Бажённый

Если бы за день до Хэллоуина Чарли не сдался под натиском сонливости, возможно, ему бы удалось отыскать некоторые факты об их учителе литературы. У предыдущего преподавателя, Арчибальда Вайтроуза, была младшая сестра, Вирджиния, вышедшая замуж за самодостаточного мистера Миллинга, и Кристофер являлся сыном одной из двух её дочерей, а самому Арчибальду приходился внучатым племянником. Мать Кристофера тоже носила фамилию Миллинг и очень любила своего сына, а отец… Крис ничего не знал о своем отце. Никто не знал, кроме мисс Миллинг, однако сколько бы Кристофер ни расспрашивал мать, она всегда очень старательно избегала эту тему. В доме Миллингов вполне счастливо жили обе дочки Арчибальда и все внуки. Что и говорить, большой дом — большая семья. Небедная. Правда, когда один из ее членов тратил намного больше, чем зарабатывал, это все-таки бросалось в глаза. Не всегда денег матери хватало на учёбу, печатание очередных научных статей и поездки Кристофера. Но старый Герберт Миллинг не отказывал ни дочери, ни внуку, хотя происходящее порой ему явно не нравилось. Особенно — увлечение Кристофера парнями. Вся семья Миллингов знала о его ориентации, но далеко не все легко примирились с такой новостью. Будучи еще учеником, Кристофер прямо посреди школьного коридора подрался с одноклассниками, насмехающимися над геями. Скандал требовал участия всех родителей, и Криса, как зачинщика драки, отправили к психологу, затем к - психиатру, который обратил внимание вовсе не на ориентацию Кристофера — юному заступнику толерантности поставили диагноз биполярного расстройства, рецидив которого предсказать было невозможно. Для смягчения последствий ему прописали курс антидепрессантов. Однако Крис не особо верил в магию таблеток и бросил принимать лекарства после того, как дед перестал его контролировать. Спустя несколько лет, Кристофер наконец собрал портфолио, достойное Оксфорда, однако в приеме на работу ему все равно отказали. И хотя Крис сам сказал, что свет клином на Оксфорде не сошелся, энтузиазм в его глазах погас. Кристофер обещал домочадцам, что будет снова искать работу. По большей части, поиски работы волновали его деда, который волей-неволей заменял ему отца и был с ним строже, чем мать или бабушка. Но на каждый вопрос Герберта, когда Крис снова будет искать работу, внук отвечал: — Завтра. — Ты говорил это вчера. — Завтра же посмотрю вакансии, честное слово, — улыбался Кристофер, лежа в своей комнате в компании книг. И завтра повторялось то же, что вчера. Изредка он просил не тревожить его, ссылаясь на написание статей. Но в одиночестве имитация полезной деятельности прекращалась. Кристофер не грустил, нет. И не связывал свое настроение с биполярным расстройством. Он просто ничего не делал: сидел дома и читал книжки, потчуя деда «завтраками», всё сильнее прирастая к одной и той же обстановке, боясь выйти из дома даже за продуктами. Так продолжалось несколько месяцев. Однажды старый Миллинг совершенно не вытерпел и обратился к своей жене со словами: — Арчибальд ведь преподает в каком-то пансионе? Можешь позвонить ему и попросить устроить этого лоботряса? Мы заплатим, если нужно. — Последний раз, когда я звонила Арчи, он собирался увольняться. Но ты прав, стоит все-таки спросить. Я как раз собиралась позвонить ему завтра, — пожилая женщина улыбнулась. Кристофер слышал их разговор. И ужасно взбесился: он не искал работу не потому, что был разбит отказом. Он не искал работу потому, что боялся нового поражения. А ведь ему наверняка снова откажут из-за его нетрадиционных взглядов. Это превратилось в навязчивый страх, мешавший браться за новые поиски, и потому Кристофер медлил, оправдываясь перед другими недостаточной уверенностью в себе. В порыве чувств он решил, что не поедет ни на какое собеседование, особенно по блату. Не поедет. Ни за что. Слишком высоко он чтит справедливость. Или упрямство?.. На следующий день Арчибальд, будучи все еще при работе, пообещал своей сестре переговорить с директором пансиона. А вечером того же дня за семейным ужином Кристоферу сообщили радостную новость: его ждут на собеседование в Кингстон-Лейси. Конечно, это не престижный университет, но не менее престижный пансион. Не в Лондоне, но там такая удивительная природа, что Крису точно понравится! А Кристоферу ничего из этого не нравилось… Его ждали завтра же со всеми документами. Слишком быстро, не давая времени на размышления. Но для семьи он уже достаточно пробыл взаперти, и они считали, что спешка в такой ситуации — огромный плюс. Крис написал откровенно паршивое резюме, но даже не собирался его показывать. Ранним утром он сел в машину и, провожаемый всей семьей, уехал… в библиотеку. Вернулся вечером и сообщил, что на работу его не приняли, а рассказывать подробности отказался, ссылаясь на подавленное настроение. Его бабушка тут же позвонила брату, чтобы выяснить, как прошло собеседование. Арчибальд ответил, что собеседования не было, ведь Кристофер не приехал. И неужели она об этом не знает? Видимо, Кристофер не рассчитывал на звонок и на такую обеспокоенность его судьбой. Или просто не хотел об этом думать. После серьёзного разговора решено было повторно обратиться к Арчи за помощью. Бабушка сгорала от стыда, но убедила Арчи, что Кристофер разбит из-за предыдущего неудачного собеседования и потому так боится нового. Следующую встречу назначили через несколько дней. А «разбитый» безработный заранее посмотрел информацию о пансионе, о мистере Бэнксе, обо всем, что было доступно и решил, что его откровенно неприглядного, самоуничижительного резюме с признанием об отсутствии опыта работы и всем в этом роде будет достаточно, чтобы мистер Бэнкс его не принял. Все будут недовольны, зато совесть Кристофера будет чиста. Как можно сражаться за справедливость, если сам поступаешь не по справедливости? Никак. А Кристофер сам сможет найти себе работу. Завтра. Или послезавтра… Когда-нибудь. Вставать опять пришлось ни свет, ни заря, так как пансион находился на довольно внушительном расстоянии от Лондона, где находился дом Миллингов. Утром Кристофер отчаянно пытался притвориться больным, имитируя приступ биполярного расстройства или чего-то еще, лишь бы не ехать в Кингстон-Лейси. Его здоровье, конечно, было важнее работы, но вызванный на дом доктор сказал, что Кристофер здоров. Пришлось после стольких препирательств всё-таки поехать на собеседование. На этот раз его вез туда дед, так что свернуть с намеченного пути не представлялось возможным. Словно пристыженный ученик, Крис ехал в этот Кингстон-Лейси. Чего уж и говорить, что был он не в духе! После выхода из машины у ворот его встретил сторож, обратившийся к нему со словами: — Так это вы тот самый учитель по литературе? Кристофер, успевший за дорогу надумать себе тысячу и одну картин позора, что о нем сказали уже и что еще скажут, тут же прицепился к словам: — В смысле «тот самый учитель»? — Тот, которого мы ждем с прошлой недели, — с усмешкой ответил охранник. — Без выходок, Кристофер, — добавил старый Миллинг, вылезая из машины. — Пойдемте, я проведу вас, — высокий, широкоплечий мужчина отворил железную калитку, приглашая Криса войти. Вид охранника не гармонировал со зданием, выстроенным на старинный манер, не вписывался в общий фон изяществ и оттого вызывал у Кристофера необъяснимую антипатию. Но это, должно быть, из-за его нервов и раздражительности, ведь последние деньки не отличались особо приятными событиями. У ступенек, ведущих на просторное крыльцо особняка, охранник передал Кристофера своему напарнику, вид которого больше подходил окружающей обстановке, однако в своей осведомленности он явно уступал первому. — Вам к директору? — спросил высокий подтянутый мужчина, одетый в темные брюки и белую рубашку с бейджиком. — Да. И пока они шли к директору, Кристофер лихорадочно думал, как ему стоит произвести плохое впечатление. Очень важно, чтобы его не приняли. При этом ему было стыдно за все происходящее и хотелось поскорее все это закончить. — Пришли, — охранник оставил его. Кристофер стоял перед директорской дверью несколько минут, думая, что можно провести время и так, а потом сказать, что его не приняли. В этот раз точно никто не будет никому звонить, чтобы узнать, как все прошло. Но потом он понял, что идея неудачная: началась перемена, и ему пришлось стучать, дабы никто не захотел помочь ему в этом. — Войдите. Несколько уверенных шагов, и вдруг его накрыла волна дикого стыда, что за него просили. Пропала вся спесь, и начал он не с представления и не с приветствия, а с извинений: — Простите, мне так неловко, что профессор Вайтроуз просил за меня! — Ну, что вы, профессор все равно уже давно собирается подать в отставку, — вежливо проговорил мистер Бэнкс, вставая с кресла и идя навстречу Кристоферу. — Будем считать, что вы пришли сюда по объявлению. Артур Бэнкс, директор Кингстон-Лейси. — Кристофер Миллинг, — он ощущал себя ужасно неловко, пожимая протянутую ему бледную руку директора. Мистер Бэнкс знаком указал Кристоферу на кресло напротив своего собственного, а сам тем временем направился к столику с чайным сервизом. — Профессор Вайтроуз говорил, что у вас довольно необычные взгляды на литературу. Я бы хотел узнать об этом подробнее, — и директор с улыбкой посмотрел на него, разливая чай по чашкам. Кристофер понял, что его резюме смотреть сейчас не станут, но он всё равно положил его на стол. Мистер Бэнкс сосредоточился на чае, молчать и дальше Крис не мог — это было бы крайне невежливо. Вздохнув, он неуверенно начал с «нормальных» тем своих научных работ, но потом так увлекся и так разбрелся мыслью по древу, что забыл про свой план, про чай и про то, что он пришел на собеседование, а не в клуб по интересам. Его прервал стук в дверь и тут же вошедший Арчибальд. — Крис! — старый учитель остановился у дверей. Все забыли о том, что находились в кабинете директора. — Ты так вырос! — Дядя Арчи, — Кристофер поднялся с места и направился к нему. Они обнялись под взглядом мистера Бэнкса, пьющего свой собственный остывший чай. — Простите, я помешал собеседованию? — извиняющимся тоном спросил учитель. — Нет, мы уже закончили, — спокойно проговорил директор, добравшись наконец до резюме, так старательно сделанного ужасным, и принялся его читать. Кристофер с обостренным вниманием следил за выражением лица директора, но оно оставалось непроницаемым. — Что ж… Думаю, проблему с отсутствием опыта преподавания мы как-нибудь решим, — мистер Бэнкс посмотрел на учителей, ожидавших его решения. — Профессор Вайтроуз возьмет вас на попечение. — Простите, мистер Бэнкс, не лучше ли будет Кристоферу практиковаться при другом преподавателе? — Пожалуй, вы правы, — директор улыбнулся, глядя на Криса. — В таком случае, я поговорю с другим учителем… Вам нужна комната, мистер Миллинг? — Конечно, нужна. Ездить из Лондона!.. — ответил за него Арчибальд. — К сожалению, могу предложить личную комнату только в общежитии для учеников. — Я лучше сниму квартиру где-нибудь поблизости. — Если передумаете, обращайтесь, — снисходительно ответил директор, будто зная, как обстоят дела с квартирами поблизости к пансиону. — Я могу писать заявление об отставке? — спросил старый профессор. — Не будем торопить события, — уклончиво произнёс Артур, но в глазах его блеснули озорные огоньки. — Написать заявление вы всегда успеете. Они договорились, что Кристофер прибудет завтра часам к восьми утра, чтобы познакомиться с курирующим его преподавателем. Его не приняли, но и не отказали. Все зависело от него. Ему лишь немного помогли. Как ни странно, его радовало именно такое развитие событий. Мистер Бэнкс, отнесшийся к нему в высшей степени толерантно, тоже приятно удивил. Взволнованный и довольный, Крис сразу отправился к машине, чтобы его никто не видел в обществе Арчи. — Вас приняли? — спросил охранник, открывая перед Кристофером калитку. Крис подумал о чрезмерной прямолинейности и бестактности охранника как в первую их встречу полчаса назад, так и сейчас, по прощанию. Это было не совсем вежливо со стороны мужчины, но сам Крис, похоже, чуть ли не светился от радости. Любопытство посторонних объяснимо. — Пока еще нет. — Вас примут, — с самодовольной улыбкой ответил охранник. В словах его звучала такая уверенность, как если бы он был экстрасенсом, способным видеть будущее. Кристофер смущенно улыбнулся и огляделся. Старый Миллинг вышагивал далеко от обочины, явно наслаждаясь природой вокруг. Охранник разглядывал Кристофера и наконец произнес: — Машина открыта. Посигнальте ему. Замечтавшийся Крис решил последовать совету сторожа, чтобы не кричать на всю эту глушь, зовя деда. На обратной дороге ему пришлось выслушать новые нотации, но они его совершенно не задевали. Его еще не приняли. Ничего не решено. Его возьмут по справедливости, как если бы он пришел сюда устраиваться на работу по свободной вакансии. Так что совесть его чиста. Все честно. Все, как ему нравится. Но не было ли это ошибкой с самого начала?.. *** Субботним вечером, спустя неделю после утверждения Кристофера в должности преподавателя литературы, Артур решил заглянуть к нему в кабинет и предложить посмотреть окрестности пансиона. Хотя они уже прогуливались, когда директор сообщил Крису о принятии на работу, но всю территорию пансиона они тогда не обошли. И, насколько Артур мог судить по услышанному от других сотрудников, новый учитель гулял только по библиотеке. — Простите, никак не могу, мне нужно еще проверить сочинения десятиклассников, — ответил Кристофер тоном, словно к нему пришел не директор, а старый знакомый. Причем надоедливый знакомый, мешающий работать. Он даже не смотрел на Артура. Но Артур на этом не остановился и с прежней любезностью спросил: — Может быть, завтра вечером? — Простите, завтра мне нужно в библиотеку, чтобы подготовить материал для девятого класса. Трудно было понять, отговаривается ли Миллинг, потому что не хочет прямо отказать, или правда настолько загружен работой. Артуру не хотелось уходить с отказом, но предлагать прогулку в понедельник было точно бессмысленно. Слабо улыбнувшись, с тенью расстройства и смирения он проговорил: — Я бы показал вам лабиринт с минотавром. Кристофер наконец посмотрел на него. — Лабиринт с минотавром? Ладно. Давайте завтра в семь. Нет, лучше в восемь. И снова он уткнулся в тетради. Это согласие звучало больше как: «хорошо, только отстаньте», но Артур улыбнулся и, как будто напоминая и себе, и Крису одновременно, повторил: — Значит, завтра в восемь. Кристофер молча кивнул на его слова. — Хорошего вам вечера, мистер Миллинг. — Спасибо. И вам, — рабочим тоном ответил тот. Артур вышел с неприятным чувством, но, с другой стороны, было глупо надеяться, что новый учитель с радостью примет его предложение вместе погулять. В самом деле, было слишком самонадеянно так думать. С чего бы Крису соглашаться на прогулки в компании Артура? Только потому, что он взял его на работу? Мистер Миллинг, похоже, так совсем не думал и благодарности по этому поводу не испытывал. И в долгу себя перед Артуром не чувствовал. На следующий день в назначенное время на стук Артура дверь кабинета учителя литературы не открылась, не открылась и дверь его комнаты. Не желая сдаваться, Артур пошел в библиотеку, думая, что Кристофер может быть там. В выходные библиотека закрывалась в пять вечера, но по просьбе преподавателей библиотекарша могла отдавать им ключи. Учитель по литературе сидел за библиотекарским столиком в обществе книг, необходимых ему для работы, а на углу стола особняком лежал толстенный том мифов древней Греции. Увидев Артура, он понял, что опоздал на встречу и объяснил это своим неумением рассчитывать время. — Ничего страшного. Думаю, мы успеем до того, как проснется минотавр, — улыбнулся Артур и сел за свободный стол поблизости. Кристофер молча улыбнулся на его слова и принялся за свои конспекты для уроков понедельника. Артур не мешал ему писать, разглядывал то его, то картины, то массивные шкафы с книгами, думая что-то свое, известное ему одному. Ближе к девяти вечера Кристофер захлопнул свою тетрадь с видом ученика, уверенного в самой высокой отметке за свою работу, и сообщил, что он готов к прогулке. Артур помог ему расставить книги по местам, а мифы древней Греции Кристофер взял себе, записав их на свое имя у библиотекарши еще до ее ухода. — Я занесу вещи к себе, и мы встретимся у входа, хорошо? — спросил Крис, запирая библиотеку. — Я вас проведу. Не хочу, чтобы вы сбежали, испугавшись минотавра, — Артур улыбнулся. — Ну, что вы, я не сбегу. Не терпится взглянуть на вашего минотавра, — с озорством и веселостью ответил Крис. Энергия в нем била через край. И мифы древней Греции он явно собирался перечитывать после прогулки до глубокой ночи. Но Артур мягко сказал, что настаивает, поэтому они вместе прогулялись до общежития, а после отправились на улицу. За пределами редких островков фонарного света тьма казалась более густой, а лабиринт так и вовсе не освещался. Но пока они до него дошли, глаза немного привыкли к темноте. Последние несколько дней стояла теплая погода, дорожки в лабиринте были сухие, листва кустарников плотная, но кое-где уже тронутая желтизной. Они молча стояли у первого входа в лабиринт. И хотя Кристофер понимал, что там нет никакого минотавра, заходить в эту темноту было немного не по себе. Никогда прежде не доводилось ему гулять ночью по лабиринту. — Все-таки испугались? — шепнул Артур Крису на ухо, отчего тот вздрогнул. Он повернулся лицом к Артуру, оглядел его, улыбнулся и вдруг со смехом рванул в лабиринт. Это произошло так стремительно и так неожиданно, что Артур только и успел крикнуть его имя и сообразить, что надо догонять. Кристофер бежал быстро, наугад выбирая дорожки и петляя с невероятной прозорливостью. Артур за ним не успевал, хотя все время видел впереди его спину. И вот за очередным поворотом оказался тупик. Кристофер уперся спиной в стену из кустарника, задыхаясь от смеха, бега и вида запыхавшегося Артура. Его смех передался и директору, который подошел ближе и оперся рукой о кустарник над плечом Криса. И рука тут же провалилась сквозь обманчиво плотную листву. Артур едва не упал на Кристофера, но успел другой рукой крепко схватить его за талию, тем самым предотвратив свое падение. В этот же момент Кристофер рефлекторно вцепился в директора, тоже боясь упасть. Так они и сплелись, точно ветви злополучных кустарников, и принялись давиться новой порцией тихого смеха, словно опасаясь, что кто-то мог их увидеть или услышать. Каждый из них пытался успокоиться и каждому становилось смешнее от этой мысли. Наконец они отсмеялись, отдышались и ослабили хватку объятий. Оба улыбались, молча глядя друг на друга. Рука Артура легла на щеку Кристофера, скользнула к подбородку, приподнимая его. Директор наклонился к лицу учителя, коснулся его губ своими — сначала легко, потом все настойчивее, все страстнее, углубляя поцелуй. Кристофер ответил ему, но, стоило Артуру от него отдалиться, тут же с улыбкой заявил: — В следующий раз вы поцелуете меня, только побрившись! Это прозвучало так просто и по-детски, что Артур снова рассмеялся, коснувшись своей отросшей трёхдневной щетины. В последнее время он пренебрегал частым бритьем... — Конечно, я побреюсь. Но мне так хочется поцеловать вас снова! — Тогда нам нужно искать бритву, а не минотавра, — с улыбкой ответил Кристофер. А прежде всего найти выход из лабиринта. Мужчинам казалось, что они ищут его ужасно долго, они шутили, что Артуру никогда не поцеловать Кристофера снова, потому что они никогда не выберутся из бесконечного хитросплетения тропинок и тупиков и не найдут бритву. А что, если бритву украл минотавр? Тогда без Тесея им никак не обойтись! Над своими бредовыми речами они смеялись, как дети или как пьяные. Но давно не были детьми. И не были пьяны. Такие ощущения много значат. По крайней мере, для Артура они много значили. Он давно не смеялся так искренне и весело, не чувствовал радости и легкости без щедрого употребления алкоголя. Давно не казался себе таким молодым. И это было прекрасно. Они выбрались из лабиринта, но Артур бы остался там навсегда, чтобы вечно смеяться над тупыми шутками, понятными только для них. Он думал, что сможет отвлечься на Кристофера, чтобы оставить в покое Тео. Но то, что случилось, стало не просто отвлечением, а чем-то необходимым и более важным, неуверенным, решающим шагом в стабильность. Как зависимость, но другая. Не такая больная, как другие зависимости. Наверное… Кристофер ничего не знал о директоре, кроме того, что тот знаком с древнегреческой мифологией. И ему хотелось узнать о нем как можно больше. Мифы древней Греции перечитать он всегда успеет… *** Прошел год после того, как Кристофер устроился в Кингстон-Лейси Ясный летний день был лишен удушливой жары. В центре просторной светлой гостиной расположился длинный стол темного дерева с закругленными углами и дюжина стульев с мягкими сидениями. Над мягким диваном на стене в массивной раме висела картина с изображением природы. В одном из углов комнаты стоял рояль, накрытый темным ковром с узорчатым орнаментом. За обедом собрались все, кроме родителей Кристины, двоюродной сестры Кристофера. Сам он не мог скрывать своего волнения, но дед с увлечением рассказывал об очередном успешно выигранном судебном процессе, и Крис не хотел его перебивать, зная, что у каждого из них есть свои важности, которыми хочется поделиться. А может, ему все-таки не стоит говорить? Нет, он должен… Или все-таки не надо?.. — Так что можем позволить себе роскошное путешествие, — закончил старый Миллинг. — У кого какие пожелания? Вирджиния? — он обратился к своей жене. — Прошу слова! — Кристофер, словно ученик на уроке, вскинул руку. - Я должен сказать!.. Он взволнованно улыбался, а все члены семьи смотрели на него с удивлением. Под их взглядом Крис тихо засмеялся и покачал головой. Ему было так радостно и весело, что он начал давиться смехом, вспоминая все хорошее, что случилось с ним за этот год. — Что ты должен сказать? — дед нахмурился. — Сынок? — мать ласково улыбнулась. Но Кристофер только продолжал кусать губы в улыбке и смотреть то на родню, то на столешницу. — Я поняла, — лукаво протянула Кристина. — Крис нашел себе подружку. «Подружку» она произнесла особым тоном. — Это не подружка, — Кристофер откашлялся и принял серьезный вид. — Он старше меня на тринадцать лет. Кристина победно рассмеялась. — Это замечательно, Крис, — тепло улыбнулась мать, искренне радуясь за него. — Тринадцать лет? Он случайно не наркоман? — строго спросил дед. — Деда! — без злобы, но не без обиды воскликнул Крис. — Я же говорил тебе, не все геи наркоманы! Это изживший себя стереотип! — Я просто уточнил, — раздраженно выдохнул старый Миллинг. Один из молодых людей на опыте Криса не отличался особой порядочностью нравов. — Я хотел сказать, что это лето проведу с ним, — сообщил Крис вторую радостную новость. — Ты уверен, что ему можно доверять? — продолжал допрос старый Миллинг. — Конечно! Он очень хороший. — Как его зовут? — спросила мама. — Не могу назвать его имя, — замялся Кристофер. — Он не такой открытый, как я. Я спрашивал его, но он попросил не говорить. — Скрытные люди не могут быть хорошими, — снова вмешался дед. — Кто знает, что они скрывают. — У тебя профессиональная деформация личности, деда, — улыбнулся Крис. Старый Миллинг был адвокатом. Причем адвокатом с весьма завидной репутацией. Не удивительно, что ему не хотелось, чтобы его внук якшался с непорядочными людьми. — Но ты же нас с ним когда-нибудь познакомишь? — спросила бабушка. — Думаю, да. — Мне даже как-то неловко. У тебя есть парень, а у меня нет, — вставила свое слово Кристина. — Что ж, Кристофер, надеюсь, ты хорошо проведешь с ним отпуск. Где вы планируете отдыхать? — В Греции. Тоже отправитесь туда, чтобы мы случайно там встретились ? — Крис беззлобно улыбнулся. — Если ни у кого не будет возражений. Мы, знаешь ли, давно не были в Греции. Итак, кто за Грецию? — дед взглянул на дамскую часть семейства. — Я хочу в Париж, — выдвинула свое предложение Кристина. Но Париж никто не поддержал. — А еще у него есть сын, -добавил Кристофер, словно желая подпитать этими словами добропорядочность Артура в глазах своего деда. — Так он был женат? — Нет, он его усыновил. Старый Миллинг, видно, счел это в пользу неизвестного мужчины, но морщинки между его бровей все равно не разгладились. — А сколько лет его сыну? — спросила бабушка. — Четырнадцать. Пятнадцать скоро будет. — И все-таки я настаиваю, чтобы ты нас с ним познакомил, — строгим тоном проговорил дед. — Я так понял, он один из учителей? — Нет, не совсем, — Кристофер загадочно улыбнулся, видя, как всех интригует личность Артура. Однако он не догадывался, что Герберт не остановится на этом и продолжит свои поиски самостоятельно. Несмотря на свои годы, старый Миллинг хорошо владел компьютером. А, имея уже небольшие данные о неизвестном избраннике, можно проверить каждого сотрудника в пансионе на соответствие им… *** На выходных, отдыхая с родными после тяжёлой учебной недели, Крис решил позвонить Артуру и предупредить, что приедет только в понедельник утром, а не в воскресенье. Разговаривая с директором, Кристофер не заметил, как со спины кто-то подошёл. Дед, потребовавший дать ему трубку. Это было так неожиданно, а вид у деда был такой серьезный и строгий, что Кристофер, словно испуганный маленький мальчик, молча передал ему телефон. Пауза даже не успела затянуться. — Здравствуйте, мистер Бэнкс, с Вами беседует Герберт Миллинг, - представился дед. — Очень хотел услышать Ваш голос. Надеюсь, что Вы все-таки почтите нас своим визитом, хотелось бы поговорить с Вами вживую, а то по Вашей милости мы почти не видим Кристофера ни на праздниках, ни на выходных. Артур по ту сторону провода молчал, поэтому старый Миллинг почти не услышал его голоса и вернул телефон растерявшемуся Кристоферу. — Я же просил тебя не говорить… — сдавленно донеслось из трубки. — Я и не говорил, — пробормотал Крис, глядя на деда, как будто тот мог читать его мысли. — Он правда не говорил, мистер Бэнкс, — громко, чтобы директор услышал, произнёс дед. — Я сам догадался с его слов. Болтает он достаточно, будьте так уж добры, приглядывайте за ним. И дед ушел в другую комнату, оставив смущенного Кристофера на проводе с Артуром. За ним просили приглядеть, словно ему пятнадцать, а не почти тридцать лет. *** Понедельник, 2 ноября, наше время Только Артур собрался отдохнуть от визита Тео и расслабиться в компании крепкого алкогольного напитка, как дверь в его комнаты снова хлопнула, возвещая о новой надвигающейся буре. Не успев притронуться к щедро наполненному стакану коньяка со льдом, мужчина поставил его обратно на стол, дожидаясь гостя, который сразу же заглянул на кухню. Артур устало улыбнулся, готовясь выслушать новую порцию недовольства. Кристофер был слишком взвинчен, чтобы сесть. Он ходил туда-сюда по комнате и разрывался недовольством: — Так не может продолжаться! Который по счету он срывает мне урок? Я всегда старался сохранять спокойствие и вести занятия дальше, как будто ни в чем не бывало, но только не сегодня! Не в этот раз! Он становится просто невыносим! Чем дальше, тем все наглее его выходки! На следующее занятие он скажет, что я сплю с тобой! — Крис… — И мне ответить ему, что сплю?! — к его гневу добавилось отчаяние. — А то он не знает! Ему лишь бы опозорить меня перед всеми! Он только этого и добивается! Если Тео так хочет моего увольнения, то я уволюсь! — Крис! — уже с тревогой перебил его Артур. Кристофер рухнул на стул напротив директора, где не далее часа назад сидел Теодор. — Я же просил тебя, — с болью в голосе проговорил он. — Я же говорил тебе, он что-то задумал… что еще он должен сделать, чтобы ты принял меры? — Он больше ничего не сделает, — закусив губу, Артур посмотрел на Кристофера. — Он и так сделал достаточно! — учитель снова сорвался на крик. — Он испортил мой сценарий, испортил Хэллоуин, испортил все! Мало того, что на меня косо смотрит весь одиннадцатый «А», так еще и весь преподавательский состав считает меня идиотом! И все из-за него! Артур не мог возразить. Возражать было нечего. Все точно так, как говорил Кристофер. Кроме того, преподаватели явно смотрели косо не только на учителя по литературе, но и на Чарли. — Что ты молчишь? Скажи что-нибудь! — Мне нечего добавить, — сухо проговорил Артур и глотнул коньяка. — Так сделай наконец что-нибудь! Это не может продолжаться, неужели ты не понимаешь? Из-за него я постоянно и неоправданно чувствую себя злой мачехой, хотя я всегда старался относиться к нему по-доброму! Но я больше так не могу… не могу! Честно, Артур, я его ненавижу, - выдохнул Кристофер. Артур снова сделал большой глоток коньяка и закусил губу. Он смотрел то на Кристофера, то на свой стакан и по-прежнему не знал, что ответить. События последних дней окончательно выбили его из равновесия. — Я уже поговорил с Тео. Если он сделает что-то еще, то я переведу его в другое место. — Если он сделает что-то еще!.. Если он сделает что-то еще, то я уволюсь, Артур, — твердо заявил Кристофер. — Он уже достал поливать меня своей грязью и негативом. До чего же он… токсичный! Я понимаю, он твой племянник, он потерял родителей, но я больше не могу его оправдывать! Если ему нужно на ком-то вымещать свое зло и обиду на судьбу, пусть найдет себе другую жертву! Артур устало вздохнул. Коньяк расслаблял, но путал мысли, не подсказывая ни ответа на слова Кристофера, ни решения на назревшие проблемы. Хотя, нет, решение было. Артур знал, что нужно сделать, но не хотел так поступать. Не хотел переводить Тео в другой закрытый пансион. — Не напивайся слишком, — Кристофер поднялся из-за стола. Артур вяло потряс стакан, слушая стук льда о его стенки. Он, словно лед в этом стакане, заперт внутри пансиона и бьется о его стены. Пока не расколется или не растает… Исход един — гибель. — Извини, что я разорался… Но мое терпение закончилось, — с этими словами Кристофер направился к выходу из кухни и, затормозив в дверях, оглянулся на Артура. Директор поймал его взгляд и бесцветным тоном спросил: — Что-то еще? — Он и твою жизнь тоже отравляет, Артур. Он отравляет все вокруг. Артур промолчал, позволяя Кристоферу уйти.