Бажённый

Как же тяжело не забывать, что с каждым человеком необходимо вести себя по-разному. А именно — убеждать в новой лжи, и при этом самому не запутаться. Для Чарли это до сих пор было в новинку, не привык он ещё слепо, раскованно плести басни да уверенно смотреть на собеседника, а не мяться и не желать поскорее исчезнуть. И пусть Менди, удивительно удачно проходившая мимо бассейна на последнем уроке, и сама погрязла в фантазиях, но это не отменяло пробуждения волнения, стоило ей спросить повторно про кольцо. Она застала его перед самым переодеванием, поэтому Чарли удалось отделаться быстро: — Ну, наши семьи дружат, вот и ездили… — он не сдержался и ущипнул себя за шею — признак паники, -…к Бэнксам. У меня было день рождения, отмечали все вместе, а папа с мамой там и под… подарили мне кольцо. — Да? — вежливо переспросила Менди, не показывая, поверила она ему или нет. — Для подарка выглядит слишком уж роскошно… Наверное, твоя семья действительно очень богатая. Чем они занимаются? — Молоком… — Молоком? Вот лучше бы не говорил конкретно! Чарли не был уверен, популярно ли в Англии слыть богачами благодаря молоку. Да и не была его семья настолько миллиардерами. Скорее, умели откладывать, следить за акциями и разумно распределять бюджет, думая о будущем, а не настоящем. Потому и никогда не позволяли Чарли иметь много карманных денег на всякую «дребедень», до пансиона. — Угу, — неоднозначно кивнул юноша. — Ладно, я пойду, увидимся ещё! Но он бы предпочёл отсрочить их следующую встречу до момента, когда Менди начисто забудет об этом чертовом обручальном кольце. Кстати, нужно его наконец снять! Как можно быть таким рассеянным?! А если бы заметил кто-то ещё? Тео-то наверняка уже ходит без кольца… Чертыхаясь у раскрытого шкафчика в раздевалке, русский мальчик напрасно стягивал золотое украшение: пальцы немного припухли, верно, из-за недостатка сна тело сохранило в себе больше жидкости, чем обычно. Или это тот чай так подействовал? Ка… Нет, кратом. Под его воздействием он бы ещё с удовольствием проспал часов пять, не разбуди его Тео. Но, к несчастью, удалось побыть в сновидениях от силу три. Сегодня на уроке обучали прыжкам с самого высокого трамплина, и большую часть времени ребята ждали в огромной очереди, пока каждый поднимется, попробует нырнуть с высоты в воду и ещё к бонусу выслушает минутные поучения учителя. Чарли мог бессовестно пытаться и дальше снять кольцо — никто особо не следил за ним в такой толпе. Лишь одно беспокоило его посильнее отёкших пальцев. И это являлось в отсутствии Сэма. Снова. На историю сосед и друг по совместительству не явился, как подумал Чарли, по каким-то семейным делам или помощи другому учителю. Всякое могло быть. Правда, Сэм никогда на его памяти не пропускал занятия. Должна быть очень веская причина… В столовой, кажущейся уютнее обычного под далекий грохот и вибрацию грома, Ельников снова не обнаружил друга, хотя спросил и у Оливера, да тот удивленно сказал: — Я думал, он с тобой… Мальчики задумчиво поедали картофель со специями и боялись что-либо предполагать. Сэм бы предупредил, если случилось бы нечто-то плохое… А вдруг у него просто не нашлось времени, вдруг он не успел? Или… Точно! Как будто давно, хотя всего лишь неделю назад, Чарли просил Артура расселить их с Сэмом. Возможно, именно этим он уже и занимался, когда Чарли с Тео стучались в директорский кабинет. Переезд, перетаскивание вещей — это не быстро. На душе сразу отлегло, а скорость поедания картошки увеличилась: осталось вернуться в комнату и убедиться в своих догадках. Все прояснится, и Чарли окажется прав. — Сэм ничего не говорил тебе о переезде? — на всякий случай поинтересовался юноша перед вставаниям из-за стола. Оливер неоднозначно пожал плечами: — Когда мы с тобой поссорились, да. А сейчас… да зачем? Все же уже хорошо между вами? — Хорошо, — согласился Чарли и только сейчас заметил, почему ещё в столовой было уютнее: не было здесь ни Юджина, ни Тео, ни Тома. Гадкое предчувствие охватило его. — Ты прав… От рассеянности он забыл попрощаться, напоследок только махнул рукой Оливеру и прошмыгнул в коридор, поглотивший его как жадный хищник своим тёмным ртом. Освещение почти все было приглушено за ненадобностью в дневное время. Но из-за нависшей над ними темно-серой тучи и внезапно разразившегося дождя глаза ещё не привыкли к таким потемкам, Чарли оперся о стену, чтобы не упасть о чей-то оставленный в углу рюкзак. Кому приспичило оставить такое на проходном месте?! Тупые пятиклассники… Правда, никаких детских признаков на рюкзаке не было. И рисунок… Знакомая эмблема одной из недорогих фирм. — Сэм? — храбро окликнул Чарли друга. Никого. Русский мальчик постоял полминуты, надеясь на ответ. Ноздри уловили запах озона через приоткрытые окна и будто йода, как от моря рядом. Кто-то уже посыпал дорожки морской солью, помня о завтрашних заморозках. А после такого ливня — тем более. Оставить вот так брошенный рюкзак Чарли не смог. Он бережно поднял его и повесил на второе свободное плечо. Тяжеловат. Внутри хранились все учебники и тетради. И даже с трудом впихнутые плавки, вылезавшие из бокового кармана. Сэм точно не собирался пропускать ни историю, ни физкультуру. Слишком странно… Чересчур даже для пансиона. Свет заморгал. Электричество давало слабину под такими порывами ветра и наэлектризованными облаками. Чарли пошёл быстрее, нарочито не глядя по сторонам. За каждым поворотом сердце замирало, боясь увидеть что-то жуткое. Некстати воображение вырисовывало пугающие силуэты: то со светящимися глазами, которого Чарли видел в свой приезд, то удивительно быстрого блондина, напоминавшего чем-то Себастьяна. Логика и выдумки перемешивались, и он уже не понимал, чему верить. Может, этому способствовал гром, угрожающе отдающий прямо в пол, словно перед землетрясением, может, опьянение после насыщенных выходных, кратома. Непонятно. Зато Менди нигде не встретилась, уже утешение. Чарли бы точно огрызнулся, если она пристала бы со своим… то есть, его кольцом… И снова нет! Оно принадлежит Артуру и по-прежнему прочно сидит на пальце Чарли, надоедливо поблёскивая при вспышках молний. Не дано было найти успокоение в комнате. Его встретила пустая, бережно заправленная с утра кровать соседа. Сэм не возвращался сюда с тех пор. Хождение от двери к окну помогало справиться от нервозности, с первого взгляда. Он будто ждал, что Сэм вот-вот явится. Да, как могло быть иначе? Почему Чарли думает исключительно о плохом? Хватит! У дверцы шкафа с зеркалом он притормозил, чтобы внимательно посмотреть на самого себя, вслух упрекнув: — Ну, ты и размазня. Соберись! Делай домашку лучше! А затем кивнул незримому альтер-эго и с готовностью раскрыл свой рюкзак на полу. Рядом лежал принесённый им второй, Сэма… Тр-р… БАХ! Чарли не успел и тетради вытащить, как свет вырубился окончательно. Он моргал, но разницы заметно не было: и сквозь, и через веки — одна темнота. Жуткое совпадение настроения погоды и его мыслей. — Какого… — Блять! — Ура! Вскрики, разгневанные стоны и хлопки в ладоши доносились изо всех уголков этажа. Кто-то радовался отключению электричества, как ребёнок, другой же причитал о разряженном телефоне и куче домашки. Чарли хоть и собирался разгребать свои долги по урокам, но он больше поддерживал первую группу школьников, оптимистично настроенных. Как и все, он вышел ко всем собравшимся в коридор, молча слушая споры. Но он бы не смог пересказать, о чем конкретно говорили ребята — слишком был рад ощутить себя не в одиночестве, а в этой иллюзии огромной компании. И самое главное — избавиться от параноидальных мыслей. Весь вечер прошёл в тенях от горевших всюду свечей. Обстановка пансиона наиболее точно приблизилась к стародавним временам. Чарли вызвался помочь вместе с Оливером и Эммой проверить классы, особенно компьютерный. Как-то в похожей ситуации сгорело целых два системных блока, и ладно, но запах жженого железа стоял потом долго. — Вроде, нигде ничего не сломано, — вынес вердикт Оливер, разбирающийся в технике получше ребята, как-никак, учился в математическом классе. — Тогда пойдёмте, меня от этой темноты уже в сон клонит, — Эмма зевнула. В компании этих двоих было так же комфортно, легко, как и с некогда бывшими приятелями Чарли в России. Как и с Сэмом. От них он не ожидал подвоха и обмана, но привычка осталась. Все благодаря Тео, приучившего его быть всегда настороже. — Думаете, электричество сегодня уже не включат? — каждый раз, вмешиваясь в беседу, Чарли боялся получить фырканье и издевку. — Да ты что, это минимум до утра, пока до пансиона доедет кто-то… Электрик говорит, там и на станции что-то… Да и никто не станет в такую погоду, будут ждать окончания дождя, — Оливер добро улыбнулся и пропустил Чарли с Эммой наружу. Все трое вышли из компьютерного класса. Оливер плотно прикрыл дверь и, подумав, запер ее на ключ, данный им от мистера Криспа. Лучше не давать доступ к технике, кто-то по глупости ещё что наворотит здесь без электричества. Дела были выполнены, поэтому Чарли решил тоже сразу по возвращению лечь в кровать. Того и гляди, вернется Сэм. Какой-то ученик громко затопал по лестнице, поднимаясь с первого этажа и двигаясь прямо на них. Ребята синхронно отошли к боку, периллам. Лучше пропустить этого безбашенного младшеклассника, чем ощутить толчок в бок от невнимательности. Получилось не по плану. Видимо, Оливер или Эмма были знакомы ученику: он хоть и обошёл их (а крупный для младшего звена), да исподлобья глянул и отступил к другой стороне перил, чтобы лучше видеть всех троих. — Что-то не так? — Чарли попробовал вежливо прервать молчание, не понимая ступор на лицах Оливера с Эммой. Сипло выдохнул стоявший в полутьме школьник, как глубоко обиженный ребёнок. Он вышел на свет. — Сэм! — поражено и обрадованно воскликнул Чарли. Вид у друга был, признаться, потрёпанный, словно его кинули в лужу и покатали в дорожной грязи. А на щеке виднелось пару порезов и ушибов. Теперь понятно, почему другие не решались заговорить. Слишком ошарашены. Чарли достаточно думал о Сэме, поэтому это помогло ему быстрее остальных справиться с эмоциями: — Где ты был? Сэм, я уже волновался! Ты оставил рюкзак у столово… — ТЫ! — в почти истерике выкрикнул Сэм, враждебно тыкая в него дрожащим от непонятно чего пальцем. — Это все ты! — О чем… — Ты будто не в курсе! — ребята вздрогнули и плотнее прижались к своей стороне перилл. — ВСЕ ИЗ-ЗА ТЕБЯ! — Что?.. — на автомате полувиновато выдавил Чарли. Он ещё не понимал всех причин, но чувствовал, что его друг вовсе не шутит. — Ты можешь рассказать, что случи… Сэм! Да стой ты! И, не переодев мокрую, испачканную землей и пылью школьную форму, Сэм с не свойственной ему живостью выбежал вон. Чарли кинулся за ним. Непонятно, куда его друг собирался бежать в такую непогоду, и Сэм, похоже, сам не понимал — остановился на пороге заднего крыльца, глядя в тьму садов, где не горел ни один фонарь. Дождь грубо колотил по крышам, по стенам, по стеклам, ветер задувал дождливые капли и на крытое крыльцо. Сэм, дрожа и беззвучно всхлипывая, стоял на самом краю ступенек. Некуда ему было бежать. Крыльцо освещалось тусклыми квадратами света свечей из окон коридора. Чарли на миг замер в дверях, а потом осторожно и тихо подошел к Роксину. — Сэм, прости, но я правда не понимаю… — заговорил он дрожащим голосом, действительно не догадываясь, почему все это происходило. Какое-то жуткое осознание, подобно черным тучам, давило, грозясь пролиться правдой, словно всеочищающим дождем. Только сколько потом грязи… — Сэм… — Чарли остановился рядом с ним. Друг, вроде успокоившись, протирал чудом уцелевшие очки помятой салфеткой из школьной столовой. Лицо у него было мокрым то ли от дождя, то ли от слез. — Не понимаешь? — Сэм горько усмехнулся, глядя на Чарли. — Какой же ты мерзкий, гадкий обманщик! Не знаю, что там у тебя с Бэнксом и знать не хочу. Его дружки меня заперли на конюшне, связали, а потом Гастрел с мерзкой ухмылкой плел, что это из-за тебя, и ты об этом знаешь. Я попытался напугать его тем, что знаю про тебя и Бэнкса, но он только рассмеялся! Гад! Ненавижу их всех! — одноклассник снова всхлипнул и отвернулся в сторону. — Житья мне не дают, что я им сделал! — его голос задрожал. — Одиннадцатый класс, поскорей бы отучиться, чтобы все это закончилось… Как же хочу, чтобы они сдохли! Сэм, словно испугавшись своих слов, кинулся к дверям, но Чарли быстро поймал его пухлую руку, хотя не до конца понимал, что собирался говорить. Его собственные мысли смешались, в памяти всплывало лицо Юджина с загадочной ухмылкой. — Не трогай меня! — завопил Сэм, словно его резали. — Гомик, — с отвращением выдохнул он, освобождая руку. И если раньше Сэм казался толерантным, то сейчас в его «гомик» было столько презрения, что Чарли почувствовал, как его самого окунули в грязь. — Бэнкс ненормальный, чокнутый, что ты в нем вообще нашел, больные вы оба, — выдыхал Роксин все, что было у него на уме и на сердце. — Завтра же скажу директору, все, все ему расскажу, чтобы расселил нас. — Не надо! — вырвалось у Чарли с отчаянием. Но не потому, что он боялся быть наказанным и разлученным с Тео — боялся, что жалоба Сэма разрушит его отношения с Артуром. Отношения… как громко прозвучало. Все вдруг оказалось таким хрупким. Сэм насупился, окинул Чарли оценивающим взглядом, как будто решал, что скажет директору, а о чем умолчит. Дождь продолжал звонко барабанить по стеклам и крыше. — Юджин звал меня на конюшню еще в четверг, звал сегодня, но я не пошел, если бы я знал, что… — голос дрогнул, и Чарли осекся на своей попытке оправдаться. Что бы он тогда сделал? Пришел на конюшню, и что? Врезал Юджину? Судя по словам Сэма, Юджин там был не один. Друг сердито хмыкнул и, потянув на себя массивную дверь, скрылся за ней. Чарли остался один стоять на заднем крыльце пансиона, с грустью рассуждая о том, что не только поссорился с Сэмом, но и ничего толком не сделал за день. Он ведь волновался. Он правда искренне волновался. Почему же Сэм этого не оценил? Почему не слушал и не верил? Неужели слова Юджина были для него более значимы, чем слова Чарли? Что там Юджин говорил ему? Что должен знать Чарли? Был только один способ узнать истину — поговорить с Юджином. Попытаться… Или врезать наконец ему так, чтобы… чтобы что? Как же хотелось расквасить красивое лицо Юджина! Или это не он был виноват? А… Тео? От этого неприятно заныло где-то под ложечкой. Вспомнились слова юного Бэнкса, что-то вроде угрозы, где он говорил ему, что еще не накидывался на него и лучше ему не знать, на что действительно способен Теодор. Но Чарли знал, чего хотел Тео. Или уже не знал? Он совершенно запутался: сперва Тео хотел от него избавиться, а теперь наоборот придумал занятие русским, велел слушаться и звал Чарли на следующие выходные. Какое-то безумие. Наверное, Сэм прав, и у Теодора не все дома. Или это у Чарли не все дома? *** Чудесно. Действительно чудесно не подстраиваться под правила. Наличие сигнализации в комнате общежития никогда особо не останавливало Теодора, но все же было лениво вечно закрывать ее тряпкой, чтобы пять минут покурить и затем слушать недовольные ворчания служащих от Артура. В его отсутствие, ведь он наследник пансиона, здесь убирались и всегда приводили в строй прибор для подмечания дыма, как бы юный Бэнкс не ухитрялся заблокировать его. Но сегодня был явно удачный поворот судьбы. Тео валялся прямо на заправленной кровати, не сняв даже лакированные ботинки, и светом ему служил огонёк в сигарете. Поднося ее ко рту, та усиливала своё свечение, на миг уничтожая темноту. Пока другие судорожно бегали по пансиону и причитали о трагедии в виде отключения электричества, он, откровенно, смаковал это «непростое» время и злорадствовал. Это ему на руку. Никому не будет дела до Роксина, неизвестно где находящегося ныне. Может, этот тупица до сих пор привязан к доске и балансирует там? Тео словно чувствовал, поэтому после разговора с Чарли отправился в конюшню, где они вместе с Юджином и Томасом все обустроили. Считанные секунды их отделяли до прихода Сэма. Тео удалось удрать прежде. А потом… по рассказу друзей, все было предсказуемо и жалко, нелепо. Разумеется, для Роксина. Тео довольно зажмурился, но никто бы не увидел это во тьме. Хотелось похвалить себя за изобретательность и умение быть немного снисходительным: он попросил Адриана заскочить в конюшню после уроков, забрать рюкзак Сэма и бросить его где-нибудь в людном месте. У дружка Ельникова должен быть крошечный шанс на спасение, иначе зачем это все? Кроме сигаретных искр, комнату иногда освещали вспышки молний. В одну из таких Тео встал, но только, чтобы открыть окно настежь. Он с наслаждением вдохнул влажный воздух, вспоминая, как так же под тропическим дождем он, обиженный, убегал прочь от Артура с Кристофером в их последний отдых. Как же сильно он жаждал следующее лето провести без Миллинга. Это последний шанс терпеливо и медленно добиться своего. Потом уже будет почти невозможно. Они разъедутся. Тео предсказуемо поступит в Оксфорд, будет жить в общежитие вместе с другими образованными студентами, но Артура в качестве директор рядом не окажется… Разве что, Себастьян. Да только сдался ему этот Себастьян! Докуренную сигарету подросток расстроенно бросил на улицу, не потушив, и она мгновенно скрылась в непроглядной ночи, хотя было не больше девяти часов вечера. Вот так же и все прошлые попытки Теодора будто незримы, бессмысленны. Иногда усталость берет своё, и он думает сдаться, согласиться как можно скорее уехать прочь от дяди и понадеяться на силу разлуки. Но как это могло помочь, если в самой его, казалось, крови течёт неутолимая тяга к Артуру? До невозможности сильная, основанная на раннем возрасте, когда ты едва становишься подростком и воспринимаешь все близко к сердцу. Можно ли сказать что Артур сломал ему психику, навсегда привязав его к себе?.. Неужели ничто не способно было разрушить их связь? Нет невозможного, но… проблема в другом. Они оба не хотят этого. Даже такие отношения, как сейчас, с периодами ласканий друг друга, пока никто не видит, устроили бы обоих, если б знать о гарантии, что это не закончится никогда. В тайных наслаждениях тоже есть своя особая прелесть, и Тео мог бы смириться и довольствоваться малым, находясь рядом с Артуром. Порыв ветра подхватил капли дождя и направился прямо к лицу подростка. Тео зажмурился, больше радуясь такому холодному, влажному «поцелую» погоды. Не сразу он услышал стук в дверь. Наверное, поэтому гость решился сам открыть и в нерешительности застыть у порога. — Кто там? Дядя, ты? Не ответили. Что ж, ладно. Злится, наверное, узнал что ли уже про Роксина? — Пришёл меня отчитать? — тише, полушёпотом снова спросил Тео и прищурился, развернувшись всем телом к входу. Глаза снова привыкали к темноте после всматриваний в улицу. — Не выйдет в той степени, в какой ты хочешь. Пока юноша вытирал влажное от дождя лицо, силуэт осмелился-таки пройти вглубь комнаты. Как на зло, молнии в этот период словно прекратились, только гром зловеще гремел над ними. А может, это к лучшему. Пикантная темнота… Хотя странно, что Артур все не говорит. — Судя по твоему молчанию, ты сдерживаешь очень сильные эмоции, — заметил юный Бэнкс и махнул ему рукой. — Присаживайся уже… Дядя не спорил, послушно сел на краешек кровати племянника. Был бы Артур везде таким податливым… — Скучал по мне? — Тео не сдержал хитрой улыбки, пусть мужчина и не мог видеть ее в темноте. На ощупь, по памяти, подросток пробрался к нему ближе, затем приземлился рядом на покрывало, уставившись перед собой. — Без электричества даже лучше, не находишь? Можно отбросить все стеснения. Легкий фиалковый запах вдруг повеял по всей комнате. Странно, с улицы что ли? Артур едва слышно дышал, и его бездействие, молчание побуждали Тео к чему-то особенному… Как сладок был момент смакования, представления просто в сознании, в мельчайших деталях сжатия члена дяди до его стона. Кто знает, может, отключения электричества отключало ещё и принципы Артура… Нетерпение с возбуждением были сильнее. Тео пододвинулся ближе к нему, тяня ладонь в область штанов Артура. Случайно он задел его кисть. Помедлил, пытаясь разобраться, в чем загвоздка. — Стой. Что с твоей рукой? — Ай! Голос был, скорее, голоском. И принадлежал он не взрослому мужчине. — Эстрейя?.. — от ужаса, удивления и впервые забытого чувства неловкости Тео не знал, как вообще реагировать: — Какого черта?! — Это я у тебя должна спросить… — обиженно прошептала та и вытащила заряженный мобильник, освещая их испуганные лица обоих: — Больно же! -О… Забыл, извини, — он сразу выпустил ее запястье, оглоушено наблюдал, как Эстрейя морщится. — Что ты здесь делаешь?! Грубовато, но Тео ничего не мог с собой поделать, только пускать в ход оборонительно-защитную реакцию. Главное, чтобы на его лице не изображалась вся беспомощность и виноватость, как это бывает, когда кого-то застают с поличным. Но все в порядке. В порядке, лишнего он не позволил себе. Не успел… — Хотела поговорить. Юджин с Томом ничего мне не рассказывают, — она неодобрительно вздохнула, а Тео принялся ходить из стороны в сторону рядом. — Они какие-то скрытные, будто что-то задумали… Я подумала, что лучше все напрямую спросить у тебя. — Сейчас не лучшее время, — стеклянно заявил юноша. — Почему же? — Тебе лучше уйти, Эс. — Да что с тобой? Тео замер над ней и прищурился от раздражения и от направленного на него света мобильника: — Со мной? Ты… почему ты промолчала, когда зашла? Черт, почему он так неуверенно и дрожаще говорит?! Словно второй Ельников! Тео сглотнул и сдержаннее дополнил: — Я спрашивал, а ты промолчала. Это не очень вежливо — выдавать себя за другого. Зачем? — Ну… не знаю, — неоднозначно произнесла девочка. — А почему тебя так возмутило то, что ты перепутал меня с директором? Что в этом такого? Она невинно захлопала глазами. В сумраке Эс походила на очередного призрака, разве что живого. Было в ней особое очарование, но Тео особо не прельщало это. — Ничего, — солгал юный Бэнкс. Глазами он исследовал больше стену позади нее. — Слушай, мне хотелось побыть наедине со своими мыслями, вот и все. Зайди завтра. Он склонился над ней и взял Эстрейю за плечи, чуть ли не поднял ее, как куклу, с кровати — до того она была легкой и хрупкой, невесомой. Бестактно, поспешно, но того требовала ситуация. Опомнившись, Тео отступил, освобождая для неё дорогу. — Извини ещё раз, — выдохнул он. — Ладно… — его прикосновения не разозлили Эстрейю, она наоборот не дышала, только сейчас сделала глоток спасительного воздуха. — Ничего. Ты прав, мне следовало сразу сказать, что это я. Но, наверное, тогда бы ты сразу меня прогнал… С непонятной дрожью в голосе сказала Эстрейя и со светящимся экраном телефона направилась обратно к двери. Тео не стал спорить, останавливать ее. Не в том состоянии он находился сейчас: руки вспотели, сердце тревожно билось. Когда шаги Эс раздавались уже в коридоре, неспешно, грустно удаляясь, стало чуть легче. Тео плюхнулся обратно на кровать и устало прикрыл глаза. Как же близко он был от провала! Если бы потянулся чуть левее, к якобы «паху» Артура, одноклассница бы не только возмутилась, но и заподозрила бы о греховной тайне между племянником и дядей. Безопасный лёд становился тоньше, и оба Бэнкса могли нырнуть в суровые последствия в любой момент. Нужно успеть научиться как следует дышать под водой. *** Полночный мрак разгоняло пламя свечей, тени прятались по углам, словно испугавшись света. Артур любовался этим зрелищем, пока не понял, что уже не спит — и открыл широко глаза. Будто он плыл по Стиксу и оказался в Аиде. Но нет. Всего лишь его собственная спальная, но зачем Кристофер зажег свечи? Это же Кристофер сделал, да? А где он сам? Или Артур так крепко спал, что Крис решил, будто он помер? Это не удивительно. За прошлый раз, когда Кристофер тащил его с кухни, где нужно было в полубреду выбросить улику — иглу, Артур получил нагоняй за то, что перепил. Жаль, алкоголь не пьянил его так, как… мысль, что свечи зажег Теодор. Эта мысль пьянила еще больше своей невозможностью, учитывая, что такого отношения от Тео Артур явно не заслужил. Такого теплого, как пламя этих свечей. — Проснулся-таки, — в спальную вошел Кристофер в светлом банном халате. Артур как раз с облегчением вздохнул, видя, что носки с его ног никто не снял и ничего подозрительного не увидел. Определенно, это было последний раз. Но как легко ему было… Пока не зашел Кристофер с упрекающим тоном. — Артур… — вдруг упрек сменился тревогой. — В последнее время ты как-то очень много пьешь, я переживаю, — он присел на кровать рядом с Артуром. Директор слабо улыбнулся. — Это снотворное. Я не спал всю ночь, под утро выпил тонизирующего чаю, а в обед на меня свалилась дикая усталость, но уснуть я все равно не мог. Казалось, если не посплю, то умру. — Но снотворное же не пьют днем, — попытался возразить Кристофер, правда, без особой уверенности. Если его порой и мучила бессонница, то он обходился без снотворного. — А что было делать? — Артур обреченно вздохнул. Кристофер грустно вздохнул. — Это из-за моего рассказа про Себастьяна? — Нет, из-за Тео и его побега. Я не засыпал, а сознание терял от усталости. Он сбил мне весь режим. — Теперь ты спишь днем и бодрствуешь ночью? — Крис попытался пошутить. Артур как раз смотрел на наручные часы — было около полуночи. — Я ведь призрак, — он улыбнулся. — Кстати… спальня будто превратилась в усыпальницу. Зачем столько свечей? — Свет вырубило. Уже всех обзвонили — какая-то проблема на электростанции. Такой кошмарный дождь лил. А ты все проспал. Мягко улыбаясь, Кристофер погладил его по волосам. — Зато выспался, — довольно промурлыкал Артур. Перебравшись через него, учитель литературы умостился рядом. — На самом деле, я обиделся, — признался он. — Не смешно все это получилось с призраками. Если бы это я был на месте Тео, может, и испугался бы, но Тео…- Кристофер скривился, как бы давая понять, что Теодор явно не из тех, кто боится призраков. — Сам ты на его месте разве испугался бы? — он заглянул Артуру в лицо. Тот сонно-сладко улыбнулся. — Вообще-то в возрасте Тео я был довольно суеверным. Мы когда с семьей ездили на охоту сюда, в руины, оставаться одному мне было не по себе — думал, неприкаянные души погибших родственников по ночам не спят. Хотя, конечно, ничего такого не видел, но и никому в то время не признавался, что верил в призраков. Потом уже вся романтика развеялась… остались только зловещие проклятия, — Артур усмехнулся. — Почему? — Крис чуть приподнял брови. — Да это я так, из-за историй с самоубийствами. Думал, что Тео хоть этого испугается, но он, видимо, слишком глуп, чтобы посмотреть на историю под другим углом. А я и не стал ему говорить. Артур вздохнул, прикрыв глаза. — Может, конечно, всему виной скандал, устроенный родителями девочки, но, с другой стороны, я и сам не раз думал, вдруг ее действительно убили. — Кристофер тихо ахнул, пока он продолжал: — Но следствие так этого и не доказало, хотя все здесь тогда перевернуло — брат бегал, как угорелый, да и я места себе не находил… Артур поднялся с кровати, резко сменив тему, рассуждая о том, что переделал бы сейчас кучу дел, если бы не отключение света. Кристофер посоветовал ему не слишком засиживаться, чтобы хоть как-то начинать восстанавливать режим сна, сбитый Теодором. На самом деле, причина была не только в племяннике, но Артур порой и сам искренне верил в то, что говорил. В конечном счете, все действительно было из-за Теодора. Пожелав Кристоферу спокойной ночи, он задул свечи и уплыл в ванную, освещая путь канделябром, а не фонариком на телефоне. Романтика. Настроение было слишком благодушным, чтобы его испортили живые, мертвые или призраки. Все казалось сейчас не таким важным, все ощущалось не столь остро: он будто до сих пор пребывал в полусне. Как же не хотелось окончательно просыпаться — тихая полудремотная эйфория была так прекрасна, пленительна. Пансион уже не казался зловещей темницей, ставшей местом боли, отчаяния, могилой его прежних мечтаний; племянник перестал быть вечной проблемой, сводящей с ума своими кознями, а порой слишком бурно разыгравшейся фантазией самого Артура; Кристофер виделся самым заботливым человеком, несмотря на все его недостатки и порой назойливость, не уступающую по своей навязчивости выходкам Теодора и проявляющуюся в гиперопеке, а не в гипервредительстве. Но прекраснее всего был шум воды в наполняющейся ванной, а затем — тишина. Похоже, Артур так замечтался, что даже задремал в ванной. Вот было бы забавно, если бы он утонул, как Льюис. Надо было бы написать записку, чтобы его смерть тоже стала загадкой. Интересно, если бы он писал «ты знаешь, почему», то к кому обращался? И хотя голова Артура была полна мрачных мыслей, на губах его блуждала рассеянная улыбка. Аппетита не было, сил тоже. Усталость мешалась с новым приступом сонливости, и где-то на горизонте встревоженное сознание кричало о том, как боится не проснуться и не лучше ли не ложиться спать? Будто что-то шло не так — больно уж ему было хорошо. Артур проснулся до будильника, Кристофер еще спал. Шатаясь, будто под ногами был не твердый пол, а корабельная палуба в буре, он прошел на кухню к холодильнику. Организм требовал пищи — не призрачной и не эфемерной. За окном шел дождь, света все еще не было, так что пришлось обойтись без чая. Надо бы обзавестись на такие случаи газовой плитой… Наступал новый день и нес в себе старые мысли и нерешенные проблемы. Тяжко. С подобным настроением разве что на дождь за окном смотреть, но было в этом что-то успокаивающее. В уединении, в раннем дождливом ноябрьском утре. За завтраком Крис делился впечатлениями о проверенных интервью, но больше всего, конечно, его впечатлил Тео — сам факт того, что они вдруг помирились, когда с Артуром Теодор мириться никак не хотел. Слушая, какие банальные и дотошные вопросы задавал Тео Кристоферу на интервью, Артур явственнее вспоминал подозрительно довольного и развеселившегося племянника. Ох, это все было не просто так. С интервью Кристофер переключился на размышления о Тео и Чарли: — Я боюсь, как бы Теодор не бросил его и не причинил ему боль… Артур почувствовал себя несправедливо обделенным в сочувствии. Кристофер жалел Чарли, которому на Теодора было начхать. Надо было жалеть Артура. Но директор только горестно вздохнул, понимая, что мысли о сочувствии крайне нелепы. — Ты все-таки будь внимательней с Тео. Хоть вы и помирились, он тот еще… подарок. — Я знаю, — Крис согласно кивнул, не помрачнев ни капли. Его беззаботность не понравилась Артуру, напрасно тот расслабился и витал в своих идеальных иллюзиях. Чего именно хотел добиться Тео, помирившись с Кристофером? Вернуть его доверие, чтобы потом рассказать всю неприятную правду?.. От этих мыслей Артуру стало тошно вдвойне. И как досадно: сказать об этом прямо, обсудить нельзя, дабы не подставлять себя. Он лишь с мучительным видом глотнул воды, так же заталкивая внутрь себя и не засыпающую тревогу.