Бажённый

Пытаться дождаться соседа бессмысленно, как понял Чарли. Кто бы он ни был — сейчас у каждого ученика есть уроки, и вряд ли кому-то без особой надобности понадобится возвращаться в комнату. Всё нужно сделать самому и желательно не оплошать. Правда, могло ли быть что-то хуже его позора получасом ранее? Чарли быстро, но неуклюже вытащил из чемодана стопку чистой одежды, тетрадь для записей и базовые канцелярские принадлежности. Он второпях кинул в рюкзак ручки да всякого вида линейки, чтобы перейти к главному — переодеванию. Из своих вещей для уроков можно позволить себе только разного цвета и фасона рубашки, если он понял верно. Да, многие ученики ходили даже в красных кофтах, контрастирующих с тёмно-зелёными пиджаками и брюками. А в случае девочек, юбками. Чарли ничего не имел против стандартной белой рубашки, но, помня свой печальный опыт с беганьем полуголым в как раз схожей одежде, он вдруг убрал выглаженную светлую вещь. Выбор его пал на такую же чёрную. Мрачновато, конечно, но пусть лучше сливаться с тёмными коридорами, чем привлекать внимание других. Ведь именно поэтому некоторые ученики игнорировали сочетание цветов, нося буйство красок вместо деловой блузки? Ради внимания, нежелания быть одинаковым, как все. Он понимал их чувства чуть ли не с самого рождения, но воспитание успешно подавляло почти любые порывы отличаться от принятых норм. Родители считали это ненормальным, а значит, плохим. Вся остальная часть для образа учащегося в пансионе ожидала его на заправленной кровати. Размер подошёл везде. Мама ещё при нём вчера раза три звонила куда-то и повторяла все параметры своего сына. Иногда такая щепетильность была очень кстати. Чарли бы не хотел идти на уроки с, например, коротковатыми штанами и едва налезавшим на плечи пиджаком. На одном из рабочих столов, который теперь принадлежал ему, юноша наткнулся на необходимые для новичка документы. По расписанию следовало, что дальше у него будет география. Этот предмет ему нравился искренне. Отлично. И он опоздает, если не выйдет сейчас же. Превозмогая нехорошие мысли о возможном поджидании за дверью всех учеников школы, ожидавших новых зрелищ, он пулей вылетел из комнаты. Лучше увидеть проблемы без запозданий, резко и застать уже их врасплох, а не себя. Может, поэтому по пути ему встретилось около девяти учеников, и то все слишком юные и явно не знавшие о том, кто такой Чарли Ельников. Постепенно уверенность в своих действиях возвращалась, и парень шёл на одной скорости, не оглядываясь и не вздрагивая от каждого скрипа. Было ли это хорошей новостью, Чарли не знал, но нахождение на одном этаже с ним кабинета директора несколько напрягало. Мистер Бэнкс пока ни разу не проявил к нему заслуженной строгости и вселял доверие. Но насколько терпение мужчины вечно? Отец заплатил хорошую сумму денег директору, и тот, разумеется, до последнего будет обращаться с Чарли снисходительнее. До поры до времени. Уже в шаге от кабинета, откуда ранее выходил Артур Бэнкс, Чарли подумал о том, чтобы зайти к нему и поблагодарить за всё. Дверь выглядела холодной и отчуждённой из-за многочисленных старинных узоров на ней, покрытых серебром. Плотно закрытая, она давала намёк на отсутствие или полную занятость директора. Чарли не решился постучать. Всё же сейчас важнее без проблем отыскать класс географии и успеть до звонка. У него оставалось не больше трёх минут. Телефон уныло показывал отсутствие связи и был пригоден лишь в качестве часов да калькулятора. Но это были малые неудобства. Куда неуютнее себя ощущаешь в момент незнания: Чарли удалось найти нужный кабинет, благодаря подсказке в его листке с расписанием, но о занятых всюду партах его никто не предупреждал. А чего ожидать, приходя под начало урока? Преподавателя не было видно, поэтому придётся полагаться на себя. Только бы не узнали его… Чарли опустил глаза и медленно шагнул в переполненный людьми и беседами класс. Обсуждали всё на свете: новости от родителей, политику, вышедшие компьютерные игры, делились опасениями о плохой отметке по недавней контрольной и, конечно… — Тот новенький дал жару, конечно! Вот и началось. Но он должен продолжать сохранять невозмутимый вид и не смотреть пристально на учеников. Может, это поможет незаметно пройти к стоявшей в середине парте с уже знакомым учеником. Как иронично встретить в лице его одноклассника того пухлого мальчика в очках. — Можно? — с лёгким волнением спросил Чарли. Кто-то уже заметил его, пока не выражая бурной реакции. Скорее бы уже сесть и стать невидимым! Наблюдение за одноклассником сверху вниз позволило увидеть новые детали в нём: кропотливо разделённые на идеальнейший пробор серовато-коричневые волосы подчёркивали его щёки и зрительно делали их больше. Чёлка иногда выбивалась из основной причёски, к следующему дню от частых поправлений рукой наверняка будет сальной. Ученик исподлобья взглянул на Чарли, прерываясь от размышлений (несомненно, по учебной части!). — А, это ты?.. — лицо его озарилось пониманием. Он узнал Чарли и рефлекторно посмотрел на его грудь и торс, будто ожидал вновь увидеть полотенце. — Ну… — Ладно, извини, — долго стоять Чарли не вынес, поскольку уже полкласса притихли и наблюдали за ним. Чем больше он стоял, тем сильнее внимание вокруг. Думая, что же делать дальше, Чарли шагнул мимо. Заметнее, чем присутствие его самого, был возникший грохот за спиной. Как оказалось, очкарик вскочил с последствием в виде неуклюжего задевания края парты. Всё для того, чтобы догнать Чарли и убеждённо пролепетать: — Да ты чего, я не против, садись давай! С этого недопонимания и началось их знакомство, продолжавшееся на уроке. Географом являлся пожилой мужчина с очень грустными глазами, почти старик. Ноги его часто подводили, приходилось с недовольством давать им отдых и садиться. Имя его Чарли не смог запомнить с первого раза, но он понял, что учитель живёт не совсем в настоящем времени, часто возвращаясь в моменты прошлого, наполненные красочными путешествиями. Поэтому тема их урока — климатические особенности субарктического пояса — постепенно перешла в разговор о непопулярных туристических местах Англии, которые стоит посетить ученикам. — Ты Чарли, верно? — как не странно, его сосед по парте разрушил свой облик фаната учёбы, прослушивая речь учителя. Чарли оторвался от рисования клякс в тетради, медленно кивнул ему. — Я Сэм, — просто ответил тот, а затем снял очки для протирания специальным платком. — Предсказуемое имя, знаю. — Получше, чем сочетание моего имени с фамилией, — решился пошутить Чарли. Однако это не было понято Сэмом, ведь многие здесь знали все подробности его позора, но никак не такие скучные данные, как год рождения или фамилию. Тогда Чарли уточнил: — Ельников. На первый слог ударение, кстати. — Так вот чего у тебя такой акцент! — догадался Сэм. — Ты с Украины? У меня там дедушка жил. — Из России. — Без разницы! Мне дед рассказывал, что… Чарли решил не спорить, хотя внутри него географ и просто человек, скучавший по своей Родине, возмутился бы такому пренебрежению. Лет десять назад он и сам не видел никакого различия, часто переписываясь с друзьями из Украины и других стран бывшего СССР. Тогда никого не интересовала политика, потому что и не было причин думать о ней. После 2014 года уже началось неосознанное разделение, даже моменты вражды между особенно впечатлительными людьми. Углублённый в свои мысли, Чарли не сразу понял, о чём шла речь. Кажется, Сэм закончил рассказ о нелепой смерти своего дедушки, судя по его вздоху. Выразить сочувствие не появилось момента: мистер Висус, их учитель, решил поспрашивать учеников об их знаниях о субарктическом поясе. При этом за весь урок он так и не рассказал ничего на счёт этого. А Сэму и предлагать не нужно — через секунду рука его взметнулась вверх, а на лице возникло сосредоточенно-азартное выражение. — В нём преобладают тундра, лесотундра и… северная тайга! — Да, Сэм, всё верно, — утвердительно кивнул старичок и шагнул в проход между партами. Он немного щурился, больше опознавая учеников по голосам. — Обычно многие путают два схожих термина: субарктический пояс и арктический. Чарли не сдержал улыбки: Сэм покрылся таким сильным румянцем, словно впервые в жизни выступал на публике и одержал успех. — А что насчёт твоего соседа? — скользя взглядом некоторое время по Сэму, старичок переключился на успевшего расслабиться Чарли. Улыбка тут же испарилась с парня. — М-меня? Ещё и заикаться начал, чёрт возьми! До шести лет у Чарли была с этим проблема, но после похода к опытному доктору этот дефект речи стал появляться в исключительные моменты волнения. Но обычно он мог контролировать себя… Может, дело в изнеможении организма? Голова трещала от перенапряжения с самого утра. И он даже не успел позавтракать! Надо же, вспомнил об этом только сейчас. — Он из России, мистер Висус, — выпалил Сэм безобидно, словно говорил о погоде или делал добрую услугу. Чарли предпочёл бы, чтобы он держал язык за зубами. Но было поздно. В животе послышался урчащий, жалобный звук. Стоит подумать о чём-то, как это ощущение усиливается. В случае с ним, голод. Пожалуйста, пусть это прекратится! — Значит, тебе должно быть больше известно о субарктическом поясе? — по счастливой случайности, учитель сказал это одновременно с возникновением бунта в животе у Чарли. Никто ничего не услышал странного. Пока что. — Ну… — Чарли понимал, что соврать не выйдет. Конечно, он не жил в самой тундре… А учитель наверняка захочет опросить его, станет относиться требовательнее. Повезло же ему перевестись в пансион в тот момент, когда тема соприкасалась с Россией! Чарли планировал не высовываться в ближайшие дни. Одноклассники уже с ожиданием смотрели на него, странно переглядываясь. Неужели вспоминают событие, благодаря которому Чарли «прославился»? Тишина затягивалась, а вместе с ней внутри появлялись признаки нового урчания. Мистер Висус терпеливо ждал ответа. В груди неприятно сдавило от волнения, мысли беспорядочно метались в голове… Нельзя более ждать. Резко выдохнув, он решительно заявил: — Да, конечно. Чарли уже приготовился к масштабному опросу по всем мелочам, касающихся этого чёртового пояса. Он намеревался отвечать верно и корректно. Пусть тогда его запомнят не только бегавшим полуголым по пансиону, но и не тупицей. Потускневшие от плохого зрения глаза учителя посмотрели прямо на него. Сидевший справа Сэм перестал надоедливо ёрзать, тоже ощутив странную атмосферу. — Отлично, — мягко произнёс мистер Висус, всё ещё изучая Чарли. Но разве он мог видеть мальчика детально? От этого было только неуютнее, вдруг учитель обладал каким-то астральным зрением и видел его духовные метания? — А сейчас давайте запишем все вместе основные особенности пояса под мою диктовку. Откройте свои тетради! Пронесло. Что бы это ни было, но ответ Чарли понравился старику настолько, что удалось избежать дополнительных вопросов. Может, дело было в тоне, в удачной подаче? Обстановка к концу урока стала полностью спокойной. Учитель диктовал очень медленно, поэтому Чарли закончил писать очередное предложение раньше половины класса. У него осталась минута свободного времени перед новым записыванием. Давно осмотрев каждого ученика, Чарли так и не нашёл своего другого знакомого. — Сэм, — осторожно окликнул своего соседа, склонившись якобы к пергаменту, но повернув голову в его сторону. — Можно спросить тебя о Тео? — Угу… — промычал вовлечённый в дописывание последнего слова Сэм. — Что ты знаешь о нем? Ответ не желал вылетать из пухлых губ Сэма. Для него было важнее красиво закончить писать. Наверное, лучше поговорить с ним повторно после звонка, подумал Чарли, выпрямил спину и отвёл взгляд в окно, выходившее на внутренний сад. Довольно красивый, кстати. — Ну, прежде всего, — звук упавшей ручки на стол и тихий шёпот Сэма обрадовал его, — тебе лучше не конфликтовать с ним. Не решаясь перебивать его, Чарли вопросительно смотрел на мальчика. Его интересовали подробности, а самый лучший вариант узнать это — дать собеседнику самому всё вспомнить. Но Сэм был устроен иначе: ему, как и любому зубрилке, требовались наводящие вопросы, после которых он должен дать чёткий ответ по фактам. — Ещё он сирота, — скупо добавил Сэм и не выдержал: — Что именно тебя интересует? — Просто говори первое, что приходит в голову, — неуверенно предложил он. Если и сейчас не сработает, то придётся сдаться. Чарли не особо горел желанием раскрыть, что интересовал его именно Тео, а не кто-то другой. Но на то были причины! — Ну, он не глупый, хотя безответственный… — постепенно Сэм расслаблялся, видя, как Чарли одобрительно кивает. — Из-за этого у него часто то высокие, то низкие оценки. Да ты и сам увидишь… На некоторых предметах мы будем объединены с его подгруппой. Наш профиль — английский, а его больше по точным наукам. Он часто вытворяет что-то дикое, но его всегда покрывают. — Ты о чём? Или, дай я угадаю… — Чарли безрадостно улыбнулся и с готовностью выпалил: — Как запирание меня в ванной? — Вероятно… Я не был там с самого начала, не уверен в его причастности. Он тебе что-то уже сказал? Пришлось отделаться одним кивком: мимо проходил мистер Висус, услышавший с их стороны разговоры, но пока не понявший, от какой именно парты это исходит. Бездумно обводя последнее слово в тетради, Чарли нервно ждал нового удачного момента. Сэм же с удовольствием погрузился в листание учебника, дабы дописать интересные на его взгляд термины. — Так что там о Тео… — с максимальной небрежностью спросил Чарли. Не хотелось раздражать Сэма, недовольно вздрогнувшего. — Кто именно его покрывает? — Да все… как-то не вёл учёт лиц. У него достаточно друзей, — равнодушно бросил сосед по парте. — Все хотят быть ближе к почти сыну директора. Но с такими, как мы, он не общается. Я пытался подружиться и… То, что Сэм отнёс себя с Чарли в какую-то отдельную группировку, неприятно задело. Он почти расшифровал слово «мы», как «лузеры». Но Сэм никогда не признает это, будет вечно подбирать другие безобидные синонимы. Чарли с облегчением зацепился за другую фразу: — Извини, но причём здесь директор? — Он его опекун. Последовавший за этим оглушительный звон колокола, слышный в этой стороне здания особенно сильно, не вывел Ельникова из глубоких размышлений. Рассеянно нацарапав домашнее задание, он последовал за вежливо дожидавшимся его Сэмом. Нетрудно догадаться, что у преданного фаната учёбы друзей так же мало, как и у приехавшего в новое место Чарли. Но составлять компанию и дальше Сэму было полезно. До следующего урока у них было не десять, а двадцать минут свободного времени. И Чарли незамедлительно попросил Сэма отвести его в столовую, чтобы наконец-то утолить голод. — Завтрак уже закончился, до обеда ты можешь только что-то купить там, — предупредительно сказал пухлый приятель. — Но если тебя это устраивает… — Абсолютно! — с жаром воскликнул Чарли. Вопрос денег его никогда не волновал, благодаря обеспеченной семье. Да и разве другие дети здесь задумывались о, скажем, экономии? Тут же все учились платно за огромную сумму, значит, могли позволить себе и другое. По пути в столовую его ждал мини-бонус в виде краткого рассказа об особенностях пансиона. Из-за слабости с голодом уловить всё было невозможно, но Чарли чётко усвоил ряд вещей: здесь имелся вай-фай, ловивший не во всех частях особняка, а также компьютерный класс, огромный спортзал с бассейном, площадка и конюшня на улице, это зависело от выбора учеников. Кажется, помимо уже знакомого ему сторожа Ричарда, имелся на смену другой. В любом случае, Сэм предложил вместе дойти до каждого интересного места послезавтра, с наступлением выходных. Чарли отключился от болтовни Сэма в столовой в момент поедания какого-то бутерброда с тунцом, оказавшегося вкуснее, чем казалось по внешнему виду. Или для него было бы годным всё, когда физический голод буйствует. Обстановка в столовой мало интересовала, да и небольшой буфет с платной едой и приветливой продавщицей стоял прямо у входа. Что бы там ни было, а небольшой перекус и залпом выпитый сладкий чай заметно улучшили состояние тела: головная боль смягчилась, уступая приятному расслаблению. Впереди их ждало ещё пять уроков, где вряд ли можно ничего не делать и спокойно переваривать недо-завтрак. Если верить расписанию, это был самый занятый по школьным занятиям день. Уже размещаясь за первой партой (Сэм сидел здесь всегда на уроке алгебры, и Чарли пришлось смириться с этим) и морщась от шума входящих учеников и звона колокола, возникало всем знакомое после утоления голода чувство дремоты. Организм получил немного энергии и нуждался в отдыхе. Тем временем, учительница завершала поток подростков, жёстко хлопнув за собой дверью. Это была та самая женщина, в класс которой он вломился в одном полотенце. Чарли старательно боролся со сном, как мог, но у него даже не было возможности на передышки в виде секундных закрываний глаз: как назло, учительница тоже сразу заприметила его лицо и половину урока смотрела исключительно на него. Наверное, поэтому, когда она вдруг отвернулась для переписывания задачи на доске, Чарли обессиленно опёр голову о ладонь. И закрыл глаза совсем на немного. «Немного» превратилось в полное погружение в мир грёз. Болезненный толчок пухлой, но мощной руки Сэма едва не сбросил Чарли со стула. Непонимающе разлепляя веки, он замер: над ним грозно возвышалось наказание в виде преподавательницы. Сколько прошло времени? Почему все без стеснения пялились на него? — Немедленно к директору! — не скрывая неприязнь, сквозь зубы рявкнула женщина и усилила у него ощущение дежавю. Чарли успел только заметить исписанную вдоль и поперёк классную доску: это бы заняло минут десять. Столько он спал. Неужели Сэм не мог разбудить его раньше?.. — Опять?.. Это когда-нибудь закончится?.. Чарли устало вздохнул и почти не расстроился. Винить Сэма бессмысленно: что взять с зубрящего темы наперёд? Немудрено не заметить уснувшего соседа по парте. Кажется, встречи с мистером Бэнксом станут типичной частью обыденности Чарли. Нетвёрдо поднявшись на ноги, парень направился к двери. Напоследок он услышал знакомый, самодовольный смех в другом конце класса. Будучи в полудрёме, Чарли не заметил, что урок алгебры у них был совмещён с подгруппой Тео.