Бажённый

Артур надеялся навсегда забыть об этом неприятном отеле, если бы не Тео с его умением создавать везде проблемы. К вечеру пришлось ехать повторно в «Зеленые комнаты», оставляя Теодора со своим бумажником и телефоном одного в Лондоне. Та самая женщина с ресепшена дала ему ключ от камеры хранения, сказав: — Вещи Вашего любовника в ячейке под номером девять. — Он мне не любовник! — сквозь зубы почти прорычал Артур. Администраторша лишь раздражённо закатила глаза и тоном, с каким разговаривают с досаждающими глупыми гостями, проинформировала его: — Он сказал, что на днях прибудет его любовник, и мы должны ему, то есть Вам, сообщить, в каком он остановился номере. Артур, в свою очередь, ничего не ответил, зло сжал ключ и молча пошел к камере хранения. Либо Тео дал ей взятку, либо у них очень принципиально относились к любовникам. Какой-то бордель, чёрт возьми! И именно «любовник» был чем-то вроде пароля. Если бы он попросил информацию о племяннике в такой манере, то администраторша бы сразу перестала бы ссылаться на полицию и тайну конфиденциальности… Хорошо, что Артур по чистой случайности сам наткнулся на Тео… Набитый хламом рюкзак и пакеты мужчина не без труда донёс до машины. Он злостно швырнул всё на первое сиденье, проклиная Тео. К несчастью, перед закрытием дверки из одного пакета высыпалась половина причиндалов. Перспектива собирать все это с пола Артура разозлила еще больше, но деваться некуда. Пока он все это убирал, рассматривая то зубную щётку, то упаковку презервативов размера xxl, что был явный намёк самому Артуру, эмоции медленно утихомиривались. И среди всего этого хлама так же оказалась губная помада. Сидя на водительском сидении, мужчина вертел ее закрытой, потом открытой, разглядывал, нюхал, пытаясь понять, пользовался ли ей уже Теодор. Хотя зачем вообще ему эта информация?.. Какое ему дело до… До губ племянника. Очень уместно в кармане брюк рядом с пахом что-то завибрировало. Артур не сразу опомнился, застыв с помадой в руке. Звонившему пришлось подождать, прежде чем директор наконец возьмет трубку. Кристофер, конечно… Он звонил и вчера, но Артур настолько устал и крепко уснул, что ничто не смогло пробудить его раньше времени. — Когда вы вернетесь в пансион? — беспокойно спрашивал Кристофер. — Завтра утром, — устало ответил Артур. — Ох, наконец-то. Я успел соскучиться по тебе… Даже по Тео, — послышался смешок. — Буду ждать вас! Целую! — Пока. Артур улыбнулся, представляя губы Криса накрашенными. Странная, бессмысленная идея так понравилась ему, что он решил это срочно устроить. По пути домой мужчина заехал в ближайший магазин косметики и выбирал там помаду, причём одну из самых дорогих и лучших, около получаса серьёзно советуясь с консультантом. Артур поехал домой уже не такой недовольный, почти уверенный в том, что накрасит Кристоферу губы… Но образ Теодора в платье так же мелькнул в уставшем сознании. Сопротивляться этому он не стал, смиренно дожидаясь, когда фантазия успокоится. *** Отложить поиски Менди правда хотелось, Чарли успел позабыть об этом. Стыдное, деликатное обстоятельство встречи с Ричардом перекрыло остальные переживания. Но Менди словно по велению судьбы встретилась ему у ступенек в главных дверях в пансион. Ее длинные тёмные волосы были забраны в низкий хвост, открывая чистый лоб и большие глаза. От этого широкий рот смягчался. — Привет… Как дела? — окликнул ее Чарли неуверенно. Девочка продолжила бы идти вперёд, не замечая никого по сторонам. Ее внимание привлёк как раз вышедший из лабиринта Ричард. — Ой, Чарли, это ты… Ты что, бежал откуда-то? — и в первый, и во второй разговор Менди не церемонилась. Он действительно был весь горячий, руки взмокли, а щеки пылали. Но бег тут не при чем. — Ага… — умолчал Чарли о своих нескончаемых стыдливых мыслях. Хотя казалось, что все издалека понимают: этот мальчишка делал непозволительную вещь в лабиринте, и кое-кто увидел самый конец. — Я прочитал некоторые твои рассказы. Э-э… а ты не могла бы кое-что разъяснить? — Конечно! — девочка сразу отвлеклась от высматривания сторожа, полноценно обратила внимание на Чарли. Как же остаться равнодушной, когда кто-то без твоих навязываний говорит о твоём творчестве? — Тут… в общем… когда они… Нелегко напрямую сказать об интересующем моменте. Чарли мялся, пытался намекнуть даже жестами, но Менди непонимающе улыбалась и подбадривающе кивала. Тогда, чтобы не позориться ещё больше, он вытащил телефон, который недавно подвергся излиянию собственного семени, и открыл отрывок в рассказе. Только бы не обнаружилось никаких подозрительных разводов, пятен на экране… Вроде, все стёр, но вдруг! — А… — бегло прочитав пару слов на экране, Менди понимающе кивнула. — Что же тебе непонятно? Она не засмеялась и не осудила его интерес именно к этой теме. Это радовало. — Эту часть разговора ты услышала тоже в реальности? — Ты о минете? — деловитым тоном утончила Менди, а Чарли вздрогнул. Черт, почему даже девчонки говорят об этом свободно, а он продолжает стесняться?.. — Да, я слышала. — Да? — внимательно впившись в нее взглядом, юноша пытливо допрашивал дальше: — Все дословно? Лёгкий, чуть фальшивый смех вырвался из широкого рта девочки. Ей явно льстили расспросы Чарли, но она силилась выглядеть достойно и уверенно, как если бы люди ежедневно подходили со своими комментариями о ее рассказах. — Нет… Не будь глупым, как я могла через ветер что-то разобрать! Конечно, я почти все додумала из своей головы. Хотя что-то мне могло послышаться, но… — задумчиво сдвинув тёмные брови, густые, почти как у Ричарда, Менди таинственно прошептала: — Каждый слышит то, что он хочет. Вряд ли в реальности они обсуждали, кто кому отсосал. Уже спокойнее юноша реагировал на слова о половых органах и сексуальных делах. Или это помогло раздражение. Она же толком не ответила на его вопрос! — Так ты все же могла слышать, но не уверена. Правильно? — Как тебе сказать… Я пока не разобралась сама. И сейчас я бы хотела попробовать поговорить со сторожем, может, что-то получится выведать… — Менди посмотрела через плечо Чарли, он тоже обернулся, но вокруг не было людей. Ричард успел скрыться в сторожке, вероятно. — Для интервью он подходит просто идеально! — Какого ещё интервью? — на автомате переспросил Ельников, фокусируясь на фанфике, а не на реальности. — Профессор Миллинг задал выбрать человека и опросить его в стиле журналиста. А у вас, наверное, урока литературы ещё не было? Туманное объяснение Менди неохотно возвращало его в настоящее. Упоминание Кристофера почему-то было неприятным. Чарли долго намеренно не думал о нем, будто в жизни Артура не существовало этого мужчины. Был только он, Тео и… все остальные — декорация, второй план. — Он у нас завтра, — вспомнил Чарли с мрачным вздохом. — Значит, скоро и тебе надо искать кандидатуру для интервью! — не видящая плохого в литературе и ее преподавателе Менди просияла. — А мне пора. Но ты жди следующей главы! Окрылённая от будущего интервью, девочка легкой походкой направилась в другой конец окрестностей пансиона в поисках Ричарда, пока Чарли как истукан провожал ее взглядом. Странно, что до неё не дошла весть об отношениях Артура с Кристофером. А может, ее не интересовали очевидные вещи. Каждому нужны неточные гипотезы, загадки. Тайны. *** Ричард все-таки не зашел в сторожку, а прогуливался возле нее. — Мистер Лонт! — окликнула его новенькая. — Чего тебе? — мужчина окинул ее равнодушным, скучающим взглядом. — Можно взять у вас интервью? — протянула девушка. — Это для сочинения по литературе, профессор Миллинг задал. — У профессора какая-то самодеятельность, а не уроки, — хмыкнул сторож, садясь на скамейку рядом со сторожкой. — Нет, это новая учебная программа такая, — просияла Менди, садясь рядом с ним и с готовностью доставая из своего рюкзака тетрадь с ручкой. Она широко улыбнулась. — А программу составляет не он, а директор. Наверное. Я точно не знаю. — Ну, и что тебе от меня нужно? — скучающе спросил Ричард. — Я буду задавать Вам вопросы, а Вы отвечать на них, хорошо? — Односторонние вопросы как-то не интересны. Я бы тоже хотел кое-что у тебя спросить, так, из любопытства. — Конечно, — быстро, с трепещущим от волнения голосом отозвалась Менди. — Почему я? — Мне кажется, вы очень необычный, — она вдруг смутилась. — Да и многие ученики возьмут интервью у учителей или одноклассников, а у сторожей — мало, кто. Всем интересно будет послушать! — Так это будет зачитываться перед всем классом? — уточнил Ричард. — Ну, да… — неуверенно ответила Менди, думая, что сторож откажется в таком случае разговаривать с ней. — Тогда на многие вопросы вряд ли я соглашусь отвечать. — Но вы же не знаете, какие у меня вопросы, — растерянно пробормотала ученица, глядя на свою закрытую тетрадь. — Я догадываюсь. Менди вздохнула, но для себя решила, что отступление неприемлемо. — Ладно, давайте начнем! Ваше полное имя? — Ричард Лонт. — Вы ирландец? — Нет, — Ричард внимательно смотрел, как Менди подписывает ответы у заранее составленных вопросов. — А почему тогда у Вас английское имя? — Имена не выбирают, — он мрачно усмехнулся. — Откуда вы родом? — Из Италии. — Сколько вам полных лет? — Сорок. — Почему в качестве карьеры Вы выбрали карьеру сторожа? И почему именно здесь? — Потому что здесь была свободная вакансия, а я живу неподалеку, — над ответами он мало задумывался, видимо, вопросы действительно предсказуемы. — И как долго Вы работаете сторожем здесь? — Почти двадцать лет. — Ого! — невольно вырвалось у Менди. — Вам нравится эта работа? — Вполне. — А почему? Какая она настырная… — Меня все здесь устраивает, кроме некоторых личностей, чьи имена я бы не стал озвучивать. — А у Вас есть высшее образование? Ричард усмехнулся. — По мне видно, будто я получал высшее образование? — Просто… ну… знаете, охранник на входе, тот, что с проплешиной, кажется мне полным идиотом, — тихо и быстро прошептала Менди. — У меня самообразование, — сухо ответил Ричард. — Чем увлекаетесь? Есть у вас какое-то хобби или что-то вроде того? — Хобби? Ловить кого-то, вроде Теодора по ночам, но это ни для кого уже не новость, — хмыкнул мужчина, а затем задумчиво добавил: — У меня много увлечений. Было когда-то. Литература, музыка, искусство во всех его проявлениях. Но это в прошлом. — А Вы не хотели связать свою жизнь с искусством? — Я и так связал ее с искусством. — Так у Вас все-таки есть еще какое-то хобби? — лукаво протянула Менди. — Я работаю охранником не столько в пансионе, сколько в музее. Чем не связь с искусством? — Ах, да… и правда… Менди замолкла, над чем-то задумавшись. — Какое у вас любимое время года? Она уже не смотрела в тетрадку, не сверялась с вопросами в ней, не переворачивала листок. — Время года… нет, пожалуй. Каждое время года прекрасно по-своему. — Это неправда, — с обидой в голосе произнесла Менди. — Многие так говорят. — Я ничем не отличаюсь от многих, — спокойно улыбнулся сторож. Она цокнула языком. — Но это тоже неправда. У Вас есть семья? — Нет. — Совсем никого? И родственников никаких? — Нет, разве что однофамильцы, — усмехнулся Ричард. — Ладно… — она перевернула листок, глядя в тетрадку. — А любимое животное у вас есть? — Хм, любимых нет, только те, что попадаются под руку. Был тут одно время кот, я его подкармливал. Да все его подкармливали, и каждый звал на свой лад. А потом он ушел так же, как и пришел. Недавно я подобрал нового, из-за крыс в храме. Но и он такой же пройдоха. — Черненький такой? Я видела его! И как Вы его назвали? — Дифи. — Это от d и f? — Да, почти, — Ричард согласился с этим вариантом, умолчав о полном имени — Дифенсоре. — А как Вам начальство? Сторож снова иронично заметил: — Не думаю, что на уроке стоит зачитывать мое мнение о начальстве. — Я не буду это записывать, просто интересно, — Менди улыбнулась, без стеснения глядя в лицо Ричарда. — У многих иногда бывают проблемы с начальством, так что они не могут долго работать на одном месте и увольняются. А Вы уже столько лет работаете в пансионе… — Начальство тоже меняется, — Ричард пожал плечами. На несколько секунд она замолчала, слепо уставившись в свою тетрадку. — Скажите, а когда Вы переехали из Италии? — Когда мне было лет семь, наверное, — бесстрастно отозвался Ричард. — Но родной язык Вы все равно помните? — она как-то предвкушающе улыбнулась, в уме составляя очередной эротический сюжет, где сторож лепечет по-итальянски с Артуром в постели. А ему уже давно надоели ее вопросы. Как будто на допросе, где отказ отвечать наоборот вызовет больше подозрений. — Помню, конечно. Но ты не записываешь «интервью». — Я и так все запоминаю, — Менди снова растянула губы в широкой улыбке. — Ну, что ж, полагаю, я ответил на все вопросы? Ричард глянул в ее тетрадь. — Еще парочку, пожалуйста, — взмолилась ученица, переворачивая листок. — Вы верующий? — Относительно. — То есть, Вы не католик? — По крещению католик. И хотя Ричард скрывал раздражение в своем голосе, Менди чувствовала, что ему не терпится уйти. Но остался один вопрос. Самый важный. Она не могла не спросить. — И последний вопрос… Какой вы ориентации? — Менди хотелось задать его таким же обычным тоном, но голос ее задрожал от волнении, выдавая Ричарду трепетное отношение девчонки к этой теме. — Это очередной опрос от профессора Миллинга, что после выходки Теодора его интересует ориентация всех и каждого? — он криво улыбнулся. — Нет, просто вопрос, — она невинно захлопала глазками. — Если не хотите, я не буду писать. И про веру тоже, хотя в этом ведь нет ничего такого… Было как-то жаль лишать её возможности узнать эту информацию. Пусть она надоедала, но Ричард всё же снизошел: — Я бисексуал. Но почему тебя волнует моя ориентация? Он посмотрел на нее, почти не моргая, и склонился ближе. Менди ненароком подумала, будто сторож решил, что она на него запала. Но это все же лучше, чем если бы он узнал о её писании яойных, а в простонародье — гейских рассказиков по нему и директору. Растерявшись, девочка неуверенно улыбнулась. — Просто так, — уклончиво заявила Менди. — Просто так ничего не бывает, девочка. Я видел, как ты ходишь за мной по пятам последние две недели. Теперь твой черед ответить на мой вопрос. — Ах, ну… знаете… — она снова заговорила с волнением и трепетом, не придумав никакого остроумного отступления. — На самом деле, я мечтаю стать писательницей, и для рассказов мне нужно наблюдать за людьми, чтобы потом придумывать персонажей, формировать их образы и все такое… И вот… в общем… поэтому я за Вами и наблюдала. Извините… но за учителями не понаблюдаешь, они все такие скучные. — И что же ты пишешь? Менди скрыла при помощи улыбки ложь: — Пока ничего, только собираюсь. — Рассказ про сторожа Ричарда? — в голосе его слышалась самоирония. — Я пока не решила, — ученица не поняла его шутки. Ей безумно льстило, что Ричард интересуется ее рассказом, пусть она и лгала ему. Мужчина поднялся. — Если бы не решила, не брала бы у меня интервью. — Я что-то поменяю, а что-то оставлю, — вполне довольная своей разведкой, Менди запихнула тетрадь и ручку обратно в рюкзак. — С таким же успехом можно выдумать абсолютно любую историю. В конечном счете, история — это ложь, с которой все согласны. — И правда… — Менди быстро достала тетрадку и ручку обратно, чтобы записать его слова. — Спасибо Вам большое за интервью! Ей не терпелось поделиться с кем-то своими открытиями. И она даже знала, кто бы с искренним интересом послушал. Не стоило так сразу прощаться с Чарли Ельниковым. Она нашла его только за ужином. Юноша сидел один за столиком, людей было немного в столовой, и Менди не беспокоилась о взглядах других, решив подсесть именно к нему. — Не представляешь, что я узнала, — зашептала она. — Что? — выдохнул еле слышно Чарли. Если бы произнес это обычным голосом, то было бы слышно, как он напуган. Как будто Ричард мог знать все про Чарли и Артура и рассказать это Менди! — Ему всего лишь сорок. — Да ну? — Ельников облегченно выдохнул. — Я думал, ему лет пятьдесят. Правда, он вначале считал, что и директору всего тридцать. Но вслух Чарли не стал это произносить и ссылаться на свое неумение определять возраст. — А еще он би. — О… э… — А кота зовут Дифи. Черный такой, ты его видел? — с жаром шептала Менди. — Ага, — Чарли с недовольством вспомнил, как этот кот постоянно к нему цеплялся. — А про директора он не захотел мне отвечать, зато я узнала про его интересы, и что он родом из Италии. — И какие у него интересы? — в её же тихой, вкрадчивой манере спросил юноша. — Искусство. Сказал, что пансион — это музей. А еще мне понравилось, как он сказал: «история — это ложь, с которой все согласны», слова Вольтера, кстати! И, по-моему, ему не нравится Миллинг. Я подумала, может, он завидует, что Миллинг преподает… Мне кажется, он тоже хотел бы быть преподавателем… Но я это еще у него выясню. Она упорно не называла имени Ричарда, как будто их мог кто-то подслушать. — Ты думаешь, он согласится дать тебе еще одно интервью? — неуверенно пробормотал Чарли, невольно вспоминая свою последнюю встречу с Ричардом и то, в каком стыде и страхе он убегал из лабиринта. — Да-а-а… Он у меня спросил, почему я все это спрашиваю уже в самом конце, сказал, что видел, как я за ним шпионю… Я не смогла ничего придумать, так что сказала, что хочу писать рассказ. Конечно, я не призналась ему, что я уже пишу и ЧТО пишу, но я даже рада, что он спросил, потому что теперь у меня есть повод подойти к нему лично, а не прятаться! Столько радости и гордости за саму себя было в девочке, что Чарли оставалось позавидовать и не удержаться от беззлобного: — Да ты чокнутая… — Вовсе нет! И если бы тебе самому не было интересно, ты бы не слушал меня сейчас, не спрашивал и не читал бы мои рассказы, — с обидой прошептала она. Но Чарли интересовался этим по своим личным причинам, о которых не мог ей сказать! — И ты серьезно думаешь, что сможешь у него что-то выпытать про директора? — с сомнением спросил он. — Кто знает, — деловито отозвалась Менди. — Можешь тоже взять у него интервью. — Ну уж нет! — А у кого будешь брать интервью? Может, хочешь взять у меня? — она горделиво выпятила грудь. — Все равно Миллинг и вам завтра задаст то же самое. — Вот как задаст, так и буду думать, у кого брать интервью, — отмахнулся Чарли. Перспектива брать интервью у кого-либо его вообще не радовала, как и упоминание Миллинга. С другой стороны… Какое у него право ревновать, когда сам директор забыл про него?.. *** Катастрофа с примесью просветлений — вот как бы охарактеризовал этот четверг русский мальчик. Издевательство от Юджина с Томом на уроке, мастурбация в лабиринте, ещё эта непонятная Менди и её новости без точных выводов… и, увы, никакого Артура. Он бы послужил идеальным спасительным жилетом среди этого наводнения пансионного мира. В обыденной манере ворочаясь в кровати поздно ночью, Чарли не удержался от просмотра профиля мистера Бэнкса. Обновлений не появлялось достаточно давно, исчезающих историй тоже. Впрочем, с какой стати мужчине валяться так же где-то беспечно на диване и сидеть в интернете? Неизвестно, найден, жив ли Теодор… «Чего не спишь?» Моргнув, Чарли собрался было и дальше листать ленту, но высветившееся окошко вверху не исчезало ещё несколько секунд. Ему действительно написал сам Артур. Онемевшие пальцы неловко коснулись заветных слов, раскрывая полностью диалог с мужчиной. Не веря своей удаче, Чарли боялся радоваться. Хотелось сразу ответить, расписать свою каждую мысль, но… Вдруг это снова был Тео? Что ж, зато это было бы подтверждением, что он не погиб и вполне себе веселится на славу. «А ты?», — так и не придумав нормальных слов, Чарли отправил банальщину. И целых три коротких сообщения пришло ответом: «😏» «Чарли» «Проказник» Это уже слишком! Очевидно, что Тео сейчас давится от смеха, посылая ему подобные двусмысленные сообщения! Чарли упрямо смотрел на экран и ничего не печатал. Стоило бы выключить Instagram и отправиться в сновидения, по примеру храпящего Сэма… «Хватит меня троллить, Тео, я знаю, что это ты!», — всё-таки не выдержал подросток, гневно нажимая на «отправить». «Ахаха, скинь свою фотку, Чарли» «Нет!» «А если я скину свою, ты скинешь?» Чарли молчал в недоумении, пока не пришла фотография улыбающегося собеседника. Но не Тео. В свете прикроватного светильника, с выглядывающим из-под одеяла голым торсом Артур глядел в камеру и улыбался, изящно подпирая голову другой рукой, блуждавшей так же по каждому уголку тела Чарли в понедельник. «Ой, простите, я думал, это Тео 😳 Сейчас пришлю фото!» И он беспардонно включил свет на своей тумбе, позабыв о наличии соседа. Сэм не проснулся, но поморщился и отвернулся к стене. «Ты так и не сказал, почему не спишь…», — высветилось уведомление от Артура, мешая сосредоточиться на селфи. Причёска у него была какая-то убогая! Да и Чарли не мог найти хороший ракурс, лицо абсолютно не нравилось. И нос слишком вздернутый… Попытка сделать без раздумий фото обернулась провалом. Результат не нравился, а время шло, да и Сэм снова как-то заворочался. Не хотелось бы, чтобы тот увидел, чем Чарли занимается… «А ты хотел, чтобы это был Тео?», — Артур, ждущий фото уже как минут пять, решил проверить через новое сообщение, не уснул ли мальчик. «Нет! 😳» Судорожный выдох. Чарли решился сразу следом отправить одно из селфи с припиской: «Но я не очень хорошо здесь выгляжу…». Жалкое оправдание… Дурак! Артур просмотрел и даже лайкнул это дурацкое селфи, быстро напечатав: «Даже очень, Чарли❤» Это… странно. Чарли точно не спит? Точно ли Артур сидит по ту сторону экрана, а не Теодор, отрывший в своём архиве старое селфи дяди? Непривычно общаться с Артуром в такой раскованной манере. На равных. «Ты так и не сказал, почему не спишь», — почему-то очень интересовало неизвестного собеседника этот вопрос. Чарли осторожно написал: «Не могу уснуть… А ты?» «И я. Как прошел твой день?» Нет, всё же это был Артур. Тео не стал бы тратить время на такую болтовню. Кому-то и правда хотелось узнать не об учёбе, а о настроении, о событиях в жизни Чарли. Это настолько сильно трогало его сердце, окрыляло душу, что он сам не замечал, как печатал уже второй абзац, высказывая всё, что копилось в нём. Всего казалось недостаточно. Может, упомянуть об этом интервью по литературе? Или… Экран с набранным текстом скрылся, размылся, и в центре появилась иконка с аватаркой Артура и значком трубки. У Чарли чуть сердце в пятки не ушло от приступа волнения. Это же, чёрт подери, звонок! Директор хотел поговорить с ним в реальном времени! Сколько поводов не брать: от моральной неготовности, спящего Сэма до глупого страха… Но Чарли так долго думал об Артуре… Дрожащим пальцем он тыкнул на «ответить», поднес динамик к уху. От раздавшегося приглушённого, мягкого голоса мальчик инстинктивно одёрнул телефон, будто бы Артур мог телепортироваться прямо сюда. — Давай побеседуем? — Да-да, давайте… — еле слышано пролепетал Чарли, вскакивая с кровати. — Только выйду в коридор. — Что ты там так долго печатал? — промурлыкал Артур. Чарли перенервничал, в голове у него всё перемешалось, а на правильность слов ему стало плевать. Он с придыханием и быстро колотящимся сердцем с запинкой рассказал, как к нему приставал Юджин, о стычке с ним так же ранее в понедельник. Не забыл он поведать и о своей тоске по их с Артуром занятиям древнеанглийского. И не только… Слова лились из Чарли всё быстрее, но осознание того, с кем и как именно он разговаривает, не покидало его. Это волнение, неверие, жар по всему телу, отстранение от реальности благодаря частым ответным фразам Артура, его вниманию, когда родителям даже не интересен его день. Прежде ни с кем из одноклассников он не мог бы так болтать. А сейчас… то был не одноклассник. Артур… И сколько смысла в его имени! — Как тебе понедельник, кстати? В устах директора все звучало так просто, а Чарли потерялся, не зная, что сказать. Он пробормотал сдавленно и смущенно: — Это было… невероятно… — Невероятно… — повторил за ним Артур, пробуя слово на вкус и весьма двусмысленно вздохнул. — Я рад это слышать, мой мальчик. Чудесное время — ночь, ведь никто не видел красных щёк Чарли Ельникова и одновременно приятного возбуждения ниже живота. Они продолжали говорить, наверное, полчаса или больше, о всякой чепухе и будто бы глупых вещах, но как хорошо Чарли было с Артуром, легко и свободно, что он почти перестал называть его уважительно на «Вы»… Подросток вернулся в комнату бесшумно и с удивлением обнаружил приподнявшегося Сэма, явно давно не спавшего и читавшего какой-то учебник. — Хоть свет выключай, если уходишь, — недовольно пробурчал сосед, захлопывая книгу. Чарли блаженно кивнул, пребывая в своём идеальном мире, где все счастливы и не имеют проблем. Он спал удивительно хорошо.