Бажённый

Вместе с Юджином и Томом Теодору пришлось отпроситься у мистера Ранса для написания контрольной по физике, пропущенной вчера, в понедельник. Физрук, скрепя зубами и сердцем, отпустил их, грозясь узнать всю правду у физички. Саймону и Якобу было поручено вытащить и спрятать одежду Оливера, а вместо нее положить записку со словами, что про это всё знает Ельников. Тео потом сомневался: возможно, стоило написать нечто более изящное и каверзное, но долго думать ему над этим не пришлось — физичка рассадила их по отдельности на первые парты, чтобы десятиклассники не загораживали ей обзор на троицу прогульщиков из 11 «А». Она словно знала, как Юджин уповал написать контрольную с помощью Тео или Томаса. Вот же вредная женщина! По завершении треклятого урока приятели направились в столовую. Тео же сослался на отсутствие аппетита и сказал, что пойдет к себе, но на самом деле — к директорскому кабинету. Тот оказался заперт. В комнатах наверху никого не было, а трубку Артур не брал. Мысль, что дядя где-то с Ельниковым, буквально приводила его в ярость. Понятия не имея, что скажет Ельникову, если тот у себя, юноша дергал ручку в его комнату, но дверь не открывалась, словно подтверждая самые пошлые догадки Теодора. Знать бы, где они, чтобы притащить туда Миллинга, чтобы он сам увидел все собственными глазами. Возвращаться к себе не хотелось и, несмотря на дождь, Тео решил прогуляться и даже промокнуть, чтобы хоть как-то успокоиться. Ему не хотелось, чтобы его самого нашли. После вчерашнего Эстрейя даже не попыталась с ним заговорить. Игнорировать проблему и дальше было бессмысленно — Эс, похоже, влюбилась в него. А что, если она шпионит за ним? А если скажет о случившемся Юджину или Тому? Если она догадалась? Если догадаются они? От этих мыслей рушился и без того хрупкий мир дружбы, в которую Тео едва было поверил. С Эстрейей срочно нужно было что-то делать, но само действие могло выдать беспокойство Теодора. Выходит, лучше бездействие? Тео отправился в храм, продолжить свои размышления там. И, на удивление, по пути ему попался легкий на помине Ельников в обществе одного из близнецов-девятиклашек. Компания этого мелкого с русским навела на идею об очередной жертве, правда, придумывать новые козни не было настроения, тем более, против младшеклассников. Это неудобно из-за несовпадающих уроков. Конечно, можно выяснить их расписание и прогулять свой собственный урок, но для этого нужно было иметь какой-то план. Пробежавшись под дождем, Тео оказался у храма. Здесь он разговаривал с Ричардом в прошлый понедельник. Словно желая поймать какое-то божественное наставление, юноша опустился на ту же самую крайнюю скамейку, предварительно плотно затворив за собой дверь. Свечи горели только у алтаря. Полумрак. Тишина. Шелест ледяного дождя на улице, словно в другом мире. Странно было приходить сюда за успокоением, учитывая порочность чувств и планов. Может, Ричард тоже приходил сюда не ради молитвы, а в поисках безмолвия и покоя? Но мысли все равно путались, и Теодор никак не мог привести их в порядок. Сидение на той же самой скамье возвращало его в тот самый день и заставляло гадать, почему Ричард так поступил и что именно ему было нужно. Тео же предлагал все, что угодно! Неужели Ричард не поверил, думая, что Тео шутит? Но он не шутил! Прежде подросток списывал участие Ричарда на чувство вины — не нужно было приводить Тео посреди ночи к директору. Дядя, видимо, доверял сторожу по тем же причинам: Ричард старался выслужиться и всеми силами загладить свою вину. Это выглядело разумным объяснением до недавнего времени. Теперь уже Тео должен Ричарду. Отчего-то это его очень нервировало. Из-за неизвестности. Да и сам Ричард с его вечными увертками… Но спрашивать про сторожа у дяди не стоило — Ричард, похоже, играл на два лагеря. И то, что он играл на Теодора, Артуру ни в коем случае нельзя было знать. Тео пообещал себе, что в следующий день накинется на Ричарда на следующей неделе не только с новостями и наручниками, но и с вопросами. Вот прицепит его за все четыре конечности и начнет пытать! Тихий смех эхом разнесся по пустому храму. Тео приоткрыл глаза и не сразу понял, что смешок слетел с его собственных уст. Что ж, Ричард — меньшая из проблем. Что делать с Эстрейей? Одноклассница начинала нешуточно нервировать. На всякий случай, Теодор оглянулся и осмотрелся — мало ли, вдруг ей опять вздумалось подкрасться незаметно? Сколько раз она уже так делала? В последнее время слишком часто. Может, как-нибудь свести ее и Юджина? Поиграть в купидона? Юджин точно обрадуется, если Тео даже предложит свою помощь. Вместе они могли бы что-то придумать. А почему, собственно, нет? Но для этого у самого Теодора должен кто-то быть, а играть в парочку с Ельниковым для Эстрейи ему совершенно не хотелось — хватит этого фарса и для Миллинга. Черт бы его побрал. Неужели бог и дьявол одинаково жестоки? Как бы желая получить ответ, Тео несколько раз стукнул каблуками туфель по каменной плитке. Гулкое эхо разошлось по храму и быстро затихло. Ельников. А с ним что? Русский мальчишка бесил больше Миллинга на первых порах и, казалось, даже больше, чем сейчас. К Миллингу, как ни крути, Тео уже привык, а в самые удрученные моменты никак не мог избавиться от мысли, что этот павлин останется с ними навсегда, и уживаться с ним как-то придется. Но Ельников… за месяц обнаглел вконец! Из запуганного и вечно заикающегося стал дерзким и нахальным. Кто бы мог подумать, что робкий он только на первый взгляд. Как наивно Тео думал, что Ельников испугается их страшных секретов: его не оттолкнул ни инцест, ни дядины пристрастия, ни их разница в возрасте! Правда, самого Тео это тоже не пугало, но он никак не мог ставить Ельникова на одну ступень с собой. Это просто невообразимо! Его ничем не запугаешь. Особенно теперь, когда дядя будет его защищать, а сам Тео — парень Ельникова для Миллинга. Неприятно вышло. Да что там неприятно — отвратительно! Тео сердито вздохнул. Пламя свечей дрогнуло сильнее обычного, как если бы его вздох мог долететь до них через весь храм. Ричард был прав. Тео не был уверен, что раскаивался, но жалел о том, что все разболтал Ельникову. Очень жалел. Разве можно было судить о человеке, едва его зная? Но Ельников казался таким забитым, робким, очевидным… Тео почти не сомневался в своем успехе! И вместо ожидаемого испуга этот русский наоборот осмелел. Жаль, ничего уже не изменишь. Можно только по-мелкому пакостить Ельникову, ссоря его со всеми, с кем он общался. Очередной вопрос: кто будет следующим? Круг общения у русского был не так уж велик, но тут Тео вспомнил новенькую из параллельного класса, которая ждала Чарли в понедельник. Вот и мишень на среду…. Что бы такое ей придумать? Просить Эстрейю ни о чем не хотелось, хотя она явно бы не отказала, боясь испортить отношения с Тео. Вытаскивать одежду из еще одного шкафчика было как-то уж слишком банально. Может, отправить ей посыльного с запиской от «Чарли»? Назначить встречу где-нибудь, а потом запереть там? Какая-то тень воспитанного прошлого мальчика дернулась в глубине сердца, подобно одинокому языку пламени, и тут же погасла. Подумаешь, какая-то девчонка! Это же не Теодор ее запрет, если вообще запрет. А может… Кажется, придумал. *** Этой ночью Артур ночевал не в пансионе, а у себя дома, потому не ведал о случившемся с электричеством. По правде, он намеренно игнорировал любые сообщения и звонки, как доктор прописал. Его личный доктор Виктор, к которому он поехал после обеда вторника, чтобы рассказать о своём новом срыве на серьезные наркотические вещества. В планах было поделиться наконец и причиной, но… — Скоро все закончится, — донеслось от Виктора, не знавшего о нездоровой привязанности Артура к Тео. — Полгода потерпеть, и он перестанет донимать тебя своими выходками, в Оксфорде найдёт новую жертву. Да и вырастет, поумнеет. Вырастет… Значило ли это — потеряет полный интерес к Артуру? Но почему его это так взволновало? Он не хотел, чтобы Тео вырастал в таком плане. Страшное осознание вывело директора из равновесия. Артур вдруг снова испугался, устыдился своих порывов и вымученно кивнул, так и не раскрыв в очередной раз правду. Снова отложил это в дальний ящик с секретами, самыми грязными и нежелательными для людей. — Эти таблетки должны помочь со сном, у них меньше побочных эффектов, — под молчаливым взглядом Артура деловито молвил Виктор, красивым изящным почерком выписывая название лекарства на рецепте. — Да. Хорошо, спасибо, — тихо ответил мужчина, безжизненно принимая бумажку. — А можешь ещё выписать Фенибут? — Тебе будет достаточно и этого препарата для сна. Они сидели друг напротив друга в мягких креслах, Артур полулежал на спинке и изображал расслабленность, однако нервно покачивал ногой, а Виктор наоборот старался быть ближе к своему пациенту, склонившись в неудобной скрюченной позе. — Фенибут мне нужен для другого. На крайний случай. Виктор недоверчиво сдвинул брови, прекрасно понимая, о чем намекал Артур. Фенибут неплохо улучшает эйфорию при смешивании его с марихуаной. Их курс лечения был направлен на предотвращение серьезной наркомании, а не такого ребячества. — Если тебе это поможет… — досадно выдохнул доктор и протянул руку, требуя рецепт обратно: — Ладно. И уже через час Артур с облегчением валялся на кровати один-одинёшенек в своей обители: в одном чёрном, распахнутом халате, не прикрывавшем отсутствие трусов. На туалетном столике лежала раскрытая пачка с Фенибутом, одна уже скуренная папироса и перевёрнутый экраном вниз телефон. Вторая самокрутка элегантно расположилась у него в полуоткрытых губах. Вдыхая травяной дым, мужчина удовлетворенно зажмурился и облокотился о спинку кровати. Для лучшего сна нужно полностью абстрагироваться, Виктор прав, но зачем было неодобрительно качать головой? Лучше бы нормально пожелал удачи на прощание!.. Что плохого в марихуане, не вызнающей такой зависимости, как морфий или… Тео. Какой к черту морфий, когда есть Тео? Виктор опять прав… Нужно потерпеть ещё полгода. Потом будет легче. Но кому?! Другим? Обществу? Плевать он хотел на этих послушных, одинаковых до тошноты людишек! И этот Чарли, ввязавшийся к ним… Но то был выбор мальчика, не Артура… Только кто все это начал? Это же Артур поцеловал Чарли. По вине Тео! И эта новая идиотская идея племянника с уроками русского… Что прикажете делать с этим?! Голос совести вдруг мысленно взревел: хватит, Артур, пора уже перестать перекидывать свои промахи на других! Тео с Чарли — всего лишь дети. Дети… какое странное слово, ведь обычно Артур ассоциировал с ним любого школьника, кроме Теодора, который будто причислялся к иному, особому классу людей. Но факт нельзя отрицать. Они по-прежнему дети, Артур не вправе требовать от них взрослых решений и ответственности. А от самого себя — да. Фыркнув, мужчина от злости за миг докурил остатки папиросы, подавился и, ещё кашляя, навис над туалетным столиком, чтобы скрутить ослабевающими, словно невесомыми руками новую. В третий раз это далось сложнее, половина травы стоимостью в сорок фунтов за грамм рассыпалась на паркет. Даже здесь неудача! Эрнест, его брат, не удержался бы от насмешки. Они оба знатно трепали друг другу нервы в молодости… Уехать бы куда-нибудь совсем одному… Помогло бы это наконец разобраться с собой, особенно со своей темной стороной? Или это ерунда, и лучше не тянуть время и послушать Тео, делать то, в что действительно очень хочется? На слова и мысли Артур становился храбрым под эйфорией, чувство вины уходило, и он был готов хоть сейчас встать и совершить безумство, если бы не сон, сильно обволакивающий его. Дыхание выравнивалось, затихало, как у обычного засыпающего человека. Тело с благодарностью набиралось сил. *** На следующий день, в среду, у Теодора была мысль прогулять физику, чтобы отправиться на древнеанглийский и помешать уединению дяди с Ельниковым, но он проигнорировал её: и так достаточно прогулял на прошлой неделе, еще и в понедельник — контрольную. А сейчас намечалась лабораторная, которую, в случае прогула, тоже пришлось бы отрабатывать. Конечно, учителя относились к нему с терпимостью, так как он наследник, сын бывшего директора и племянник нынешнего, но злоупотреблять своим положением не хотелось. Должно же быть какое-то уважение. Уважение учителей к Теодору, разумеется. Вместо прогула Тео одним из первых вертелся возле класса, ожидая, когда его покинут другие ученики, чтобы предложить свою помощь в расстановке оборудования на парты. На самом деле, для того, чтобы улучить момент и сесть вместе с Менди. А вот и она… Заявилась в числе первых учеников и растерянно смотрела, куда бы ей приземлиться, поскольку многие парты были свободны — выбирай любую. К Тому и Юджину она точно не сядет — Тео специально попросил сесть их по отдельности, сообщив, что у него кое-какие планы насчет Менди. В подробности он пообещал посвятить друзей позже. Менди села за одну из последних свободных парт и поставила свой рюкзак на соседний стул, как если бы заняла кому-то место. Тео, до этого делавший вид, что смотрит в окно, тут же подошел к ней и произнес с самым вежливым тоном и с самой любезной улыбкой, на которые был способен: — Не возражаешь, если я присяду? Менди молча воззрилась на него своими большими глазами и убрала рюкзак, явно недоумевая, но и не противясь. — Девочки, заплетите волосы, у нас лабораторная! — вдруг гаркнула физичка. Менди чуть дернулась, так как слова учительницы относились не только к вошедшим одноклассницам, но и к ней самой. Пока она искала резинку и убирала свои длинные пышные волосы в хвост, Тео размышлял, как начать — сплеча или издалека. Перемена продолжалась, ученики постепенно подтягивались, Юджин пару раз оглядывался на Теодора, как бы взглядом спрашивая, чего ждать и почему ничего не происходит — наверное, думал, что Тео решил провернуть на лабораторной нечто такое, чтобы Менди пострадала. Ах, это было бы слишком просто. Страдать должен Ельников. — Чарли мне кое-что сказал… — начал Тео и замолк — зазвенел колокол. — Что? — шепотом спросила Менди, когда колокол стих. Она хотела выглядеть безынтересной, но Тео понял, что это не так. Иначе бы девчонка и дальше молча его игнорировала. — Что я тебе нравлюсь, — быстро прошептал он. — Что? — она глупо и широко улыбнулась. — Я такого ему не говорила. Все в классе шушукались, пока физичка выводила черным маркером по белой доске название лабораторной и соответствующие страницы в руководстве. — Правда? Значит, он решил над нами подшутить, — Тео мило улыбнулся, глядя Менди в глаза. Она ничего не ответила. Задумалась. О Ельникове или лабораторной? Класс наполнился еще большим шумом — все приступили к лабораторной. Кто-то громко листал учебник, кто-то переговаривался или передвигал приборы по парте так, чтобы было удобнее. — Я вообще ничего ему про тебя не говорила, — тихо сказала Менди, когда Тео начал записывать первые расчёты. — Вот как? Выходит, Чарли тот еще лгунишка, — проворковал Теодор, надеясь, что хотя бы это заронит зерно сомнения в Менди относительно Чарли. — Он же к вам на выходные ездил? — зашептала девочка. А вот уже любопытно. Что же еще он ей говорил и что еще она знает? — Ездил, — коротко кивнул Тео. — С родителями? Он посмотрел на нее с удивлением. — Один. У него не самые лучшие отношения с родителями. Дядя решил пригласить его чисто из вежливости, а Чарли согласился. Даже родителям наврал про приезд делегата и проект, чтоб не отмечать с ними день рождения, хотя и проект и делегат были уже в прошлом. Менди молчала. Тео тоже замолчал, про себя довольствуясь произведенным эффектом — она как минимум задумается и усомнится в Ельникове. Они уже дописывали лабораторную и, кроме неё, больше ничего не обсуждали. До конца урока оставалось немного времени, но Тео уже начеркал вывод и откинулся на спинку стула. — Кто подарил ему кольцо? — тихо спросила Менди. — Дядя. Можно считать, что на деньги родителей Чарли. Все относительно честно. Или бесчестно, -Тео посмотрел на неё. — Понятно, — коротко отозвалась та. Судя по всему, Ельников говорил ей, что ездил с родителям, и это они подарили кольцо. Что ж… версия Теодора в самом деле была ближе к истине, хотя и не лишена лжи. — Значит, я тебе не нравлюсь? — спросил Тео после минутного молчания. Менди хотела было что-то сказать, но тут зазвенел колокол, и она только загадочно улыбнулась, сложила свою тетрадку и понесла ее сдавать. — Совсем? — решил не сдаваться Тео, когда девочка вернулась и стала складывать вещи в рюкзак. — А я тебе? — спросила Менди. На этот раз Теодор ответил молчаливой и лукавой улыбкой. Она тоже улыбнулась: — Увидимся на химии. — И на биологии, — вторил ей Тео. Задержавшиеся Юджин и Томас были задействованы физичкой для того, чтобы убирать приборы с парт. Тео сдал свою работу и вернулся к парте, чтобы забрать рюкзак. — Что это было? — спросил Юджин, подходя к нему. — Это попытка отвадить Менди от Ельникова и Эстрейю — от меня. — Эстрейю от тебя? — Юджин вскинул брови. — Именно. Она шпионит за мной, и это начинает раздражать. Надо придумать, как свести тебя с ней. Юджин смутился и не нашелся, что сказать. Наверное, уже предвкушал идеальный вариант сводничества. — Не окажется ли Менди хуже Эстрейи? — осторожно предположил Том. — Не знаю, — Тео помрачнел. — Но ты прав, надо быть осторожней. С Ельниковым я уже лоханулся. *** — Итак, — жестом приглашая Чарли раскрыть свою тетрадь с домашней работой, Артур оживлённо спросил: — Как дела с древнеанглийским? Ни в один из разов они ещё не пропускали задания без повторного разбора. Обычно Чарли где-то да находил загвоздку и терялся, но не боялся сказать об этом прямо: мистер Бэнкс был терпеливым учителем, готовым объяснить и напомнить ему правило вновь. Не вина же мальчика, что наедине с собой он моментально все забывал! Стоило же находиться в обществе директора, как все становилось так просто и понятно, и оставалось лишь дивиться своей глупости. — Отлично, — коротко произнёс Чарли, но не увидел от Артура никакой реакции. Мужчина, оказалось, по привычке ждал продолжения, уточнения этого «отлично», где не все было так радостно в действительности. — И? — постарался подбодрить его Артур, давая понять, что нечего бояться своих ошибок и можно спокойно в этом признаться. — И… все. Левая нога юноши нервно вздрогнула. Он неуверенно поджал обе ступни под себя, упершись в нижнее основание шоколадного дивана. — Надо же… Позволишь мне самому взглянуть? — словно не веря ему, Артур протянул длинную бледную ладонь, выглядывающую из-под спущенного рукава изумрудной рубашки. Чарли самому не верилось, чего уж там! Как в полусне, русский мальчик быстро залистал в тетради, нашёл начало непроверенного материала и, инстинктивно напрягая мышцы пресса, передал мужчине записи. Теперь оставалось за малым — ждать. Самое мучительное, пожалуй. Тёмные глаза Артура внимательно опускались с верхних строчек в самый низ страницы, он читал все, без исключения, но годы практики в полировке знаний по древнеанглийскому позволяли ему делать это быстро. Долго любоваться им Чарли не смог, сразу появлялся страх напортачить. Хотя вчера до и после встречи с близнецами и Максом он в полную силу разбирал проклятые тексты и подбирал нужное спряжение, искал аналог слов на староанглийском. Электричество дали сегодня пару часов назад, поэтому ничто его не отвлекало, было достаточно времени сделать все идеально. Когда есть мотивация, дела даются куда легче и быстрее. Трепет вдохновения перекрыл Чарли воздух: он выжидательно застыл, так же неверующе слушая: — Да. Все правда отлично. Ты большой молодец, Чарли. Мне, как учителю, очень приятно видеть, что ты постепенно делаешь прогресс. Сквозь ткань чёрных брюк Артура подросток почувствовал его ногу. Их колени снова были очень близко и соприкасались. — Спасибо, — польщенный Ельников сначала шептал, а не говорил. Дальше он прокашлялся и еле слушающимся языком залепетал: — Все действительно благодаря тебе. Я рад, что именно ты — мой учитель. — Не скромничай, Чарли, ты вложил тоже немалый вклад, — Артур тихо засмеялся, осторожно закрывая тетрадь и откладывая ее в сторону, на столик рядом с учебниками и собственными исписанными листами. — Но, думаю, успешные люди всегда были критичны к себе с рождения. Иначе не было бы вечного стремления к развитию. Очень грустно стало, когда мужчина, вероятно, случайно поерзал на диване так, что больше Чарли не чувствовал на себе его колено. Но именно это и было причиной, почему все домашнее задание решилось столь легко и без ошибок. Вот бы ещё собраться и сказать ему прямо… — Артур… — воспользовался моментом тишины Чарли. — Да, Чарли? Иногда было непонятно, как Артур смотрит на него: цвет его глаз часто из-за своей темноты выглядел холодным, слишком пристальным, знающим все мысли подростка. — Раз не нужно разбирать домашнее задание, — сорванным от волнения голосом выдавил Чарли. Он сцепил руки вместе, изучая их с фанатичным интересом, так было легче морально решиться на свою затею. — У нас… у нас же остаётся больше времени. И… Я подумал… Не успел и договорит, как Артур ласково, мягко стал заверять его в чем-то. И парадокс в том, что Чарли испытал ложное облегчение. — Ах, конечно! Как хорошо, как чудесно, что они понимали друг друга! Чарли уверовал в это, не успевая осмыслить следующие слова директора: — Конечно, я отпущу тебя пораньше. В принципе, мне это даже на руку. Из-за этого отключения света я даже не знал, что происходит в пансионе, мне нужно многое проверить и обзвонить… Ураган эмоций чуть не вызвал в Чарли приступ слез, и он успел прикрыть глаза первее, чем влага обиды, разочарования вырвалась наружу. Больше не хотелось слушать Артура, чтобы не расстраиваться ещё сильнее. — Погоди-ка… — кажется, мужчина привстал и зашелестел карманами брюк, что-то ища. — А, собственно, вот кто-то уже сам и звонит мне. Не возражаешь? Чарли молча приоткрыл глаза, сдавленно вздохнул. Нужно было ответить, Артур ждал. — Нет, конечно… Не получилось. Точнее, он просто не успел сказать, как сильно хотел бы просто провести половину урока, болтая с Артуром и, возможно, делая другие интересные вещи. Молча сидя рядом с директором, разговаривавшим с кем-то, русский мальчик корил себя и упрекал. Напрасно понадеялся. И лучше тогда оставить это глупое желание при себе. У Артура своих забот полно, а он тут размечтался… Дурак! — Понимаю Ваше беспокойство, — отвечал звонившему Артур, неспешно шагая по комнате и изредка улыбаясь Чарли. За кучей хлопот ему было непонятно, что подросток сильно опечален. — Да, Чарли… О, проект? Хм, да, конечно, я знаю. И появилось нечто посильнее детской обиды. Чарли выпучил глаза на Артура, услышав своё имя. Что происходит? Кто мог звонить и спрашивать о нем?.. — Делегат из Оксфорда был у нас, все верно, — медленно проговорил Артур и наконец вопросительно взглянул на юношу. Времени на обдумывание почти не имелось. Спонтанно Чарли молитвенно сжал руки и одними губами произнёс: «ничего не отрицайте!». Понял ли Артур или нет — непонятно. Повторить свою просьбу вслух было страшно, вдруг его мама или папа услышат, узнают голос сына? — Значит, Чарли не отвечал на Ваши звонки? — уточнил осторожно Артур, одновременно показывая Чарли знак в виде круга из пальцев, тем успокоив, мол, он все понял и не выдаст его. — Видите ли, у нас не было света, проблемы из-за непогоды и… Чудесным образом Артур вывернул рассказ так, что все обещанные Чарли события о проекте и Оксфорде перенеслись на будущий приезд делегата. Никакой откровенной лжи. Лукавство и непременно лесть: Артур не забыл упомянуть и о прекрасном взаимодействии Чарли с классом. Ровным, убедительным тоном он извинился за доставленные неудобства и повесил трубку. Пронесло… Правда же? Мужчина резко остановился к нему спиной и будто не желал поворачиваться к Чарли, безмолвно осуждая его. Так казалось по изящно расправленным плечам Артура. Очередная тишина мешала собраться юноше: сразу как-то надменно, ехидно затикали часы на стене, а звук печатания текста на телефоне Артура будто был из огромных колонок во всю мощность. — Мистер Бэнкс… — совсем расстроенно, виновато пискнул Чарли. — Я должен объяснить… Мои родители, они бы не одобрили, если бы я… — Поехал в мой дом, — тот неспешно спрятал телефон в карман брюк, не торопясь переключаться на подростка. — Поэтому ты решил чуть перемешать прошлое с настоящим и сделать проект в этот… понедельник. Артур повернул к нему голову, и на лице его не было ни гнева, ни раздражения с осуждением. — Я все правильно понял? — он наоборот хитро улыбался, как заговорщик. — Да… Простите! — воскликнул невпопад поражённый Чарли. — За что? Я лишь поддакивал твоим родителям, они сами выложили мне всю информацию, — усмехнулся Артур и вдруг посерьёзнел. — Но, пожалуйста, Чарли… Впредь предупреждай меня. Не всегда я смогу помочь тебе. От стыда Ельников напрочь вытеснил из головы мысль повторно попросить мистера Бэнкса попить с ним чая или, как минимум, обсудить те будущие уроки русского языка втроём с Теодором. Он покорно встал на предложение мужчины вместе дойти до общежития. Слишком много от него хлопот, ужасно неловко, как бы не пытался директор убедить его в обратном! — Можешь передохнуть в комнате, до звонка ещё много времени, — утешил Артур, погладив Чарли по предплечью сзади. — В следующий раз мы обязательно проведём урок, как подобает. И это прозвучало бы весьма прохладно, официально, не останови его мужчина у выхода и не поцелуй в губы. Медленно, не страстно, но требовательно и… по-собственнически, что ли. Будто бы Чарли принадлежал в этом плане Артуру, и это даже не обсуждалось. Портить столь прекрасное завершение их встречи какими-то будничными вещами — просто кощунство! Плевать на родителей, на ненужные ему уроки русского, да что бы ещё не придумал Теодор — плевать! — Конечно… — снова сказал мальчик это слово, но с такой радостью, какой не было в первый раз. — Конечно! *** Директор и русский мальчик шли вместе, ведь им было по пути до директорского кабинета. У Артура опять зазвонил мобильный. Чарли странно дернулся, будто ожидая новую проверку от своих родителей. Мужчина вытащил телефон и, взглянув на экран, нахмурился, нажал кнопку «ответить». Уже издалека было видно, что у директорского кабинета целая толпа — двое охранников — с улицы и из здания пансиона, — и какой-то школьник, но не Теодор — пониже, и не Юджин — поменьше комплектации. Звонивший охранник тоже увидел директора, но все равно пробормотал в трубку: — Здравствуйте, мистер Бэнкс… — Доброе утро, я уже подхожу, сейчас поговорим, — и Артур сбросил вызов. Чарли не знал, стоило ли ему прощаться с директором или нет — в школьнике он узнал вчерашнего своего знакомого, Максимилиана. Гадая, как следовало поступить, юноша продолжал шагать рядом с директором, пока не встретился взглядом с Максом. Бежать было поздно, да и Артур его не отталкивал. Охранники поздоровались, и один из них, тот, что на воротах пансиона, кивая на Макса, доложил: — Этот обормот опять курил в общежитии, а потом ночью шастал по улице. — Максимилиан… — устало вздохнул директор. — Простите, мистер Бэнкс, этого больше не повторится, — пробормотал Макс, пялясь в пол. — Все вы так говорите. Что еще он натворил? — обратился Артур ко второму охраннику. — Я по другому поводу, мистер Бэнкс. — В следующий раз заставлю обои переклеивать, — пригрозил директор Максу. — Это не я тушу окурки о стену, — попытался оправдаться ученик, мельком глянул на директора и снова опустил глаза. — Простите… — Или родителей приглашу… прощаю в последний раз, — директор кивнул им. Макс, пробормотал «спасибо, до свидания» и был таков. С охранником Артур обменялся любезными пожеланиями о хорошем дне, а Чарли продолжал находиться здесь, ощущая себе странно и непривычно: было в этом что-то такое доверительное. Он стал свидетелем того, как проходили рабочие дни у директора. Ведь он не знал. А сейчас стоял рядом с Артуром и не ощущал себя чужим и лишним в этом моменте. А должен был?.. — Близнецы Даффи… — охранник запнулся и тоже потупился. Явно нервничал. — Они вчера на перилах лестницы решили покататься. Один из них, вроде, Ален, сломал ногу. — Сломал ногу? — переспросил Артур. — И цветы в главном холле… — А Вы где были? — По нужде отходил, — тот взглянул в лицо директору, а потом снова опустил глаза. Артур вздохнул. — Его на рентген вчера повезли, — добавил охранник. — Хорошо, что только ногой отделался. Родителям сообщали? — Нет, нам их номер не дали. У одного Даффи телефон разбился, у другого разрядился. — Понятно. Что ж, придется разбираться. Главное, чтобы еще кому-нибудь не пришло в голову прокатиться там на перилах. — Глаз не спущу с лестницы! — пообещал охранник. — Полагаюсь на Вас, мистер Элайдер. Хорошего Вам дня. — И вам тоже хорошего дня, мистер Бэнкс! Работник с облегчением ушел, Артур, достав ключ, отпирал дверь рабочего кабинета. Чарли все еще стоял рядом. — Мне, наверное, не стоило все это слушать, — решил озвучить он свое сомнение. — Все в порядке, не переживай. Артур открыл дверь, но в кабинет заходить не торопился. — Был у меня уникум, сломавший ногу. Радует, что выпустился. Одной проблемой меньше. Хотелось спросить про этого уникума, чтобы зацепиться за новую нить разговора. Но Чарли и сам понимал, что ему пора пойти отнести домашнее задание учительнице по древнеанглийскому. — Чарли… я надеюсь, ты не будешь кататься по перилам лестниц? — Артур улыбнулся. — Нет, конечно, — Ельников тоже улыбнулся, не сомневаясь в том, что даже Теодор не заставит его катиться по перилам. Наверное… Вдруг ситуация будет такая, что придется?.. — Заглядывай в гости. — Хорошо, — улыбка Чарли стала еще более обрадованной, но сегодня в кабинет к директору он не собирался — боялся оказаться слишком навязчивым. — Не скучай на уроках. Только по тебе, — подумал Чарли, вслух же смущенно проговорил: — Не буду. Хорошего вам дня, А… — больно походило на прощание охранника, трепещущего перед директором не меньше, — …мистер Бэнкс. Артур тепло ему улыбнулся и скрылся в кабинете. Вполне довольный, Чарли зашагал к лестнице, совершенно не боясь встречи с Эмилией и не сомневаясь в своих знаниях. Кажется, древнеанглийский стал его самым любимым предметом.