Бажённый

Пока Кристофер рассказывал свою историю, они уже успели вместе искупаться и улечься в кровать. Лежа на боку лицом к Артуру, он продолжал: — В свою альма-матер я не хотел устраиваться на работу из принципов, в Оксфорд — из-за Себастьяна. Но когда мне отказали в трех универах, решил, что даже если и пересекусь с Себастьяном — не смертельно. В конце концов, я ведь всегда хотел именно в Оксфорд и очень долго к этому стремился… И вот я пришел на собеседование. Провожавшая меня к кабинету девушка рассказывала, что в отделе кадров у них настоящее ЧП: одна из сотрудниц, недавно вернувшаяся из отпуска, госпитализирована с малярией. Другая — паникерша, якобы видела комара и была им укушена, а комар, конечно же, малярийный, и она взяла больничный. Третий сотрудник в отпуске… Я самокритично пошутил: как всегда, все через одно место, именно когда я пришел устраиваться… Но тут она улыбнулась и стала меня ободрять, что те две женщины очень требовательные, а сейчас как раз лайтово. Лайтово… захожу я в кабинет, и что же ты думаешь, кого я вижу?! — Себастьяна, — не задумываясь ответил Артур. Крис возмущался, будто собеседование было вчера, а не больше трех лет назад. — Себастьяна! И если бы он был там один, я бы с порога высказал ему все, что о нем думаю! Но он был там не один — та девушка, что встретила меня и еще какой-то парень. Он сердито вздохнул. — Улыбнулись, поздоровались, будто друг друга впервые в жизни видим. Прямо так все правильно и идеально — скучные вопросы, скучные ответы. Я смотрел на него и так хотел ему врезать… Он делал вид, что изучает мое резюме и все остальные документы, а на самом деле просто перебирал их, не читая. И потом сказал с насмешливой улыбочкой, что здесь у них, в Оксфорде, ценят не только традиции, но и новшества. А я, видите ли, старомодный. Меня это так возмутило, так и хотелось все швырнуть ему в лицо и спросить, кто тут старомодный?! И что таких, как я, желающих устроиться на работу к ним, сотни! Я натянуто улыбнулся и пожелал ему удачи в поисках оригинальных сотрудников. Так хотелось сказать что-то едкое, но не смог ничего придумать. Мне до того обидно было… а когда увидел вас вместе, разозлился на обоих. Ты еще трубку кинул так, что я ответить ничего не успел… И чтоб больше с ним не пил! — Ладно, — пообещал Артур. Кристофер, казалось, даже не услышал его, продолжая делиться негодованием, которое так и не высказал в свое время: — И здесь на каждом уроке он цеплялся ко мне со своим Оксфордом, будто желая еще больше насолить! Куда больше?! Жалею, что так и не смог его ударить. Если бы не Ричард, я бы его точно ударил. — Ну все, успокаивайся, — Артур ласково погладил Криса по голому плечу. — Даже на глазах у Чарли ударил бы, — хмыкнул Кристофер, думая, что мужчина ему не верит. — Конечно, — тот широко улыбнулся. Нотки в его голосе так и свидетельствовали о том, насколько он поверил в «решимость» Кристофера. — Если еще раз его увижу, то точно ударю. Рука Артура скользнула на поясницу Кристофера, притягивая его к себе, а сам он усмехнулся: — Так не терпится его снова увидеть? — Нет! Если бы мог, я бы и тебе запретил его видеть — он ненормальный! Улыбаясь, Артур гладил Криса по спине. — Но он же тебе так нравился… — Ой, все! — Крис закатил глаза. — Если бы он был нормальным, то не ссорился бы вечно со всеми. Ты же с ним тоже поссорился? Или почему я раньше его не видел? Артур пару секунд помолчал, а потом тихо заговорил: — Мы давно поссорились. Больше двадцати лет назад. И не виделись примерно столько же. Почти. Когда ездил на стажировку в Оксфорд, видел Себастьяна пару раз, но это тоже было давно, — он грустно улыбнулся, глядя на притихшего Кристофера. — Почему поссорились? — в тон Артуру тихо спросил Миллинг. — Обещали друг другу быть вместе всегда и несмотря ни на что. Несмотря ни на что, даже если наши родители узнают правду. Даже если нам придется бежать из Лондона или из страны. Даже если… — мужчина мрачно усмехнулся. — Даже если наступит конец света, все равно быть вместе. Он замолк. — Но что же стало концом света? — Тогда как раз шло строительство Кингстон-Лейси. Я очень неудачно поскользнулся и упал на каменный пол. Получил сотрясение мозга и попал в больницу. — Какой ужас, — прошептал Крис, хмурясь. — И Себастьян даже не пришел тебя навестить? — Он приходил, но его не пускали. Кристофер нахмурился сильнее. Артур тоже помрачнел. — Его письма ко мне не доходили. Он думал, что я там вот-вот умру, и пошел на уступки своей больной матери, согласился жениться. Когда я вышел из больницы, то не понимал, почему он не может отменить свадьбу? Как же наши обещания? Все наши обещания разрушило лишь… одно неудачное падение, — директор запнулся, переводя дыхание. — На том и рассорились. Он говорил, что судьбу не выбирают, как я не выбирал свою. Но у него был выбор, а у меня не было. Я не мог сбежать из больницы, а ему стоило только разорвать помолку и отменить свадьбу. — Экскалибур… — не зная, как устранить тягостную атмосферу, Крис ласково, с улыбкой спросил: — Это твой меч? Артур неопределённо кивнул: — Что-то вроде того. — А что именно? — Что-то вроде клятвы. Улыбка Криса стала лукавой: — У тебя тоже была тату? — Нет, не успел набить, — Артур тихо рассмеялся. — Хочешь, с тобой набьем вместе? — Крис заулыбался, как ребенок, но мужчина погладил его по спине и шумно вздохнул: — Нет, только не тату. И, уткнувшись в шею Кристофера, Артур медленно покрывал её поцелуями. *** Кристофер мирно спал, а Артур все никак не мог уснуть. Голова пухла от ненужных мыслей, полных осуждения и презрения к самому себе. Казалось, шанс рассказать правду выпал на редкость удачный, но, вместо того, чтобы воспользоваться им, Артур заучено соврал, не задумываясь. И всё же, он бы все равно не смог сказать всей правды. Не смог бы сказать Кристоферу, что и сейчас употребляет наркотики. Иначе пришлось бы объяснять, почему. Точнее, из-за кого. Не нужно было целовать Теодора. У него ведь был выбор. У Артура всегда был выбор! Но он не мог отказаться от прогулок с Тео. Как такое возможно, когда племянник так тянулся к нему, да и сам мужчина испытывал схожее? Они могли бы просто общаться, как обычные родственники, как дядя и племянник, если бы не… прятки. Вечные, вечные прятки. Дошли до того, что Артур прятался от себя, от своих собственных мыслей. Потому что постоянно прокручивать одно и то же, без возможности изменить прошлое, было невыносимо. И не отказаться от происходящего… Разве мог он отправить Тео в другой пансион? Чтобы племянник ненавидел его до конца своих дней? Хотя и без того ненавидит. Но лучше уж быть рядом хотя бы так, чем… Да Артур бы все равно ездил к нему! Ничего бы не изменила смена места. Оставалось принять все, как есть. Чарли… никто не тянул его за язык. Это был его выбор. Не Артур подтолкнул его к этому выбору, а сообщение Теодора от «Артура». Однако он всегда будет чувствовать себя виноватым. Всегда. Начиная с того, как игнорировал письма Себастьяна после смерти его матери и сводного брата, после его развода. Стоило ли так жестоко обижаться, причиняя самому себе очередную боль? Разве сейчас он недостаточно наказан за все свои ошибки? А воображение как назло подкидывало напоминания о прошедших выходных. Опять поддался слабости, поцеловал Теодора, прекрасно зная, что племянник ничего не скажет Кристоферу, как не говорил все это время. Потому что Крис и не поверил бы. Или поверил? Ухмылка Тео во время интервью никак не нравилась Артуру: подросток что-то снова задумал, обещая «не расстраивать» Кристофера. Вся эта правда… Как хотелось спрятаться от нее, забыться, раствориться в прекрасной лжи, которой он окружил Кристофера, жить там вместе с ним! Тео был бы нормальным племянником, а Чарли — его парнем по-настоящему, а не любовником Артура… Наручные часы, покоящиеся на тумбочке, издавали едва различимое шуршание секундной стрелкой. Артуру казалось, что тикают они непозволительно громко. Или это у него начался нервный тик от обыденной бессонницы? Ощущение песка не покидало его: в глазах, в часах, в самом времени. Время сыплется неумолимо. Однажды все они станут песком. Не в силах больше самоугнетаться, Артур тихо поднялся с постели, накинул свой черный халат и направился к выходу из спальной. У двери замер, остановился, оглянулся на Кристофера — вдруг проснется? Порой происходящее давило слишком сильно, чтобы молчать. Зачем Себастьян подсыпал в вино наркотик? Но Артур не собирался брать с него пример. Хотя не мог сдержать данных даже самому себе обещаний. А Кристофер спал сладко и крепко. Так спят счастливые люди. Спустившись на кухню, Артур включил электрочайник и в раздумьях сел за стол. Вода закипела, но пить чай мужчина не спешил. Бессмыслица… Полная бессмыслица! Иногда становилось настолько невыносимо горько, что хотелось рыдать, а не размышлять, как можно было бы что-то исправить и что-то изменить. На лестнице послышались шорохи. Кому-то тоже не спалось. Артур закрыл глаза и втянул в себя воздух, будучи уверенным, что сейчас в дверях покажется Тео и не удержится от очередного ехидного словца. *** — Что ты ворочаешься?! Спи уже! — прошипел Тео к середине ночи. — А сам ты чего не спишь? — прошептал в ответ Чарли. — Потому что ты своей возней мешаешь мне уснуть! — Я хочу воды, — признался русский мальчик. — Так сходи на кухню и попей! Ты думаешь, я пойду за водой для тебя?! — кажется, Тео возмутился даже этой мысли, не то, чтобы действию. Чарли обречённо вздохнул, выполз из-под одеяла, вышел из спальной и замер на лестничной площадке. Замер не потому, что прислушивался к звукам в соседней спальной, а потому, что с лестничного пролёта было видно двери в комнаты. На кухне горел свет. Можно было только молиться, чтобы там был не Кристофер. О том, что там может быть Артур, Чарли даже не мечтал. Как будто кто угодно, только не Кристофер… А на кухне за столом сидел Артур. В чёрном халате, бледный он походил на призрака. Очень уставшего призрака. Чарли застыл в дверях. — Тоже не спится? — мужчина слабо улыбнулся. — Я воды попить, — Чарли улыбнулся в ответ — радостно и неловко. Артур кивнул ему в сторону кухонных тумб, и мальчик быстро налил воды в первую попавшую кружку — прозрачную. — Не помешаю? — робко спросил он, садясь за стол напротив мужчины. — Нет, конечно. Мужчина устало улыбнулся, глядя на Чарли. А вот о чем говорить — без понятия. Но Чарли устраивало и просто молча сидеть напротив Артура и смотреть на него. Наверное, даже любоваться им… Ведь подростку можно так прямо смотреть на директора только тогда, когда никто не видит. Когда они вдвоём. И без древнеанглийского. Древнеанглийский — как третий лишний, ведь Чарли должен сосредотачиваться на нем, а не на Артуре… Воду Ельников пил так, словно она была горячей, как кипяток — осторожно, маленькими глотками. И смотрел на Артура, а Артур — на него. У кого-то должны найтись слова… Не могут же они просидеть молча! Но тишина продолжалась, и все же никто и не расходился. Может, Артур про себя думал о многом… Например, разрешил ли Чарли себя целовать или Тео заставил его силой, вспоминая засосы на шее подростка. Да и никуда они особо не делись — вся шея синяками цветёт… — А ты почему не спишь? — рискнул быть первым Чарли, шепотом спрашивая, боясь нарушить почти привычную тишину. — Бессонница. И тут память Чарли подкинула ему ещё вопрос. И он зашептал ещё тише: — Артур… тогда на столике, когда я пришёл за своей тетрадкой… Это правда было снотворное? — Нет, — ответил Артур, помрачнев. Учитывая, что Чарли был в одной огромной, спадающей с него футболке и трусах, ему стало вдруг жарко. Артур рассеянно гулял взглядом по его телу. Кто бы мог подумать, что ему будет неудобно от этого факта. И разве не Чарли грезил ещё в пятницу о сладком моменте уединения с Артуром, именно в ночное время суток, когда никто и ничто не смутит, не подсмотрит, не застанет врасплох? Все спали, кроме них… И это произошло, а радости не было, не считая смеси возбуждения с мурашками по телу от прохлады. Для такого необходимо приодеться или заняться чем-то обжигающем… Только в воображении он должен был прийти в назначенное место по зову Артура. Вышло совсем не так… Возможно, присутствие юноши сейчас на кухне наоборот лишнее… Артур не излучал оптимизма, как-то зло, удрученно буравил стол и предметы вокруг. Что могло произойти за несколько часов? Вечером мужчина тоже держался в стороне ото всех разговоров и мрачно хмурился, но все же не забыл, заметил страх Чарли и дал ему подбадривающее напутствие. Вспоминая это, он решился спросить новое волнующее его, опять шёпотом, задыхаясь от волнения услышать ответ, и от страха его не услышать: — Почему ты впустил меня? Артур мрачно усмехнулся: — Почему? Ты как будто не видел, в каком я был состоянии. — То есть ты бы впустил любого? — Вот что не давало Чарли покоя. И он плохо скрыл это даже за шепотом. Артур устало вздохнул, понимая, куда тот клонит, и тоже заговорил тихо: — Я как раз хотел выбросить иглу, когда услышал стук. Решил проверить, кто это, ведь у Криса и Тео есть ключи. Для кого-то другого я бы придумал отмазку, ты пришёл за тетрадью, я это помнил, а про иглу уже забыл. Поэтому и впустил тебя, Чарли. Воды в стакане не осталось. Наливать по новой было неудобно, и Ельников со вздохом обхватил ладонями стеклянный сосуд, чтобы так скрыть от Артура содержимое внутри, то есть его отсутствие. Он боялся, что иначе ему намекнут на уход. По логике, Чарли уже выпил воды, да и разговор выходил не очень жизнерадостным… Пора и честь знать, как говорится. Со стороны Артура вдруг вырвалось усталое, с натянутой улыбкой, будто он старался сам себя с одних мыслей переключить на другие: — А не хочешь выпить чай? Чарли захлопал глазами, думая, что ослышался. — Сейчас? — Ты против? Боишься вообще не уснуть? Он на травах. Медленно, но неумолимо с Артура спадала хандра с задумчивостью, губы растягивались в озорной улыбке, предвкушая нечто приятное. — Нет… Я хотел сказать, конечно! — Чарли сжимал стакан, как игрушку, и будь тот из пластилина, давно был бы весь помятый. — А мы не разбудим никого свистом чайника? Что за глупость он только что выдал? Когда это его волновал свист чайника? Да и что такого, если Кристофер или Тео придут на звук, увидят, как те… пьют чай… Артур с Чарли же не будут заниматься ничем иным. Правда? Нет! Нет, не совсем, поскольку мысленно Чарли успел понадеяться на то, что чаепитие — лишь прелюдия. — Я бы предложил тебе вместе проследить, чтобы чайник не выкипел, — сказал мужчина и кашлянул, будто не хотел обидеть юношу своим смехом. Он поднялся, затянул пояс на чёрном халате потуже. — Но я уже это сделал до тебя. Можно смело доставать кружки. У Артура был удивительно элегантный, эстетичный образ, что бы он не надел. Будь Чарли в таком домашнем виде, он бы сошёл за рассеянного растяпу, к тому же ленивого, как бы назвала его мама… Но не Артур, кажущийся выше, стройнее, бледнее в темном балахоне, воплощая в себе саму таинственную ночь. И то, как он расправил плечи, выпячивая чуть обнаженную грудь… — Тебе чёрную или синюю? — Чёрную! — оживленно воскликнул Чарли, а потом ойкнул: пялившись на Артура, он потерял связь с происходящим. Интересно, что директор был идеальным как в воображении русского мальчика, так и в реальном времени. И порой слова Артура даже превосходили надуманные: — Черная, значит… — скрипнула створка верхнего шкафчика, длинные пальцы директора бесшумно выудили чашку и повернули ее ближе к свету. — Из этой выпьешь? Или из меня? Не спешил Артур оборачиваться к взволнованному Чарли, лишь вслушиваясь в тишину. Ещё бы немного, и мальчик бы осмелился согласиться на второе. — Извини, плохая шутка, — виновато прервал все зарождающиеся в нем стремления Артур. Русский мальчик опустил взгляд на свой пустой стакан для воды. Захотелось отказаться от всего и уйти в свою комнату, то есть в комнату Тео, чтобы не позориться дальше. — Да, я так и понял… — под нос себе сказал Чарли. — Все хорошо! — Нет, не понял, — добро заотрицал Артур, переключившись на поиск нужного чая в другом отсеке. Судя по блестевшим жестяным баночкам разных размеров и цветов, у него был целый арсенал на все случаи чаепития. — Я не совсем шутил… Но сегодня не время для других развлечений. Тебе погорячее или разбавить? — Как хотите… Не зная, за что взяться или вообще смирно сидеть, Ельников встал из-за стола и с неестественно ровной спиной прошлепал к раковине, помыть стакан. Под тихое журчание воды он не переставал слушать, что делал Артур неподалёку. — Мне нравится пробовать сначала в максимально горячем виде, понемногу… А потом, по мере остывания, раскрывать новые оттенки вкуса. Это интересно… — рассуждал полувесело мужчина. Шкаф он прикрыл, вероятно, отыскав нужную коробочку. Бесслышно приблизился Артур по левую сторону к Чарли, словно заинтересовавшись его мытьем стакана. — Но, должен предупредить тебя, чай специфичный на вкус, даже горьковат… Добавить молоко? — Ага, — согласился мальчик, особо не задумываясь. Он бы кивнул на любое предложение Артура — очень соблазнительно звучал его рассказ о чае. Взгляд его потерянно осмотрел кухонный стол, но полотенце не нашёл. Чарли не хотел ставить никому ненужный стакан со стекающими каплями воды. — Возьми салфетку, — посоветовал ему Артур, небрежно махнув рукой в угол тумбы. И действительно, в тени, на специальной шпажке стоял рулон из бумажных полотенец. Исключительно только после завершения всех рутинных дел у Чарли, Артур загадочно улыбнулся и начал приготовление чая. Нечто подобное Чарли видел, пребывая в японском кафе с родителями. Прямо при них официант делал матча латте — перемолотые листья зеленого чая разбавляли с небольшим количеством воды, а после вливали горячее вспененное молоко. В открытой серебряной баночке, которую Артур положил на стол перед юношей, тоже виднелся порошок, но коричнево-болотного цвета. — Это матча? Лицо директора насупилось. Он не ожидал такого сравнения. — Если бы это была она, то ты имел бы право оскорбиться. Подобного цвета матча тоже бывает, конечно, но она из самых дешевых и поддельных сортов, без всякой пользы. Кажется, Чарли должен был додуматься сам, вот только не получалось. Он мог только безрезультатно смотреть на порошок, осмелился даже осторожно приподнять баночку, занюхнуть и сразу отложить неизвестный чай в сторону, испугавшись взметнувшейся в воздух пыли. — Но… Тогда что это? — махая рукой и разгоняя остатки порошка, Ельников всем видом показывал, что сдается. — Кратом, — чётко, как на уроке ответил Артур. — Краке… Как? — Кратом. Это тоже чай. Просто другой. Артур Бэнкс поставил перед собой чёрную кружку, выбранную Чарли, и простую синюю, дальше выудил крошечную мерную ложечку и с точностью отсыпал в каждый сосуд определенное количество грамм. При этом для Чарли выходило больше, чем себе. — А почему не поровну? — Если мало — будет энергия. Много — умиротворение и хороший сон. Полагаю, ты предпочёл бы второе, учитывая завтрашний ранний отъезд в пансион? — Да нет, уже ведь утро скоро. Но ладно… — пожал плечами мальчик. Его смущало другое: — Это запрещенный чай? Может, напрасно он спросил об этом? Артур же только перестал быть хмурым, отвлёкся на чай, вытащил капучинатор, дабы взбить молоко до образования нежной воздушной пенки, и тут Чарли опускает его на землю своим недоверием и будто бы осуждением. — Нет. — Отстранённо откликнулся Артур и вытащил не выключенный мини-венчик из кружки с молоком, что капли попали ему на чёрный халат. — Это… не как те конфеты? Я ничего не имею против, просто… — но оправдания не успокоили мужчину, вздохнувшего: — Всё по закону, Чарли. Я осознанно беру ответственность, угощая тебя этим. И кратом очень часто прописывают при лечении от разных зависимостей или депрессии… бессонницы, в твоём случае. Последнее нас с тобой объединяет, — он пододвинул чёрную кружку с готовыми напитком к юноше, стоявшему рядом, как неприкаянный. — Пей, должен уже быть не кипяток. Если хочешь. Они не решались сесть, каждый напряжённо взял диковинный чай, отхлебнули в молчании. Чарли облизнул губы, испачканные слегка молочной пенкой. На вкус кратом был специфичный, молоко сглаживало горечь. Хотя матча в чистом виде тоже терпкая. — Спасибо… — виновато поблагодарил Ельников и специально сделал ещё один большой глоток, обжигая горло. Верхняя часть, пенка, и правда остыла, а внутри же чай ещё был горячим. — И я никогда не думал о Вас… о тебе плохо. Я не презираю тебя за наркотики или то, что между тобой и Тео… Чарли не закончил. Его прервало движение Артура: тот коснулся рукой основания шеи мальчика, и футболка как раз спала с плеча в этом месте. — Не будем об этом. Это мне стоит извиниться за ту сцену в саду. — Пока директор замолк, тоже пригубливая чай, Чарли не успел соскучиться, ощущая приятное поглаживания его пальцев. — Но иначе был бы риск, что он испортит абсолютно все. — Я понимаю… Артур рассеяно убрал ладонь с шеи подростка (к огорчению того), посмотрел на отодвинутые стулья, будто хотел предложить-таки сесть, но заговорил о другом: — Это радует. Я правда все больше удивляюсь тому, что ты все ещё здесь, Чарли. Если… — со стуком поставил он чашку на стол и отряхнул давно высохшие и невидимые капли от молока на своём халате просто, чтобы не встречаться взглядом с Чарли. -…и если ты захочешь больше никогда не знаться с нашим семейством, я не стану препятствовать этому. — Хочешь меня прогнать? — от удивления напрямую спросил русский мальчик. В нем вспыхнула обида. Они же уже обсуждали все! Зачем снова возвращаться к этой теме? — Я этого не говорил. А показалось иное… Но Чарли сдержался, залпом выпивая почти весь чай, так отвлекаясь и заглушая свои порывы сказануть лишнего. — Но далеко не каждый отнесся бы нормально к тому, что узнал ты… — тихо произнес директор и опёрся руками о стол, сгорбившись. — И сколько еще тебе предстоит узнать — вот что страшнее. Я не хочу травмировать тебя. Ты достоин куда лучшего, а не… не этого. Иногда мне кажется, что моя жизнь — противоположность всему хорошему. То ли убеждения Артура, то ли чай наконец подействовал, но беспокойство улетучивалось, подобно выходу после горячей ванны: глаза слипались, тело расслаблялось, и думать о плохом совершенно не хотелось. Зачем, собственно? — Я просто хочу быть рядом, когда есть возможность… С тобой, я имею в виду, — безмятежно пролепетал русский мальчик и потянулся за последними каплями чая. Теперь напиток не казался противным. Очень даже ничего! — Не хочешь прилечь? — Артур не скрывал приятного удивления от слов подростка, однако умело перехватил у него чашку. Чарли не различил пошлый смысл. — Нет. Я лучше посижу с тобой, если ты не против. — Хорошо, — мягко выдохнул тот, наблюдая уже третий сладкий зевок у Чарли. — Но ты всё равно скоро заснешь. — Не усну, — пообещал юноша, слабо улыбаясь. Разговор продолжился, как показалось Чарли, о важности сна и о последствиях бессонницы. А ещё о том, как здорово было бы обняться, закрыть глаза и забыться в мгновении. Что и было сделано, только вот свет неприятно, навязчиво слепил в глаза, но запах парфюма Артура преследовал его и сглаживал плохое. — Ты собираешься вставать?! Мы все ждём одного тебя! Чарли не помнил, как добрался до кровати Теодора, сам ли, или его донесли на сильных, заботливых руках… Голос не был иллюзией. И не принадлежал Артуру. Над ним нависал сам Теодор. — Что?.. — в полубессознательном состоянии Чарли кое-как приподнял голову. Он не ощущал себя плохо или устало, но был бы не прочь поспать еще хотя бы столько же. — Ой… Я сейчас!  — Да, уж будь добр. Воспоминания медленно возвращались, за исключением подробностей окончания ночи. Как же он попал сюда? Наверняка Артур донес его, словно ребенка… Как-то стыдно и неловко… И волнительно. Знал ли об этом Тео? Вроде, нет, раз ничего не упоминал… — Пока ты тут сладко посапывал, я уже кое-что предложил за завтраком, — Тео стоял поодаль, ждал непонятно чего. Чарли было не до этого: он судорожно, пошатываясь от остатков сонливости, искал вещи по всей комнате. — Не хочешь узнать, чтобы не опозориться перед Миллингом? — Угу, — без особого энтузиазма промычал подросток. Где-то здесь была зарядка от телефона… — Я хочу сблизиться во всех сферах с тобой. — Неужели? — прохладно переспросил Чарли, встряхивая на своей части постели одеяло, приподнимая подушку. Вот и зарядка! — О, да, — не замолкал юный Бэнкс, с фальшивым волнением, придыханием смакуя каждую фразу. — Видел бы ты лицо Миллинга, когда я… озвучил свое желание изучать русский язык. — Ты… Секунду-другую Чарли просто стоял над созданным хаосом из одеяла с подушкой. По мере понимания, на лбу его появлялась глубокая складка. Несчастная зарядка выпала из рук и закатилась под кровать. — Что?! — Это еще не всё! — к Тео вернулся его привычный ехидный тон. — Артур очень противился этому, ведь он успел позабыть русский, да и зачем, если есть ты — носитель языка. Но я придумал компромисс для всех! Ты будешь тоже участвовать в этом, не волнуйся… — Участвовать в чем? Раздражение от недосыпания и туманных фразочек Тео выводили. Но тот был полностью доволен воспроизведенным эффектом, не побоялся шагнуть к Чарли ближе, чтобы на пониженном тоне поведать: — Поможешь мне учить русский вместе с Артуром. Только мы втроем: дядя, племянник и их русский мальчик… Потрясающе, неправда ли?