Но, должно быть, ей было немного страшно. Ёсино-сан никогда не говорила об этом, но вполне возможно, что именно из-за ссоры с Рэй-сама она впервые серьёзно задумалась над операцией. Цель была такая же, как и при возвращении чёток: стать сильнее ради Рэй-сама. Если подумать, в человеческом обществе преобладает принцип «живи для себя». Но Юми считала, что, помимо этого, на людей сильно влияет потребность жить для кого-то другого, ну или что-то вроде того. — Пожалуйста, постарайтесь на соревнованиях. Таково было желание Ёсино-сан. Юми взяла Рэй-сама за руку и мягко вернула её в действительность. С этим могли справиться только они сами, поэтому Юми больше ничем бы не смогла помочь. Но она искренне надеялась, где-то в глубине души, что у этих двоих всё сложится хорошо. Соревнования Рэй-сама. Операция Ёсино-сан. — …Желание Ёсино, — пробормотала Рэй-сама, всё ещё страдая в собственных мыслях. У Рэй-сама была большая, сильная, даже немного жёсткая рука. Это следовало воспринимать как комплимент, но вообще она выглядела настолько мужественной, что было совершенно невозможно представить её с вязальными спицами и клубками шерсти. Часть IV — В чём дело, Хасэкура-сан? — спросила Ямамура-сенсей, тренер клуба кендо, когда Рэй сняла с головы свой шлем. — У тебя тело и мозг работают по отдельности. Размахиваешь синаем так, будто специально просишь, чтобы тебя ранили. Это нехорошо. — Да. — Эй, не могли бы вы немного присмотреть за младшекурсницами?.. Хасэкура-сан, пойдём со мной. Не имея другого выбора, Рэй вышла из додзё вслед за учительницей. Это замечание со стороны тренера её совершенно не удивило. Во время тренировочного боя первокурсница, которая, очевидно, была ниже её по уровню владения мечом, смогла отобрать у неё очки. Хотя до этого Рэй никогда не проигрывала даже второкурсницам. — Думаю, нет смысла спрашивать, что случилось, — рассмеялась Ямамура-сенсей, прислонившись к стене додзё. Конечно, новости о том скандале должны были уже дойти и до преподавателей. В конце концов, про Сатико и Юми-тян учителя узнали очень быстро. Из-за стены раздавались бойкие звуки организованной тренировки всего клуба. Но почему-то сейчас Рэй казалось, что мечи стучат где-то совсем далеко от неё. В первые два дня после того, как Ёсино вернула ей чётки, Рэй была настолько рассеянной, что сейчас она совершенно не могла вспомнить, что она делала в то время. Но теперь Рэй стала постепенно привыкать к той пустоте, которая образовалась у неё в сердце. Ощущение было таким, как будто внутри тела гулял сухой ветер. Этот ветер мешал залечить душевные раны, вызванные уходом Ёсино из её жизни. И Рэй могла лишь смириться с этим и продолжать жить дальше. Вот почему сейчас она чувствовала себя такой покинутой. Она не понимала, что именно сделала не так. Рэй знала лишь то, что в какой-то момент она допустила ошибку. Но в чём именно заключалась эта ошибка, она так и не смогла понять. И из-за того, что Рэй не понимала таких (как ей самой казалось) простых вещей, она начинала сильнее злиться на себя. Да, разлука с Ёсино была неизбежна. Потому что Рэй оказалась человеком с ужаснейшим характером. Но разговор с Юми-тян насчёт Ёсино пошатнул её уверенность в том, что нужно просто сдаться и уйти с дороги. Её сердце не зачерствело. На самом деле оно высохло из-за жажды. Вот только сердце Рэй отчаянно стремилось к Ёсино, а не к источнику воды. Рэй хотела вновь обнять Ёсино. И вновь растаять от её нежной улыбки. — Хасэкура-сан, тебе так плохо без Симадзу-сан? Ямамура-сенсей попала в яблочко. Её слова можно было сравнить с удачным выстрелом в голову противника. Чего и следовало ожидать от выпускницы школы Святой Лиллианы. Ямамура-сенсей никогда не промахивается. — Без Ёсино?.. Рэй никогда раньше не думала об этом. Ёсино всегда была рядом с ней, поэтому она ни разу не представляла себе, как можно жить в мире без Ёсино. — Нет ничего неправильного в том, что само существование Симадзу-сан делает тебя сильнее и добрее. Но разве нормально то, что всё внутри тебя рушится из-за её ухода? — Рушится внутри меня? — По крайней мере, сейчас ты не та Хасэкура Рэй, которую я всегда знала. Но какую Рэй она знала? Что представлял собой этот человек? Она хорошо владела бамбуковым мечом, а ещё она была настолько доброй, что в любой ситуации была готова вступиться за Ёсино, и… — Я не такая, какой вы меня видите, сенсей. Потому что на самом деле она была робкой девушкой, которая ненавидела оставаться в одиночестве. Её можно было легко довести до слёз. Настоящая Рэй была поистине слабым человеком. Только когда младшая сестра была рядом, она чувствовала себя так, будто способна справиться с любым делом. Проще говоря, она ничего не могла сделать без Ёсино. Рэй заплакала, хотя она ещё ни разу не плакала с тех пор, как Ёсино оставила её одну. Поступок младшей сестры так сильно поразил её, что она даже забыла, как плакать. Когда на глазах девушки неожиданно появились слёзы, Ямамура-сенсей очень удивилась, но тут же решила взять на себя роль «старшей сестры». Учительница обняла Рэй и прижала её к себе. — Сенсей. Как долго она плакала? Когда слёзы окончательно высохли, Рэй почувствовала, что ей нужно кое-что спросить. — Я была обузой для Ёсино? Это из-за того, что я всегда давила на неё, сама того не замечая? — Я не знаю, — сказала Ямамура-сенсей. — Но если ты понимаешь, что давила на неё, и считаешь, что это было неправильно, тогда почему бы не попытаться исправить это? Ведь Симадзу-сан не умерла сразу после того, как вернула тебе чётки. Она жива, причём живёт она как раз по соседству с тобой, правильно? — … Да. — Тогда всё хорошо. Учительница похлопала Рэй по плечу и кивнула в сторону додзё, приглашая её вернуться к тренировке. Но около входа Ямамура-сенсей неожиданно обернулась: — О, точно. Я всё ещё слежу за дисциплиной, так что сделай 50 махов и после этого можешь возвращаться. — Да. — Давай выиграем эти соревнования, генерал. С этими словами учительница показала поднятые вверх большие пальцы. Рэй кивнула, после чего выставила синай прямо перед собой. Неожиданно для себя самой она почувствовала воодушевление и приток новых сил. Да, она сделает всё, что сможет. «Я всё ещё могу идти вперёд», — подумала Рэй. Часть V — Так, значит, ты была кем-то вроде почтового голубя между Рэй и Ёсино-тян? Спросив это, Сатико-сама вздохнула так, словно она только что смирилась с неизбежным. Сейчас она занималась тем, что поправляла ленточки, с помощью которых Юми обычно собирала свои волосы в хвостики. — Почтовый голубь… Но я же не каждый день этим занимаюсь. И, если уж на то пошло, только Ёсино-сан просит передавать свои сообщения Рэй-сама. О, кстати, не хотите сходить сегодня к Ёсино-сан вместе со мной? Этот разговор состоялся между ними в четверг. А завтра, то есть в пятницу, медсестра настоятельно попросила Юми воздержаться от визитов к пациентке, чтобы врачи смогли в спокойной обстановке провести последние обследования и сделать некоторые другие приготовления перед операцией. Так что сегодня был последний день, когда можно было встретиться с Ёсино-сан до операции. — Как глупо. Вместо того чтобы сосредоточиться на своём здоровье, Ёсино-тян придётся обращать внимание на все наши потребности. И она приглашала только тебя, потому что хотела как можно меньше распространяться о своих делах, разве нет? — Ах… Это означает, что Ёсино-сан не нужно было ни о чём переживать, потому что рядом с ней была только Юми? «Уж и не знаю, радоваться этому или нет», — подумала Юми. — И ещё кое-что. Сатико-сама выглядела совершенно серьёзной. — Рэй сдерживает себя, но терпит. Поэтому я не могу пойти туда, это будет нечестно по отношению к ней. Но ты можешь продолжать навещать Ёсино-сан в одиночестве. Забрав у Юми свою сумку, которую та держала в руках всё это время, Сатико-сама ушла прочь по аллее гинкго. Прямо как в тот раз. Юми догнала её и стала идти рядом. Такое ощущение, будто прошло уже много времени с тех пор, как они последний раз шли домой вместе, бок о бок. Потому что столько всего успело произойти… И хотя они стали сёстрами, это не сделало их отношения более близкими. Возможно, весь этот скандал вокруг Ёсино-сан парализовал их. Раньше Юми не обращала внимания на отношения между другими сёстрами, поэтому она не знала, как ей теперь нужно вести себя. — Хотела бы я знать, что сейчас делает Роза Фетида. Вот так. Даже будучи наедине, они всегда говорили о других людях. Но на самом деле Юми тоже интересовалась этим вопросом. — У неё была высокая температура, поэтому она не ходила в школу. Но ведь она болеет уже почти целую неделю, разве нет? — Я очень беспокоюсь за Розу Фетиду, — ответила Юми, но тут же подумала: «А у неё действительно была высокая температура?» Нет, конечно же, она не прогуливала школу. Но, может быть, она оставалась дома по какой-то другой причине. В тот день у Розы Фетиды была опухшая щека, поэтому Юми не могла не подумать, что всё дело в этом. Но она дала обещание ни с кем не обсуждать это, даже со своей сестрой. Но, может, всё-таки следует сказать ей об этом? Юми так сильно задумалась, что даже не заметила, как стала отставать от своей спутницы. В итоге Сатико-сама вернулась за ней, схватила под руку и потащила за собой. — Чем ты занимаешься? Пойдём скорее. Так они и дошли до главных ворот. Несмотря на то, что их руки касались друг друга только через одежду, Юми чувствовала успокоение от того, что была физически связана с Сатико-сама. И хотя сейчас происходило столько всяких событий, в тот момент Юми подумала: «Ох, ладно, всё обязательно наладится». Ведь рядом с ней была Сатико-сама. Причём она была так близко, что Юми даже не нужно было протягивать руку, чтобы прикоснуться к ней. А это уже можно считать большой удачей, прекрасным чудом. Рядом с автобусной остановкой стояло много учениц школы, у которых, скорее всего, только что кончились занятия в клубах. Увидев эту скучающую толпу девушек, Юми быстро убрала руку от Сатико-сама. Но тут же смутилась, потому что поняла, что из-за этого движения они стали ещё больше похожи на тайных любовников. По крайней мере, именно так это смотрелось со стороны. А что подумала Сатико-сама? Юми мельком взглянула в лицо своей старшей сестры. Как ни странно, Сатико-сама выглядела спокойной и собранной. Впрочем, как и всегда. У Юми это вызывало смешанные чувства: хладнокровие Сатико-сама немного расстраивало, но в то же время ей совсем не хотелось, чтобы её старшая сестра краснела из-за подобных мелочей. — Да уж, Роза Гигантея была совершенно права, когда говорила, что у тебя на лице всё написано, — со вздохом сказала Сатико-сама, когда они стояли в автобусе, держась за поручни. — На лице… всё написано. Бах! Юми чувствовала себя так, будто на неё только что обрушился потолок автобуса. Всё на лице написано. Роза Гигантея была непревзойдённым мастером в придумывании названий каким-то эмоциям или ощущениям. Но как Юми должна была ответить на это? Кажется, Сатико-сама не понимала, что любое её действие, даже самое незначительное, могло вознести Юми на вершину блаженства или же, наоборот, повергнуть в бездну печали. Сатико-сама могла заставить её испытывать экстаз и депрессию, сохраняя при этом невинное выражение лица. Юми не смогла бы найти никакого другого человека во всём мире, который так же сильно влиял бы на её чувства. Вот о чём размышляла Юми всё то время, пока они ехали до железнодорожной станции. Они вышли из автобуса напротив северного входа станции М, и рядом с турникетами Юми попрощалась со своей старшей сестрой. — Береги себя, — ответила Сатико-сама. Привычным движением она поправила узел на воротничке Юми и улыбнулась подобно Деве Марии. Ну а потом, благополучно пройдя через турникет, Сатико-сама скрылась из виду. Последнее, что смогла разглядеть Юми, — чёрные прямые волосы, плавно покачивающиеся и прикрывающие собой спину девушки. Очевидно, от Сатико-сама исходила аура красоты, которую могли почувствовать все, даже те, кто не видел её лица. От южного входа станции М шёл автобус, на котором можно было за пятнадцать минут доехать до больницы, в которой лежала Ёсино-сан. Спускаясь по станционной лестнице, Юми увидела автобус, на котором она обычно добиралась до школы, и по привычке подошла к нему. (Нет, нет.) Если бы она всё же села на тот автобус, то приехала бы прямо к себе домой. Сверившись с номером остановки и названием «пункта назначения», Юми села на нужный автобус. Это была всего лишь первая остановка, но в него уже набилось очень много людей. Больница находилась в тихом районе, но, похоже, что приближался час пик. Зато потом Юми смогла с лёгкостью выйти, потому что, когда автобус остановился прямо перед входом в больницу, в салоне стало значительно больше свободного места. Рядом с парадным входом Юми заметила табличку, которая гласила: «Нет приёма в ночь со среды на четверг». Амбулаторное отделение заканчивало свою работу за день, бухгалтерия и аптека уже были закрыты, в зале ожидания никто не сидел. Наверное, именно поэтому создавалось ощущение, что сейчас здесь пахло антисептиками сильнее, чем в прошлые разы. Юми прониклась этим холодом ночных больниц, из-за чего сразу же почувствовала, как у неё по спине побежали мурашки. Два дня тому назад она пришла сюда в более ранний час, а в воскресенье была здесь уже в полдень, так что такую картину ей довелось увидеть впервые. Юми посмотрела на свои наручные часы. Время посещения больных заканчивалось в 19:00, а сейчас было 18:50. Идеально. (Но…) Одна неожиданная мысль, из-за которой теперь начал собираться целый снежный ком. По правде говоря, больница выглядела очень современно, везде было чисто, и даже в зале ожидания света было более чем достаточно. То есть нельзя было сказать, что она относилась к числу тех старых деревянных домов, заросших паутиной, которые обычно служили источником многочисленных рассказов о призраках. Однако Юми чувствовала себя здесь неуютно. (Мне следует поторопиться.) В это время большинство медсестёр должны были работать в палатах пациентов. И, наверное, Ёсино-сан была у себя. Рядом с Юми могли оказаться только такие же посетители, как она, но… Да, ей было неуютно как раз из-за того, что вокруг не было ни души. Юми подбежала к лифту — если бы Сатико-сама была там, она бы точно сделала ей замечание — и нажала на кнопку «вверх». Похоже, что лифт просто стоял в ожидании вызова, потому что его двери тут же распахнулись. Юми совсем не хотелось задерживаться на первом этаже, но столь быстрое открытие дверей немного испугало её. Тем не менее, внутри никого не оказалось, и Юми, облегчённо выдохнув, вошла внутрь. Никогда нельзя оставаться наедине с незнакомым мужчиной — это то, чему её научили ещё в детстве. Выйдя из лифта на пятом этаже, она направилась прямо к сестринскому посту. Это было нечто вроде контрольной точки. Не подойдёшь к медсестре — не встретишься с пациентом. Увидев знакомое стеклянное окошко, Юми почувствовала значительное облегчение. Но тут по задней стороне её шеи пробежал холодок. Юми быстро обернулась. Там… (☆×■◎※△――――!?) Юми беззвучно закричала. На другом конце больничного коридора, где находились палаты, стоял человек, рассеянно смотревший куда-то прямо перед собой. Человек бросил быстрый взгляд на Юми, после чего развернулся и ушёл. (… Прекрати.) В этом нет ничего такого. Всего лишь стационарный больной. И всего лишь в белом халате. — Не пугайте меня так, пожалуйста. Юми чувствовала, будто силы начали покидать её. Сначала ей было страшно из-за того, что вокруг никого не было, но потом она чуть не закричала от ужаса, когда узнала, что здесь всё-таки кто-то есть. С Юми вечно происходило что-то подобное. В этом мире нет места для чего-либо сверхъестественного. А если бы и было, то ничего плохого тоже не случилось бы, потому что Юми находилась под защитой Девы Марии. (Но даже если и так…) «А я нигде не встречала этого человека раньше?» — задумалась Юми. Конечно, сначала она так сильно удивилась, что у неё не было никакой возможности подумать над этим. Но потом, когда человек исчез из виду, Юми окончательно успокоилась, и после этого она уже не смогла отделаться от мысли, что это лицо кажется ей знакомым. Но это точно не Ёсино-сан. (Но кто ещё, кроме Ёсино-сан, мог находиться в этом стационаре?) И тут чья-то рука опустилась на плечо Юми, из-за чего она чуть не подпрыгнула на месте. — Что… что-то не так? Когда Юми обернулась, чтобы посмотреть на обладателя этой руки, она удивилась ещё больше. — Ёсино-сан… — Да, это я. А теперь возьми себя в руки. С этими словами Ёсино-сан помахала телефонной карточкой перед лицом Юми. Наверное, перед этим она звонила к себе домой. — Что-то случилось, Юми-сан? — Я… Кажется, я только что видела Розу Фетиду. — Чего? — Именно так. Этим призраком была Роза Фетида! — взволнованно сказала Юми. И, конечно же, Ёсино-сан ничего не поняла из её слов. — Успокойся, Юми-сан. Ты говорила что-то про Розу Фетиду? Но ведь она живой человек, поэтому призраком её точно не назовёшь. — Тогда… значит, она живой призрак? — Пожалуйста, перестань. Ты запугиваешь человека, которому совсем скоро предстоит операция. — Извини… Обычно Ёсино-сан не беспокоилась из-за «знаков судьбы», но, похоже, что истории о призраках были её слабым местом. Пока девушки шли к палате, Юми рассказывала о том, что же она там увидела. И тут Ёсино-сан внезапно сказала: — Знаешь, теперь я вспомнила, что тоже видела её. — Что?! — Да, видела. Хотя, скорее, я только думаю, что видела её. Я и представить себе не могла, что Роза Фетида может оказаться в больнице, поэтому я просто забыла о том случае… Следовательно, это точно была Роза Фетида. Когда она была одета не в школьную форму, её было практически невозможно сразу же узнать по внешнему виду. Поэтому неудивительно, если окажется, что на самом деле она тоже была пациенткой и лежала в одном отделении с Ёсино-сан. — Но, должно быть, ты её с кем-то спутала, потому что Роза Фетида сейчас в школе… — На самом деле она не ходит на занятия с прошлой недели. — Что? Ёсино-сан, впервые услышавшая об этом, удивлённо захлопала глазами. — Ёсино-сан, когда ты в последний раз видела её? — На прошлой неделе… Хотя нет, возможно, в начале этой недели. Извини, я действительно плохо помню. — Говорят, что у Розы Фетиды лихорадка. — То есть ты хочешь сказать, что у неё настолько высокая температура, что ей пришлось лечь в больницу? Девушки сели на койку и погрузились в тяжёлые размышления. Потому что обычно людей с высокой температурой просто так не госпитализируют. — … Может нам стоит спросить медсестру? — Я пас. — Я тоже. По правде говоря, Юми совсем не горела желанием продолжать это расследование, поэтому она почувствовала значительное облегчение, когда Ёсино-сан сказала «я пас». У неё и своих проблем было полно, так что ей не хотелось вмешиваться в чужие дела. Ведь неизвестно, к чему это может привести. Ах, но… Они обе сразу же решили, что это была Роза Фетида. «Это очень рисковая мысль, которой мы слепо доверились», — подумала Юми. Ведь они видели её всего один раз, причём не в одно и то же время. Но если бы Юми предложила эту историю клубу журналистов, они были бы очень счастливы. (Таинственная госпитализация Розы Фетиды.) Нет, конечно же, она не собиралась делать ничего подобного. — И, Юми-сан… — тихо сказала Ёсино-сан. — Что? — Я очень признательна тебе за то, что ты так много для меня делаешь. Такую официальную фразу обычно говорят люди, которые прощаются с кем-то навсегда. Это не могло не расстроить Юми. Но ведь операция не должна была оказаться сложной. Конечно, для этого требовалось больше умений, чем при удалении прыща на ягодице, но среди всех операций, проводимых на сердце, эта считалась одной из самых лёгких. — О, нет, не смотри на меня так. Не волнуйся, я не собираюсь умирать. Это далеко не последние слова, которые я хотела бы сказать. Даже сейчас у неё всё было написано на лице. Поэтому Юми твёрдо решила, что когда она станет взрослой, она ни за что не сядет играть в покер или маджонг. — Я просто хотела поблагодарить тебя. А ещё у меня есть просьба. — Просьба? В последнее время Ёсино-сан только и делала, что поражала всех своими поступками, поэтому Юми невольно испугалась, услышав от неё многозначительное слово «просьба». Но всё оказалось гораздо проще. — Если ты будешь свободна послезавтра, не могла бы ты сходить на соревнования по кендо вместо меня? — … Э? — Я хочу, чтобы ты посмотрела, как сражается Рэй-тян. — А, соревнования Рэй-сама. — Да. Ёсино-сан просто кивнула, но Юми подумала, что она ещё хотела сказать нечто вроде «сделай это ради меня». — Хорошо, без проблем. На самом деле Юми очень хотела после уроков сразу же побежать в больницу, но во время операции всё будет зависеть только от врачей. А она была всего лишь старшеклассницей с неподходящей группой крови, так что она в любом случае не смогла бы ничем помочь. — Я своими глазами увижу победу Рэй-сама. Ёсино-сан ещё раз поблагодарила Юми, и на её лице появилась ангельская улыбка. Близилось время ужина, поэтому Юми попрощалась с Ёсино-сан, напоследок пожелав, чтобы операция прошла успешно. Когда она шла по коридору, тихая больница уже не казалась ей такой зловещей, как перед встречей с Ёсино-сан. Наверное, это из-за того, что теперь Юми нужно было выполнить важное поручение. Все её мысли были заняты предстоящими соревнованиями. «Людей так легко понять», — подумала Юми. Рядом с главным входом в больницу стояла машина скорой помощи с мигающей красной лампочкой наверху. Люди, сидевшие в зале ожидания, наверняка были как-то связаны с этим. Скорее всего, это были родственники какого-то пациента. Они слушали объяснения медсестры, при этом вид у них был совсем не жизнерадостный. Этот человек чем-то болел? Или, может, произошёл несчастный случай? Юми не знала этого, но такие подробности были не нужны, потому что она бы в любом случае испытала сочувствие. Чтобы дополнительно не побеспокоить их, Юми постаралась как можно тише открыть дверь и выйти из больницы. «Насколько тяжело было Рэй-сама, когда она получила похожие известия?» Рэй-сама ничего не могла с этим сделать, поэтому она хотела лишь одного — быть рядом со своей младшей сестрой. Но желание Ёсино-сан заставило её стиснуть зубы и собраться с силами. Сейчас она была всецело сосредоточена на этих соревнованиях, ведь победа в них стала бы доказательством её любви. Старшая сестра Ёсино-сан должна быть сильной. И Рэй-сама была такой. Кроме того, она была честной, прямолинейной и обаятельной девушкой. Автобус, который шёл к станции М, только что подъехал к остановке. Юми подбежала к нему и буквально вскочила внутрь. Когда её сбившееся дыхание восстановилось, она воспользовалась тем, что в салоне больше никого нет, и заняла место рядом с дверью. Сердце Юми бешено колотилось, но не столько из-за бега, сколько из-за всех этих мыслей о том, что произошло за последние два дня.