Распростерла над городом ночь необъятные древние крылья, И просыпались первые звёзды в прорехи на старом плаще. У меня в саду за окном распустились лунные лилии, И мне стало отчетливо видно скрытую сущность вещей.
Цзян Яньли впервые в жизни не знает, что делать. У нее в любой ситуации был выход — его просто не могло не существовать. Не этому ли она учила А-Чэна и А-Сянь — искать выход там, где его нет? Но теперь она осознала, что ее позиция была неверна с самого начала. Она держала своего первенца на руках, ослабшая после его появления на свет. Лекарь говорил ей не вставать с кровати как минимум пять дней, но теперь, когда слухи о сожжении пристани лотоса, тщательно сокрытые от нее, все же вскрылись, А-Ли не могла сидеть без дела. Цзинь Лин такой маленький и беззащитный, очень похожий на своего отца по внешности… Нет, она не сможет его оставить, ни за что не оставит. Тем более, если Ци Шань Вэнь активно истребляет тех, кто остался от ордена Цзян. Яньли сомневается в том, что о ней вообще вспомнили — ничем не примечательная девушка, даже не заклинательница, вышедшая замуж за наследника ордена Цзинь, чем она может быть им полезна? Вот Цзян Чэн и Вэй Ин действительно в опасности, если ещё живы, конечно. А ведь и до нее доберутся. Не виноваты же были сотни адептов Юн Мена. Не виноваты же были отец с матушкой, которые никогда странную политику не устанавливали. Не виноваты братья. Никто не виновен, но убиты (почти) все. Дверь в покои медленно открывается, и она видит Цзысюаня, который подходит к ней мелкими-мелкими шагами, словно проверяя, спит ли она. Цзян Яньли не спит — как она может спать после такой ужасной новости? Просто невообразимо… — Зачем надо было скрывать это от меня? — без возмущения, с грустью и обидой в голосе спрашивает она, — может быть, я… — А-Ли, — он мягко одергивает её, присаживаясь на край кровати. Крошка А-Лин тянется к своему отцу, и тот, неловко усмехаясь, берет его на руки, — мы все были бессильны. Эти вести дошли до нас уже тогда, когда пристань была сожжена. К тому же… — он резко замолчал. — К тому же что? — насторожилась девушка. Её лихорадило плохое предчувствие. — Цзян Чэн и Вэй Ин живы. Я не знаю, правда это или нет, но, если верить слухам… Второй молодой господин Лань и твоя шимэй неделю назад сыграли свадьбу. Свадьбу? Если бы А-Ли сейчас стояла на ногах, то непременно бы пошатнулась. — Моя Сянь-Сянь будет самая красивая девушка во всей Поднебесной, — обещает Яньли, утешая Вэй Ин, которая расстраивается из-за помолвки. Они ещё такие дети. Вэй Ин четырнадцать. Ей — шестнадцать-семнадцать. Шимэй не хочет связывать себя узами брака с «каким-то там выскочкой из ордена Лань», и А-Ли её, честно говоря, понимает, ведь Гу Су считается самым образцовым, самым прилежным орденом, и его воспитанники как на подбор — замкнутые, отстраненные. Вэй Ин четырнадцать, и она веселая девушка, окруженная толпами поклонников, которой только бы играть и веселиться, а не навешивать на себя ярлык будущей госпожи Лань. Яньли её очень хорошо понимает, но у них обеих нет ни шанса против судьбы. Единственный способ выжить — это приспособиться. Этим они и займутся. — Я обязательно буду присутствовать на твоей свадьбе, буду стоять в первых рядах, чтобы видеть тебя. Я сама сошью тебе свадебный наряд, и ты будешь самой-самой красивой, — продолжает старшая сестра, заботливо заплетая спутанные после сна волосы младшей. — О, это единственный повод ждать свадьбу, шицзе, — Вэй Ин улыбается, всегда улыбается, но сейчас как-то по-особенному, — обещаешь? — Обещаю. Кто бы знал, что их обещание разрушится самым неподобающим образом. За эти четыре года слишком многое изменилось, и А-Ли хочет вернуться обратно, в прошедшие деньки, когда она еще маленький ребенок, а Вэй Ин и Цзян Чэн — ещё меньше; когда они играют в прятки по всей пристани, а потом получают нагоняй от матушки; когда родители в редкие дни не ссорятся и демонстрируют пример образцового брака. В любые дни, только бы Юн Мен был цел. Юн Мена больше нет. А-Ли представляет, что сейчас на его месте — пепелище, разрушенные дома и трупы невинных людей. И ей становится дурно — нет, ей хочется плакать о всего этого. От всего, что навалилось. Матушка очень хотела увидеть её ребенка. Отец был согласен с ней во всём. Вэй Ин обещала выбрать имя в быту, а Цзян Чэн — помочь с вежливым. Цзян Яньли не знает, в каких условиях проходила свадьба А-Сянь, если один из великих орденов узнал о ней только по слухам. Это ужасно её пугает, но остается лишь слабая надежда на то, что это была инициатива сестры. Ведь свадьба — такое важное событие для любой девушки. И провести её, незаметно для чужих глаз, очень печально. — Я приеду в Гу Су, как только смогу, — обещает Яньли в первую очередь самой себе, — и никто меня не остановит. Если б мир был всегда справедлив — разве б мы стали бороться? Если б не долгая ночь, не холод и темнота — Как бы мы научились ценить каждый блик восходящего солнца? Если б счастье давалось легко, как бы мы научились мечтать? Вэй Ин постепенно осваивается в Гу Су. Не сказать, что ей тут очень нравится — сойдет, как временный приют. Хотя почему временный? Неделю назад она прописалась тут навсегда. И этим обеспечила по крайней мере себе безопасность. Если говорить о Цзян Чэне, то, скорее всего, Вэни все ещё пытались разыскать его, но в Облачные Глубины не совались. Это не могло не радовать — они и без этого столько усилий приложили, чтобы возродить Гу Су из пепла. Вэй Ин просыпается от солнечных лучей, слепящих прямо в глаза. Её бледная кожа как контраст этому солнцу. А глубоко в душе все ещё не рассеивается чувство тревоги и страха если не за свою жизнь, то за жизнь близких. Лань Чжань сидит рядом с ней, уже проснувшись, как подобает самому прилежному ученику Облачных Глубин, в пять утра. Именно это правило — единственное, к чему Вэй Ин не могла привыкнуть. В Юн Мене таких жестоких ограничений не было. А в Гу Су она обучалась год назад… Год назад все было хорошо. Год назад дядя Цзян и мадам Юй были живы. Год назад Юн Мен Цзян был цел, и никто даже предположить не мог, как все обернется. От неприятного чувства защипало в горле, и А-Ин поднесла руку к лицу, чтобы стереть едва заметную слезу. — Что-то случилось? — спрашивает Лань Чжань, сам проводя рукой по её внутренней стороне ладони. Спрашивает явно с беспокойством. Боится? — Нет, — хлопая длинными ресницами, отвечает Вэй Ин с самым, что ни на есть невинным выражением лица. — Врёшь. — А если скажу, что да? — она прищуривает свои серые глаза, — то что ты сделаешь? Лань Чжань понял её без слов, втягивая в страстный, но нежный поцелуй. Вэй Ин охотно отвечает на него, закидывая мужу руки на плечи. Да, именно это ей сейчас, пожалуй, и нужно. На следующий день им доставляют письмо из Лань Лина, и Вэй Ин не может сдержать радости: это письмо от шицзе! Всё-таки в том, что слухи о их с Лань Чжанем свадьбе распространились, действительно помогли им найти связь. А ведь А-Ли могла бы считать их с Цзян Чэном мертвыми, если бы не эти известия. — Прочитаем его вместе? — спрашивает она Цзян Чэна, и тот с нетерпением кивает. — Да. Вэй Ин аккуратно распечатывает конверт, боясь, как бы ветер не выхватил из её рук небольшое письмо, написанное на тонкой-тонкой бумаге, которую страшно даже держать в руках. Приходится зажимать между пальцами, хотя вмятины всё ещё остаются. А ей бы хотелось сохранить его чистым и нетронутым, ведь кто знает, сколько ещё она не увидит шицзе. «А-Сянь, А-Чэн, — Вэй Ин показалось, что на бумаге — отпечатки от слёз. Вэй Ин надеется, что только показалось, — я была очень шокирована новостями о сожжении Пристани — их какое-то время утаивали от меня, поэтому я пишу вам только сейчас. Надеюсь, что у вас более-менее все хорошо в Гу Су. Ведь год назад вы готовы были несколько раз под матушкин Цзыдянь попать, лишь бы ехать туда.» Она пыталась их одобрить, в каждую строку вмещая капельку своего тепла. Это разрывало им троим сердце, и они это понимали. «А-Сянь, я была так поражена новостью твоего замужества. Прости, я ведь обещала сшить тебе самое красивое свадебное платье, а в итоге даже не увидела тебя. Я чувствую вину за это. Надеюсь, А-Чэн смог тебя вновь увидит. Пусть перескажет, когда мы увидимся. Девушка улыбается сквозь слезы. Шицзе хотела присутствовать на самом важном событии жизни своей А-Сянь. Хотела сшить ей платье. Мадам Юй и дядя Цзян тоже ждали этого торжества. Но вышло так, что остались они втроём. И только Вэй Ин с Цзян Чэном сейчас находились рядом друг с другом. Далее она писала, что Цзинь Лин похож больше на Цзысюаня, чем на неё; надеялась на то, что он не унаследовует её характер, так как неприемлемо юноше быть мягким. Рассказывала про то, что в Лань Лине о ней действительно заботятся, а мадам Цзинь сказала, что не говорила ей о смерти родителей, чтобы не навредить младенцу. Умоляла при первой же возможности приехать к ней, потому что не виделись они уже сколько месяцев. Вэй Ин уже не обращала того, что в глазах стоят слёзы, а то и стекают по бледному лицу. Не обращала внимания на эмоции Цзян Чэна, хотя читал он это на удивление спокойно, с таким же твердым взглядом, какой был у мадам Юй. — Нам надо приехать в Лань Лин, — наконец прервала молчание девушка, — при первой же возможности — туда. — Не забывай, что люди из Ци Шань Вэнь могут всё ещё охотиться на нас, — напомнил брат, скептически приподнимая одну бровь, — прошлая неделя с нашего побега. И если тебя они возможно не тронут, потому что ты теперь госпожа Лань, то я… — Ты — мой брат, — с уверенностью отвечает Вэй Ин, положив руку ему на плечо, — и ты поедешь со мной. Я расскажу Лань Чжаню. И мы найдем способ приехать к шицзе втроём. На самом деле она без понятия, насколько сейчас все серьезно. Орден Гу Су Лань был словно невидимой стеной огражден от внешнего мира. Люди в нем не знали войны. И казалось, что всё по-прежнему, что ничего никогда не происходило, а они с Цзян Чэном — просто приглашенные ученики. И никаких смертей. Никакого сожжения Юн Мена. Ничего не было. Вэй Ин уверенными шагами идет в цзинши — за неделю запомнила дорогу так, что, свяжи ей глаза и отбрось на противоположную сторону — дойдёт за считанные минуты. Выученные территории уже могли полноправно сойти за родные. Вэй Ин шумно вздыхает перед тем, как начать говорить, пытается отпустить свои страхи и более уверенно (бесцеремонно) окликивает своего супруга. — Лань Чжаань, ты можешь помочь с кое-чем? — специально растягивает его имя с улыбкой на лице и самодовольным взглядом, опускаясь рядом на свежую зеленую траву. Она опять отрывает его от игры на гуцине, но на этот раз не испытывает никаких мук совести. Её тонкие пальцы плавно ложатся на его плечи. Лань Чжань заканчивает игру, глядя на неё привычным взглядом, от которого мурашки по коже, от которого холодное спокойствие (не)приятно расползается по венам. — Нам надо ехать в Лань Лин, — без пререканий продолжает Вэй Ин, — нам с Цзян Чэном. Шицзе будет очень рада увидеть нас… И мы сможем увидеть нашего племянника, — в её голосе скользит грусть, — Лань Чжань, мы не виделись несколько месяцев, а до нее только дошли вести о сожжении Юн Мена! В такое ужасное время нам надо… Держаться вместе. Ей до сих пор больно говорить про это. Юн Мен был домом Вэй Ин, и она испытывала ту же боль, что и Цзян Чэн. Понимание ситуации лишь усуглубляло её. А Вэй Ин хотелось назад, туда, где все счастливы, где никаких Вэней нет, где жизнь идет своим чередом. Она понимала, что этого не изменить. Приходилось смиряться. — Ты уверена, что это безопасно? — Лань Чжань смотрит на нее так же скептически, как смотрел Цзян Чэн. Вэй Ин сжимает свои руки, впивается ногтями в кожу — как она сейчас может быть в чём-то уверена, когда на еë же глазах происходит разрушение привычного мира? — Нет, но… Лань Чжань, когда нас это останавливало? В пещере Черепахи-губительницы мы оба лезли на рожон и не раз рисковали собственной жизни. Сейчас нигде нельзя быть в безопасности — они даже Гу Су разрушить пытались. Но, пожалуйста… — девушка низко опустила голову; волосы закрывали лицо, и эмоции на нём нельзя было разглядеть (Лань Чжань мог поклясться, что она грустит), — я очень хочу увидеть свою шицзе. — Нужен предлог, под которым мы поедем в Лань Лин, — задумался Лань Чжань, и его напряженное лицо ничуть не изменилось. — Какой предлог! Шицзе звала нас. Она тоже имеет власть там, она же жена будущего главы ордена! — воскликнула Вэй Ин с азартным блеском в глазах, — это может сойти за предлог? — Мгм, — задумался Лань Чжань. — Я тоже люблю тебя, — рассмеялась девушка, прижимаясь ближе и доверчиво положив голову на плечо. Все сложится хорошо. Она уверена в этом.Смотри в предрассветное небо и думай о чем-то хорошем, Стань яркой сверкающей радугой между грядущим и прошлым, И невозможное станет возможным в одном из Параллельных миров.