Бажённый

Прихожая была пуста, когда Артур выскользнул с балкона. Он собирался отыскать племянника, чтобы что-то ему сказать. Не совсем понимая, что именно, да и не подходящий момент был для этого, Артур замешкался, и тут взгляд его зацепился за стационарный телефон. Телефон. Точно, телефон, он же в мусорке, черт побери, Тео!.. Забыв о гостях, мистер Бэнкс шагнул вон из прихожей и осторожно стал спускаться по лестнице, скользя рукой по кованным перилам. Время было уже позднее, ученики спали (или должны были спать), а сам Артур пребывал в состоянии пусть не полного, но достаточного опьянения для того, чтобы обшарить все мусорки в коридоре общежития без страха быть увиденным. Благо, мусорок этих было немного, как и содержимого в них. Спасибо вечернему труду уборщиков. В груди похолодело, когда на дне последней мусорки смартфона не оказалось. В нерешительности Артур потоптался на месте, осмотрел пустой коридор и, нащупав не выложенные из кармана ключи, отправился к своему кабинету. Там по стационарному телефону он набрал Ричарда, помня его номер наизусть даже в поддатом виде, как если бы эта была таблица умножения. Артур чувствовал себя ужасно виноватым, прося сторожа копаться в мусорных мешках. Да еще и ночью. Но утром их вывезут… — Я уже нашел Ваш телефон. Сейчас принесу. Вы у себя? — В кабинете, — с облегчением выдохнул Артур и присел на край столешницы рабочего стола. Пьяный дурман играл на совести. Копание в мусорных мешках виделось ему невероятно унизительным, а так как помочь Ричарду и разделить это унижение он не мог, то ему казалось, будто он обрекал его на что-то совершенно возмутительное. Мусорные мешки, представляете? Ночью… Хотя Ричард, верно, еще даже и не спал. От этих «мусорных» мыслей Артуру сделалось неприятно, и он поспешил вымыть руки с мылом в ванной, а затем вернуться обратно в кабинет. Сев на краешек стола, включил настольный светильник, такой тусклый, как если бы в нем была не лампочка, а свеча. Откуда придет Ричард? Артуру представился их давнишний маскарад ради запугивания Тео… Эти переодевания, безумные идеи… И сейчас он тоже был будто сбежавшей со дня рождения невестой. За разглядываниями своего кабинета мужчина лениво вспоминал, когда последний раз он бывал тут ночью. Непонятное уныние сменялось в нем такой же туманной веселостью, и, вероятно, он бы так и задремал, сидя на краю стола, но тут входная дверь бесшумно отворилась, и сторож, точно тень, проскользнул в кабинет. — Вам весьма настойчиво звонили, но я не стал его выключать, — сообщил Ричард, передавая ему гаджет. Артур увидел сообщения от Кристофера, звонки от доктора Виктора, дворецкого Майкла, Джонатана - брата покойной Патриции… и сообщения от них. Интересно, что они думали, когда в очередной раз слышали предложение оставить сообщение после звукового сигнала? — Спасибо, — с задержкой отозвался Артур и посмотрел на сторожа. — Где ты его нашел? — В мусорке вместе с ключом. — Почему сразу не отдал? — удивился директор. — Тоже хотел иметь возможность поздравить Вас, — вежливо улыбнулся Ричард. — То, что ты сегодня сделал для меня, уже подарок, — улыбнулся Артур в ответ. Читая сообщения, он обнаружил, что среди прочего мистер Ельников решил поздравить его денежным переводом. — Но не нужно на меня так смотреть, — поймал он взгляд Ричарда. Сторож тут же посмотрел в сторону. В воцарившейся тишине было слышно, как горит лампочка. — Вас могут начать искать, — проговорил Ричард. — Помочь Вам дойти? — Я сам дойду. Артур натянуто хмыкнул, не понимая, почему его так обидело это предложение. Или причина крылось в другом? Стало очень неуютно, зная, что и сам Ричард мог быть задет за живое его резкими фразами… Хотя вряд ли он обижался всерьёз, это не Тео. — Что? — директор снова поймал его взгляд. — Могу я Вас обнять? — виновато спросил сторож. — Конечно… — а виноватым себя почувствовал Артур. Ричард обнял его слишком мягко, трепетно, как будто не верил своей удаче, и, вопреки привычным пятнадцати секундам, не отступил и после. Он практически не дышал, боясь лишний раз вздрагивать. Сложно было назвать это чем-то дружеским… Артур одновременно и хотел, и избегал смотреть по любым отражающим поверхностям. Вдруг удастся увидеть выражение лица Ричарда? Но внезапно, когда смирение почти снизошло до директора, их объятья, долгие и нежные, прервал звонок телефона. — Куда ты пропал? — спрашивал обеспокоенный голос Кристофера. — Я-я-я… комнаты пошел гостям готовить. — Ты же пьян! Иди назад, я приготовлю им комнаты. — Не надо, я Ричарда попрошу, он приготовит. — Ты дойдешь сам? — Дойду, дойду, — устало и раздражённо повторил Артур и отключился, хотя Крис явно хотел сказать что-то еще. — Я кажется понял, почему Ельниковы приехали, — посуровев, проворчал он. — Из-за какого-то вашего письма, — лаконично проговорил Ричард. Они стояли на безопасном расстоянии друг от друга, и ничего, кроме сердцебиения, не говорило о проявлении неведанной чувственности у сторожа и растерянности у директора. — Только письмо не мое. Не знаю, кто залез в кабинет, но пароль от моей рабочей почты оказался у Тео, так что… — Артур встал со столешницы и тут же опасливо покачнулся. В попытке удержать равновесие, он схватился за руку Ричарда. — Все-таки я провожу Вас, — настоял сторож. — А потом пойду готовить комнаты гостям. *** Ввалившись на чердак, Артур тут же был встречен тихим шиканьем Криса: — Хотя бы предупредил, что уходишь! — Что с моей машиной? — вместо оправдания выпалил Артур. — Так ты ходил на парковку! — неверно понял его Крис, и его лицо еще больше вытянулось от удивления: как это Артур умудрился сходить туда и обратно и даже не упасть? Впрочем, сколько ему нужно было выпить, чтоб он ползал и падал, Крис не знал и узнавать не хотел. — Я ходил в… — Ты пьян и идешь спать, — строго прошептал Крис, обнимая его за плечи и направляя в спальную. В дверях балкона застыли супруги Ельниковы, к дверному косяку кухни прислонялся Себастьян и потягивал вино. — А как же торт? — запротестовал Артур, пытаясь выбраться из объятий Криса. — Утром будет торт, — сердито прошептал Миллинг. — Тогда скажи всем, чтоб приходили на торт. — Все и так слышали, — успокоил его учитель, оглядываясь на зашедших с балкона и застывших в неизвестности Михаила с Татьяной и все такого же невозмутимого Себастьяна. Артур удовлетворенно вздохнул, но тут же спохватился: — А мальчики? — Мальчики уже ушли, — Кристофер подвел его к кровати. — Кому-то завтра на учебу и на работу. — Я мог бы освободить вас всех от учебы и работы, — самоуверенно говорила вместо Артура пьянь. — Ну да, конечно, — скептически усмехнулся Крис и направился к выходу из спальной. — Да, — не понял его отказа директор. Только Кристофер затворил дверь спальной, как раздался стук во входную дверь. Сторож, как ему и было велено, уже все подготовил и ждал гостей, чтобы сопроводить их до нужных комнат. Себастьян накинул шубу на плечи и первым вышел в коридор. *** Свет давно выключили, но в постели один из лежавших продолжал беспокойно ворочаться и цокать. Татьяна не могла дотерпеть до утра и включила ночник, хмуро повернувшись к мужу. Михаил не был трезв и соображал явно не лучшим образом, но он смиренно вздохнул, как бы принимая ее желание выговориться. — Не нравится мне этот Миллинг, — проворчала она. — Почему? — Михаил удивленно вскинул брови. — Не пьет, не курит, я думал, он тебе понравился! — Он похож на гея… Точней, я уверена, что он и есть гей и, мало того, еще соблазняет нашего Чарли. На это Михаил открыл рот, поднял палец и собирался что-то сказать, но потом решил, что лучше ничего не говорить — он закрыл рот, скривил губы и непонятно покачал головой, вроде как соглашаясь. — Неужели ты ничего не заметил? — с укором прошептала она, глядя на мужа. — Не-ет, — промычал Михаил. — Зато я заметила, — серьезно и сердито прошептала миссис Ельникова. — Он водил его в спальную! Я уже не говорю о том, что это невежливо и нагло — заходить в чужую спальную, даже если ты «показывал книгу». Но он не включал там свет, как можно было показывать книгу с выключенным светом?! — Может, он показывал электронную книгу? — предположил мистер Ельников. Решив, что он шутит, Татьяна оставила его слова без внимания, продолжая свое: — А потом еще так защищал Чарли, будто я ему враг какой-то, а не мать! Что он вообще возомнил о себе, Миллинг этот? Вышли они проветриться… врал бы уж получше, что ли, — хмыкнула она. — Профессор! Сколько лет этому профессору?.. — Таня, давай спать? — жалобно попросил Михаил. Она недовольно сверкнула на него глазами. — Как я могу спокойно спать, зная, что к моему мальчику пристает какой-то извращенец? Нужно найти информацию об этом Миллинге! — Сейчас? — страдальчески простонал Михаил. — Не сейчас, но чем быстрее, тем лучше, — сурово прошептала она. — Я этого так просто не оставлю! *** Чарли с наслаждением плюхнулся в свою кровать в общежитие. Тишина, отсутствие чьих-то взглядов, голосов и главное — упреков — убаюкивали даже сильнее, чем выпитый им бокалище вина. И все же, хоть в полудреме, но он не мог не удивиться, как тяжёл и насыщен был этот день. Неудавшаяся попытка поздравить Артура из-за его отъезда с «больным» Тео, катания Чарли и Кристофера от больницы и обратно, авария и… самое неожиданное — встреча с родителями, приправленная обществом Себастьяна. А сколько раз пришлось краснеть на ужине!.. Но скоро все нормализуется. Мама с папой собирались уехать завтра рано утром. По сути, уже все позади. И хорошо, что спать их отправили не к нему в комнату. Артур был уставшим и загнанным, чтобы предложить им занять место отсутствующего соседа у Чарли. Забыл, наверное… Или он догадался, что сын будет абсолютно не рад разделить ночь с родителями? Разные мысли проносились у него в голове. Вспомнилось, как под конец застолья один из них — самый неразговорчивый и недовольный — куда-то таинственным образом пропал. Тео. Он сразу не хотел участвовать в этом, но терпеть до последнего и потом резко сбегать — не в его стиле. А ещё Кристофер с его разговорами об их с Тео отношениях… В машине учитель и так достал Чарли с этим, потом, вроде, успокоился. Но вдруг опять! Почему он так зациклился, абьюзивная у них любовь или нет, жертва Чарли или все осознаёт? Это напрягало. Успокаивало только, что Крис был нацелен на разоблачение Тео, слепо не замечая другого врунишку у себя под носом. Но долго у Чарли притворяться дурачком не выйдет… Может, следует поведать об этом Тео? Ведь его уход произошёл почти сразу после разговора Кристофера с Чарли в спальной. Связано ли это? Отдаленные голоса послышались в сознании. Мозг уже засыпал, смешивая реальные мысли с иллюзиями. Чарли зевнул, перевернулся на живот и улыбнулся, услышав обрывок слов Артура. «Мальчик мой…». Артур… что там Чарли хотел ему подарить? Завтра сможет сделать…. Артуру понравится. И Чарли тоже — делать это для него… Пока страх, стыд ушёл, больше препятствий не существовало… Надо только поспать. Глаза слипались, но он успел напоследок глянуть на высветившееся уведомление в телефоне и случайно открыть его. Текст расплывался, удалось прочесть пару бессвязных обрывков. Так прочитанное сообщение от Макса и осталось без ответа, пока Чарли сладко сопел в подушку. *** Только голова Артура коснулась подушки, как всего его объяло волшебной негой прохладной и мягкой постели, веки смежились сами собой, и он не заметил, как провалился в кромешную темноту. Не просыпаясь, сквозь сон он чувствовал, как кто-то ворочал его туда-сюда, но это длилось недолго. Когда же Артур открыл глаза, было утро. Раннее декабрьское утро. Рядом с ним тихо сопел Крис и, конечно, он позаботился о том, чтобы Артур спал без одежды и обуви. Это день рождения еще долго не забудется. Артур оглядывал черные с золотым обои, темный потолок и сизо-серые небеса сквозь не задвинутые шторы, прокручивая в памяти все случившееся. Тео с его «подарком», Ельниковы из-за «письма», Себастьян с Миланом, в котором они так и не побывали, и Ричард, вовремя нашедший его телефон. Сморщившись от резко стрельнувшей головной боли, к этому самому телефону Артур и потянулся. Он еще раз перечитал все поздравления и про себя порадовался, что не стал никому ничего отвечать ночью. Кто знает, во что сложились бы автоматически исправляемые слова, которые без опечаток в нетрезвом виде Артур бы написать не смог. Расправившись с благодарностями, он вспомнил про древнеанглийский. И чаепитие. Лучше перенести урок на воскресенье, чтобы не случилось какого-нибудь недоразуменья… Он быстро написал сообщение Чарли и решил, что с Эмилией лучше связаться звонком, а не сообщением. И позвонить ей лучше ближе ко второму уроку. Пусть думает, что Артур только проснулся и потому не смог позаниматься с Чарли. «Извини, я разбил твою машину…» — так начиналось сообщение от Кристофера, в котором он сообщал о приезде всех гостей. Артур несколько раз пробежал глазами по тексту, словно желая удостовериться в том, что написанное относительно машины ему не показалось. Отложив телефон обратно на прикроватную тумбу, он снова поморщился от резкой головной боли и тихо перевернулся на бок, лицом к мирно спящему Крису. Нехорошо его будить. Еще рано, а они поздно легли. Однако как ни пытался Артур убедить себя, что узнать все это можно и через час и через два, любопытство оказалось выше добродетели. Он заправил прядку волос за ухо Кристофера и потянулся к его губам за поцелуем. Если будить, то сладко. Во рту было сухо, и стоял вкус выпитого вина. Крис мило сморщил нос, улыбнулся и уткнулся лицом в подушку, вытягиваясь стрункой и недовольно постанывая от недосыпания. — Доброе утро, — промурлыкал Артур над его ухом. — Извини, что разбудил. Так что там с машиной? Потягиваясь, Кристофер наконец повернулся к нему и, облокотившись на подушку, подпер щеку ладонью. — С машиной… — он посмотрел в сторону, а потом опять на Артура. — Какой-то ненормальный на мотоцикле летел по встречной и даже не подумал объехать нас, хотя мог. Будто не видел. Я еле успел крутнуть руль в сторону и… врезался в придорожный столб, — Крис улыбнулся виновато и с облегчением. — Капот превратился в застывшее море. Артур молча и озадаченно смотрел на него. — Она недалеко от пансиона, но тут гости, все это… надо вызвать аварийку. Думаю, ее можно отремонтировать, — добавил тревожно учитель. — Главное, что ты цел… — вздохнул Артур. — Но перепугались мы с Чарли, конечно, не на шутку. Я сперва даже пошевелиться не мог, меня просто сковало страхом, — нервно усмехнулся Крис и отвернулся к своей тумбе, что-то ища. — И во всей этой суматохе у меня даже не было возможности поздравить тебя… Обернулся Миллинг к нему с изящным бархатным футляром, в которых обычно дарят драгоценности. Волнение и испуг захлестнули Артура при мысли, что там кольцо. Кристофер открыл футляр, и взору обоих предстал золотой браслет с подвеской в форме… половинки сердца. Артур даже потерялся, не зная что сказать, а Кристофер тем временем улыбался, силясь подавить смущение и вырывающийся смех. — Знаю, ты такое не носишь, но все равно мне хотелось подарить именно такую подвеску! — стыдливо воскликнул он извиняющимся тоном. — Позволь хотя бы примерить? — Конечно, примеряй, — быстро отозвался Артур, боясь обидеть Криса своим отказом. Тонкие пыльцы учителя ловко застегнули браслет. Вчера на этом самом запястье сидел браслет наручников. Артур повертел рукой, разглядывая подарок, а Крис снова отвернулся. — Довольно мило, но мне же сорок три, а не тринадцать… — Мне тоже не тринадцать, — оборвал его Кристофер, застегивая свою цепочку на шею с другой половинкой сердца. — Но главное то, насколько мы ощущаем себя, верно? Он завалился рядом с рукой Артура и соединил половинки их сердец, при этом выглядел таким счастливым, что Артур невольно умилился. — Артур, я должен тебе кое-что сказать, — полежав немного, серьезно заговорил Крис. По тону его голоса Артур понял, что хорошего он ничего не услышит. Самые неприятные подозрения рождались в уме мистера Бэнкса, но он отгонял эти мысли и умело скрывал свои эмоции — только слегка приподнял брови, ожидая от Кристофера продолжения. — Теодор не изменился. Он не любит Чарли. — Почему ты так думаешь? — с сомнением спросил Артур. — Я не думаю, я знаю, что он не изменился. Он манипулирует Чарли, мной, тобой, всеми нами и чего-то добивается, но я пока не пойму, чего. — Ты накручиваешь себя, — попытался успокоить его директор. — Я себя не накручиваю! — вспылил с обидой Кристофер. — Ты не понимаешь. Скоро он выкинет очередную гадость и, скорее всего, пострадает Чарли. Тео просто выбрал новую жертву, вот и все. — Ладно… я поговорю с ним, — согласился Артур, мрачнея. Ему вспомнилось, как Тео обещал не трогать Криса. Конечно, это было то еще зловещее обещание, но племянник не нарушал его… Кажется, он поступил умнее: сменил тактику. *** Чарли снилось нечто странное: будучи в доме у Артура, он жил там среди других мальчиков много лет. Тео, Юджин, Макс и даже Сэм — каждый из пансиона встречался как минимум раз в этом странном сне. И лица их объединяло выражение священного восхищения. Они ожидали, когда придёт их черёд, когда покровитель Артур заберёт одного из мальчиков к себе в покои. Обычно ушедшие туда не возвращались обратно. Внезапно картинка очень быстро сменилась на тёмную ночь. Нетронутые и не побывавшие у Артура мальчики спали в огромном зале на первом этаже. Никто, кроме Чарли, не услышал шум за дверью. Скрежет, царапанье и тяжелые вздохи раздавались прямо по ту сторону порога. Как это обычно бывает во сне, последствия не волновали Чарли. Он подошёл к двери и, не чувствуя конечностей, повернул защелку. Запрет не выходить был нарушен. Виновник шума тут же отполз в угол. По тощему телосложению и тёмным волосам Чарли признал в нем Теодора. Странно. Почему он вернулся? Артур забрал Тео к себе буквально недавно… Сам юноша сидел к Чарли спиной. Скрюченный, поджав острые коленки под себя, он качался туда-сюда, тихо что-то бормоча. — Ты чего? — беззвучно спросил Ельников. Он ступал ближе, по-прежнему не боясь и желая лишь узнать, что Тео здесь забыл. — Ты же не должен был возвращаться, — пробормотал Чарли больше самому себе. Под ногами скрипнула половица, и по эффекту это было схоже с наступлением на сотню таких досок. Противный звук облетел весь дом, резанув по ушам и взбесив Тео. Но к нему обернулся кто-то другой. — Смотри, что он со мной сделал. Голос действительно принадлежал Тео. Ничего больше. Лицо его было словно вшито — толстые чёрные нити виднелись по краям, кожа припухла в этих местах, вся с рубцами, пятнами. Среди этих уродств Чарли с ужасом узнал в теле подростка чужую личность. Точная копия лица Артура была теперь едина с Тео. Мир, стены, пол завертелись перед глазами. Чарли попытался отбежать, но вновь злостный парадокс снов — он потерял способность двигаться. Только мог смотреть, как тот медленно встаёт, возвышается над ним. — Теперь твоя очередь. — Когда искалеченный Тео моргнул, кожа с нитями жутко натянулась по краям. — Он ждёт тебя. Их разница в росте становилась заметнее. Это Чарли вжимался в пол, в землю, в бездну, и все поле зрения заполнял Тео со своим хриплым голосом и не своим лицом. — Артур ждёт тебя. Тошнота и невыносимый звон в ушах помогли Чарли наконец закричать: — Нет! Вибрация в районе головы, промокшая насквозь футболка и эхо голосов поначалу были на заднем плане. Чарли понял, что находился в кровати, когда случайно перевернулся к ее краю и бесконтрольно начал сползать. Непонимающе открыв глаза, он враждебно отбросил с себя странную тяжесть. Одеяло… Всего лишь одеяло. Все прояснилось. Плохой сон. Надо же такое увидеть! Почти как сценарий для фильма ужасов. С облегчением Чарли рухнул было обратно на матрас, уже не испытывая такой жар в теле. Правда, вибрация повторилась над ухом… Телефон казался тяжелее обычного. Опасливо держа его обеими руками и лёжа на спине, Чарли с досадой обнаружил сообщение от Макса: «Я тебе надоел со своими сообщениями, да? 🙁» Почему он так решил?.. Раздумывая, внимание привлекло второе уведомление. Артур… Увы, как Чарли не старался, сосредоточиться на Максе больше не получалось. Да, вчера он по рассеянности раскрыл диалог с ним, обозначив все прочитанным, но объясняться не было настроения. И врать тоже. Потом… Отправив краткое «все в порядке», Чарли с жадностью открыл диалог с Артуром. «Чарли, сегодняшнее занятие не получится провести, но мы обязательно все наверстаем в воскресенье. За миссис Стэдфастнесс не беспокойся: ей я так же сообщил, что недостающие задания ты занесешь в следующий понедельник. Прости, что не сказал сразу. Надеюсь, ты поймёшь и не будешь сильно огорчён!» — писал директор в полпятого утра. А на часах уже был седьмой час. Кто-то требовательно простучал, не дав ему понять, что он чувствует из-за отмены древнеанглийского. Снаружи. За дверью… Воспоминания о сне убили в нем мысль проверить, кого это там принесло, если бы не узнаваемый всюду голос мамы: — Чарли! Ты что, ещё спишь? — Нет! Не сплю! — ещё не встав с кровати, громко закричал он в ответ. Чарли поскакал было им открывать, но увидел себя в зеркале — в одной футболке и трусах. Для человека бодрствующего это не свойственно. На цыпочках он вернулся к шкафу и осторожно, насколько это было возможно, вытаскивал школьную зелёную форму и чёрный свитер. Как не хотелось одеваться ради нескольких минут прощания с родителями… После новости о переносе древнеанглийского он собирался забить и на урок обычного английского перед ним. — Сейчас! Не могу найти ключ! Его сиплый голос после сна не укрылся от матери, сразу защебетавшей за дверью: — Ты там умер или простыл? Вот так пей побольше вина, слушай своего папу дальше, а потом заболевай на холоде без шапки! — Я бы тогда тоже простыл, — мрачно сказал второй человек. Михаил вдруг вступился за сына. — Уж лучше бы простыл, чтобы это послужило тебе уроком… — засетовала мама. Перепалка между ними дала Чарли больше времени на сбор. Кое-как расчесав-отодрав отросшие волосы, схватив для вида рюкзак со случайно накиданными туда учебниками, русский мальчик вышел на встречу ждущим родителям и встал чуть ли не в упор к удивленной маме. Лучший способ скрыть какие-то признаки — выставить их все разом напоказ, как на выставке. — Наконец-то… — женщина быстро заморгала и с неожиданности отвела взгляд. Она не заметила ни застёгнутый не на те пуговицы пиджак сына, ни след от подушки на его щеке после сна. — Идём. Чарли не успел среагировать, как Татьяна уже уверенно удалялась вместе с чуть отстававшим Михаилом. Ноги его послали протест, но через вялость юноша смог добежать и замкнуть их цепочку. Некоторое время Чарли недоуменно разглядывал легко одетых родителей, в руках у каждого — только телефон, без фирменной сумки мамы и делового портфеля папы. Что-то подсказывало, что грядущие два урока прогулять не удастся… — Вы уезжаете? — решился спросить подросток, наивно не теряя надежду. — А ваши вещи… в машине, да? — А ты нас уже хочешь выпроводить? — с обманчивой улыбкой обернулась к нему Татьяна. Чарли быстро замотал головой. — Директор пригласил нас всех на торт. А поедем мы позже, после полудня. У нас ещё есть полтора дня выходных… Ты разве не знал? — Нет… Неприятное разочарование чуть не вырвалось из него со вздохом. Чарли тревожно заозирался, словно в поисках спасителя от уроков и новых посиделок с родителями. Даже факт присутствия директора за грядущим поеданием торта не утешал. И вообще, он не голоден! — Ну, с твоими хулиганствами все не успеешь сообщить. Мы решили взять с тех дней, когда работали сверхурочно. Это очень кстати, когда кое-кто до сих пор не отошёл после вчерашнего… — Ой, ну прекрати, — буркнул Михаил. Но вид у него и правда был нездоровый и сонный — круги под глазами, пожелтевшая кожа, втянувшиеся щеки и помятая одежда. Он был будто из другого низшего класса рядом с роскошной Татьяной, умудрившейся сменить свитер на атласную блузку, сделать элегантный высокий хвост и нанести лёгкий освежающий макияж. Иногда алкоголь творит разительные изменения в людях. Отец с сыном явно обрадовались долгожданной винтовой лестнице, ведущей на чердак. Они обогнали Татьяну, которая продолжала говорить о последствиях пьянства, и, задевая плечами стены и друг друга, вместе поднялись по ступенькам. Стучать не пришлось — дверь была полуоткрытой. Перед ними успел прийти и другой гость, любовавшийся на себя в зеркале в прихожей. — А, тоже не терпится поесть торт? — Себастьян слышал их бег и не удержался от шутливого замечания, не отрывая взгляда от отражения. На нем была плотно облегающая торс кофта, разделённая на два цвета — чёрного справа и белого слева. Ноги тоже не были лишены «сжимания» в кожаных чёрных брюках. Даже слишком сжимающих в одном месте… И никакого макияжа на этот раз. Белёсые ресницы, делающие его похожим на альбиноса или сказочное существо. В общем, он был куда бодрее и свежее, словно вчера не было никаких щедрых распитий вина, а посещение какой-нибудь оздоровительной сауны. Чарли равнодушно глянул на Себастьяна, привыкнув к его образам. Но не его родители. — Мы… Ну, да, но… — Михаил уставился на брюки делегата. В то самое место между ног. — Но не сказать, что мы сладкоежки, просто… — Мы любим приходить заранее, — перебила невразумительную речь мужа Татьяна, с непониманием покосившись на него. Почему вдруг Михаил замямлил? Для мамы это показалось странным. Обычный же вопрос задал Себастьян! К ним вышел Артур, любезно приглашая пройти в зал. Из вчерашней компании отсутствовали двое. Кристофер уже позавтракал и убежал в класс, чтобы подготовиться перепроверить презентацию для урока. А Теодор… о том, где он, Артур предпочёл умолчать. Но Чарли подозревал, что одноклассник сладко спал. В этот момент стало даже завидно… — Подождите немного, — как и вчера, попросил Артур. — Я сейчас сделаю для всех чай и принесу торт. — О, ну что Вы! Давайте я Вам помогу! — в Татьяне проснулась хозяйка. Почему-то новость о занятости Миллинга ее несказанно обрадовала, и из ворчавшей она вдруг стала улыбчивой. Директор и мама быстро скрылись на кухне, мило беседуя на шаблонные темы. Из всех, кто пил и довёл себя до неплохого опьянения, второе место по пригодному виду на утро присуждалось Артуру. Может, даже наравне с Себастьяном… Оба держались стойко. Или после наркотиков алкоголь кажется сущим пустяком? А папа… папе достаточно и вина с водкой, чтобы расклеиться. В ожидании торта, Чарли расположился на стуле Тео, заняв руки разглаживанием складок на скатерти. Он думал поблагодарить Себастьяна за то, что тот солгал о его «проекте», но не мог. Папа же все ещё был с ними. — Пока мы ждём торт, не хотите сходить на балкон? — лукаво спросил Себастьян у Михаила. Он опустился на диван, и его кожаные брюки издали скрипучий звук. По правде, это происходило при любом напряжении накачанных мышц ног или резких движениях. Например, когда Себастьян выпрямился, махнул рукой, приглашая Михаила к себе. Папа, весь пунцовый, молча сел на край дивана подальше от Себастьяна и пусто посмотрел на скатерть, тихо спросив: — Зачем? Себастьян решил вдруг подвинуться ближе к нему, невинно и неторопливо. Со скрипом в штанах. — Подышать свежим воздухом. Случайно их бёдра соприкоснулись. По крайней мере, так должно было выглядеть. Хмуро наблюдавший за ними Чарли ничуть не смущал делегата. — Подышим? — снова вкрадчиво спросил Себастьян, наклоняясь ближе к лицу мужчины. Из прохода вышла Татьяна со стопкой маленьких тарелок, и Михаил резко вскочил. Беспомощно, виновато, он уставился на жену. — Что такое? — удивилась она, расставляя на столе блюдца для каждой персоны. — Я-я пойду свежим воздухом подышать, — не смог придумать Михаил чего-нибудь получше, будучи загнанным между двух огней. — Тоже пойду подышу свежим воздухом, — тихо бросил Себастьян, не успела дверь на балкон захлопнуться. Чарли послал ему гневный взгляд, но это не помогло. Как же хотелось остановить Себастьяна, всё ему высказать. Он же практически домогался до его отца! Что за наглость! При этом он был обязан Себастьяну за помощь с проектом — до чего неприятно… Но присутствие Артура скрасило и подсластило в прямом смысле горечь в душе Чарли. Мама помогла директору поставить огромный торт с грудой взбитых сливок на верхушке. Как и полагалось, разрезал его именинник — Артур, не удержавшийся от восхищенных комментариев: — Вообще, было три яруса… Кристофер постарался на славу, заказал побольше. Фисташковый и шоколадный съели на корпоративе, а вот с пломбирной начинкой успели припрятать, когда к нам ворвался Тео… — вспомнив о присутствии посторонних, мужчина деликатно сменил тему: — Чарли, тебе кусочек побольше или поменьше? — Какой хотите… — рассеянно произнёс тот, навостряя слух. К огорчению Чарли, дверь на балкон плотно прикрыли. Более ничего не отвлекало от дегустации торта. Как и двух людей от беседы без свидетелей, дышавших свежим воздухом. — Что же Вы так нервничаете? Я не кусаюсь, — мягко проговорил Себастьян, загораживая Михаилу выход с балкона. Он встал точно так, как Михаил накануне: облокотившись на балюстраду. И если бы несчастный мистер Ельников захотел вернуться с балкона, пришлось бы ему пролезать между стеной и задницей Себастьяна. — Должен сказать Вам, что ведете вы себя непозволительно, — тихо, не то запинаясь, не то задыхаясь от эмоций, просипел Михаил. — И что же такого непозволительного я сделал, разрешите узнать? — Себастьян выдохнул дым и прикрыл глаза. Михаил сердито вздохнул и судорожно вцепился пальцами в перила, как если бы боялся упасть с балкона. — Сигарету будете? — Нет, спасибо. Атмосфера холодная, как снег, и напряженная, как оголенный электрический провод. — Не упрямьтесь, я же вижу, что вы хотите курить, — и Себастьян угостил его сигаретой. На это Михаилу нечего было возразить. Сигарету он принял с весьма кислым видом, будто курить его принуждали против его воли. Хотя трудно было сказать, где начиналась его воля и заканчивалась воля его жены. Он щедро затянулся и выдохнул дым в морозный воздух. — Как у вас все непросто, — задумчиво проговорил Себастьян, глядя в припорошенную снегом даль. — Что непросто? — Михаил закашлялся. — С женой. Почему не разведетесь? Михаил закашлялся с еще большим отчаянием. — Она мне напоминает мою мать. Но между пеньковой и социальной петлей оба мы выбрали вторую, — горько усмехнувшись, он выбросил недокуренную сигарету и медленно покинул балкон. Тяжело задышав, мистер Ельников остался на морозе, и его утренние размышления на трезвую голову были еще мрачнее ночных. Минуты капали независимо от чьего-то настроения или действий, и в зале уже успели как следует распробовать торт. Артур взял себе вторую порцию. Порой с этими нескончаемыми проблемами он не успевал поесть, и сейчас, с похмелья, успешно навёрстывал упущенное, не забывая и про чай. Зрелище было самым прекрасным, по мнению Чарли. Особенно поедание директором взбитых сливок… Пару раз Татьяна вставала, чтобы взять вилки вместо ложек — так было удобнее есть многослойный торт. Когда она снова пошла на поиски сахара, несмотря на предложение Артура самому принести, Чарли пересилил себя и повернулся к Себастьяну. Нужно наконец сбросить эту тяжёлую ношу «долга». — Спасибо, что… прикрыли меня, — проглатывая комок в горле, пробормотал подросток, мельком глянув на делегата, почти не поевшего и половины первого куска торта. — Настроение всех зависело от моих слов, я не мог сказать иначе, — довольно равнодушно бросил Себастьян. — Но шила в мешке не утаишь. Он с холодной задумчивостью поднялся и вышел из залы. Ему не нужен был сахар или вилка, как Татьяне. По горло сытый морально, Себастьян лишь изображал занятый вид, открывая холодильник, полки на кухне или сервант. Когда Татьяна вернулась за стол, он прекратил эти манипуляции и устало опёрся руками о кухонную тумбу. Игра ради игры порой затрагивает старые раны и ошибки прошлого. *** — Чай остывает, — вывел Ельникова из раздумий чей-то бархатный голос. Мистер Бэнкс стоял в дверях и по-доброму ему улыбался. — Я уже иду, — быстро ответил Михаил и невольно стукнул зубами от холода. Возвращаться в залу ему совсем не хотелось. Себастьян каким-то образом смог заглянуть ему в самое нутро и нащупать там самое болезненное место. Или у Михаила на лбу было написано «все сложно»? Хмуря брови, он вернулся за стол и окинул всех суровым взглядом. Чарли с любопытством разглядывал папу, ломая голову над тем, чего такого Себастьян ему сказал или, еще хуже, сделал: отец был похож если не на грозовую, то на снежную тучу. — Чарли, не пора ли тебе на уроки? — тихо спросила Татьяна. — Пора, — тоскливо признался Чарли. Все-таки чаепитие было не таким ужасным, пусть и в компании родителей. Ведь и Артур тоже был здесь. — Я провожу тебя до выхода, — снова вскочил со стула Михаил. — Ладно, — со смесью испуга и нерешительности согласился подросток. В прихожей папа придержал его за плечо. — Послушай, Чарли, это касается мистера Миллинга, — едва слышно зашептал старший Ельников. — Миллинга? — переспросил Чарли, думая, что ему показалось, и гадая, причем тут может быть Миллинг, который даже чай с ними с утра не пил. Если только Себастьян не сказал ему чего-нибудь. — Понимаешь… это… в общем… как бы лучше выразиться… — Михаил явно силился что-то сказать, но никак не мог перебороть сомнения или страх. Чарли весь напрягся. — Это из-за мистера фон Гюнцбурга? — сердито спросил он. — Что? Нет-нет, нет… Ладно, забудь. Удачи на уроках, сынок, — и папаша вытолкал его за дверь.