Бажённый

День ранее, воскресенье, 15 ноября — Похоже, древнеанглийский не задался, — Себастьян с улыбкой наблюдал, как Артур наливает себе выпивку. Они были на кухне. — Еще бы не задался! — шумно выдохнул Артур, делая щедрый глоток коньяка. — Не нашли общий язык? — делегат довольно улыбнулся своей шутке. Он ведь знал, что Артур владеет и русским, пусть и бегло. — Я не могу найти общий язык с Теодором! — со звоном директор ударил пустым стаканом по столешнице. — А, дерзкий твой племянничек. И что же он натворил? — промурлыкал Себастьян, прислоняясь к кухонной тумбе. — Он отправил Чарли признание от моего лица в Instagram. Артур посмотрел на него. Тот, сложив руки на груди, молча ждал продолжения. — В среду Теодор вытащил у меня телефон. И сегодня Чарли признался мне «в ответ»! Себастьян не хотел смеяться, но не сдержался: — Ах, Артур, я тебе завидую. За мной студенты по доброй воле не бегают, как за тобой — ученики. — К черту этих учеников, — выдохнул Артур, опускаясь на стул. — Только не начинай снова про Криса. — Ты не понимаешь, он заботливый и… — И кинет тебя, если узнает, что ты употребляешь… — Я хочу бросить. Прозвучало жалко, учитывая, как он бросал в себя наркотики в последнее время. — Если узнает, что тебе нравится Тео, тоже кинет, — продолжил Себастьян. Артур ничего не ответил. — Если узнает, что тебе признался в любви русский мальчик, кинет ещё раз. — Замолчи. Себастьян послушно замолчал, буравя Артура взглядом. — Это Тео тебе рассказал? — хмуро поинтересовался директор. — Сам догадался. Артур снова замолк. — Кристофер ничего не узнает, он не заслуживает такой правды. — Проколешься где-нибудь, как я, и он обо всем сразу догадается. Артур тяжело вздохнул: — Хочу завязать с наркотиками, Тео и как-то отделаться от Чарли. — Чтобы задохнуться от скуки с Кристофером? — Он не скучный. Ты сам до сих пор обижен на него, и в тебе говорят эмоции, но… Себастьян… Мы не будем вечно молодыми. Я не хочу умирать никому не нужным стариком. — Старик с такими средствами всегда мог бы найти себе компанию. — Это не мои средства, и я не хочу, чтобы со мной были ради денег. Пусть это и эгоистично, но я знаю, что важен для Кристофера. И не хочу его потерять в угоду мимолетным страстям и желаниям. — Вся жизнь — одна мимолетная страсть, — Себастьян грустно улыбнулся.- Но есть ли в ней смысл, если не угождать своим желаниям? — Я запутался, — Артур провел рукой по волосам и взглянул на делегата. — Я тоже. Мы так с тобой похожи, Артур… — Не похожи. Я пытаюсь вернуться к нормальной жизни, а ты — нет. — Потому что я ещё давно понял, что нормальная жизнь для меня невозможна, — со смешанными эмоциями тоски и боли отозвался Себастьян. — И если бы ты это принял, как я принял ещё много лет назад, то тебе стало бы легче. Наверное. *** Понедельник, наше время, 16 ноября Теодор влетел в класс английского, одним движением руки смел с парты свои учебные принадлежности в рюкзак и, на ходу его застегивая, выскочил вон, провожаемый удивленными и молчаливыми учениками и мистером Тенессом. Движимый яростью и обидой, он уже бежал по окрестностям пансиона, будучи в тонких форменных темно-зеленых брюках и таком же пиджаке. Правда, под ним был свитер крупной вязки, но не шерстяной, а хлопковый, так что тепла от него было так же мало, как и от остальных вещей. Подросток горел, как адское пламя, и эта сила придавала ему нескончаемой энергии для бездумного поступка. Он почти достиг забора, оставалось совсем немного, чтобы удрать прочь, хотя ему плохо представлялся маршрут и план побега. И все же Тео хватило бы ума успешно и без травм перебраться через ограду, не окажись Ричард рядом именно с этим местом. — Куда?! — мужчина обеими руками тут же стащил Теодора с ограды. Тео ничего не ответил и в буйстве попытался отбиться от Ричарда, но сторож быстро скрутил ему руки. Тогда подросток уперся макушкой ему в грудь, словно желая таким образом либо выбраться, либо свернуть себе шею: — Отпусти, — прохрипел он. — Что, провалилась затея с наручниками? — Ричард усмехнулся. — Это не наручники, — так же прошипел Теодор, продолжая бодать мужчину своей головой. — Тогда что же? Теодор молчал, неустанно сопротивлялся, а потом вдруг обмяк так, что если бы Ричард не держал за спиной его руки, то мальчишка свалился бы с ног. — Артур поцеловал Ельникова у меня на глазах, — безжизненным голосом прошептал он. — Должно быть, не хило ты довел Артура. Пошли, расскажешь мне все, — поддерживая Теодора за руку, Ричард повел в его к храму. После дератизации все скамейки стояли на своих прежних местах внутри священного здания. Никто не находился здесь для искупления грехов, и они могли спокойно поговорить без свидетелей. Хотя Тео так сильно погрузился в свои проблемы, что говорил бы и при любопытных ушах. — Зачем ты привел меня сюда? Вдруг я начну ругаться, это же богохульство, — устало хмыкнул мальчик, садясь на самую первую к дверям скамью. Ричард опустился рядом с ним: — Господь прощает всех, если раскаяние искренне. — Я не раскаиваюсь, — голос Тео задрожал. — Ни в чем. — В своем сердце ты наверняка за многое раскаиваешься. Все мы раскаиваемся. Но лучше расскажи мне, чего же ты такого натворил с Ельниковым, что Артур его поцеловал? Тео посмотрел на Ричарда: — Что я натворил? Я просто написал ему в инсте, что он нравится Артуру. Из профиля Артура… — слабый укол сомнений и сожаления посетил его, но то было из любви к самому себе, а не к Чарли. — Дядя сам виноват! Не нужно было обдалбываться с этим Себастьяном! Я весь вечер бегал возле них, а он с утра бросил мне сухое «спасибо», и то после того, как я напомнил! — И что ты намеривался делать дальше? Сдержанность Ричарда сбивала с толку. Могло показаться, что его ни каплю не впечатлила история Теодора, не будь они знакомы много лет. — Не знаю, — Тео опустил голову. — Иногда мне кажется, что Артур со мной только из жалости, что я вообще ему противен, но он не говорит этого, чтобы не обидеть меня, а вечно притворяется. Чего бы я ни делал, о чем бы не просил, он всегда найдет, как увернуться… Сперва говорил, что это для моего блага, а теперь ему плевать и на меня, и на мои блага. Вообще… я подумал, что утоплюсь, как Луиза Бэнкс от неразделенной любви. И пусть мои порочные чувства тоже запишут в нашу исто-о-орию! Последние слова мальчика в вое разнеслись по храму и сменились его рыданиями. Закрыв лицо руками, он наклонился к коленям, как будто не желая, чтобы Ричард видел его заплаканного. Но до мужчины все равно доносились его всхлипывания, как и замечались сотрясающиеся от рыданий плечи Тео. — Если бы ты ничего не значил для Артура, он бы уже давно перевел тебя в другое место, — проговорил Ричард, когда мальчик немного успокоился и достал из кармана брюк платок, чтобы вытереть слезы. Шмыгнув носом, тот ничего не ответил. — Ты вроде не глупый, Тео, почему же не замечаешь очевидного? — Чего? — он посмотрел на сторожа. Ричард слабо ему улыбнулся. — Артура смущает лишь то, что ты его племянник. — Но я не могу стать ему не племянником! — Тео швырнул платок себе под ноги. — Вот как? Он рассказывал мне, как ты нарядился в платье на Хэллоуин. Кажется, что кем-то другим ты все-таки смог стать. — Но даже если я наряжусь в другое платье, с Артуром не проходит один и тот же фокус дважды! — Суть ведь не в платье и не в том, кто его носит. — Хватит пудрить мне мозги и говорить загадками, я не в том настроении, чтобы решать головоломки! — Тео снова перешел едва ли не на визг, смешивающийся со слезами. — Я говорю про наряд, как образ, — Ричард, прикрыв веки, смотрел на алтарь. — Как-то один человек сказал мне, что я должен либо добиться цели, либо умереть. Однажды этот день наступил: я не добился цели, но не умер, не умер по-настоящему, хотя пока жил, умирал много раз. Но чтобы воскреснуть, нужно умереть. — Ты несешь какой-то бред! Думаешь, ублюдские небеса тебя воскресили?! — не удержался юноша, будучи на эмоциях. Ричард загадочно улыбнулся, косо глядя на Теодора. — Тот, кто не умер, не воскреснет, ты прав. И сколько бы раз я не пытался убедить себя в том, что для меня верно и неверно, что правильно и ложно, я всегда возвращался в исходную точку, в самое начало. Изменить все можно только на корню. А ты пока можешь изменить совершенно все. — Да ты уже говорил, что я молод и все дела! Что именно я должен делать? — Я не хочу говорить тебе, что ты должен делать, иначе, в случае своих собственных неудач, ты будешь винить меня, а не себя, когда я совершенно не при чем. Дело лишь в тебе и твоей соображалке. Тео раздраженно закатил глаза. — Я отпущу тебя сегодня. — Что? — юноша удивленно посмотрел на сторожа. Ричард повернул к нему голову и усмехнулся: — Что слышал. — Ты серьезно что ли? — Тео с недоверием нахмурился. — Конечно, беги, куда хотел. — А если я утоплюсь? — Мне до этого нет дела. — Если бы тебе не было до меня никакого дела, ты бы со мной не разговаривал, — хмыкнул Теодор. — По правде, меня мало, что волнует в принципе. И отпускаю ведь тебя я не просто так. — А! — Тео понимающе кивнул и кисло спросил: — Так что тебе от меня надо? — Ты будешь у меня в долгу. — В долгу? Я не люблю быть в долгу. Давай, говори прямо, что тебе от меня надо? Чтоб я переспал с тобой? — Твоя задница меня совершенно не интересует. — Значит, тебе нужны деньги? Сколько? Я готов переоформить все свои счета на тебя, — Тео сам не знал, отчего так лихорадочно завелся. — Деньги мне тоже не нужны, — Ричард улыбнулся. — Ты пиздец загадочный! Хватит! Что тебе надо?! — Я ведь сказал, ты будешь у меня в долгу, — повторил мужчина, надоедливо улыбаясь и дальше. — И когда придет время, ты вернешь мне этот долг. Тео молча смотрел на него, а потом произнес: — Это даже жутко звучит. Ты всегда казался мне странным хотя бы потому, что не уволился с этой скучной работы или не чокнулся из-за призраков. И Артур тебе доверяет. Ты, что же, обманешь его ради меня? — Не ради тебя. — Тогда какая тебе выгода? — добивался Тео. — Мне — никакой. Но хватит расспросов. Иди, если ты согласен на наш уговор. Тео поднялся, нацепил рюкзак на одно плечо и уже пролезал между коленями Ричарда и скамейкой, как сторож сказал: — И не оставляй улик. Не сразу стало понятно, о чем именно шла речь. Лишь увидев кивок Ричарда в сторону платка, мальчик перелез обратно через его колени, наклоняясь за «уликой». Сжав его в комок, Тео запихнул ткань в карман школьных брюк. — Ты больше мне ничего не скажешь? — спросил он тоном, каким ученики спрашивают совета у мудрого наставника. — По-моему, я сказал достаточно. — Но ты так и не сказал ничего понятного! — К пониманию ты должен прийти сам. — К понимаю чего? — Как тебе действовать. — Я не верю, что ты был обычным парикмахером, — Тео вдел руку во вторую лямку рюкзака. — Я стриг не только волосы. А теперь иди, или я отведу тебя к директору. — Я пошел! — не шелохнувшись, зачем-то предупредил осторожно мальчик, будто ждал обман. — Бывай. Теодор выбежал из храма и перелез через ограду. Гнев в его сердце остыл, но понимание того, как он должен поступать, никак не приходило. Мысли были словно в тумане, а холодный ноябрьский ветер пронизывал насквозь его школьную форму. Бежать к реке было глупо, он ведь не собирался топиться. Нужно было бежать в сторону Пампхилла, чтобы в первую очередь купить теплую куртку и джинсы. А потом новый телефон, чтобы Артур не отследил его местоположение. *** Если Теодор довольно быстро вернулся в кабинет, влетев и вылетев, словно пуля, то Ельников не возвращался даже после звонка. Мистер Тенесс собирался запирать класс, а потому Юджин взял на себя обязанность передать Чарли его вещи. Следующей по расписанию была культурология, на которой класс присутствовал целиком без деления на подгруппы. — Мне кажется, лучше сегодня не ходить к директору, — шепотом проговорил Том, идущий рядом с Юджином. — Думаешь, он сам обо всем догадался? — так же тихо отозвался юноша. — Возможно. А то ты не видел, каким злым прибежал Тео. — Конечно, видел. А давай-ка проверим рюкзак? — Юджин… — Что? Ой, брось, Томми! Они зашли в мужской туалет, в одну кабинку, где на закрытой крышке унитаза рюкзак Чарли потерпел тщательное препарирование. — Ничего… Том с недовольным видом держал в руках все тетради и учебники Ельникова. — Но это только говорит о том, что Ельников хорошо прячет свою наркоту, — шепотом проговорил Юджин. — Наверное, в трусах, — безрадостно хмыкнул Том. Юджин тихо прыснул от смеха и собрался было взять учебники из рук друга, чтобы уложить их обратно, как вдруг маленький комочек бумаги на дне рюкзака привлек его внимание. Он нахмурился, медленно достал смятую записку, развернул ее и прочел: — «Чарли, глюкоза поможет тебе быстрее выздороветь и наполнит нужной энергией. Не бойся, в этих конфетах нет ничего опасного. Доверься мне…» Томас, уставший стоять в обнимку с учебниками, поставил их сверху рюкзака Чарли, придавив его, и взял записку из рук Юджина. — Это почерк директора. — Ну, Ельников же золотой мальчик, не удивительно, что директор с ним носится, — Юджин пожал плечами. — Что будем делать с запиской? В соседней кабинки послышался шум сливающейся воды. — Отдадим Теодору, — еле слышано проговорил Томас. — Хорошо, что мы не пошли к директору. — Так мы уже не идем к директору? — шепотом уточнил Юджин. — Нет, сначала поговорим с Тео. — Так даже проще… Они принялись складывать вещи в рюкзак Чарли. Благо, Том внимательно следил за тем, что, где лежало прежде, чем Юджин вытаскивал учебники и вручал ему. По очереди они выбрались из туалетной кабинки, чтобы на них ничего такого не подумали. Когда мальчики пришли на культурологию, Ельникова все еще не было. — Том, садись ко мне. И Том молча сел на первую парту к Юджину, прошептав: — Отдай рюкзак Роксину. Юджин оглянулся на Сэма, сидевшего позади них. Немного помедлив, он потянулся за рюкзаком Чарли. — Передашь своему соседу по комнате. Черт его знает, куда он запропастился, мы его обыскались. Сэм недоверчиво принял рюкзак, явно не желая спорить с Юджином. Чарли вернулся только на историю. Нервный, напрягающийся от каждого громкого звука и стараясь ни на кого не смотреть, он постеснялся уйти на середине урока, поэтому с трудом досидел до конца ради своего чёртового рюкзака. Наконец, звонок приятно оглоушил класс, и Чарли радостно поднялся. — Что там стряслось у вас с директором? Моментально уйти не получилось. Юджин тут же оказался у последней парты, за которой Чарли сидел в одиночестве. — Это не твое дело, — Ельников быстро посмотрел на него и собрался было воплотить свое желание покинуть класс, но рука Юджина крепко вцепилась в его плечо, разворачивая к себе лицом. — Это мое дело, — прошипел Юджин. — Убери руку, — Чарли без страха посмотрел ему в глаза. — А то чт… Не успел надоедливый одноклассник договорить, как правая рука Чарли моментально впилась в запястье Юджина, а левая обхватила его локоть. Он рывком потянул его на себя. Юджин инстинктивно пригнулся и едва не врезался лицом в парту. Слух русского мальчика не улавливал ничего, кроме своего бешено стучавшего сердца и скрежета челюсти от гнева. И в довершение, Чарли ударил в локоть Юджина, так, что тот ахнул. Еще не все ушли из класса, в том числе и Минарро, но произошедшее было так стремительно и быстро, что опомниться не успел ни Том, чтобы кинуться на помощь Юджину, ни Бедис. — Не трогай меня! — гаркнул Чарли и выбежал из класса, игнорируя крик Минарро ему вслед. — Вот засранец, — прошипел Юджин. — Кажется, он попал мне по локтевому нерву… Его правая рука временно была парализована, поэтому Томасу пришлось отвести его в медпункт. *** Чарли не знал, куда себя деть. Он весьма специфично отделался от Юджина, и вот свежий воздух встретил его снаружи пансиона. Изо рта шёл лёгкий пар, все же в здании было куда теплее. Метаясь на ступеньках у входа, как будто только сегодня приехал заново сюда, Чарли не мог никак принять решение, куда пойти, куда сбежать от страха, что все уже все знают, и при этом он хотел позволить себе смаковать произошедшее без оглядки и стыда. Ведь это правда произошло, черт возьми! Он и директор… Артур воплотил в жизнь все его тайные желания. Скрежет двери за спиной вывел его из оцепенения: и поворачиваться не нужно, чтобы узнать знакомый мужской баритон, лениво растягивающий его имя: — Ч-а-арли! Какой сюрприз. Снова… Прогуливаешь занятия? — Нет. Ещё Себастьяна не хватало! В дорожном голубом плаще, выгодно оттеняющем его белоснежные волосы, он казался моложе и менее потрёпаннее от непростой жизни. Хотя Чарли мало знал о подробностях, кроме того, что Себастьян тесно дружил с Артуром. Но теперь у него есть полное право спросить подробнее об этом у самого директора! Даже не верится… — Видимо, у тебя есть веская причина проводить время здесь, — хитро улыбнулся делегат и опустил дорожную чёрную сумку явно не из дешевой коллекции на плитку у каменных ступенек. — Забавно, сколько раз мы случайно встречаемся с тобой… — Гм-м… да… А Вы уезжаете? Не буду Вас задерживать, наверное… — схватился мальчик за спасительный факт и отошёл в сторону, как бы призывая мужчину совершить свои намерения. — О, да, мои студенты наверняка соскучились по мне. И жаль, что не удалось посмотреть, как бы справился ты с проектом… — Себастьян заговорщически похлопал Чарли по предплечью, это его несерьёзное полуигривое настроение уже почти не раздражало, особенно, когда знаешь, что скоро его не будет в пансионе. И ещё от него наконец не несло перегаром, только тяжелым мускусным парфюмом. — Но я ещё вернусь. Не волнуйся! Терпеливо ожидая окончания их разговора, Чарли смог даже выдавить ответную улыбку. Больно надо беспокоится, приедет ли ещё этот клоун! Вдруг Себастьян поглядел куда-то справа от Чарли, и готовность к отбытию отложилась вновь из-за чего-то. — Да… У меня полно альтернатив, — улыбка угасла на морщинистом лице делегата. — А кто-то же наоборот никогда не вернётся в Оксфорд… Поначалу возникла догадка, что Себастьян обращался к нему, и Чарли не смутился, а чуть было не вышел из себя, готовясь противостоять такой наглости. Видимо, остатки эндорфинов после Артура придавали ему решительности. — А почему это… — с вызовов обратился мальчик к мужчине и резко замолк на полуслове. Себастьян даже не смотрел на него, продолжая буравить что-то или кого-то за спиной Чарли. По улице мимо них проходил как раз Кристофер, который и стал свидетелем их разговора. И просто молча следовать дальше учитель точно не мог, поэтому образовалась компания уже из троих. — О, что Вы, мне не нужен Оксфорд, пока ВЫ там работаете! — Кристофер улыбнулся так уничтожительно-очаровательно, что стал похож на серийного убийцу. — Я планирую работать там лет до восьмидесяти, — Себастьян с усмешкой склонил голову. — Неужели? С Вашим образом жизни Вы сломаетесь в пятьдесят. На Чарли они не смотрели, хоть тот и стоял, слыша каждое их слово. Сам профессор Миллинг даже не поздоровался с мальчиком. И хорошо, а то бы спросил, почему Чарли не пришёл на литературу… Но будет ли так же незаметно, если предпринять попытку уйти? Пока он медлил, выжидая подходящий момент, скрытая неприязнь между учителем и делегатом стремительно превращалась в откровенную грызню. — Как бы ты со своим образом жизни не сломался в пятьдесят, — передразнил Себастьян, напрягая челюсти. — С моим образом жизни все в порядке, в отличие от твоего! — На что ты намекаешь? — Как будто ты не догадываешься! — презрительно фыркнул Кристофер, а потом косо посмотрел впервые на Чарли. — Но не хочу пугать юных зрителей. Вообще-то лишний в их разговоре Ельников был бы не прочь не пугаться и уйти! — О, ты нарываешься, мальчик… — Я тебе не мальчик! — громче прежнего воскликнул профессор Миллинг, шагнув к своему противнику ближе, так, что Чарли тем более мог уйти. — И не смей больше втягивать в свои мерзкие дела Артура! — Ого, какой ты грозный, мой мальчик, — продолжал назло тянуть Себастьян. — И что же ты мне сделаешь, если увидишь меня рядом с Артуром? Интерес услышать продолжение отложил у Чарли идею покинуть их токсичную компанию. — Я тебя придушу. Несмотря на серьезность и ледяные нотки в голосе, это вызвало лишь смех у делегата. Кристофер кипел от ярости и не сразу понял, что его угроза воспринялась за шутку. Ведь он, кажется, не шутил. Чарли теперь стало не по себе стоять рядом с ожесточившимся учителем, это было схоже с моментом, когда Тео при всех устроил переполох на литературе, и Кристофер зверски «пытал» учеников на тему их сексуальной ориентации. — Я бы придушил тебя прямо здесь, — прошипел Миллинг, портя своё красивое лицо гримасой ненависти, руки его дрогнули, но не поднялись. — Рискни, — Себастьян с ухмылкой вытянул шею и закинул голову, высокомерно и насмешливо глядя на него, но обращаясь к наконец собиравшемуся дать деру русскому мальчику: — Чарли, будешь моим секундантом в этом уникальном сражении по удушению? — Хватит нести чушь! — глаза Кристофера сузились от бешенства. — Не понимаю, как тебя только терпят в Оксфорде! — В своё время ты с великим удовольствием терпел меня… — тихо промолвил Себастьян. — Убирайся! Или я ударю тебя, клянусь! — Я пойду, навер… — с опаской проговорил Чарли, но ему не дали закончить. Надо было уходить сразу!.. Себастьян попридержал Ельникова за лямку свисавшего рюкзака: — Стой здесь, — полушепотом приказал он ученику и посмотрел свысока на Кристофера: — Хочу, чтобы кто-то увидел, как профессор сдерживает свои клятвы. А просить и не нужно было. Кристофер с готовностью сжал руку в кулак и замахнулся на Себастьяна, но вышло это не достаточно резко и неожиданно. Сразу видно. Кто редко принимал участие в побоях, а кто имел хорошую реакцию: делегат успешно поймал руку учителя и для надежности схватил пытавшуюся ударить вторую. — Не смей ко мне прикасаться! — процедил Кристофер, прямо глядя в глаза Себастьяна. Чарли замер от момента начинающейся драки. Он не знал, можно ли ему уходить, когда, возможно, от него зависит судьба целости их лиц и здоровья. Лучше бы разнять их или, по-хорошему, позвать кого-то на подмогу… — Тебе осталось только укусить меня, мой мальчик, — Себастьян с ухмылкой наклонился к его лицу, на этот раз упустив из поля зрения свободные конечности Кристофера: тот сначала случайно дернул носком ботинка, затем с торжеством рассмеялся, предвкушая расправу. Сейчас чей-то пах очень сильно пострадает. И как бы Чарли не любил Себастьяна и не желал втайне избавиться от разговоров с ним, он не мог не обрадоваться пробежавшему мимо комку шерсти. Кот. За всеми ними уже давно наблюдал Ричард на безопасном расстоянии. Только сейчас он решил подойти, заметив то ли растерянность Чарли, то ли риск настоящей драки. Намеренно наступая на хрустящие ветки и гальку, создавая шум, мужчина успокоил как минимум пылкость Кристофера, тот оглянулся, шумно выдохнул и передумал поднимать ногу в решающем ударе. — Какие-то проблемы, господа? — вежливо поинтересовался сторож, останавливаясь рядом. Себастьян вздрогнул и тут же убрал руки от Кристофера, который со злобой выпалил: — Проводите мистера делегата, а то он заблудился! — В пансионе не мудрено заблудиться, верно, мистер фон Гюнцбург? — с непонятной улыбкой проговорил Ричард, в пригласительном жесте кивая Себастьяну к калитке. Однако делегат, ещё недавно переходя порог с отличным настроением, превратился в мрачную неприветливую тучу, не желающую беседовать с кем-то. Он намеренно ушёл далеко вперёд, чтобы в одиночестве выйти через калитку. И, чтобы не услышать ничего гадкого даже издалека, не видеть ненавистную спину с блондинистой макушкой, профессор Миллинг метнулся к дверям пансиона. К несчастью, Чарли сделал то же самое. Кристофер на секунду замер, фокусируя на нём взгляд, и вдруг очень цепко обнял его за плечи. — Чарли, почему ты не пришел на литературу? — не считая нужным как-то объяснить свою агрессию к Себастьяну, спокойно спросил он. И тут Чарли попался и растерялся. Он посмотрел в лицо учителя, уже успокоившегося, но… он не мог лгать так, как Тео. И правды говорить он не мог! Что делать? Молчать тоже нельзя! Чарли лихорадочно искал какое-то оправдание. — И Теодор тоже не пришел, — Кристофер смотрел на Чарли слишком пристально. — Мы… Мы с ним поссорились… — выдавил Ельников. — Вот как… И из-за этого решили прогулять урок? — Нет-нет, — запротестовал Чарли, не зная, как оправдаться. — Может, мне стоит отвести тебя к директору? — Нет! Я только оттуда… Нас вызывали… Кристофер тяжко вздохнул и выдал одно: — Понятно. Чарли снова взглянул на лицо учителя, и в этот момент ему показалось (или не показалось?), что мужчина как-то слишком изучающе скользнул по его шее. Как хорошо, что воротник рубашки поднят… Там же столько засосов! — И все-таки я думаю, что ты мне чего-то не договариваешь про Теодора, — улыбнулся Кристофер, словно пришел к какому-то выводу. Чарли от этого стало не по себе. — Мы с ним не друзья, — буркнул мальчик, в горле образовался комок. — Может, еще подружитесь, — заключил снисходительно мужчина и соизволил убрать руку с плеча Чарли. Пытать дальше в его планы не входило. Кивнув ему на прощание, Кристофер первым зашёл внутрь здания. Чертыхаясь, юноша зло отряхивал пиджак от несуществующих пылинок, так смещая своё волнение. В последнее время все только и лапают Чарли! Зря директор расправлял складки на плечах его пиджака… *** Все резко ушло. Страсть, возникшая от вспышки ярости, потеряла свою силу над ним, и осознание содеянного обрушилось на Артура уже в момент прощания с Чарли. Как же было тяжело до самого конца сохранять иллюзию хорошего, лишь бы не задеть доверившегося ему мальчишку. Никто не заставлял Артура лезть к нему, кроме него самого. Напрасно обвинять во всем доводящего до последней капли Теодора, упёртого и игнорирующего его Кристофера… Самообман. Это как корить плохую погоду за неудавшийся план. Только от него зависело, перейти через запретную черту или нет. Артур улыбался Чарли, он обязан был ему улыбаться, через силу сдерживая отчаяние и самоненависть. Слова прощания мальчишки чуть не выдали его облегчение, но улыбка дружелюбия помогла скрыть нетерпение. Наконец-то, черт подери. Но после ухода Чарли лучше не стало. Один со своими мыслями — что может быть хуже? Тишина сдавливала, мешала спокойно сидеть за столом и заниматься чем-то. Да и что ему делать, продолжать с невозмутимостью заполнять документацию по пансиону?! Ради чего?.. Взгляд Артура метнулся к заветному сейфу в углу, руки нервно сжимались и разжимались. Его хватило ненадолго, мотивов останавливаться не появилось. Он наделал достаточно дерьма, будучи в полном сознании. Может, его участь — навсегда быть в забытьё? Бутылка коньяка в сейфе была запаяна, и Артур безжалостно открыл крышку, с шумом вытащил лёд из мини-холодильника за одной из дверок шкафа и вернулся к столу. Дорогой хрустальный стакан доверху наполнился темной жидкостью, вызывающей в мужчине слабое успокоение. Кубики льда упали на дно, немного расплескивая коньяк по столу. До таких мелочей не было дела, Артур уселся на своё директорское кресло, бесстыдно раскинул ноги широко в стороны и залпом отпил треть алкоголя. Жжение в горле на фоне стресса почти не заметно, будто это обычная газировка. Стук в дверь раздался очень некстати. Артур хотел плюнуть на все и так же быстрыми глотками опорожнить весь стакан, но не успел. Придётся остаться полутрезвым ещё немного. — О… — с ехидством прокомментировал он заглядывающего к нему Кристофера. — Давненько я не видел тебя. Решил вспомнить обо мне? — Да. Мне не хватало тебя, — с осторожностью сказал тот, хмурясь от вида открытой бутылки коньяка и стакана в руке Артура. Беспорядок на полу и на столе его не особо смутил. Видимо, не впервые его глазам представал хаос. А сам он весь такой опрятный и прекрасный! — Чарли и Теодор не пришли на мой урок, я ждал твоего звонка, думал, что… — Что я позвоню тебе в тридцатый раз? Не отвечающий на его звонки Миллинг сейчас раздражал и вызывал новые отрицательные эмоции. Все попытки Артура помириться тот по-свински отклонял молчанием. — Себастьян уехал, и… я все обдумал. Ты ни в чем не виноват, это я все не так понял на эмоциях и… — остановился над сидящим мужчиной Кристофер, грустно вздыхая: — Тебе не следует столько пить. Артур с грохотом поставил стакан, почти ударил им о стол, проливая новую порцию коньяка. Кристофер от неожиданности отскочил на шаг назад, удивленно взирая на кипевшего от злости мужчину, разразившегося не менее агрессивной речью: — Ну, а теперь и я на эмоциях! И меня заебало, что я должен и не должен! Заебал этот блядский пансион! Я бы сжёг его хоть сейчас! Тошнит от всего здесь: от чертовых учеников, от вечных обязанностей и бесконечной рутины! И сучьи дети, лезущие всюду… — он резко отпил ещё коньяка, с таким бешенством шипя каждое слово, словно это могло что-то исправить. — Не надо читать мне нотации! Ты вообще на пять дней забыл о моем существовании! С меня хватит! Хочу пить и буду! Я что, не имею право хоть так расслабиться после очередной ссоры с Тео?! Не каждый бы выслушал в покорном молчании, но Кристофер стойко держался, то бледнея, то прикрывая глаза от увеличения громкости криков Артура. — Прости. Конечно, имеешь. Но лучше бы ты… — Лучше бы я сдох! Да поскорее бы! Он почти не видел, не осознавал происходящее. Может, алкоголь наконец ударил в голову. Вскочив с места, Артур сам не знал, зачем собирался уйти из собственного кабинета, не выпуская стакан с коньяком. Метания его прервал Кристофер, который успел среагировать и преградить ему дорогу с решительным выражением на лице. На секунду Артур подумал, что тот ударит его. В любом случае, заслужил. Руки Кристофера действительно метнулись ближе к нему, но не в намерении избить. Последние капли алкоголя вылились при преждевременном сопротивление на ковёр. И вдруг крепкие объятия застали Артура достаточно, чтобы он не попытался сбежать повторно в коридор. — Не нужно умирать! Все будет хорошо!.. — Кристофер чувственно поцеловал его в шею, погладил по спине, шепча уже прямо ему в ухо успокаивающе: — Ты помиришься с Тео: позвони ему вечером, обсудите все, оба успокоитесь… Ты сам говорил, что с возрастом его пылкость пройдёт. Я думаю, стоит потерпеть ещё немного… Он все поймёт и станет мягче. Стакан выпал следом на ковёр из обессиленных рук Артура. С неуверенностью он приобнял Кристофера в ответ. Постепенно буря ярости успокаивалась, и понимание сказанного и сделанного сменялись на горизонте сознания директора. Что-то шептало Артуру, что он не достоин таких снисхождений и переживаний от Кристофера, что не достоин ничего вообще. — Нет-нет, я не отпущу тебя… Прекратить объятья не получилось. Кристофер только и ждал этого, усмехнулся, вместе с Артуром опускаясь вниз, на колени. На колени — как судьбоносно… Тяжелое колючее чувство в груди сперло дыхание Артуру. Как же больно, почему, почему Кристофер такой упёртый во всем? Лучше бы он понял, какой ужасный Артур человек. Кристофер заслуживал правды, но… — Я никогда не отпущу тебя, — тихо произнёс Миллинг, обхватил лицо мужчины и пристально посмотрел в него. Затем ему стало неловко от собственной сентиментальности, и он решил отшутиться: — Если ты сам вежливо не попросишь. Хорошо? — Да… ты прав, — безжизненно выдавил Артур. — Хорошо… Если Кристофер и узнаёт правду, то только не от него. *** К вечеру, перед тем, как двое соседей в комнате легли спать, Сэм спросил вдруг у Чарли: — Ты поговорил с директором? — С директором? — взволнованно переспросил Чарли, так как одно упоминание директора сразу возвращало его в кабинет и ванную. — Да, чтобы нас расселили, — уточнил Сэм. Они уже лежали каждый в своей кровати, только светильники еще не были погашены на их тумбах. — Поговорил, — Чарли подтянулся на подушках, настороженно глядя на Сэма, как будто бывший друг мог что-то знать и заподозрить. — И что он сказал? — Что подумает… Сэм грустно улыбнулся: — Я сегодня кое-что услышал. Юджин и Том рылись в твоем рюкзаке, что-то нашли, о чем-то говорили, я не разобрал. Я верю, что они тебе не друзья, но… это все из-за Бэнкса? — Из-за Бэнкса? — на автомате переспросил Чарли, лихорадочно пытаясь сообразить, что нашли в его рюкзаке, ведь ничего не пропало. — Ты еще спрашивал у меня, какой я ориентации… потому что тебе нравится Теодор? Тут у Чарли чуть не отвисла челюсть, а сердце заколотилось в паническом поиске нужного ответа, но он не знал, что говорить, только понимал, что молчит слишком долго и своим видом как минимум выдает какую-то ложь и сокрытие чего-то. А еще на его шее видно засосы, они с Тео прогуляли уроки, потому что их вызвал директор. Прекрасно! Чарли обещал Артуру, что никому ничего не скажет. Он не мог его подставить ни за что, иначе не простил бы себя. И потому сдавленно пробормотал, обратно улегшись на подушку: — С Тео у меня все сложно, лучше не спрашивай… — Ладно, я понял, — благодушно заявил Сэм. Больше они не говорили, но атмосфера вражды перестала чувствоваться в комнате.