Бажённый

— Что ты здесь делаешь? — Что вы здесь делаете? — с нарастающим удивлением и страхом пролепетал Чарли. Прямо сейчас происходило то, что снилось ему лишь в кошмарах. Обычно после пробуждения он сразу успокаивался, понимая очевидное: неожиданные приезды не свойственны родителям, вечно занятым карьерой. Если они даже пропускали соревнования Чарли по каратэ и некоторые родительские собрания, предпочитая откупаться по необходимости дорогими подарками, прилёт из другой страны — невозможно! Однако это был не сон. Что-то дало сбой в системе и переметнулось в реальный мир. — Приехали проведать тебя и видим, как ты в компании какого-то школьника гуляешь вместо того, чтобы учиться! — поставив машину на сцепление, Михаил выбрался наружу к ним, с откровенным осуждением осматривая Кристофера. — Да еще за пределами пансиона! Тут что, совсем нет охраны?! — Прошу прощения, но кого вы назвали школьником? — моментально вспылил Крис. В замешательстве мистер Ельников утих, и сам поняв, что голос у спутника Чарли был не настолько подростковым, помужественнее. — К вашему сведению, гулять за пределами пансиона в компании старших не возбраняется, — пользуясь паузой, отчеканил Миллинг. — Допустим, но… Кристофер не дал ему договорить, неучтиво перебив, хотя уже более любезным тоном и с теплыми нотками: — У нас сегодня в пансионе праздник. Может быть, присоединитесь? Следом за Михаилом из авто вышла Татьяна — настороженная, молчаливая. Чарли опасался её реакции сильнее отцовской, поэтому отшагнул назад, неудачно напоровшись на небольшой холмик. Нога долго не устояла и смяла там и до того влажную землю от грязи и снега. Это же муравейник! — Что за праздник? — спокойно спросила Татьяна за мужа, встав рядом с ним и сверкнув глазами на сына, который испуганно отпрыгнул от муравейника. — День рождения мистера Бэнкса. А мы с Чарли просто вышли немного проветриться. У ворот замигали фары первой машины, а затем потухли. — В празднике принимают участие ученики? — скептически подняв брови, миссис Ельникова повторно просканировала Чарли от грязных ботинок на ногах (но хотя бы стоявших на безопасной почве!) до пунцового лица с отросшей, спутанной чёлкой. — Какого рода этот праздник? С алкоголем? Дотошные расспросы Татьяны делали Чарли совсем отчаявшимся. Каким же неудачником нужно быть, чтобы столкнуться с родителями здесь, а не услышать от кого-то из учителей об этом. Как обычно у нормальных, везучих детей… И ведь не уйти или не сослаться на кучу домашнего задания — от собственных родителей не сбежать! Соображая не лучше пьяного, он не заметил, как к их компании присоединился пятый. Чарли не сразу понял, кто скрывался за густой, буро-дымчатой шубой — ее длинный подол скрывал обувь своего хозяина и чудом не подметал землю. Навязчивые образы русских бояр, лениво шагающих по принадлежавшим им владениям в таких же мехах, заскакали перед глазами. Было бы ужасно смешно, если бы мужчина не двигался столь легко и шустро, как будто родился в шубе. Неужели ему не тяжело? Вероятно, его отличная физическая форма давала фору медлительным боярам. Ощущая на себе взгляды всех, Себастьян горделиво выпятил грудь и расстегнул шубу нараспашку, выставив один чёрный сапог на платформе вперёд. Обоняние всех захлестнуло едким ароматом парфюма. — Какие у вас интересные темы для разговоров. Позволите присоединиться? Игривый тон, нахальная улыбка, живой взгляд человека, готового хоть сейчас на приключения или на пьяный угар — в зависимости от ситуации — притягивали внимание куда меньше, чем подведенные тёмными тенями веки блондина. Он напоминал сбежавшего с показа мод. — О, что же Вы, не нужно ради нас задерживаться! — зарождающееся гостеприимное настроение Кристофера сошло на нет, когда он увидел перед собой Себастьяна. — Я бы и не стал, но услышал, что нас объединяет общая цель. — Он повернулся к родителям, недовольно изучающим его крашенные глаза, и как бы в знак почтения сменил улыбку на томный вздох: — Надеюсь, не сильно обидел вас? Уж больно медленно вы ехали, а моей машине всегда требуется простор и скорость. Что бы он ни делал, все источало наигранность и самодовольство. Ему, очевидно, нравилось заставлять других людей что-то чувствовать. Какая разница, что? Эмоции — главный признак жизни, а не существования. — Да вы никого не должны обгонять на такой опасной дороге! — возмутился Михаил. — Разве вам не известны правила? — Мне всё известно, — абсолютно не смутился Себастьян, кивнул и вытащил сигару. — Кстати, Чарли, как поживаешь? Щелчок зажигалки, и к едкому мускусному парфюму добавился табачный дым. Не стесняясь, Себастьян затянулся, но задержал дыхание, вопросительно повернувшись к единственному несовершеннолетнему среди них. — Нормально… — пробурчал Чарли, понимая, что ждали его ответа. — Вы знаете нашего сына? — тревога Татьяны удвоилась. Расслабленный выдох с красивым кольцом дыма прямо ей в лицо. — Конечно, смотрел уроки у его класса, — промурлыкал Себастьян. Он знал, что делает. Заветные слова позволили ему остаться безнаказанным за свою шалость. — Уроки? — закашлявшись, Михаил переглянулся с Татьяной, лихорадочно соображая, забыв напрочь о дыме. До них начало доходить, кто этот наглый, разодетый в шубу с пышным капюшоном из волчьего меха нарушитель правил. — Вы из Оксфорда?.. — Пока ещё работаю там, всё верно. Себастьян совмещал две приятные вещи: наблюдение за их реакцией и неторопливое курение. Гневное фырканье Кристофера прошло мимо него. Мелкий снег уже не падал, но ночной холод ощущался заметнее в конечностях. Чарли спрятал руки в карманы с онемевшими пальцами, как послышался оклик со стороны: — Мне ещё долго вас всех ждать? — сторож Ричард наблюдал за ними и терял терпение. — Если вы не собираетесь заходить, я закрываю ворота. Родители покорно приняли приглашение Кристофера пройти в пансион и передать ключ сторожу, чтобы тот отогнал их машину на парковку. Возмущаться чему-то ещё не посмели. Они были смущены, что по незнанию успели обозвать Себастьяна и идиотом, и отчитать его, когда тот являлся самим делегатом. — Как поживаете, профессор Миллинг? — непринужденным тоном осведомился Себастьян, пока Кристофер замерзшими пальцами что-то поспешно тыкал в телефоне. — Какое вам дело, — хмыкнул учитель, совершенно не заботясь о том, что их слышат Ельниковы. — Все еще сердитесь на меня? — снова проворковал блондин. От его тона голоса Чарли делалось стыдно. Он вместе с родителями шел позади этих двоих. Кристофер закашлялся, задыхаясь от возмущения, бросил полный неприязни взгляд на делегата, потом оглянулся на чету Ельниковых и, плотно сжав губы, снова вернулся к телефону. — Все еще сердитесь, — протянул Себастьян с непонятной интонацией. К облегчению Чарли, делегат решил дать им передышку, замолчав и зашуршав чем-то внутри шубы. Удивительно, но из-за густоты меха и длины одеяния, никто не заметил спрятанный пакет с чем-то тонким и большим внутри. Ноутбук? А может, тоже картина? Слишком много упаковочной пастельно-сиреневой бумаги, чтобы понять. Себастьян выудил загадочный свёрток на морозный вечерний воздух и тут же обернулся к Ельниковым, чтобы представиться. Не забыв, конечно, дерзко выдохнуть на них дым. Что могло быть прекраснее, чем знать о своей безнаказанности? — …а это профессор Кристофер Миллинг, он преподает литературу, — спохватился Себастьян, вспомнив о единственном не представленном. — Всем сердцем хочу переманить его в Оксфорд, а он противится. — Я ни за что не променяю Кингстон-Лейси на Оксфорд, — пробурчал под нос себе Кристофер, но его бурчание все-таки было слышно. Как бы он ни менял курс, а Себастьян неизменно шел очень, очень близко, почти цепляя его плечо мехом своей шубы. Чарли с тревогой думал, что родители вот-вот обо всем догадаются, они же не дураки! Почему нельзя вести себя нормально? Чертов Себастьян! — Нам очень приятно познакомиться с Вами, мистер фон Гюнцбург… и профессор Миллинг, — глава семьи Ельниковых больше для вежливости добавил имя Кристофера. — Я Михаил, а это моя жена — Татьяна. Прожив с ними под одной крышей, не трудно понять, сколь силен был интерес папы с мамой к делегату из Оксфорда. Возможно, это и к лучшему? Они упорно закрывали глаза на все странности в поведении и имидже мужчины из-за его статуса… Пока что. Разговор прервался на официальной части. Себастьян молча кивнул гостям и переключился на телефон Кристофера: судя по всему, читал, что тот пишет, совершенно не стесняясь идти чуть ли не плечом к плечу к учителю. Чарли видел, как Миллинг весь напрягся, однако все слабые попытки отойти быстро бросил. Родители позади что-то стали шептать, но в это время и Себастьян наклонился к уху Криса и приглушенно выдохнул: — Мне очень жаль. Профиль его лица в этот момент был серьезным, грустным, и совсем не таким веселым и наигранным, как пару минут назад. Кристофер посмотрел на него, нахмурившись. Они были слишком близко друг к другу. Секунды три-четыре, но достаточно для понимания запутанности их отношений. Чарли весь покраснел от стыда и знания, что этих двоих связывали далеко не деловые моменты прошлого. — Чего это ты? Замерз? — встрепенулась Татьяна, присмотревшаяся к сыну и уже собираясь цокать, почему он не надел шапку. Миллинг быстро перевёл взгляд на впереди видневшиеся ступени к дверям пансиона, и Себастьян больше ничего не говорил. — Ага… Чудесная пора — ночные заморозки, любые смущения можно списать на переохлаждение организма. *** — …болторез, болгарка, кусачки, что угодно, чтобы разбить цепь — Тео приковал меня к себе наручниками, — сообщал Артур. Он был взмокшим от нервов, взъерошенным, рубашка его измялась и свободно трепалась при любом движении. Чтобы их никто не увидел, сразу после приезда из дома Артур ворвался в свои покои на чердаке вместе с Тео. Куда им деться друг от друга, когда они прикованы наручниками? Ещё и зря прокатились туда-сюда! Под хихиканье Тео он так и не нашёл ключ, и последней надеждой был его многолетний компаньон. — Сейчас буду, — уверил его Ричард. Голос сторожа был настолько спокойным, что Тео стало не по себе. Он вдруг понял. Почему же раньше до него это не дошло?! Вот зачем Ричарду нужны были наручники — не наручники ему были нужны, а ключ! Но Тео так корпел над тем, чтобы обеспечить им с Артуром уединение, что визит Ричарда с еще большим громом, треском и болью рушил все старания подростка. Разве можно было так просто сдаться? — Ладно, — выдохнул Теодор не без искреннего сожаления. — Не выбрасывал я ключ, спрятал его. Он у меня в комнате, — и юноша улыбнулся. Артур сердито дернул рукой, как бы намекая, что согласен преодолеть коридор общежитий плечом к плечу с Тео, чтобы снять наручники с помощью ключа, а не какой-нибудь бензопилы. Пока они шли, племянник улучил момент и, ловко вытащив телефон из брюк дяди, швырнул его в мусорное ведро. Реакция не заставила себя ждать. — Ты охуел?! Но рыться в мусорном ведре, будучи скованным с Тео наручниками — та еще затея, если их кто-то увидит. Теодор только издевательски похихикал и потянул дядю дальше к своей комнате. Чудом они благополучно преодолели остаток коридора общежитий и никому не попались на глаза. Зайдя внутрь своей комнаты, Тео запер дверь на защелку. — Давай ключ, — раздраженно выдохнул Артур, обводя взглядом покои племянника, будто гадая, где тот мог заныкать нужную вещь. Они встали по центру. — Сам достань его, если так уж хочется, — Теодор улыбнулся, расстегивая свободной рукой школьные брюки и приспуская их. Артур молча наблюдал за его манипуляциями. Вслед за брюками Тео спустил трусы. — Я спрятал его там, — он поднял глаза на дядю и улыбнулся смущенно, счастливо и насмешливо одновременно. — Совсем спятил? — шумно выдохнул Артур и нахмурился. — Ты тоже спятил, — попытался огрызнуться Тео, правда, вышло совсем не злобно — с придыханием и вожделением. Они прижались друг к другу, повинуясь взаимному плотскому порыву. Теодор чувствовал твердеющий бугорок в брюках дяди, упирающийся ему в бедро. Деланно недовольный происходящим, Артур цокнул языком. Рука с наручником рефлекторно сжалась на худощавой ляжке Теодора, а пальцы другой стиснули его ягодицу, плавно перемещалась к заветной дырочке, исследуя гладко выбритую кожу вокруг нее. Тяжело вздохнув, мужчина прошептал на ухо племяннику: — Там ничего нет. — Наверное, провалился. Он же маленький, — прошептал Тео в ответ на ухо дяде, плотнее прижимаясь к нему всем телом, обвивая свободной рукой его за талию. Горячее дыхание Артура гуляло по шее Теодора. Ничего не сказав, мужчина убрал свободную руку от задницы племянника и под взглядом последнего облизал два пальца. Пошло и соблазнительно. — Совсем сдурел: туда его запихнуть? — томно проговорил он, надавливая указательным пальцем на анус и прижимаясь к Теодору с болезненным, скованным и сладостным ощущением внизу живота. Как будто бы ему это не нравилось! Лишь предлог. Благоприятный. Оправдывающий. Ведь ему очень нравилось все происходящее. Артур догадывался, что Тео его обманывал. Но вестись на этот обман было не менее приятно. Кончик указательного пальца погрузился в Теодора. Как же тяжело было противостоять надвигающемуся желанию, когда племянник свободной рукой расстегивал ремень на брюках Артура… — Маленький наглый обманщик, — прошептал он в шею Теодора, больно сжав его ягодицу. — Где ключ? — Наверное, он глубже, ты плохо ищешь, — с трепещущим азартом хихикнул Тео. Пальцы его свободной руки скользнули к резинке черных облегающих дядиных трусов. Но Артур уткнулся лицом в пиджак Теодора и, массируя его ягодицу, снова совать в него палец не собирался. — Ладно, — сдался Тео, опуская с мужчины трусы. — Я выбросил его в то же мусорное ведро, что и твой телефон. Стук в дверь предотвратил порыв Артура как следует отшлёпать племянника, причём в самых непристойных смыслах. *** Сколько прошло времени, как Чарли приехал в пансион? Немногим больше месяца, но по ощущениям — целая жизнь. И было ужасно некомфортно идти вместе с родителями, настороженно всматриваясь в каждый поворот, боясь увидеть кого-то из компании Тео или замирать при любом лишнем движении, слове от Себастьяна, который мог перейти все границы приличия. Он думал о том, зачем они приехали сюда. Угроза папы принять меры за его безделье на литературе. Это воплотилось немедленно… ближайшим рейсом из Кореи. Не чересчур ли? Угрюмый, предчувствующий расправу и упреки, Чарли не заговаривал с родителями. Лучше быть партизаном. Каждое его слово могло быть ему во вред. Жаль, Кристофер не знал причину приезда Ельниковых, поэтому с любопытством оглядывался на них, дважды пытаясь «подтолкнуть» их не стесняться и выразить любовь к сыну после разлуки. — Вы приехали издалека? — Прилетели и приехали, — с недовольством вспоминая что-то неприятное, проворчал Михаил. — Все разом. Рейс сначала задержали, потом вдруг по плану сделали. Черт пойми, что! — Не хотите тогда отдохнуть, провести время с Чарли? Уверен, мистер Бэнкс поселит вас рядом. Татьяна сухо улыбнулась: — У нас не так много времени, чтобы отдыхать. Есть кое-что поважнее. Женщина с укором посмотрела на Чарли, положила руку ему на плечо, обманчиво нежно погладив. Для подростка этот жест был неприятен: заметная тяжесть сразу обрушилась в том месте, захотелось отскочить, смахнуть это давление. На деле же выход был один — натянуто улыбнуться и терпеть. — О, да, — Себастьян заговорил первее Кристофера. — Деньги — одна из важнейших вещей в нашей жизни, чтобы хорошо отдыхать. — Верно подмечено, — не понял издёвки Михаил. На ступеньках и в дверных проёмах шуба делегата вечно цеплялась, подметала полы и была преградой для идущих позади Ельниковых. Один раз Чарли чуть не наступил на неё, но успел затормозить и споткнуться о собственные ботинки. Ему было неуютно даже смотреть на этот волчий мех. Этот пафос, роскошь в полушутливой форме… Себастьян носил это не для хвастовства, а забавы ради. Но родители Чарли наоборот успели посчитать в уме примерную цену шубы и прикинуть, сколько тот получал в Оксфорде. — Чарли, участвуй хоть иногда в диалоге, — на русском шепнул ему Михаил, многозначительно кивнув на широкие из-за меха плечи Себастьяна. Между вторым и третьим этажами Кристофер нерешительно замешкался. — Пойдёмте-ка в кабинет Артура, думаю, если его нет на месте, он все равно туда придёт, — все же не стал подниматься выше он и жестом пригласил всех в проход. Серия одинаковых дверей общажных комнат подтолкнула Чарли рискнуть и воспользоваться шансом на короткую передышку. Они уже были у дверей кабинета директора, как юноша медленно проговорил: — Я… сейчас приду. Сниму куртку только. Он боялся услышать требование родителей повести их тоже в его комнату. Поэтому не придумал ничего лучше, как молнией побежать в другой конец коридора. Отдаляясь от них, внутри появлялось облегчение. Все же на расстоянии, через телефон, интернет говорить с семьей проще… Чарли отвык от живого общения, особенно от возможных ссор… А они будут. Иначе никак. Снова мимо проносилась лестница и знакомые двери — его бывшая комната, а также другая, принадлежавшая Тео. Интересно, где сейчас одноклассник? Не долго думая, Чарли сбавил ход, чтобы его не услышали, в случае чего. И не зря. Внутри комнаты Тео кто-то находился. Подавить любопытство у русского мальчика не хватило сил, поэтому он встал совсем по-наглому: прислонил ухо к двери, но, различив только странные шорохи и тихие неразборчивые голоса, решил заглянуть в замочную скважину. Вдруг удастся разглядеть что-нибудь? — Интересно? — над ним раздался чей-то шёпот. Чарли дернулся и случайно задел носом ручку двери. — Сука!.. Шикая от боли, он не заметил, как использовал чуть ли не впервые в жизни брань, пусть и русскую. Чарли спрятал лицо в руки, щупая и молясь, чтобы не пошла кровь. Ещё этого не хватало! Но нужно было посмотреть, кто застукал его. Наверное, ужасно нелепым, позорным было зрелище: подслушивающий, подсматривающий Чарли, ещё и раскорячившийся раком! Отодрав ладони, Ельников выпрямился и с долей облегчения обнаружил перед собой Ричарда. — Извините… Сторож равнодушно промолчал и неожиданно с силой отодвинул его в сторону, чтобы без препятствий постучать в дверь. Им тут же распахнули. Первое, что увидел Чарли — растрёпанную голову Артура, глаза которого лихорадочно осмотрели пришедших. Присутствие мальчика директора мало взволновало, он продолжал пытливо искать что-то в облике Ричарда. — Наконец-то! Нашел что-нибудь? — торопливо зашептал Артур под странный звук лязганья и словно застёгивания замка в ширинке. Из-за его плеча выглянул не особо довольный Теодор. — Лучше, — Ричард раскрыл одну из ладоней с ключом. Где-то на другом конце этажа послышались голоса. Чарли вдруг понял: Артур держал запертым свой кабинет, и все решили пойти на поиски директора в другое место — на чердак. Это значило, что они вот-вот встретятся в проходе. Ричард догадался об этом быстрее. Он вдруг взял Чарли за шкирку и без труда затащил его внутрь комнаты Тео, плотно закрыл дверь и, отдавая ключ Артуру, тихо сказал: — У вас там гости. — Что еще за гости? — опасливо переспросил Артур, будто надеялся, что ему послышалось. Судя по его потрепанному виду, он правда был бы рад провести остаток вечера без новых неожиданностей. Неужели именинник не заслужил исполнения хоть одного желания?.. — Родители Ельникова, — решил рубить с плеча сторож. Вместо ответа замученный Артур освободил себя и Теодора от наручников, даже не спросив, откуда у Ричарда нашелся ключ. Не таким важным это казалось, тем более, когда из зеркала на него смотрел как сбежавший с места преступления преступник — рубашка была вся в крови. Конечно, искусственной, но этого же никто не знает. Не ходить же ему по пансиону в верхней одежде! Скрип выдвигаемого ящика комода привлек внимание Артура. Тео время зря даром не терял. Он быстро скинул испачканную футболку, копаясь среди стопок чистых вещей. Ещё мгновение, и Артур тоже встал рядом, задумчиво изучая одежду, которая подошла бы ему по размеру. Тут были свитера, принадлежавшие когда-то и ему, но присвоенные тайком племянником. Чарли чувствовал неловкость, наблюдая за ними в сторонке. Возможно, не будь рядом сторожа, ведавшего о тонкостях их отношений, всё бы упростилось. Но кое-что нужно было сообщить в любом случае. — Мистер Бэнкс, — подал голос русский мальчик. — Они приехали из-за вашего письма… — Какого письма? — Артур, уже у зеркала расчёсывая волосы, недоуменно нахмурился. Тихо, почти незаметно Ричард вышел в коридор под их разговор. Они наконец остались втроем, но лучше от этого не стало. Повисла пауза. И выводила она из себя не только Чарли. — Ну, вы скоро? — как-то занервничал Теодор, в третий раз расправляя свой новый абрикосовый свитер и настороженно оглядывая то Артура, то Чарли. — Я очень устал и хочу отдохнуть, а у вас ещё гости! В качестве жертвы юный Бэнкс выбрал растерянного Чарли и пошёл прямо напролом к нему. Ельникову ничего не оставалось, кроме как машинально отступить назад к двери. — Нет уж! — Артур сообразил, что хоть он и не знает ничего о письме, но в этом явно замешан Тео. Он успел вмешаться, встав между подростками. Сурово посмотрел на обоих, чтобы было по-честному, и обратился к Тео тоном, не терпящим возражений: — Ты пойдёшь с нами. *** Ричард надумывал разведать обстановку, чтобы отвлечь гостей. Вот только действовать пришлось раньше, чем он планировал. Кристофер с Ельниковыми и делегатом встретились ему почти мгновенно. Хорошо, что не видели, откуда он вышел. — Мистер Лонт, как это вы нас обогнали, — удивился Кристофер. — Торопился сообщить, что директор скоро подойдёт, а пока он просил передать вам ключ, — и невозмутимо вручил ключ от наручников. Крис сначала не понял, нахмурился. Должно быть, возникло недопонимание. Он и сам может прекрасно открыть дверь! Но, столкнувшись со взглядом Ричарда, он обо всем догадался и молча принял ключ. Будет странно, если у учителя литературы окажется свободный доступ к директорской комнате. Если только они не близки. Ельниковым не следовало об этом знать, но всё равно Кристоферу это очень не понравилось. — А, да, спасибо, — рассеянно отозвался он, и Ричард был таков. Молча переваривая необходимость осторожничать, Кристофер повёл всех к витиеватой лестнице на чердак. Учитывая консервативность многих людей в России, лучше подавить свою гордость и смириться, не обижаться на Ричарда за это… Однако никто не запрещал Крису проявить бунтарство и вытащить свою связку ключей для открытия дверей. Ельниковы вряд ли предадут этому значение. Себастьян находился ближе всех, поэтому тихо шепнул ему: — Может, устроим им урок просвещения? — последние слова прозвучали горячо, сладко, так, что фантазия могла расшалиться. Вспыхнувший от возмущения и стыда Крис быстро шепнул в ответ: — Нет! Все прищурились, пересекая порог тёмной прихожей. Дверь оставили приоткрытой, ожидая прихода директора, да и светильники у лестницы помогали видеть хотя бы очертания друг друга. Себастьян более не мог находиться в отапливаемом помещении в шубе. Решив не ждать, пока Кристофер и Татьяна отыщут наощупь выключатель, он кашлянул: — Мистер Ельников… поможете? — В чем? — с явной опаской мужчина подошёл к нему. Но вместо ответа Себастьян вздернул палец вверх, как бы прося подождать. Сначала бережно проведя по меху, затем проверив целостность каждой пуговички, он довольно выдохнул, не торопясь переходить к следующему действию. Себастьян улыбнулся Михаилу и чуть склонился вбок, чтобы край шубы спал с плеча на локтевую часть. — Сейчас… — тихо проворковал делегат и принялся за второй рукав. Но, сколько он не пытался, не удавалось через наклоны и вздрагивания нормально раздеться. Будто совсем выбившись из сил, Себастьян смущенно улыбнулся, приторно робко намекая: — Не могли бы вы… — А… Конечно, — выдавил мистер Ельников. Себастьян повернулся к Михаилу, будучи очень близко к его лицу. Подкрашенные глаза, надушенные меха, мягкий шёпот благодарности — все это не оставило бы равнодушным никого. Особенно человека, привыкшего к рутине. Наверное, поэтому Михаил не отскочил от него, зачарованно уставившись и не понимая, отвращает его близость мужчины или привлекает. Свет озарил прихожую — Кристофер нажал выключатель как раз тогда, когда зашли Артур с мальчиками. Но не было никаких приветствий, пожатий рук друг другу. Это забылось, ведь каждый шокировано уставился на Себастьяна, почти прилипшего к Михаилу. — Ну, чувствуйте себя, как дома, — Кристофер, весь красный, молнией скрылся в другой комнате, даже не сняв куртку. Под кашель Татьяны Михаил спохватился, неуклюжей походкой приблизился к вешалке в охапку с тяжеленой шубой. — Плохое освещение было… Не увидел… — всё не удавалось ему попасть на крючок. Себастьян шагнул было, чтобы помочь, но подозрительная Татьяна опередила его. — Я сама, спасибо, — и вместе с мужем они кое-как повесили шубу. Чарли был возмущен представшей ему картиной не меньше мамы. Но она вряд ли до конца понимала. Себастьян заигрывал с его папой! Это очевидно! И если для мамы подобное поведение больше списывалось за невежество, то Чарли всё понимал гораздо лучше… Гневно буравя взглядом Себастьяна, он едва сдерживался, чтобы не спросить у него прямо, какого чёрта тот творил. Вздумал сначала приставать к сыну, а сейчас не обделить вниманиям и старшего Ельникова? Однако Михаил женат, и никогда бы не стал якшаться с Себастьяном. Нежелательные сомнения поселились в душе Чарли. Точно так же он думал и про себя… Будучи всю жизнь гетеросексуальным, сегодня Чарли стал противоположностью убеждениям прошлого. Он тревожно смотрел, как Себастьян двинулся к Артуру, вручая ему свёрток. Теодор недовольно фыркнул, но ничего не сказал. Видимо, ещё злится за свое насильственное нахождение здесь. — Не мог не приехать в честь такого события. Подумал скрасить твое настроение своей персоной, — самодовольно проворковал делегат, косо поглядывая на Ельниковых. Благо, хоть обмениваться поцелуями в губы они не стали, а лишь обнялись. — Какое совпадение! Вторая картина за сегодня, — не расстроенно, а обрадованно заметил директор, раскрыв подарок с полотном и предлагая русской чете разделить его восторг. — Да, красиво, — пресно прокомментировала мама, бегло взглянув на мрачный собор Милана в ночи, словно картина была проклятой и приставучей, как и Себастьян. Михаил вовсе остерегался подходить близко. — Вы, наверное, хотели о чём-то со мной поговорить? — вспомнил о неприятном для Чарли Артур. — Предлагаю пройти в зал и отужинать всем вместе, там и расскажете! — Вообще-то мы планировали успеть на следующий рейс ночью… В сердце Чарли и, верно, Артура появилась надежда на их скорое избавление. Татьяна замялась, безмолвно переглянулась с мужем, вздохнула и произнесла: — Но раз у вас день рождения — конечно, почему бы и нет! Только не это… — Прекрасно! — как мог, директор облачился в образ гостеприимного, очаровательного аристократа, который всегда будет рад нежданным приездам родителей учеников, хоть вечером, хоть в пять утра. Чарли с Тео вяло поплелись за всеми вглубь покоев. Если будет праздничный ужин, на сколько это затянется?.. Вряд ли будет много еды, они все разом не успели бы приготовить много. Час — и свобода? Надежда есть. У одной из стен стояла прямоугольная тумба, но при помощи Артура с Себастьяном она разложилась в достаточно длинный стол. — Минуточку! — Кристофер шумел посудой на кухне, наверное, судорожно готовя что-нибудь элементарное. С просьбой подождать и не беспокоиться ни о чём, Артур ушёл ему помогать. Потоптавшись, все понемногу расселись. За одной стороной стола уместились родители с Чарли, Себастьян — за другой, оставляя два места хозяйничавшим на кухне, а Тео решил быть во главе сбоку. Им не пришлось в неловкости ждать — Кристофер не врал, когда говорил о минуте. Он пришёл к ним с двумя подносами сразу, где расположились несколько блюд с закусками, салатами, гарнирами, мясом. Тарелки стояли плотно прижатыми друг к другу, и риск что-то уронить был минимальным. — Осталось с корпоратива, — объяснил Миллинг, расставляя на столе съестное. Следом за ним вернулся Артур с корзинкой с фруктами, конфетами и блюдцем с капкейками. Не обошлось и без бутылок алкоголя, выставленных из тайных закромов директора. Специально ближе к Михаилу Артур невзначай поставил водку, а уже вокруг — выдержанные красное сухое и полусладкое вина. Роскошный стол поражал изобилием, ведь только недавно была одна наспех накрытая белая скатерть! Артур деликатно сел посередине, между Кристофером и Себастьяном, чтобы не провоцировать зарождение конфликтов. На людях делегат и учитель вели себя сдержаннее, как минимум, не нарывались на драку и откровенный скандал, но лучше подстраховаться. Приветливо улыбнувшись, Артур выжидательно посмотрел на семейство Ельниковых. — Нам можно есть? — смутилась Татьяна. — А почему нет? — не понял директор. — А… разве вы не католики? — Думаю, среда нас их нет, — хмыкнул Себастьян и с нетерпением вонзил вилку в рыбу, забросив в рот большой кусок. И всё, чтобы проследить за лицами Ельниковых. — Да… Видимо, все сейчас следуют новым веяниям. Атеизм, феминизм… Что ещё? — Михаил рассеянно поддел из общей тарелки брокколи, не заметив, как некоторые напряглись при его следующих словах: — Однополые браки… Порой и не угнаться за этим. Но хорошо, что хотя бы Чарли у нас не такой. Верно, сынок? Себастьян успел отделить от рыбы несколько костей, взять одну и грациозно поднести её ко рту, собираясь непозволительно пошло её облизнуть, но резко передумал от услышанного. — Вы имеете что-то против атеизма, феминизма и однополых браков? — вкрадчиво спросил он, отложив кость. При этих словах Татьяна закашлялась. — Вам позвать доктора? — с напускной тревогой засуетился делегат, даже отодвинул стул в намерении встать. — Нет, спасибо… — сквозь кашель испуганно пролепетала женщина и уткнулась в свою тарелку. Не будь её память столь хороша, можно было бы расслабиться. Но, увы, за полминуты лицо мамы из угнетенного озарилось, прояснилось. Она уверенно подняла голову на мужчин перед собой: — Кстати, о Чарли… Мы по поводу Вашего письма, мистер Бэнкс. Еда в горле Чарли встала комом. Теперь он готов был закашлять, хватаясь за спасительный стакан и ища, что бы туда налить. Жаль, нельзя было заткнуть уши. — Да, Чарли уже сообщил мне. Могу вас заверить, что это недоразумение. Я ничего не отправлял, произошла… — Артур угрожающе посмотрел на тихо клюющего ужин Тео. — Атака хакеров. Иногда такое бывает среди учебных заведений, но наши программисты уже в курсе. — Но… — подключился Михаил. — Но Чарли же рисовал на уроке… Он подтвердил это! — А кто не рисовал? Думаю, это единичный случай, иначе я принял бы меры, уверяю вас. Профессор Кристофер Миллинг, — директор любезно указал на учителя, сидевшего справа от себя: — Вот и он, собственно… Он может лично подтвердить хорошую успеваемость Чарли. Кристофер кивнул: — Абсолютно! Вроде, буря миновала… но только одну из тем. — Ах, как хорошо мы затронули литературу! — спохватилась снова Татьяна. — Мы наслышаны о проекте. Скажите, мистер фон Гюнцбург, что вы думаете о выступлении Чарли? Он нам так внятно и не рассказал. Пока звучал вопрос, Чарли смотрел на Себастьяна испуганными глазами, но не потому, что боялся его плохого мнения. Правда в том, что он же вообще ничего не показывал! Это было похоже на конец. — Что ж, — Себастьян испытывающе улыбнулся сначала русскому мальчику, затем его родителям. — Я вполне доволен проектом Чарли… Под взгляды всех делегат потянулся к очередной бутылке вина, неторопливо вкрутил в горлышко штопор. — Однако проект Теодора был лучше, — и вытащил пробку с легкостью, как настоящий профессионал. В этот момент Артур пнул его ногой под столом. — Но больше всего мне понравился проект Томаса Нильсена, — продолжал лгать Себастьян, расхваливая одноклассника — круглого отличника и, конечно, первого кандидата на поступление в Оксфорд. Чарли всё равно был ему благодарен, хотя и был готов к очередной лекции от родителей, что нужно быть усерднее, как этот Томас. Но ни он, ни названный одноклассник не показывали никакого проекта. Это была ложь ради сокрытия лжи. И это знал Кристофер, якобы увлеченный намазыванием паштета на хлеб. Кажется, он уже понял, что родители Чарли — тяжелые люди, и если что-то их сын не сказал им… Вероятно, на это есть причина. Такая же, как и у него — не афишировать свои отношения с Артуром. За перезвоном бокалов полились неторопливые беседы. — А что вы сейчас проходите по литературе, профессор Миллинг? — добралась до учителя Татьяна. Она отставила тарелку в сторону, удивительно быстро наевшись. — Стивенсона, — не видя в этом подвоха, правдиво ответил Кристофер. — А Чарли сказал, что вы проходите Теодора… Родители обеспокоенно переглянулись и не заметили странные вздрагивания другого Теодора, сидевшего с ними за столом — пытался сдержать смех. Они что, решили так проверить Чарли и найти хоть где-нибудь подвох? — Гм-м… Теодор Шторм, вероятно? — Крис понимающе посмотрел на Чарли. — Немецкий писатель. Я задавал им его произведение на выбор для внеклассного чтения. Этот ответ угомонил в Ельниковых жажду найти изъян в их сыне. Особенно у Татьяны. Но Чарли больше не смел расслабляться, внимательно прислушиваясь к каждому звуку — от досадливого постукивания ногтей мамы по столу до отцовых громких глотков вина. Похоже, это особенность у него в Михаила. Почему некоторым людям удается даже в мертвой тишине бесшумно сглатывать?.. До чего глупые размышления! Бокал вина мистера Ельникова опустел. Он опасливо поглядывал на ещё закрытую водку, но колебался. Неприлично так быстро пить, наверное… Да и стоило ли повышать градус? Пути назад уже не будет. Растерянно обернувшись по сторонам, мистер Ельников внезапно сообразил, что единственная женщина здесь — его жена. — А вы все не женаты? — осторожно спросил он, будто боялся, что его неправильно поймут. Первым дал ответ Себастьян: — Я развелся с женой лет 20 назад. — Ох, мне очень жаль! — А мне нет, — с ехидной улыбкой выпалил Себастьян, введя Михаила в ступор. Да и не только его. Дабы сгладить всеобщее молчание, мистер Ельников плюнул и рискнул-таки резким движением раскрыть крышку водки и от души плеснуть в рюмку. — Миша, хватит! — шикнула на него Татьяна. Заслышавший её русскую речь Артур расплылся в самодовольной, не очень трезвой улыбке, и так же по-русски весело произнёс: — Пусть пьет. Воля именинника — закон. — Вы знаете русский? — изумились Ельниковы почти в один голос. Артур немного помолчал, словно прикидывая, насколько хорошо он знает русский. — Немного, — выдал наконец он. Судя по всему, его сознание успело поддаться алкоголю. Не удивительно, ведь он так же пил днём на корпоративе и сравнял счёт по степени опьянения с Михиалом. Но вели и контролировали себя оба по-разному. — Нэмнога, — с жутким акцентом повторил Себастьян и перешел на английский: — Значит, довольно хорошо. Чарли и Тео сидели молча, точно дети на взрослом празднике. Хотя Себастьян не обделял их вниманием и подливал каждому вина, как бы не замечая, что один из них вовсе не пил. Неужели Чарли боялся реакции родителей? — Кто-нибудь может перевести? — всё же прошипел Тео, которого взбесила русская речь. — Теодор, я думал, ты немного понимаешь некоторые слова… — не удержался Кристофер, даже отложил вилку с ножом на салфетку. — Как ваши занятия русским? — Э-э… — заметно струсил подросток и вжался обратно в стул. — Да мы ещё на алфавите. — Русский? — полюбопытствовал Михаил после новой стопки водки, особенно дающей в голову после скучного вина. — Как интересно! А кто ещё изучает? Только Теодор? Чарли тревожно вздрогнул. — Да, — успел предотвратить новые расспросы Артур. — Но было мало времени, да, Тео?.. В общем, я сказал, чтобы мистер Ельников пил и не смущался. — Да тебе самому уже хватит пить… — Кристофер прошептал ему это на ухо, но все прекрасно услышали. — Миссис Бэнкс, вы ли это? — хмыкнул Артур таким же громким шёпотом. Конечно, это была безобидная шутка неплохо набравшегося человека, и даже Татьяна не придала этому значения, занятая слежкой за мужем и количеством выпитых им стопок с водкой. А Кристофер всё равно покраснел, точно школьник. — Что-то душно делается, я пойду… подышу свежим воздухом, — он наспех вышел из-за стола, едва не опрокинув свой бокал, ни разу не наполненный алкоголем. Была одна вода да домашний лимонад. Себастьян проводил Кристофера взглядом и, немного погодя, рассудительно сказал: — И в самом деле душно. Надо сделать перекур, — он тоже поднялся, кивнул Теодору. — Пошли, покурим? Тео, только и ожидавший момента, чтоб улизнуть, тут же согласился. *** Снег тонким слоем лежал на территории пансиона, фонари горели приглушенно — иногда ради экономии их ставили в режим, где свет автоматически срабатывал при улавливании движения. Сейчас никто не хотел бродить поздним холодным вечером среди пустынных тропинок и дорожек, так что темень стояла невообразимая... Или уже была ночь, а не вечер? Стоя на длинном узком балконе, Кристофер оттянул рукав рубашки и взглянул на часы. Уже миновала полночь. А приехали они когда сюда? Часа три назад? В тихом одиночестве неприятные мысли вернулись к учителю. От них нельзя было просто избавиться, забыть, но и поделиться тоже. Он бы очень хотел поговорить об этом с Артуром. Но как, если есть только гипотезы? В какой-то степени, Тео выдрессировал Криса своими проделками. Он не мог ему верить. Не тому хорошему и доброму Теодору, который сделал ему слишком много плохого, слишком много зла. Кристофер и сам по природе не святой, не настолько, чтобы вдруг поверить в изменение в одночастье. Нельзя так, но… Он считал, что некоторые люди не меняются. Как Теодор. Этот мальчишка, травмированный смертью родителей, полон обиды и зла, продолжал чинить зло вокруг себя. Как бы Крис ни старался переубедить себя и поверить в иное — бесполезно. Легко поверить в любовь Чарли к Тео — чёрт знает, что он в нём нашёл, но такое бывает, когда хороший человек влюбляется в плохого, а плохой просто пользуется этим в своих целях. Крис чувствовал нутром: попытка Теодора сдружиться с ним, «любовь» с Чарли — это просто одна из ступенек на лестнице зла. На уме у подростка какая-то очередная гадость, которую он намеревается выполнить осторожно, неожиданно. И последней точкой стала болезнь Теодора. Почему именно сегодня? Почему именно во время корпоратива? Разве похож он был на паникера? Разве у него были серьёзные проблемы с носом?.. В спину потянуло сквозняком. — Мы покурим? — деловито осведомился виновник его тревоги — Тео, который вышел на балкон к Кристоферу первее Себастьяна — тот задержался у своей шубы, ища в карманах свои любимые сигары. Крис безучастно кивнул, снова повернувшись к темному горизонту с мрачным лесом. Грызшие опасения не давали ему покоя. Сколько не вырывай сорняки — они рано или поздно вырастут вновь. Так и здесь… — Тео, — странная идея посетила голову учителя. И пока никого не было рядом, это самый подходящий момент кое-что проверить. То, о чём он успел поразмышлять и после срыва корпоратива, и в дороге с Чарли. — Что? Кристофер улыбнулся, скрывая свое волнение. — Тео, я собираюсь сделать Артуру предложение. — Полумрак на балконе скрывал, насколько испытывающе Крис впился взглядом в Теодора. Молчание затянулось, лишь подтверждая всё самое худшее. — Скоро, — решил добить его мужчина. Крис не ошибся. Он увидел достаточно. *** — Ну, что ж, Михаил… могу я вас звать Михаил? — Артур выглядел не таким бледным из-за алкоголя, благодаря которому кровь прихлынула к щекам. — Только вы мне остались в собутыльники. — Конечно, можно, Артур… Я же могу вас звать Артур? — Зовите как хотите, сейчас я могу быть даже принцессой, — засмеялся директор. — За ваше здоровье, Артур! — поднял тост Михаил. Чарли исподлобья посматривал на пьяного Артура, пытаясь понять, вызывал ли он в нём отторжение. Кристофер, например, на дух не переносил всех нетрезвых людей… — Пап, — тихо подал голос Чарли, — а можно мне тоже вина за здоровье мистера Бэнкса? — Конечно, Чарли. Иначе мы обидим Артура, — сказал Михаил, видя протестующий взгляд Татьяны. Он щедро налил Чарли полный бокал. — За ваше здоровье, мистер Бэнкс, — пролепетал подросток. Артур выставил бокал в его сторону: — Чарли, мальчик мой, — и тоже выпил. Румянец на щеках Чарли никого не смутил. Всякое бывает от вина, особенно у почти не пьющих. Хорошо, что родители не в курсе его случайного пьянствования на Хэллоуине… А сейчас можно было пить и дальше краснеть без опасений вызвать подозрения. Кажется, Артур нисколько на него не злился ни за историю с минетом, ни за инцидент с письмом-рисунком, и это ужасно радовало. — Михаил, вы курите? Я тоже не курю, но пойду стрельну сигаретку, — Артур поднялся и, обходя диван и придерживаясь за него рукой, выплыл наконец из комнаты нетвердой покачивающейся походкой. Когда в комнате остались только Ельниковы, Татьяна сердито выдохнула по-русски: — Ну и набрался он! — Я бы тоже хотел так набраться в свой день рожденья в компании друзей, — заявил Михаил. — Ты и так уже пьян. Как ты до машины дойдешь? — А я и не пойду, куда мне пьяным за руль? — Я поведу. — Лучше попросим Артура разложить нам диван. А если он не раскладывается, то мы с тобой и так на нем поместимся, — плел Михаил. — Ты переоцениваешь его дружбу. — Это ты… — Какой пример ты подаешь сыну? — строго перебила его Татьяна и заозиралась в поисках сына. — Чарли… Под их русскую брань Чарли успешно удалось ускользнуть прочь из зала. Смесь сонливости и неадекватного возбуждения сбивали его с толку. Он подумывал пойти в ванную — посмотреть на себя поддатого, да не успел. В коридоре распахнулась полупрозрачная дверка, и с балкона выглянул Кристофер. Встречи им не избежать. Но лучше с ним, чем с Себастьяном. Чарли посторонился ближе к стене, увешанной картинами. — А, Чарли, — Кристофер всё равно не прошёл мимо. Он говорил как-то странно: приглушённо, торжественно-мрачно, будто знал о катастрофе, которая случится в будущем. — Можно тебя на пару слов? Осторожно обхватив Чарли за запястье, как будто тот мог испугаться и убежать, мужчина увлек его дальше по коридору, в другую комнату. Свет не включил, но и не закрыл плотно дверь, позволяя сквозь сумрак увидеть очертания большой кровати. Спальная Артура… Знал бы Кристофер, какие пошлые, запретные фантазии зародились в голове юноши. — Понимаю, это не мое дело, и вообще я не должен совать нос в ваши отношения, но выслушай меня, Чарли… Кристофер принял его разглядывания за признак беспокойства, поэтому успокаивающе положил руку на его плечо, собираясь закончить свою речь. Выдохнув, он сказал: — Я знаю Теодора намного дольше, чем ты, и знаю, что он за человек. И, поверь мне, ты достоин лучшего. Конечно, ты меня не послушаешь, ты не обязан слушать кого-либо, кроме себя самого и того, что ты действительно считаешь правильным, но… на своем горьком опыте я знаю, что от ошибок никто не застрахован. Просто будь с ним осторожен, ладно? — Ладно, — Чарли покорно выразил согласие. Алкоголь помогал не мешкать. На самом деле, он был сильно удивлен и испытывал смешанные чувства: приятные, относительно заботы Миллинга, и неприятные из-за неверия учителя в любовь Теодора к Чарли. Надо же, какая ирония… Выходит, что у Чарли получалось изображать любовь лучше, чем у Тео. Удовлетворившись этим кратким ответом, Кристофер вывел его из спальной. — Вот ты где, Чарли. Вместо голоса мечты — Артура — раздался Татьянин.  — Что такое? — тут же напрягся подросток, уже в проёме между залом и коридором видя, как хмуро наблюдала за ними мама. — Что вы там делали? — напрямик спросила она, надвигаясь на них. Напрягся и Кристофер, почуявший неладное: — О, все в порядке, миссис Ельникова. Я показывал Чарли одну выдержку из книги. — Книги?.. Необоснованное подозрение читалось на лице женщины, остановившейся напротив них. Она не растерялась, быстро схватилась за другой повод для придирки: — Чарли, ты зачем выпросил у папы вина? Он совесть потерял, и ты туда же! Ты же знаешь, как алкоголь вреден, особенно в твоем возрасте… За отчитываниями Татьяны и попытками Кристофера защитить Чарли никто не заметил, как за их спинами дверь балкона распахнулась, и вышел Теодор. Мрачный, надутый, не видевший никого и ничего вокруг. Разве после курения нет чувства удовлетворения и небольшого успокоения? По-видимому, не в этом случае. Решивший под шумок прошмыгнуть на свежий воздух Михаил был задет за плечо Теодором, но подросток даже не извинился и не остановился, словно желал скорее убраться отсюда. Правда, в рассеянно-пьяном состоянии мистер Ельников толком ничего не понял. На ватных ногах он втиснулся на балкон. Находившиеся снаружи обернулись к нему. — А, вот и вы. Будете сигаретку? — Себастьян протянул ему дорогой портсигар. — А то Тео какой-то бука после вина стал. Странно… Сама площадь балкона была узкой и длинной, обрамляющей всю залу — иная конструкция для чердака не вписывалась бы по габаритам. Если кто-то хотел поменяться местами, им бы пришлось либо быть худыми, как Тео, либо осторожно пролезать через других. Угостив Михаила сигаретой, Себастьян взял и себе вторую, чтобы напоследок насладиться минутой свежего воздуха и отравить ещё немного свои легкие. — Не нравится мне это… — тихо прошептал Артур справа от Себастьяна. Он подразумевал резкую смену настроения племянника. Михаил подавился, приняв слова директора на свой счёт. Затем облокотился на балюстраду, сосредоточенно втягивая в себя табачный дым и пытаясь повторно не закашляться. Тайком от жены он курил, но более простые сигареты, не с такой концентрацией табака. — Я думал, вы не категоричны к курению, — виновато просипел Михаил. — Правильно думали. Это я о своём… — Артур решительно выпрямился и двинулся к двери. — Извините… Пройти мимо Себастьяна не составило труда, а вот преграда в виде зада склонившегося Михаила была посерьёзнее. Артур подумывал деликатно сказать ему об этом, но, торопясь, молча положил руки на бёдра Ельникова и осторожно стал протискиваться к заветной цели — двери. Без задней мысли он случайно задел пахом Михаила. — Извините, — машинально повторил Артур и скрылся в зале. Михаил выронил сигарету прямо изо рта, с досадой наблюдая, как та отправилась в долгий полет с четвертого этажа. Рядом с ухом раздался тихий смешок. Или показалось? — Возьмите, — Себастьян любезно предоставил ему новую папиросу. Секунду-другую он вместе с Михаилом курил остатки своей, после чего тоже бросил её в черную пропасть и тихо прошептал: — Я тоже пойду. Не роняйте сигарету. И спиной к стене, лицом к заду Михаила делегат пошёл к выходу. Но если Артур просто дотронулся, то Себастьян намеренно двинул тазом вперёд, дабы смущенный Михаил ощутил во всех деталях немецкое хозяйство. *** Себастьян возвращал в карман своей шубы портсигар, когда заслышал чьи-то шаги. Он узнал Кристофера — вряд ли тот шёл к нему, просто прихожая соединяла большую часть комнат, поэтому случайность позволила им столкнуться без свидетелей. Не теряя даром время, Себастьян поймал Кристофера за руку и горячо зашептал: — Я должен тебе кое-что сказать. Крис нахмурился, насупился, посмотрел на Себастьяна исподлобья и потянул руку к себе, но тот не отпускал. — По-моему, я просил Вас меня не трогать. И для Вас я — мистер Миллинг, — процедил учитель сквозь зубы. — Мистер Миллинг, Вы выслушаете меня? — Себастьян виновато улыбнулся. — Мы ведь так нормально и не поговорили после того случая. И я до сих пор не извинился. — Неужели? — деланно холодно и высокомерно хмыкнул Кристофер, внимательно рассматривая люстру и упрямо не глядя на собеседника. — Выслушайте меня, — молящим тоном прошептал делегат, заглядывая Крису в лицо, стараясь загородить ему вид на люстру. — Я не хочу ничего слушать! — фыркнул Миллинг, отворачиваясь. Терпение Себастьяна лопнуло, и, плюнув на неподходящее место, он второпях убежденно зашептал: — Да я пытался бросить наркотики, как встретил тебя! Но из-за одного студента-шантажиста снова подсел и не знал, как все это тебе рассказать! Я не хотел обманывать тебя! Поэтому решил подмешать наркотики в вино, а наутро спросить у тебя, понравилось ли тебе. И если бы ты сказал, что понравилось, то признаться. А если нет… — впервые за вечер мужчина не играл в самоуверенного павлина, а наоборот будто стыдился сам себя, часто запинался и хмурился. — Знаю, сейчас мне и самому эта затея кажется нелепой, но… — Нелепой? — сердито повторил Кристофер. — То, что я чуть не умер — нелепо? — Разумеется, нет! Ты знаешь, о чём я и… Это я нелеп! — совсем запутавшись, Себастьян тяжко вздохнул. — Ты простишь меня? Брови Миллинга перестали хмуриться, давая крошечную надежду. — Нет. Всё же он уперся в свое. Вероятно, не желал поддаваться на услышанную историю из принципов. — Пожалуйста, прошу, это очень важно для меня! — при этих словах Себастьян обеими руками сжал его ладонь и опустился перед ним на одно колено посреди прихожей. — Что ты делаешь?! Встань! — отчаянно зашептал Крис, пытаясь расцепить свои и его пальцы. — Не встану, пока не простишь меня. — Прощение так не работает! — Тогда я буду стоять так долго, сколько нужно для того, чтобы оно сработало! — не отпускал его руки Себастьян. — Ельниковы могут увидеть нас… — Плевать я хотел на Ельниковых! — Сюда кто-то идет, — в испуге прошептал Крис, глядя в сторону одной из дверей. — Ты простишь меня? — снова прошептал Себастьян. — Ладно, ладно, прощаю! Только встань! — сдался-таки Миллинг. Себастьян мигом поднялся и заключил его в такие крепкие объятия, что захрустели суставы в позвоночнике. Крис неохотно обнял его в ответ, отвернув голову, напрягшись и зажмурившись, словно мысленно ругал самого себя. Он не видел, как Себастьян довольно улыбнулся с долей шкодливости, как после удавшейся шалости. Но догадался. — Ты не оставил мне выбора, — досадливо упрекнул Кристофер в его объятьях. — Да, каюсь, — хмыкнул делегат, наконец отлипая от учителя литературы. — Я пытался поговорить ещё раньше… приезжал к тебе, но твой дед сказал, что тебя нет дома. Мимо них прошла Татьяна, сразу потерявшая к ним интерес, когда не обнаружила среди них нужного человека. — Когда? — подождав немного, тихо спросил Крис с плохо скрываемым удивлением. — Месяца через три после судебного процесса, — Себастьян грустно улыбнулся. — Странно, я тогда большую часть времени проводил дома… Кристофер чувствовал себя будто обманутым. Узнать спустя столько лет такую важную информацию было вдвойне неприятно. Почему дед не рассказал ему? *** В пьяном одиночестве Михаил продолжал стоять на балконе, не замечая ни холода, ни давно скуренной сигареты в своей руке. Темой его размышлений служили последние секунды, проведенные с делегатом из Оксфорда. Поначалу он жалел, что не высказал ему вслух, сколь Себастьян некультурно поступил, но сейчас сомневался в этом. В своей юности он считал иначе… Дверь распахнулась, и в нос ударило знакомыми духами. По ним он сразу понял, кто пришёл. — Вот ты где. Решил так протрезветь? — Возможно… Татьяна не стала говорить дальше. Устала придираться к своей семье? Или уловила в голосе мужа непонятное настроение? Михаил и правда выглядел задумавшимся. — Не хочешь пойти внутрь? — вздохнула женщина, всё ещё стоя за его спиной. — Тебе бы поспать… Она не знала, как лучше проявить свою заботу, поэтому поддалась порыву и полуигриво похлопала его по ягодице, задевая один из карманов брюк. — Что это у тебя там? — Ничего, — уверенно промямлил Михаил, машинально потянувшись к карману. — Ой… Каким-то образом в кармане оказалась маленькая белая визитка с напечатанным курсивом номером телефона и инициалами с узорами под ним: «С.Ф.Г.»