Бажённый

— Ты идиотка? Зачем? — Чарли не нашёл в себе силы для вежливой реакции. Он достаточно терпел, приотворялся на выходных почти каждый час, зная о нахождении рядом Кристофера. И вот сейчас, да, наконец-то можно было расслабиться, пусть и в негативном ключе, без страха подвести Артура. Мужчины вместе с Тео скрылись в пансионе, никто не услышал бы их с Менди. — Ты бы поступил так же! — настойчиво, защищая себя же, возразила девочка. — Когда очень хочешь что-то узнать, порой готов пойти на любой риск. Ведь тогда он споет мне, понимаешь? — Нет, — не трудясь сочувствовать, кисло произнёс Ельников, но перестал кипеть от эмоций. Что толку, если до Менди не донести глупость ее поступка? — Разве ты не хочешь узнать, как он поёт? Почему Ричард так скрывает это? Тут явно все не просто так. Он должен отменно петь, я уверена! Но сейчас это, возможно, причиняет ему боль или… — не успокаивалась та и приподнялась на носочки, вытянув к нему голову. Осунувшееся от бессонной ночи лицо делало ее глаза до жуткого огромными, как у куклы из фильма ужасов. Она сама была воплощением чего-то жуткого с ее одержимыми идеями… — Какую ещё боль? — Чарли туго соображал, он не хотел долго мусолить пение Ричарда, когда на уме были родители, несомненно, ждущие от него сегодня вестей после «проекта». И эти внезапные уроки русского… Как это будет? Будет ли вообще? Может, Артур для вида согласился? — Боль от воспоминаний! Это же очевидно! Ребята без обговориваний направились ближе к одному из лабиринтов с высокими еловыми деревьями, чтобы никто не заметил возможных прогульщиков. Чарли не в чем уличать, однако Менди словно забыла обо всем, звон колокола прошёл мимо неё. — Слушай, — вздохнул юноша, чуть ли не с мольбой взглянув на девочку: — Я не могу тебя убедить не давать ему рассказ, потому что ты уже это сделала, но… Ричард очень странный. Будь осторожнее с ним. Иногда я думаю, он следит за всеми нами. — Это же его работа, — беззаботно пожала плечами Менди. — Да, — не мог не согласиться на ее логику Чарли. — Но… есть что-то ещё. Не знаю… В общем, не ходи к нему куда-то одна сегодня. — О, нет! — непонятная широкая улыбка исказила лицо девочки. — На этой неделе не его смена! Поэтому я и решилась вчера поздно вечером прийти к нему и передать распечатки. Я бы не выдержала сегодня же услышать его мнение… — Ну, и какая тебе разница до его мнения, если он споет в любом случае? — Потому что он — один из главных героев! — Его образ, а не он сам… — Чарли успел пожалеть, что сказал это. Менди не на шутку обиделась: — Ты не писал рассказы, тебе трудно понять! Если он скажет, что это — чушь и самое ужасное в мире, все может рухнуть! Вдохновение — штука нестабильная, я не могу контролировать его! Вдруг я совсем не смогу писать, вдруг… — из-под дрожащих от чувств ресниц глаза Менди приметили какую-то деталь в Чарли, отвлекшую ее. — Давно оно у тебя? — Что — оно? — Кольцо. — Кольцо? Медленно до него доходил смысл. Обручальное кольцо, купленное Артуром для себя и Кристофера. Черт! Вместе с тем на душе усиливался неприятный осадок, чувство собственной гадкости, будто он сделал нечто ужасное. Кольцо до сих пор сидело на его среднем пальце, да так уместно, словно его и впрямь покупали именно для Чарли. — Да это от родителей подарок, — наобум отделался он, нервно сжимая заветную ладонь и пряча ее в карман куртки. Брови Менди комично взметнулись вверх. — Ты с ними виделся? Я думала, ты с директором вместе приехал… — она выждала момент и пояснила: — Сэм по секрету сказал, что ты у них, когда я искала тебя вчера. Вот же…! Ладно, по крайней мере, Сэм не уточнил, по какой именно причине Чарли направился к Бэнксам. — Не совсем… Мы уже на парковке встретились вместе, мистер Бэнкс только приехал с Тео, и… и вот так мы и пришли сюда. Какой же бред! Он бы сам не поверил в такое! Надо было сказать, что родители его дружат с Артуром, поэтому и гостили у него на выходных всей большой дружной семьей. Но поздно — сказанное уже в неизменном прошлом. — Родители не захотели тебя проводить до самого пансиона? — с непонятной улыбкой продолжила спрашивать Менди. Поверила или тоже почувствовала подвох? — У них рейс. Они опаздывали. И настала та минута молчания, когда, вроде, разговор зашёл в тупик, и если сделать лишнее движение, вздрогнуть — можно вызвать новый поток вопросов, чего Чарли категорически не хотел. Он нащупал большим пальцем кольцо на себе и представил успокоительный образ: запертый от любопытных глаз кабинет директора, где находился Чарли и Артур. Поскорее бы вновь урок древнеанглийского! — А ты не опаздываешь на урок? — ободрённый мечтаниями, без запинки осведомился Чарли. — Ой, и правда! — Менди устало повернулась в сторону пансиона, поправила лямки рюкзака на своей спине в намерении поспешить. — Тогда встретимся позже! — Конечно! — радостно закивал он, готовый даже обняться с ней, ведь сразу за этими будет долгожданный уход девочки. Но Чарли позабыл о любви Менди к неожиданностям в любое время. Вприпрыжку последовав к тропинке с мелким гравием, она с резвостью и беспечностью ребёнка затормозила почти сразу, заговорщически обернулась к нему: что-то вспомнила и решила непременно озвучить. — Было бы интересно узнать позже подробнее об этом кольце. Между прочим, оно подходит и для обручения! Хорошо, что Чарли сдержался ранее и не обнял ее. *** Радовало только то, что некоторые уроки у них разные: хоть что-то Ельникову придется делать самому. Тео, будучи в легкой дутой куртке, снял с пальца кольцо и сунул его в карман, застегивающийся на молнию. Не хватало, чтобы кто-то знал, как они с Ельниковым играют в дружков. Хватит этого фарса для одного Миллинга… Кстати, он как раз что-то радостно журчал Артуру. Тео шумно втянул воздух и перед входом в пансион еще раз оглянулся, но русский затерялся среди полуголых деревьев и извилистых тропинок пансиона. Конечно, куда ему спешить? У него же древнеанглийский, на который он только и делает, что относит домашку. Идти в общежитие и оставлять куртку у Теодора уже не было времени. С недоверием он всучил Артуру свою спортивную сумку, глядя на него говорящим взглядом: «только попробуй там рыться». Впрочем, Артуру, не спавшему всю ночь, было не до сумки племянника и не до слов Кристофера, который, будучи бодрым и выспавшимся, уже активно планировал их следующие совместные выходные, что-то вещая про фитнес-клуб… У директора просто не было сил возражать. — Куртку не снимаешь? — устало спросил он у Тео. — Нет, — холодно ответил тот и поспешил скорее на физику, где предстояла очередная контрольная. Он еще должен будет отработать контрольные по английскому и культурологии после уроков… Перед классом физики его встретили Юджин и Томас, явно ожидающие его, а не учителя. — У нас к тебе серьезный разговор, — начал Юджин, загораживая вход. Томас тоже стоял в дверях. Настроение у Тео с самого утра было паршивое, слушать еще какие-то серьезные или несерьёзные новости он был не в состоянии. Совместный русский не особо его радовал. Это не более, чем возможность провести время вместе. Относительно нормально. Нормально — в понятии Тео. Хотя он был уверен, что после нескольких таких уроков Артур сольется, придумав какую-нибудь отговорку. Может быть, даже после первого… — Что еще за серьезный разговор? — без интереса спросил он. — А об этом мы поговорим не здесь, — и Юджин, сильнее и мощнее Тео, приобнял его железной хваткой за плечо и повел прочь от класса. Томас молча шел следом. Прозвенел колокол, возвещающий о начале урока. В этот же момент Юджин схватил Тео за руку и сменил шаг на бег, боясь, что их могут увидеть какие-то учителя. Юный Бэнкс только и успел крикнуть «эй!». Успешно преодолев коридоры пансиона с опаздывающими учениками, троица оказалась на заднем дворе пансиона. — Идем на конюшню, — серьезно проговорил Юджин, выпуская руку Теодора и как будто больше не опасаясь, что тот может убежать. — Да почему на конюшню? Что происходит? — возмутился Тео. — А это ты нам объяснишь, что происходит! Все трое остановились посреди просторного двора и переглянулись. — Давайте лучше дойдем до конюшни, — тихо предложил Томас. — Да, пошли, — Юджин кивнул в сторону хозяйственных построек. — У нас же контрольная, — проворчал Тео, на которого сваливался третий долг. — Да к черту контрольную! — отмахнулся говорливый из всех, Юджин Гастрелл. Тео был слишком раздражен, чтобы пытаться предугадать, какой такой серьезный разговор ждал их на конюшне. И почему именно в конюшне? Можно было бы поговорить в туалете, в любой пустой зале, в его комнате, на крайний случай, а не тащиться на заброшенные конюшни. В мыслях было только одно предположение — о призраках, но, учитывая, чем оказались призраки, Тео сам уже не особо верил во что-то сверхъестественное, а там — кто знает. От заброшенной конюшни у Томаса тоже имелась своего рода отмычка, поэтому они беспрепятственно проникли внутрь, после чего друг закрыл внутреннюю защелку. Не из-за страха побега Теодора — всегда можно ждать незваных гостей в лице работников пансиона. — Ну так о чем вы хотели поговорить, зачем было тащиться сюда? Лошадиные стойла были пусты, но в то же время их приспособили для хранения рабочего инвентаря и прочей хозяйственной утвари в виде пустых ведер, бесхозных досок, старых вил, граблей, стремянок и пары расшатанных табуретов. Кое-где на стене пылились уздечки и седла, уже год никому не нужные. — О том, что ты нас обманул, — сказал Юджин. В голосе его звучала обида. Томас, до этого на всякий случай оглядевший помещение конюшни, встал чуть позади и сбоку от Юджина. Тео подцепил ногой один из табуретов и уселся на него, не заботясь о чистоте своих темно-зеленых форменных брюк. — В чем это я вас обманул? — он улыбнулся, но внутри все сжалось. Да и улыбка его тут же стала натянутой. После того, как друзья поддержали его в пятницу, лгать им было совестно. Но Тео не мог сказать им правды. Эта правда не для их ушей. — Мог бы и признаться, что ты гей и втюхался в Ельникова, мы бы поняли и приняли! — не вытерпел Юджин, сорвавшись на крик. Тео так и обомлел. — С чего вы взяли? — он нервно хохотнул, качнувшись на стуле. — Потому что Ельников ездил к тебе на днюху, а нам ты сказал, что все сложно — на отвали, — Юджин пододвинул второй табурет, садясь рядом с Тео и заглядывая ему в глаза. Томас прислонился плечом к пустому загону. — Вы что, взломали базу данных учеников? — Тео продолжал улыбаться, игнорируя неприятные мурашки по телу. Он не мог врать, не мог придумать никакого оправдания, а его оговорки сейчас трещали по швам и были пропитаны фальшью. Несмотря на то, что на выходных он лгал через слово всем подряд, сейчас эта способность умерла. Юджин и Том не заслужили этой лжи. Но заслужили ли они правду? Неужели Тео боялся, что они отвернутся от него? Осудят? Ему стало горько и смешно одновременно. — Ничего мы не взламывали. Том слышал, как Ельников в прошлый вторник звонил своему папаше и врал про проект и делегата, которые якобы должны быть сегодня. Вас для этого директор вызывал в понедельник? Или для чего? И ты так и не ответил про Ельникова! — Не втюхался я в него, — пробормотал Тео, почему-то ощущая себя мерзко. Он исподлобья глянул на друзей. Нужно было что-то придумать по поводу дня рождения, но Теодору ничего не шло на ум. — Или у Ельникова мутки с директором? — Юджин растянул губы в похабной улыбке. Тео чуть приоткрыл рот, а потом нервно рассмеялся, опустив голову, так что челка упала на глаза. Он снова качнулся на стуле, откинул голову, глянул сперва на молчаливого Тома, потом — на Юджина, буквально готового залезть в самую душу. — Вы что, все выходные на картах гадали, как такое вообще пришло вам в голову? — Том в пятницу мозги мне проел своими догадками о тебе, Ельникове и директоре, так что, давай, выкладывай, как есть, а не увиливай! Мы же никому ничего не расскажем, — Юджин приложил руку к груди, подтверждая честность своих слов. — Просто хотим знать, что с тобой происходит, — Том слабо улыбнулся, глядя на Тео. А юный Бэнкс молча покачался на стуле, в ответ лишь глазея на друзей, тяня время. Он понятия не имел, что еще они знали, кроме подслушанного разговора Чарли, но, судя по всему, достаточно, чтобы… — А еще про Хэллоуин, — Юджин нарушил затянувшееся молчание. — Что это за фокус с платьем? — Причем здесь платье? — Тео криво улыбнулся, совершенно растерявшись. — Том видел, как ты танцевал и с девушкой, и с Ельниковым. В горле у Тео застрял комок. Проклятый Ельников. Отпираться было бессмысленно. Но быть парнем Чарли Теодор никак не хотел. Нет уж, увольте. Тут ему вспомнился его другой «предмет воздыханий», которым можно было обыграть всю сложившуюся ситуацию. В конце концов, это не такой уж плохой вариант. Да и Ричард сказал, чтобы Тео не оставлял улик. Решено: отныне для всех если он в кого и втюхался, то в Миллинга. — Ладно, я расскажу, — сдался Тео. — Только вы об этом никому не говорите, хорошо? — Никому! — заверил Юджин. Томас молча кивнул, сложив руки на груди. — То, что я расскажу, может показаться странным… — пробормотал Теодор, снова покачиваясь на стуле. — В общем… Ельников правда ездил к нам домой на свою днюху, но это не потому, что он мой парень, хотя мы и играем с ним в парочку для Кристофера. Юджин чуть приоткрыл рот, а Томас изогнул бровь. Комок в горле мешал говорить — то ли от того, что он плел очередную ложь, то ли от того, каким признанием была эта ложь. — Дело в том, что мой дядя… у него роман с Кристофером. И он живет у нас. Но это не все. С Ельниковым у него тоже роман, а так как Ельников чуть не спалился, я вынужден играть с ним в парочку. Потому что это я напортачил с наркотиками, я рассказал Ельникову, чьи они… — Но почему ты не скажешь Миллингу про Ельникова? — перебил изумленный Юджин. — Потому что тогда он от нас уедет, а я… я этого не хочу. Дыхание перекрыло. Самое сложное настало. — Потому что он мне нравится, — прохрипел Тео, потупившись, как будто его душили. — А если я расскажу ему про Ельникова, они рассорятся. И все. Я потому его и достаю. Доставал. Хочется, чтобы он хоть как-то обратил на меня внимание, но ему плевать, потому что есть Артур. Я не могу не беситься, не могу не ненавидеть их обоих. А теперь еще и Ельников. Его я тоже ненавижу. Под конец говорить стало легче — он представлял Артура вместо Кристофера, но менял имена. — Ну и дела-а! — протянул Юджин. — А про платье… это я был в платье. Я думал, что если буду в платье, то смогу потанцевать с Кристофером, но его не было на Хэллоуине. И я танцевал с дядей. Тео не понимал, почему его голос снова наполняется слезами. Почему он всегда плачет, когда кто-то относится к нему по-доброму, даже если это фальшивая доброта? В нее так хотелось верить… Но он молча проглотил и очередной комок в горле и слезы. — Такая вот история, — он усмехнулся. До них донеслось эхо колокола. — Ну ты, конечно, мог бы и сказать про Миллинга, — все еще опешивший Юджин не мог подобрать слов, чтобы описать свои эмоции — он удивленно смотрел на Теодора, поражаясь услышанному. — С какой стати я бы об этом кому-то говорил? Томас шумно вздохнул. — Может, мы бы придумали, как отбить Миллинга у твоего дяди! — фыркнул Юджин. Тео тихо засмеялся. — Ну, это вряд ли, конечно. Единственное, чего я хочу сейчас — это как-то нагадить Ельникову, но, поскольку он «мой парень», то ничего сделать я ему не могу. — Но мы можем, — вставил Гастрелл. — Не пойдет. Мне же влетит от дяди, да и… Криса мне не хочется расстраивать. Он так рад, что у меня появился «парень» — мы прям почти помирились, — Тео усмехнулся. — Не обязательно отыгрываться на Ельникове, — заговорил Том, когда ребята замолкли. — Можно на Роксине или других его приятелях. Пусть страдают они, но Ельников будет знать, что из-за него. Тео растянул губы в недоброй улыбке: — А это идея. — Кстати, помнишь, я говорил, что Ельников должен был прийти на конюшню в четверг? — встрепенулся Юджин. — Помню — не пришел. — Можем позвать его и Роксина отдельно, сказать что-то типа: не придешь — будет хуже. Ельников сто пудов не придет, раз не пришел тогда. — Да, можно, — недобрая улыбка на тонких губах Теодора стала еще шире. Томас ободряюще кивнул. Видя их довольные лица, Юджин тоже расцвел и, хлопнув по коленям, поднялся. Эхо колокола возвестило о начале следующего урока. — Ну че, погнали? — с азартом спросил он. — Только дверь надо запереть, — притормозил его Том, отпирая защелку и выпуская товарищей на морозный воздух из пыльной конюшни. На перегонки они пересекли двор. Юджин обогнал друзей и рассмеялся то ли своей победе в этом маленьком соревновании, то ли предстоящим проделкам. Томас, будучи не самым спортивным и уже пробежавший марафон до этого по пансиону вслед за Юджином и Тео, догнал их последним — запыхавшийся, но тоже улыбающийся. — Так с какой стати мы перлись на конюшню? — спросил Тео. — В туалете могли подслушать, в зале отдыха — зайти, в общежитии можно было наткнуться на Ельникова, — с придыханием от усталости объяснил Томас. — Поэтому мы и потащили тебя на конюшню, — закончил Юджин. — Ну директор, конечно, твой дядя, тот еще мужик. — Как ящик Пандоры, — добавил Том. Они зашли внутрь. — Он нормальный, это мне не повезло, что я влюбился в его любовника, — тихо проговорил Тео, усмехаясь. — Я как бы и понимаю, что мне ничего не светит, но успокоиться все равно не могу. — Это как я с Эстрейей, — понимающе вздохнул Юджин. Томас поджал губы, а потом тихо спросил: — Зачем ты сказал Ельникову про наркотики? — Думал, что он испугается и свалит. Если бы дядя не хотел, он бы не возился с ним из-за денежек его родителей — не такой он человек, чтобы любезничать через себя без конкретной цели… Но я же не мог ему сказать: не занимайся древним с Ельниковым, а то я все расскажу Кристоферу. Я бы и не рассказал — это бы все разрушило… Тео замолчал — мимо них проходила стайка девушек из десятого класса, так же не торопившихся на урок, хотя колокол уже прозвенел. — А почему ты не хочешь жить с другим дядей? — спросил Юджин. — Потому что у дяди Джонатана есть дети, а у Артура — нет, да и в целом меня все устраивало, пока… Они завернули за угол. Тео замолчал. Мистер Тенесс стоял возле класса и беседовал с кем-то по телефону. Видя неторопливо приближающихся учеников, он нахмурился и кивнул им в сторону двери, чтобы быстрей заходили. — Пока что? — шепотом спросил Юджин. — Потом расскажу, — так же шепотом пообещал Тео. Друг усмехнулся: — Не могу адекватно реагировать на «потом». Посмеиваясь, они уселись за первую парту. Правда, недолго веселье держалось. Сразу после окончания урока мистер Тенесс попросил юного Бэнкса задержаться. — Когда контрольную будешь писать, Теодор? — спросил учитель. — Завтра после уроков, — Тео глупо улыбнулся. Откладывать издевки над Ельниковым ему никак не хотелось ни на один день. Удовлетворенный, мужчина кивнул, отпуская его. Друзья все ещё ждали его в коридоре. — Когда физику писать будем? — спросил у них Тео первым делом. — Завтра? — беззаботно предположил Юджин. — Завтра, — согласился в тон ему подросток. А Тенесс подождет. Теодор знал, что Томас усердно старается ради учебы, и прогуливать уроки, тем более контрольные, было вовсе не в его стиле. Только как исключение. Как сегодня. Происходящее одновременно и льстило Теодору, и радовало его. Он не врал, когда говорил Ельникову, что всех использует, а все используют его. Так ему тогда казалось. Он никогда не думал, что все эти их выходки и проказы связывало не только желание кому-то насолить, но и дружба. Дружба… не мог он верить в дружбу. Верить в любое обещание после того, что ему обещал Артур, после того, как его вера разбилась о предательство дяди, было сложно. И все же тот был единственным человеком, которому юноша продолжал верить, которого любил и будет любить, несмотря на всю черноту в нем. И в себе самом. История наоборот, где Тео влюбился в Кристофера, а не в Артура, сейчас уже не казалась Бэнксу такой… недостижимой? Ему не терпелось похвастать Ричарду, каких высот он уже достиг. Вера, что в этот раз у него обязательно что-то получится изменить, вдохновляла и окрыляла. Он не чувствовал вины за очередной вранье. Пусть эта ложь станет правдой. Сам Тео должен поверить в свою придуманную сказку. Он еще не решил, когда и кому скажет свою новую истину, но смаковать удивленные лица то Артура, то Кристофера, ему нравилось уже сейчас. Мальчики подошли к классу культурологии. — Ты обещал нам что-то рассказать, — напомнил Юджин, оттягивая замечтавшегося Теодора в сторону от открытой двери. Они остановились у одного из окон недалеко от класса. — А, меня все устраивало, пока… — Тео замолчал и дальше заговорил тише. — В общем, я не сразу понял, что Кристофер мне нравится. А в конце восьмого класса как увидел его с дядей, так у меня весь мир перевернулся… С того момента мы и стали жить втроем. Я все лето пытался гнать от себя мысли об увиденном, как-то переубедить себя, что все это не может быть правдой, что они расстанутся или что-то еще, но нет… Поэтому я и достаю Криса и грублю дяде. Но дядя не знает, конечно, — Тео не смог сдержать улыбки, представляя лицо Артура, когда он ему скажет, что любит Кристофера. Он еле сдержался от того, чтобы не рассмеяться. — А про наркоту Миллинг знает? — задал новый вопрос друг. — Нет, думаю, нет, — шепотом ответил Теодор. — Я случайно нашел у дяди эти конфеты. И разозлился. Пытался с ним потом поговорить, но бесполезно. А Кристоферу рассказывать не хочу. Если раньше мечтал, чтобы он с дядей рассорился, то сейчас понимаю, что, стоит им рассориться, неизвестно, когда я его снова увижу, ведь это последний год в пансионе. Хотя на выходные домой потому и не езжу. Моя сердечная садо-мазо, — подросток улыбнулся. — При этом все это время Крис считал, что я гомофоб! — Да мы все так считали, — Юджин хихикнул. Тео улыбнулся, довольный своей великолепной игрой. Колокол прозвенел, возвещая о конце перемены. — Вот это жизнь у тебя, конечно, — тихо проговорил Юджин, когда они заходили в класс. — Что, завидуешь? — Тео не удержался от смешка. Друг с улыбкой посмотрел в сторону и в этот момент случайно столкнулся взглядом с Эстрейей, но промолчал, задумчиво размышляя о чём-то. Как и ожидалось, и здесь учительница не забыла о прогуле Тео, накинувшись на него в стиле Тенесса со своими надоедливыми расспросами о необходимости писать контрольную. — Напишу. В среду, — спокойно ответил юный Бэнкс, а про себя добавил: «когда-нибудь». От своего «откровения» о неразделённой любви ему становилось легко и радостно, будто он действительно рассказывал правду. Но это ведь и есть правда, верно? Это правда нового Теодора. Как жаль, что сейчас другая смена! Язык юноши так и чесался все рассказать Ричарду, но, несмотря на достаточное количество таких душевных разговоров со сторожем, у него даже не имелось его номера. Да и кто они такие с Ричардом, чтобы звонить друг другу по телефону! А в самом деле, кто они друг другу?.. С одной стороны, Тео выкладывал Ричарду всю правду и все переживания, с другой, когда сам он что-то спрашивал у мужчины, тот отвечал пространно и неоднозначно. Да и не так уж часто Теодор его о чем-то и спрашивал. Неинтересно было. Так уж вышло, что Ричарду вздумалось потащить юного ночного лазутчика прямиком к Артуру, а потом Ричард первее Артура нашел Теодора — зареванного и до того расстроенного, что, видимо, в тот момент он выдал бы всю правду любому, кто бы его ни нашел. Даже Кристоферу. Досадно только, что Кристофер его не искал в ту ночь. — Тео, я обещал Эстрейе узнать, кто твоя девушка… Можно сказать ей, что… — не вытерпел и зашептал Юджин, стоя вместе с друзьями в очереди в столовой. Кажется, его долго гложило это. — Ничего ей не говори, — резко оборвал его Теодор. Когда они сели за пустой дальний столик, он продолжил: — Для всех остальных Ельников — богатенький мальчик, с которым сюсюкаются только потому, что за него проплачено. Я не могу открыто навредить по этой же причине. Мне попросту влетит от дяди. Поэтому он типа наш «друг». Понятно? — Понятно, — кисло буркнул Юджин. — Скажи Эстрейе, что я рассорился со своей дамой, если так уж хочется, — отмахнулся подросток, принимаясь за еду. — А то, что я рассказал на конюшне, только между нами, договорились? Друг, будучи с полным ртом, молча кивнул, уже немного повеселев. — Так что будем делать с Ельниковым и Роксиным? — тихо поинтересовался Том. Тео быстро проглотил комок пищи, не желая говорить с набитым ртом. — Надо бы уже сказать им, чтоб приходили на конюшню, но сказать по отдельности и так, чтобы они не успели потом друг с другом переговорить. Юджин. — Пофему я? — возмутился Юджин. — Потому что ты у нас самый грозный, особенно, когда говоришь с набитым ртом, — Тео улыбнулся. Юджин молча дожевал свой обед, оглядывая столовую в поисках Эстрейи, но ее нигде не было видно. — А Ельников придет на физ-ру? — спросил он. — Должен. Наверное, — усомнился Тео. — Почему он прогуливал, не знаешь? — спросил Том. — Почему он прогуливал? — переспросил юный Бэнкс и мрачно усмехнулся. — Вообще-то догадываюсь, но хотел бы услышать ваши предположения. — Я ж тебе говорил, мы думали, что он транс, — напомнил Юджин. — Это как-то связано с тем, что случилось в понедельник? — предположил Томас. Теодор еще больше помрачнел. — Да, — тихо проговорил он и продолжил еще тише. — Дядя поцеловал Ельникова тогда… Думаю, не один раз и не только в губы. Продолжение смотреть я не остался. Он криво улыбнулся, наблюдая за Юджином, который снова удивленно округлил глаза, и Томасом, собравшимся было сделать глоток чая, но так и не довершившим начатое — рука с кружкой застыла у его губ. — Вот что было в понедельник, — Тео улыбнулся уже беззлобно. — Надо было полегче преподносить мне такую информацию. Хотя виноватым вышел я, потому что разболтал про наркоту Ельникову и от меня якобы «одни проблемы». А на выходных с ним все нянчились, он же гость! Нереально бесило, учитывая, что я должен еще притворяться его парнем. Но Ельников тоже не в восторге. У нас ним взаимная неприязнь. Теодор продолжал улыбаться. Столовая почти опустела. Только их троица и еще несколько учеников за дальними столами продолжали игнорировать звон колокола. — В общем, зови Ельникова и Роксина на конюшню сразу после уроков. — А что будем делать, если оба придут? Да и вообще — что с ними потом делать? — Надо подумать, — Теодор поднялся. Друзья последовали его примеру, каждый накинул на плечи рюкзаки. — Вот хорошо было в прошлом году, когда Оливера Доггла чуть не окунули в ведро с навозом, — вспомнил Юджин. Его не смущали возможные свидетели в виде убиравшей подносы поварихи, неодобрительно покосившейся на ребят. Тео сдавленно рассмеялся и медленно направился в коридор, показывая тем своё бесстрашие против сотрудников пансиона: — Да уж, жаль только, что не окунули. Хотя он сам брыкался, как лошадь. — Может, облить его краской? — предложил Томас. Представив всего измазанного Сэма, Тео ещё пуще прежнего повеселел: так хорошо и беспечно внутри от этих будничных обсуждений наказаний! Как до приезда Ельникова… Раньше если всё и было раздражающе ужасно, то не до такой критичной степени. — Краску еще поискать надо, у нас нет времени, — однако возразил Тео. — Как насчет, врезать ему пару раз? — Это же слишком скучно. И он сто пудов нажалуется директору. Юджину больше хотелось врезать Чарли, нежели Сэму. — Запереть в конюшне? — снова искал подходящие варианты Томас. — Привязать к табурету, как к деревянной лошади, — подхватил Теодор. Ехидничая, они направлялись к классу математики тем же вальяжным прогулочным шагом. — Извините за опоздание, — виновато улыбнувшись, юный Бэнкс придал своему голосу самое жалостливое звучание, видя недовольный взгляд миссис Энгер. — Нас задержали на предыдущем уроке, — добавил он в их общее оправдание. Очередная ложь. Больше всего Тео бесили его безрезультатные попытки как-то взыграть на чувствах Артура — ведь не просто так он кусал шею Ельникова и просил его о поцелуе. Но дядя и словом не обмолвился о засосах на шее Чарли, а их поцелуй после разбитых бокалов никто не увидел. Будет ли Артуру так же все равно, если засосы окажутся на шее Кристофера? Теодору сложно было поверить в возможность дорваться до Миллинга, но фантазия неустанно рисовала ему самые изощренные варианты. Он так и не заказал наручники. Надо все-таки заказать. Вдруг пригодятся. И Ричарду тоже. И все-таки, зачем они ему?