Бажённый

20 ноября, пятница Юджин ушел на спортивную секцию. Хоть он и звал Томаса поболеть за команду 11-го класса в водном волейболе против 10-го, но друг сослался на большое количество домашнего задания и никуда не пошел. На самом деле, того волновало не столько домашнее задание, сколько произошедшее за последний месяц. Мысли путались, Тому никак не удавалось разложить их по полочкам — слишком много у него было предположений и догадок. Он не успел обсудить с Юджином все, что хотел, и для этого ему явно бы потребовался не час, а целый день. С сосредоточенным видом юноша сидел над раскрытой тетрадью и ничего в нее не записывал, словно гипнотизируя чистые листы. Несмотря на то, что Том доверял Юджину и закрывал глаза на любовь друга чесать языком, говорить всего не хотел из страха быть не понятым. Увы, друг не относился к происходящему так серьезно и вечно отшучивался и искал простые решения. Но все непросто. Все совсем непросто! И это началось с приезда Ельникова… Том сильнее сжал ручку между пальцами и несколько раз раздраженно ей пощелкал. Сперва он думал, что наркотики Теодора. Именно поэтому сглупил и сказал миссис Праймер: чертовски убедительными и жалостливыми были ее слова о риске загубить будущее человека из-за запретных веществ, о необходимости успеть помочь несчастному, и она, конечно, никому не скажет, и это останется только между ними! Но никто не сказал. Даже Юджин. Неужели он не переживал за Тео? А Том переживал и думал, что если медсестра узнает подробности, то скажет директору. Правда, это ничего бы не дало, учитывая, кому именно принадлежали наркотики. Не желая казаться сентиментальным в глазах Юджина и Тео, Том отговаривался важностью учебы и страхом быть отчисленным. На самом деле, он боялся другого. Глупый, надоедливый, навязчивый страх… они ведь столько всего сделали вместе, но давление со стороны семьи, пусть и неосязаемое, Том чувствовал даже на расстоянии: разочарованное лицо отца, укоризненный взгляд матери. Они говорят, что стараются ради него. Но Том знает, они делают это больше ради себя, чтобы потом не ощущать вину за то, что не смогли сделать ему блестящее будущее. А сдалось ли оно ему? Чего именно он вообще хотел? Это никак не было связано с учебой. У его мечты не существовало никакого будущего, а потому приходилось жить чужими мечтами и только размышлять над тем, почему Ельников позволил выставить себя наркоторговцем, когда наркотики принадлежали директору. И русский это знал. Как и Теодор. Вряд ли все это было устроено по наводке директора… Хотя после того, как Том услышал о облачении директора со сторожем в призраков, подобное предположение не казалось ему фантастическим. А учитывая, что директор принимал запрещенные вещества, кто знает, что могло стукнуть в голову мужчине! Забавно, в начале Том думал иначе: наркотики — Теодора, который, в случае необходимости, может их подкинуть кому угодно, чтобы свалить вину на другого. И подкинул. И свалил. На Ельникова. Видимо, когда вместе с ним сидел на математике в тот же день… потому что хотел защитить дядю? Или просто нагадить Ельникову? Тео действительно его ненавидел? Впрочем, и к дяде, одноклассник тоже не выказывал особой привязанности. Том прекрасно знал, что вещи могут быть совершенно не такими, какими кажутся на первый взгляд. Он ведь сам такой. Тихий. Незаметный. Как хорошо, что никто не может читать его мысли. Порой даже самому Тому они казались слишком громкими. Юноша снова пощелкал ручкой и задумчиво посмотрел в окно. В комнате темнело, он включил светильник на краю письменного стола, хотя записывать по-прежнему ничего не собрался. Побег Теодора. Звонок Ельникова отцу и враки про делегата и проект, которые уже остались в прошлом. Неужели Ельников уже тогда собирался на выходные к Бэнксам? Неужели для этого директор вызвал их обоих в кабинет? Но почему в кабинет? И почему это так разозлило Тео? Уж побег явно не был наигранным. Сарафанное радио в лице Юджина и не только донесло и до Тома слухи, что Ельников не ходит на древнеанглийский, занимается репетиторством с директором да еще и пьет с ним чай. И ест мороженое. Все это явно выводило из себя Теодора. Артур Бэнкс явно хорошо обращался с Ельниковым из-за его богатых родителей. Или нет? С какой стати директору было говорить Ельникову, что наркотики — его? Как-то это уж слишком неосторожно. Или Ельников сам догадался, чьи они? Ельников-то?.. А вдруг и сам русский мальчик не так прост, как кажется? К тому же… почему Тео не сказал, что у Ельникова день рождение, и именно потому они едут вместе в директорский дом? «Все сложно»… И никаких более объяснений. Томас знал, что родителей Ельникова там точно не будет. Они не взяли билеты, раз у их сына «проект в понедельник». Хотя врал Чарли не особо убедительно, как показалось Тому, знающему правду. Кстати, о самом проекте, о вопросе Ельникова. С чего это Миллинг поручил задание им двоим? Как не крути, этот русский буквально с первых дней стал вертеться около Тео: то и дело они цеплялись к словам друг друга. Не могло все резко поменяться! А Ельников, зачем он спросил у Тео про его ориентацию, ещё и на уроке, при делегате и учителе? Он что, влюбился в Теодора? Или все-таки директор влюбился в Ельникова? Или директор влюбился в Ельникова, а тот — в Тео?.. Или… Тут дверь открылась, и со спортивной секции вернулся уставший, но довольный собой Юджин. Он с жаром рассказал, как они вырвали победу в водном волейболе у команды десятого класса и, конечно, решающий мяч забил Юджин. Кто бы сомневался! — Я тут размышлял кое-над чем, — Том пересел на стуле задом наперед, лицом к другу. — Над Ельниковым? — одноклассник не удержался от короткого смешка, сбрасывая кроссовки и залезая на свою кровать. — Над Ельниковым, — тот чуть заметно улыбнулся. — И что ты придумал? — Юджин тут же повеселел и постарался переключиться с мыслей о захвате сердца Эстрейи на то, как напакостить русскому. Признаться, он писал ей, что у них сегодня матч. И она обещала прийти. Но не пришла… — Я не про то, как его проучить. Про другое. Тебе не кажется странным, что он поехал к Бэнксам домой? — Хм… Юджин ответил не сразу. Он особо не задумывался над этим, но, когда Том спросил, это действительно показалось странным. — Тео же сказал, что все сложно, — нашел он простой ответ, чтобы не заморачиваться. — Да, но почему он не рассказал, как именно? И почему Ельников терпит его выходки и не жалуется директору? Он же ходит к нему на древнеанглийский. — Наверное, жалуется, но директор-то — что? Что он сделает Тео?.. — Юджин равнодушно пожал плечами. — По-моему, Ельников мог бы его заставить сделать что угодно, угрожая рассказать про наркотики. И почему-то вместо этого продолжает спокойно терпеть выходки Теодора. — Это да, но Тео же сказал, что он пытается его не трогать. — А еще Ельников мог бы попросить у директора ответы на все контрольные. Мог бы сказать, что не хочет заниматься древнеанглийским. Он мог бы потребовать все, но вместо этого потребовал поездку к ним домой, причем с Тео? С Тео, который его ненавидит? Том не спешил говорить про подслушанный в душе разговор, пытаясь расшевелить соображалку Юджина, которому этот факт не был известен. Теперь вопрос про поездку к Бэнксам показался риторическим другу. Но сегодня он и так уже устал от головоломок. А еще все-таки был очень расстроен тем, что Эстрейя не пришла болеть за их команду… — Откуда мне знать? — хмыкнул он с раздражением. — Но что бы ты попросил на месте Ельникова у директора? — Конечно же ответы на все контроши, — не раздумывая, выдал Юджин. — Да мне и напрашиваться в гости было бы неловко… Том не дал ему закончить: — Может, он и не напрашивался. Тео так нам и не сказал, зачем его с Ельниковым вызывали в понедельник. Но это его так взбесило, что он сбежал на несколько дней. — Так вроде же из-за наркотиков, нет? — Юджин совсем сбился с толку. — Зачем, если наркотики самого мистера Бэнкса? Это заставило друга задуматься: — И правда… может, чтобы никому не говорили? Но его предположение ему самому показалось глупым. Томас оставил вопрос Юджина без ответа и задал свой: — Помнишь, как Тео злился, когда директор с Ельниковым пил чай? — Помню. — А то, что директор с Ельниковым занимается древнеанглийским и ест мороженое? — Ну, так Ельников же богатенький, за него заплачено, тем более, что директор… Юджин замолчал и нахмурился. — По глупости сказал ему про наркотики? — продолжил Том, цитируя слова Теодора. — Ну да, как-то это странно. Может, он сам был под кайфом, потому и сболтнул? — Возможно, — согласился Томас. — Очень даже возможно, Юджин. Юноша замолчал, глядя на своего приятеля очень внимательно и с торжеством одновременно. Юджин тоже не прерывал тишину, правда, долго не стерпел, требовательно выпалив: — Что? — Я кое-что слышал во вторник. Рано утром, в душевой. Ельников звонил своему отцу и говорил, что у него проект в следующий понедельник, что приезжает делегат из Оксфорда. А делегат уже уехал, и проект они уже ответили. — Гм, — промычал Юджин, когда Том замолк. — На выходных у Ельникова день рождения. Получается, он уже тогда знал, что поедет к Бэнксам, и именно это и сообщал им директор? Друг же присвистнул: — Да ладно! — И, знаешь, я подумал, вдруг мистер Бэнкс — гей. — Что?! Юджин еще больше удивился, а потом рассмеялся. — Томми, так вот о чем ты думаешь! Ты прям как наш Миллинг! — он продолжал смеяться. Томас немного расстроился: — Но это же вполне объясняет реакцию Тео, разве нет? — Я так не думаю! С чего ты вообще такое взял? Только из-за того, что услышал в душе? — Да, — признался Том. — И это так взбесило нашего гомофобного Тео. Юджин задумался, а потом вынес вердикт: — Да не, не может такого быть. — С чего бы тогда ему прикапываться к Ельникову? Они же оба изначально знали, чьи наркотики на самом деле! — Я думаю, Ельников сам по себе просто бесит Тео. — И Миллинг его тоже просто бесит? — Но Миллинг же сам признался, что он гей, — Юджин пожал плечами. Том сердито вздохнул, явно недовольный тем, что друг не поддержал его теорию. — Знаешь, Юджин, я не хотел тебе этого говорить, но, видимо, придется… — И что ты не хотел мне говорить? — Про чай у мистера Бэнкса, когда он отчитывал меня за первую и последнюю вылазку в прошлом году. Том замолчал. — Ну, и что же? — поторопил его Юджин, но тот, похоже, не знал, какие лучше слова подобрать. -Томми? — Он тоже звал меня Томми, — юноша посмотрел в сторону. — И, похоже, не с каждым провинившимся учеником директор пьет чай. — Он что, подкатывал к тебе? — Юджин хохотнул. — Нет! — вспылил Том. — Не подкатывал. И это не смешно! Он предложил мне чай и душевный разговор, но было это как-то странно: слишком любезно, учитывая, что тебя до этого он отчитывал. Мне это не понравилось. Почему тебе он никогда не предлагал выпить с ним чаю? — Наверное, я не в его вкусе, — продолжал друг навеселе. — И с какой стати Тео жить с дядей-геем, если у него есть другой дядя? Да еще и терпеть его любовников? Ты же про Ельникова? Или я чего-то недопонял? — Я не до конца в этом уверен, надо будет спросить у Тео. — Так и спросим прямо про мутки директора и Ельникова? — Нет, для начала, спросим, зачем Ельников ездил к нему домой и за что Тео так его ненавидит. — Но ты же сам сказал, что слышал про его днюху! Да и спросить про мутки было бы интереснее… Я уже вижу офигевшего Тео! Видимо, Юджин действительно представил до невозможности удивленное лицо друга и широко улыбнулся, воображая, какими словами Теодор осыпит их за такое заявление. — Но почему Тео не сказал нам про день рождения Ельникова? Может, дело и не в директоре вовсе? Может, и не из-за этого бесится Тео… Юджин зевнул и поудобнее устроился на подушке: — А из-за чего тогда? — Вдруг он вовсе не ненавидит Ельникова, а тот ему нравится… Кажется, докапывания Тома и построение всевозможных догадок зашли далеко. Юджин прыснул со смеху, с трудом замолкая для ответа: — Томми, тебе срочно нужно найти подружку, хватит строить безумные любовные теории! — Но если Тео сам — латентный гей? — не успокаивался Том. — И Ельников спрашивал у него на литературе… — Нет, ну ты точно второй Миллинг! Какая разница, кто… или… Юджин лукаво улыбнулся. — Тебе самому кто-то нравится? — Нет, — уверенно хмыкнул Том. — Уж не Ельников ли? — Нет! — Тогда Тео? Директор? — Юджин хохотнул. Том помрачнел: — Нет. — И зачем же ломать над этим голову, раз никто не нравится? — Потому что я переживаю за Тео, он же наш друг! И в последнее время он сам не свой. — Да влюбился он, вот и бесится. Но не в Ельникова. Ты что, не видел фотку платья у него в инсте? — Видел, конечно… Только почему он не сказал тебе, кто она? Почему не позвал ее на репетицию? Юджин без сомнений ответил: — Хотел произвести впечатление и пригласить на Хэллоуине. — А как он узнал ее, если она была в маске? — Заранее спросил, в каком платье она будет или что-то такое, — уверенно проговорил Юджин, не видя в этом ничего необычного. — Вся неожиданность с танцем теряется, — настаивал на своем Том. — Ну, что тебе опять не нравится? — Юджин устало прикрыл глаза и вздохнул, понимая, что ничего не в силах успокоить любознательность друга. — Я видел эту девушку. В пансионе у нас нет таких высоких. — Может, это какая-то знакомая не из пансиона? Она могла быть на каблуках, — предположил на отвяжись тот. — Смысл скрывать ее, если ты ее не знаешь? Юджин нахмурился. — Вообще-то есть одна, которую знаю — моя сестра двоюродная. Но вряд ли бы Тео стал с ней танцевать. — А она высокая? — Вообще, нет, она как Эмма примерно. Но если наденет каблуки… На что ты снова намекаешь, Том? А Том молчал. — То-о-ом, — протянул Юджин, хотя голова его уже раскалывалась от предположений друга, а тело требовало отдыха после изнурительного матча. — Тео так и не сказал, в каком он был костюме? — Нет, — устало вздохнул и скорчил гримасу Юджин Гастрелл. — Ты что же, думаешь, что он сам вырядился в платье? — Я видел и девушку, и того, с кем она танцевала. Тот, с кем она танцевала, танцевал и с Ельниковым. — Что-о? Юджин мигом проснулся. Кажется, это его убедило, что Ельников поехал с Бэнксами домой на день рождения, поскольку мог нравиться Теодору. Но… Это что же, получается, Тео их обманул? Мог бы и сразу сказать, что он как Миллинг! Вариант любви директора к Ельникову сразу померк за вторым вариантом, где в Ельникова влюбился Теодор. И в самом деле, вроде, все сходится… Замученный догадками Томаса, Юджин стняул с себя все, кроме трусов, и быстро уснул, предвкушая хотя бы во сне насладиться близостью Эстрейи. Но вместо белоснежной возлюбленной его встретила черная пустота. *** 21 ноября, суббота Юджин Гастрелл только продрал глаза, а Томас уже сидел за письменным столом. Немного жутко: когда он уснул, друг находился на том же месте. Не спал вообще что ли? Об этом он и спросил Томаса. — Уже десять утра, конечно же, я спал, — ответил тот, не оборачиваясь. Всё внимание друг уделял домашке, на обложке которой идеальным почерком было вырисовано: «Томас Нильсен». В голове Юджина всплыл их вчерашний разговор. Но волновали его немного другие вопросы, а не те, ответы на которые так старательно подыскивал Том. — Сперва сдал Тео, потом поливал его грязью передо мной, не хотел перед ним извиняться, а теперь говоришь, что переживаешь, — пробурчал Гастрелл. Том обернулся, не скрывая раздражения на лице и в голосе: — Не захотел извиняться? Ты совсем дурак? — зашипел он. — Я в этих ваших проклятых призраков ни на секунду не верил, а как узнал, что Ельников отравился наркотой, как вспомнил, что Тео рылся в сумке Роксина, сразу все сложил в его зависимость! Ты вообще об этом думал? — Нет, я об этом даже как-то не подумал, — Юджин округлил глаза. — Почему ты ему не сказал? — Ты думаешь, Тео бы стал меня слушать? — хмыкнул Том. — Он выгнал меня, будто я для него совершенно ничего не значу! А мне, между прочим, было обидно. И очень обидно. Я тоже злился и не собирался просить у него прощения, потому что не считал себя виноватым. Я хотел, как лучше, я беспокоился, а он… а он явно не подумал об этом, ведь наркотики не его, и волновали его совершенно другие проблемы! Но я тогда не знал, чьи наркотики на самом деле, не знал, что директор и сторож играли в призраков, не знал, что у Тео нет ни глюков, ни зависимости! — Ну, не пыхти… сам тоже хорош. Надо было сразу все сказать, как есть. Юджин замолк, полагая, что правильных слов тут не подобрать. — А выглядело так, будто тебе плевать на Тео, — добавил он в спину отвернувшемуся к письменному столу Томасу. — Мне не плевать. — А с Ельниковым что делать будем? — Сначала спросим у Тео, что у него с ним. Если он нам расскажет, конечно, — опять с раздражением ответил Нильсен. Юджин не стал его больше отвлекать от домашки и раздражать вопросами. Вместо этого он потянулся к смартфону. На его вчерашний вопрос, почему Эс не пришла, та ответила весьма прямолинейно: «Потому что Тео не пришел». Да что ж такое, что за невезуха? Юджин разочарованно вздохнул, закрывая диалог. Ну, нет! Ну, вот что она нашла в Тео? А что она должна найти в Юджине?.. *** 23 ноября, понедельник Тео соврал, сказав, что ждут одного Чарли. Напрасно юноша выбежал на улицу с наспех собранным рюкзаком, пренебрегая завтраком. В действительности кое-кто ещё продолжал находиться дома, пока Чарли, голодный, сонный сидел вместе с Теодором в автомобиле на заднем сиденье. — Может, лучше подождём их внутри? — после трёх урчаний в животе спросил Чарли, ерзая. Ненавидел он себя в такие моменты, будто звуки организма как-то зависели от него. — Зачем? Они вот-вот появятся. Миллинг свои конспекты с контрольными пораскидал по всему дому, вот и бегает, собирает. Хотел Чарли возразить, да рык в животе лишил его дара речи. Он покраснел и открыл окно в дверце машины, чтобы звуки природы заглушили все неудобства. Правда, птицы на ближайшем дереве пели недостаточно громко. Они тоже решили полениться и словно с глумлением поглазеть на сидевших подростков в авто. — Надо было спать ночью, чтобы успевать поесть, — фыркнул Тео во время пятого урчания живота Чарли. — Я спал… — жалко просипел тот, не в силах убедительно врать. — А, — пугающе безразлично юный Бэнкс кивнул и отвернулся к окну со своей стороны. — Ну, если руки Артура для тебя — кровать, тогда конечно. Сначала резануло по ушам само имя Артура. Затем уже осмысливалась сама фраза, но туго, с неверием и надеждой, что Чарли не так понял. — О чем ты? — русский мальчик предпочёл последовать примеру Тео и тоже уткнуться в созерцание улицы. Так они походили на обиженную пару, где каждый был слишком упрямым, чтобы первым извиниться. Но все было сложнее. — Я похож на глухого? — безрадостно донеслось от Теодора. — Или ты на легкого зверька, чтобы тебя принести бесшумно? Значит, Артур действительно взял Чарли на руки… Как же можно так внезапно уснуть?! Подобное так странно, подросток всегда завидовал людям, вырубающимся в любых местах, если организм устал… Но это не он. Нет. Это чай… Не лучше ли Артуру было бы разбудить его, а не мучиться, рискуя упасть вместе с Чарли на лестнице или задеть что-то по пути? Впрочем, что-то и произошло, раз Тео проснулся и видел. Упала книга или очень громко открылась дверь — куча вариантов. А что ещё случилось?.. Знал ли Артур о не спавшем племяннике? Нужно спросить его. Молча Чарли смотрел, как ворона села на траву и с важным видом взметнула голову к небу, не моргая. — Расслабься, — вздохнул снисходительно Теодор. Внезапный шорох раздался рядом с Ельниковым. Это пробудило в Чарли детские воспоминания: похожее он слышал, когда родители прятали от него конфеты, тайком доставая немного для отдельного чаепития, например, для гостей. Повернувшись, он увидел в руках Тео большое красное яблоко, а на лице его — насмешливую улыбку. — Я догадываюсь, почему тебе внезапно захотелось спать. Дядя тоже давал мне такое, когда у меня были кошмары после смерти родителей… — в приоткрытом рюкзаке одноклассника на секунду блеснули конфеты в перламутровых обёртках, но их Тео решил оставить себе любимому. — Лучше угомони свой аппетит. В подтверждение внутри русского мальчика снова заурчало. Но психологически уже не хотелось есть. Все же Чарли принял яблоко и откусил небольшой кусочек, ярко ощущая брызнувший на язык сладкий сок. Спелое. — Молодец, — с недобрым предвкушением проворковал Тео, внимательно смотря чуть ли ему не в рот. — Набирайся сил. На уроках русского тебе они понадобятся. Не прожевав как следует яблоко, Чарли с болью проглотил. Не помешало бы запить водой, но первостепенным было возразить Тео: — Я не соглашался! — Зато Миллинг был в восторге от идеи. Зачем его расстраивать? И Артура… — многозначительно подчеркнул одноклассник, склонив голову набок. Его чёрные пряди волос прикрыли глаза, оставляя на обозрение растянутые в довольной улыбке губы. Входная дверь дома распахнулась, и сами мужчины, стоило затронуть их в разговоре, наконец вышли. Чарли решил замолкнуть, отложить спор до приезда в пансион. Не станет он учить русскому Тео! Это же полный фарс, и все это знали! Кроме Кристофера… Откусывая большие куски от яблока, он смещал злость на нем, работая челюстями безжалостно и быстро, даже случайно прикусил внутреннюю часть щеки, все равно продолжая жевать. Едва машина чуть дрогнула от садившихся на переднее сиденье мужчин, Крис тут же спросил, с лучезарной улыбкой обернувшись к ним: — Мальчики, как прошла ваша ночь? Чарли отвёл взгляд в сторону, в горле у него застрял комок. Тео переборщил, сравнивая его с Кристофером, он хоть совал нос в чужие дела, но не настолько интересовался личной жизнью других напрямую… Чарли же не спрашивал, как прошла ночь у Криса с Артуром! Тео, видимо, это тоже раздражало, но он лишь устало вздохнул и, взяв Ельникова за руку, сказал беззлобно: — Да не спали мы… У нас ещё не тот уровень отношений. По-мелкому шалим. А тебя-то отчего так волнует, спали мы или нет? Смешок юного Бэнкса не вызвал в Кристофере беспокойства, не смог мужчина уловить сарказма. — Вид у вас обоих не выспавшийся, вот и спрашиваю, — беззаботно ответил Миллинг. — А ещё за Чарли переживаю, как бы ты его не обижал, Теодор. Тут Чарли стало ещё больше неловко. Он плотно сжал губы, продолжая смотреть в окно. Мотор завёлся с шумом, рыком, будто водитель не имел достаточно терпения для бережного обращения с коробкой передач. Оно и понятно, Артур вообще не спал всю ночь после чая. Крис продолжал ворковать, любуясь удаляющимся пейзажем дома в лобовом стекле: — Я искренне хочу верить, что ты повзрослел и исправился, Тео, и не причинишь Чарли боль… Чарли явно не настолько осведомлён в любовных делах, как ты. Тео едва удержался от особенно ядовитого ответа — вместо этого сжал крепче руку Чарли. — Я дважды ездил в Россию, но о том, какая это гомофобная страна, узнал, когда собирал материал для конференции по… Чарли не слушал, рассказ Кристофера для него стал чем-то вроде фона, только про себя юноша сравнил его с Висусом. Тот тоже делился с классом своими приключениями. Правда, на уроках вместо темы занятий. Но Крис, видимо, рассказывал с иной целью — дать понять Чарли, что он соприкасался с русской культурой и может понять мальчика. Его замкнутость. — …я ещё по твоему сочинению усомнился в правдивости написанного. Ах, Чарли, честно, оно меня откровенно выбесило, ты уж извини, что я так прямо выражаюсь, но совершенно не люблю, когда в любой самостоятельной работе пытаются излагать чужое мнение, а не свое собственное. Не важно, что ты напишешь, даже если тебе кажется глупо и нелепо, главное, чтобы это было твоё рассуждение, понимаешь? — Угу, — ответил Чарли не размыкая губ, мельком глянув на Криса. — И ещё я хотел спросить, почему же вы все-таки делали проект не вместе? Подросток не знал, что ответить, отвернул голову от окна, но вместо него заговорил Тео с тенью раздражения: — Да потому что он мялся бы, мямлил и все выступление испортил бы! Так-то мы вместе собирали материал. Тогда я ему и сказал, что он мне нравится, — юный Бэнкс с ухмылкой посмотрел на Чарли. Они все ещё держались за руки. Неугомонный Кристофер почувствовал, что может задавать и дальше Теодору любые вопросы: — Ты это серьёзно говорил про Бедиса, Тео? — Ну… я на него ещё давно смотрел. Когда признавался Чарли, он тоже мне не поверил. Но Бедис меня конкретно отшил, я на него обиделся. — А ты думал его завлечь через порно-ролики? — Крис едва сдерживал улыбку. — Я думал, что он не такой, каким кажется, но поговорить с ним напрямую мне было неловко. Хотя он вроде понял. Да ну его… ты не обижаешься, Чарли? — Неа, — беззаботно брякнул Ельников. Его вполне устраивало слушать болтовню этих двоих. Главное, чтобы не начали повторно обсуждать «гениальную» идею с занятием втроем русским языком. Дорога перестала быть ровной, на каждом метре попадались кочки, так что все затряслись и подпрыгивали вместе с автомобилем. — Но порно на религии — это ты, конечно, переборщил… — продолжил Крис, хватаясь за поручень у головы. — Да ладно, я что, так оскорбил Бедиса? — Тео фыркнул. — Он же, вроде, не верующий, а от безысходности преподаёт религию, потому что никакой пастор не хочет к нам идти из-за призраков. — Все благодаря твоим сказкам, — напомнил Миллинг. Тео нахмурился, а потом мрачно улыбнулся. — Моим? — переспросил он. — Не я выдумал эти сказки. — Но поверил в них и заставил верить других, — не сдавался Крис. — Это я-то? Тео тихо засмеялся. — На самом деле, призраков я не выдумал, и они действительно существовали. Их выдумал дядя, -подросток победоносно улыбнулся. — И наряжался в призраков вместе с Ричардом, чтобы пугать меня. Тео замолк. На фоне играла музыка. — Ну ты даёшь, Артур, — удивленно протянул Кристофер, глядя на директора, который от слов племянника и впрямь стал бледнее обычного, как призрак. Артур ничего не ответил. — Почему мне ничего не сказал? — Ты бы не поддержал такую затею, — сухо проговорил Артур, руки его крепче сжали руль, хотя самую гущу кочек они проехали. — Почему с Ричардом? Ты что, доверяешь ему больше, чем мне? — прозвучало с нотками ревности и обиды, но, конечно, Кристофер полушутил. — Конечно же нет, — устало вздохнул директор. — Просто он мог играть на скрипке, а чтобы лезть на дерево, нужно быть сильным и ловким… — А я, по-твоему, не могу залезть на дерево? — еще с большей обидой заговорил Крис. Артур вымученно улыбнулся: — В следующий раз играем в призраков с тобой и вместе лезем на дерево, которое ты выберешь. — Да не в этом ведь дело! — возмутился Миллинг. — Разве так решаются проблемы? — Вот, видишь, он поехавший, — самодовольно поддакнул Тео. — Если бы не был поехавшим, то не посещал бы психотерапевта, — жестко усмехнулся Артур, глядя через лобовое зеркало на заднее сиденее. — Не удивлюсь, если из-за твоих выходок у меня напрочь снесёт крышу, и я подожгу весь твой пансион к чертям. Не доводи меня, если не хочешь, чтобы я совсем чокнулся. — Ты тоже не доводи меня, — пригрозил Тео, ничуть не оскорбленный, а даже… заведенный? Руку Чарли он особенно нежно погладил горячим пальцем, не в силах сдерживать жар в теле. Кристофер обречённо вздохнул, явно растеряв свое собственное хорошее настроение и не желая встревать в перепалку. Высказывание Артура встревожило русского мальчика. Мужчина и впрямь был будто на грани. Или на него так действует гиперактивность от чая? Вроде, если меньше пьешь — больше энергии. Так же? Одно утешало — в новую кочку Ельникову удалось осторожно высвободить руку из пылающих огнём пальцев Тео. До урока у них было в запасе минут пятнадцать, поэтому после заезда на стоянку они шли через ворота прогулочным шагом. На улице в такой предзимний холод мало, кто решался выйти. Лишь случайная ученица, странно мечущаяся от одного конца забора к другому. Как если бы волновалась перед экзаменом и судорожно повторяла. — А она что пялится? — первым не выдержал Теодор, когда они проходили в трёх метрах от неё. Девочка замерла, пристально вглядываясь в них. Или только в одного? — Может, кого-то ждёт, — рассеянно предположил Кристофер, даже не взглянувший на Менди. Его интересовала проверка своей сумки: все ли контрольные на месте. — Кого? Это мы одни приехали в последний момент. Все в воскресенье уже здесь обычно… — что-то ещё хотел сказать юный Бэнкс, да смутил его Чарли, отставший от них. — Эй, ты это куда? — Тео, идём, — Артур успел вмешаться, требовательно хмуря густые темные брови. Племянник на этот раз решил послушаться. До поры до времени. Не ошибся Чарли: Менди безмолвно посылала ему просьбы подойти к ней, потому что её гложило нечто серьёзное. И, судорожно оглядевшись, со взъерошенными, не расчёсанными явно со вчерашнего дня волосами, с покрасневшими от бессонной ночи или долгим сидением за компьютером глазами, она напрямую ему выдала: — Я распечатала один из рассказов. Он только и успел остановиться рядом. — Да? — не видя подвоха, улыбнулся Чарли. — О, ладно… — И отдала Ричарду.