Бажённый

Из пансиона было тяжело разобрать очертания голых деревьев и дорожек. После снежного дневного ветра многие фонари выбило из строя, и если бы Чарли открыл окно и прислушался, он бы понял, что где-то среди темных пятен орудует Ричард, исправляя неполадки. Но юноше было не до изучения природы и проветривания своей комнаты. Над ним нависала другая темнота. Он сам. То, как Чарли поступил с Сэмом, с Менди, чтобы сделать себе удобнее, не имело оправданий. За этим крылось очевидное — поиск лучшего варианта для себя. Эгоизм. И равнодушие. Последнее было самым важным, причиной, почему он даже к вечеру продолжал думать об этом. Чарли не испытывал стыда за содеянное. Может, следовало бы, да не получалось. Эта западня, где подвох крылся в потайных уголках и мешал спокойно выдохнуть, держал его в напряжении. Если подумать, ни Сэм, ни Менди ничего плохого не сделали ему, а он все равно свёл их и «натравил» друг на друга. У этих двоих не было выхода, как попытаться поговорить. Но как долго после его ухода они сносили эти муки дискомфорта? Конечно, надоедливость Менди не требовала таких крайних мер. Не было необходимости раскрывать влюблённость Сэма к ней. Это не единственное спасение даже в эгоистичных целях. Чарли мог… сказать Менди прямо, что не желал с ней обсуждать некоторые вещи. И если она не могла смириться с этим, им нужно прекратить общение. Только всегда лучшие идеи приходили уже после совершения глупостей. С другой стороны, Сэм первым начал, когда стал показывать свою неприязнь и гомофобию. Все справедливо. И Менди тоже хороша… Лезла не в своё дело, игнорируя его просьбы не делать этого. Каждый бы не выдержал. Чарли поступил не плохо, не хорошо. Нейтрально… Да, подходящее слово. Он был вторым Тео. Он уже давно им стал. Но почему это должно быть плохо? Потому что так сказал Сэм? А чем лучше Сэм? Пора перестать делить мир исключительно на две стороны. Будто не существовало миллион других! Невозможно вечно категорично относиться к жизни. Не все вещи будут чудесными, и не все отвратительными. Иначе Чарли и по сей день видел бы в Тео примитивного богатенького хулигана, который имел одну цель — поиздеваться над каждым в пансионе. Этот образ бесконтрольного подростка легко въедался в память, люди с радостью принимали его. Ведь это самое легкое, объяснимое для них. Кто пошёл бы копать глубже? И своих проблем хватит на весь остаток жизни. Так же считал и Чарли и не сразу увидел правду. За жестокостью и агрессией Теодор прятал страх одиночества. Он страшился быть нелюбимым и отвергаемым вечно. Разве это плохо — хотеть ощущать чью-то любовь? Пусть и от человека, который похлеще Тео запутался в своих масках. Артур запутал всех. Чарли хотел бы все исправить, распутать и удержать только нужные нити, связывающие его, Артура и Тео. Но чем больше он участвовал в жизни каждого, тем чаще поддавался трансформациям сам. Уподоблялся кому-то из Бэнксов в той или иной мере. Это отвлекало. Ему нужно было время для осмысления, которого не имелось. С каждым днём, а то и часом могли случиться новые беды. Даже секс Чарли с Тео. Такого не было в плане… Поговорить — да. Впрочем, Чарли и правда грезил о подобном в своих фантазиях. Лишь бы это не обернулось им во вред — эти искренность с чувственностью. Иначе жизнь станет самой злой шуткой для него. Вздохнув, юноша неохотно сел за рабочий стол, но доставать тетрадь или учебник не спешил. Завтра его ожидал древнеанглийский, возможность наконец подарить Артуру свой подарок. Особенный и уже не кажущийся разумным. Что бы не пришло в голову — мгновенно омрачалось с таким настроением. С чувством незнания, как поступить, Чарли схватился за телефон при первой же вибрации с уведомлением рекламы. Глупо надеяться на решение всех проблем от техники. Но он все равно открыл поисковую строку и предпринял попытки напечатать свои вопросы. Однако запросы «как помирить дядю и племянника», «инцест как уговорить» или «отношения втроем» выдавали примитивные статьи по психологии или зацензуренные отрывки из порно-роликов. Второго было предостаточно. Чарли листал список видео, пока не устал. Поразительно. Им не было конца. Люди действительно любили смотреть подобное. Именно запрещённое. Почему же в обычной жизни все избегали тему инцеста, да и полиаморию осуждали? Наверняка такие крикуны хоть раз искали ненавистные для них видео и смотрели, не отрываясь. Они объяснили бы это своей ненавистью, но это снова был страх. Ведь это захватывало, а значит, нравилось. Вызывало интерес. На экране сверху вышло окошко. Чарли решил было, что случайно поймал вирус с этими эротическими видео, но успел прочесть текст, и успокоился. «Сынок, привет! Я соскучился по нашим сообщениям. Как прошёл твой выходной? Отдохнул немного?» Папа снова вспомнил о нем. По-прежнему странно читать от него такое. Их прошлая беседа, затем диалог с Себастьяном убедили Чарли на время. Но казалось невозможным, чтобы Михаил вдруг навсегда превратился в заботливого отца. Нет, мама, работа и уклад жизни Ельниковых должны были вернуть старого папу. А сейчас это как-то затянулось… «Да, я был у Тео, мы неплохо болтали», — помня вечные убеждения родителей заниматься уроками даже на выходных, специально решил написать Чарли. «Вот и правильно, ты заслуживаешь отдых! Тео твой друг? Вы как-то не особо общались на ужине в честь дня рождения директора» «А мы тогда поссорились. Сейчас уже помирились…» Чарли не отправлял сообщение. Он хотел добавить какой-то намёк, смайлик с сердечками — что-то такое, что дало бы папе знать, что ему хотелось бы побольше поговорить о Тео, об Артуре, причём не как о друге или о директоре. Но как быть уверенным, что его правильно поймут, что вот тогда «старый» недовольный папа не вернётся? «…Сейчас уже помирились😎» Не смог. Чарли с отвращением глядел на им же посланный смайлик в очках. Теперь даже желающий найти тайный смысл будет в ступоре. «Ну, слава богу! Я не хотел бы, чтобы ты был там совсем один, Чарли.😳 Ты даже не успел попрощаться со своими друзьями из другой школы, когда мы тебя оставили в новом месте и сами уехали. Ты наверняка очень обиделся на нас…» — папой вновь овладело чувство вины, и он продолжил еще что-то печатать. Чарли терпеливо ждал и тоскливо воображал несуществующие варианты будущего. Например, он попытался представить, что случилось бы, если бы папа настоял на своём, продолжил бы расспрашивать про Тео дальше. Вероятно, Чарли бы поддался и охотно выплеснул всю правду. Кто знает, как бы Михаил отнёсся к этому. Сохранил бы он тот же заботливый тон или вернул строгость, разочаровался бы в сыне? Боязнь худшего варианта и помешала Чарли открыться папе с самого начала. Доверие не достигло нужного уровня и вряд ли когда-нибудь достигнет. «Папа, все уже хорошо. Расскажи лучше, как у вас с мамой дела?» Желая сделать лучше, Чарли сам же и отгородил себя от шанса на полноценное сближение с отцом. Тетрадь по древнеанглийскому он так и не раскрыл и бессовестно улёгся спать, прячась от тревог. Хотя бы во сне. *** — Как настроение? — Артур присел на диван рядом с Чарли. Раскрыв учебник по древнеанглийскому, он принялся искать нужную главу. — Нормально, — Чарли неловко улыбнулся, глядя то на пальцы Артура, перебирающие страницы, то на его сосредоточенное лицо. — А у тебя? — поспешно добавил он. — Тоже все нормально. И хотя это прозвучало спокойно, Чарли почувствовал некоторое напряжение и напрягся сам. Подарок, который он собирался сделать Артуру, явно был не к месту и не вовремя. Но когда, если не сейчас? — Надо нам с тобой сегодня усердно позаниматься, в понедельник контрольная, — Артур устало вздохнул. Придвинув учебник к краю стола, он посмотрел на Чарли, который так и замер с приоткрытым ртом и неозвученной фразой. — Она говорила тебе? — Говорила, — Чарли поджал губы. — У меня есть варианты контрольной и ответы к ним. Я распечатаю их тебе после нашего занятия. У Эмилии не спишешь, так что надо сперва проработать все слабые места. Если чего-то не понимаешь, то смело спрашивай. — Ладно, — понуро согласился Чарли. — У тебя точно ничего не случилось? — Артур обеспокоенно заглянул ему в лицо. И Чарли, вспоминая, что произошло между ним и Тео, стыдливо отвел взгляд. — Я… так и не поздравил тебя нормально с днем рождения, — пробормотал он. — Не беспокойся, это мелочи, — успокоил директор. — И хотел подарить тебе кое-что сегодня, — пробормотал Чарли, наконец решившись посмотреть Артуру в глаза. — И что же? — мужчина быстро оглядел юношу, мысленно задаваясь вопросом, где тот спрятал свой подарок. Чарли придвинулся ближе к Артуру и положил руку ему на бедро, не переставая при этом смотреть ему в глаза. Директор непонимающе перевел взгляд с лица ученика на его руку, но когда та скользнула ближе к паху, сомнений в сути подарка не осталось. Он накрыл ладонь Чарли своей, останавливая ее. — Не думаю, что сейчас подходящее время, Чарли, — мрачно проговорил Артур, отстраняя руку юноши. — Давай готовиться к контрольной. Чарли замер, словно от пощечины. Пораженный и опустошенный, он невидящим взором уставился в свою закрытую тетрадь и даже не расслышал, не понял, что Артур говорил в этот момент, только видел краем глаз, как двигаются губы мужчины. Это было поражение. Уничтоженный отказом юноша не мог больше оставаться на месте, тем более готовиться к контрольной. Он вскочил с дивана, намереваясь уйти. — Куда ты?! — Артур мигом схватил его за запястье. Другой рукой он упирался в кофейный столик, разделивший их. Чарли стоял спиной, не оборачиваясь, чувствуя, как жгучая обида подкатывает к горлу. Казалось, если он заговорит, то непременно заплачет. — Чарли, — директор настойчиво потянул его к себе. Юноша нехотя вынужден был обернуться. — В другой раз, хорошо? — Артур виновато улыбнулся. — Когда я напишу контрольную? — Чарли горько усмехнулся. — Я думал, что… что тебе не важно, как я учусь. Тут он вспомнил папу с его внезапным участием и заботой, и слезы, упорно сдерживаемые, все-таки навернулись на глаза от обиды уже не только на мистера Бэнкса, но и на семью, на уроки, на учебу и на те преграды, которые мешали ему поступать сообразно своим желаниям, на требования, которыми успешно пользовались другие, заставляя его отступаться от своих намерений. Он попытался высвободить руку, но Артур только крепче сжал его запястье и грубовато дернул к себе. Шмыгнув носом, Чарли обошел низкий столик с учебными принадлежностями и остановился возле дивана не садясь. — Чарли, — Артур взял обе его руки. — Что ты хотел мне подарить? Юноша насупился и плотно сжал губы, недовольно глядя на мужчину. — Себя, — прошептал он, немного помявшись и решив не ограничиваться малым. — Это очень серьезный подарок. Не уверен, что могу принять его, — Артур улыбнулся, ласково поглаживая пальцы Чарли. — Присядь. Чарли, не вырывая ладонь, все равно сел демонстративно подальше. Вежливость и прочая манерность были заглушены обидой. Рукавом свободной руки он вытер мокрые от слез щеки. — Прости, Чарли, — вздохнул Артур, глядя на юношу и большим пальцем поглаживая тыльную сторону его кисти. — В последнее время я весь на нервах из-за Тео. У меня совсем нет настроения. Мне жаль, что я испортил настроение и тебе. Я очень ценю то, что ты предложил… Мужчина придвинулся ближе к Чарли и заглянул ему в лицо, на что ученик отвернул голову. Слова Артура смягчили его, но не до конца. Он чувствовал, что капризничает намеренно, но не мог ничего с собой поделать. Идеальные варианты урока древнеанглийского, которые рисовало его воображение на протяжении всей минувшей недели, были разрушены. Он больше не верил, что произошедшее можно исправить, а обида подтачивала в нем неосознанное желание испортить все еще больше. — Чарли, посмотри на меня, — Артур повернул его лицо к себе за подбородок. Чарли мельком взглянул ему в глаза и потупился. Артур погладил его по щеке. — Я понимаю, ты злишься, но и ты тоже меня пойми. Я давно так крупно не ссорился с Тео. Я боюсь, что он может сделать что-то нехорошее, понимаешь?.. Чарли поднял глаза на Артура. — Эмилия хочет, чтобы ты занимался с ней. Она считает, что ты отнимаешь у меня слишком много времени, из-за чего я не могу уделять достаточно внимания Теодору. Она не поверила в его представление на мой день рождение, она что-то знает или как минимум подозревает, и мне не хотелось бы узнавать, что конкретно ей известно. Она очень наблюдательная. Наши кабинеты находились рядом, и она заметила, что в какой-то момент Тео стал заходить ко мне, здороваться со мной… То, что он делает сейчас… он даже не представляет, как мне приходится краснеть за него, будто я не умею воспитывать детей, будто из-за моего наплевательского отношения к нему он так ведет себя. Я в учительскую заходить не хочу, понимаешь? Мне постоянно приходится придумывать какие-либо оправдания, чтобы подпитывать ложные догадки всех учителей, потому что если они узнают правду, мне конец! — Я понимаю, — прошептал Чарли, разглядывая непривычно взволнованное лицо директора. — Но если бы ты не отталкивал Тео, он бы никому не делал зла. Артур шумно вздохнул и откинулся на спинку дивана, отпустив руку юноши и убрав ладонь с его щеки. — Это было неправильно. Я уже достаточно натерпелся от него за свои ошибки. Словно наказание какое-то, — он горько усмехнулся. Чарли подвинулся ближе к нему и, уперевшись в диванную подушку через ноги Артура, заглянул ему в глаза, прошептав: — Тео — не наказание. Ты сам себя наказываешь. Но ты ни в чем не виноват. Не нужно себя наказывать. — Виноват. Я не только перед ним виноват, — Артур грустно улыбнулся. — Виноват перед Крисом, потому что обманываю его, перед братом, потому что общался с ним отвратительно. Виноват перед родителями, потому что вел себя неблагодарно. Перед Себастьяном… я перед всеми ви… — Передо мной тоже… — Чарли снова поцеловал его в губы. — Будешь виноват… Ещё один поцелуй. — Если не примешь мой… Поцелуй. — …Подарок, — выдохнул он, агрессивно впиваясь в губы Артура, чувствуя, как тот не сдержался, полуулыбнулся, отвечая на поцелуй, давая свободу и своему языку… Артур положил руку на поясницу Чарли, притягивая его к себе. Чарли, раскрасневшийся от собственной наглости, смелости и возбуждения, подвинулся ближе и, перекинув ногу, разместился на коленях мужчины. Отстранившись, он удовлетворенно вздохнул и опустил руки на плечи директора. — Признаюсь, Чарли, ты меня обезоружил, — Артур тихо рассмеялся, поглаживая его по спине. — Но что мы будем делать с контрольной? — Скажу, что не уверен в своих знаниях. Она не даст мне контрольную, если я не готов, — горячо прошептал Чарли. — Не готов, потому что я не подготовил тебя, как следует, — улыбка на губах директора сделалась виноватой. — Нет! Это я виноват, потому что не подготовился, как следует. Так… ты примешь мой подарок? — он робко улыбнулся, сжав ткань джемпера на плечах Артура. — Чарли… — Артур остановил руки на его пояснице и притянул вплотную, внимательно глядя ему в глаза. — Ты уверен, что этого хочешь? Вместо ответа юноша потянул с него джемпер. — Уверен, — сердито вздохнул Чарли, откинув одеяние в другой конец дивана. — Я намного старше тебя… — Артур растерянно наблюдал, как тот стягивает с себя рубашку, расстегнув только пару верхних пуговиц. — Не пытайся меня отговорить, иначе я снова обижусь, — Чарли отшвырнул рубашку к джемперу. — Не нужно обижаться, — мужчина погладил его по спине. От его прикосновения по спине Чарли пробежала приятная дрожь. Желая больше, он потянулся к пряжке ремня на джинсах директора и тут же расстегнул ее дрожащими от волнения пальцами. — Пойдем в спальную? — прошептал Артур, склонившись к его уху. Чарли уже расстегнул пуговицу и молнию. — Пойдем, — так же тихо ответил он и поднялся. Мужчина встал следом и приобнял Чарли за талию. Не веря в происходящее и сгорая от предвкушения, ученик обнимал директора в ответ и в нетерпении кусал губы, проходя прихожую. Артур даже не пытался подтянуть съехавшие на бедра джинсы. Когда они вошли в спальную, Чарли не знал, стоит ли еще что-то говорить. Присев на край кровати, он взволнованно стал расшнуровывать свои туфли, пока Артур включал прикроватные светильники, попутно снимая джинсы. Комната озарилась теплым тусклым светом, а в дальних углах спальной по-прежнему оставался пленительный полумрак. — Ты точно этого хочешь? — Артур остановился перед Чарли. Юноша как раз скинул туфли. — Да, — пролепетал он, судорожно сжимая простынь. Артур наклонился к нему за поцелуем. — Привет. Их губы едва соприкоснулись. Оба машинально глянули в сторону двери. — Как я вовремя, — на пороге спальной стоял усмехающийся Теодор. Артур тут же выпрямился и отступил от Чарли. — Что ты здесь делаешь? — резко бросил он. Чарли был удивлен и раздосадован одновременно. — Я здесь живу, если ты забыл, — Тео закрыл за собой дверь. — Продолжайте. Я посмотрю. Чарли, только что готовый проклинать Тео, от мысли затащить его третьим в постель сразу воодушевился. — Посмотришь? — Артур нахмурился. — Не надо смотреть, — Чарли вскочил с кровати, взял Тео за руку и потянул к ним. — Что это значит? — директор пришел в еще большее замешательство, видя реакцию Чарли. — Это сговор? — Это не сговор, — растерявшийся русский мальчик выпустил руку Тео и остановился между Бэнксами, глядя то на одного, то на другого. — Тео, уходи, пожалуйста, — пробормотал Артур, глядя на племянника. — Я только пришел, — Тео взялся за спинку кресла, стоявшего неподалеку от двери, и потянул его к себе. — И никуда не уйду, пока вы не потрахаетесь. С этими словами он подпер дверь креслом и уселся в него. — Пусть он останется, — с замирающим сердцем прошептал Чарли, взглянув на Артура. — Это безумие! — Артур направился к письменному столу, на спинке стула возле которого висели его джинсы. — Дядя, подожди. Мистер Бэнкс остановился и посмотрел через плечо на подростка, закинувшего ногу на ногу и сидевшего в кресле с таким вызывающим высокомерием, словно он был главным боссом. — Что? — раздраженно поторопил Артур. — Чарли, тебе, наверное, не сказал, — невозмутимо продолжил Теодор, переведя взгляд на русского. Предчувствуя разоблачение, Чарли испугался. Не за себя, за реакцию Артура. Тео выжидающе молчал, наслаждаясь эмоциями на лице Чарли. — Что не сказал? — директор обернулся и уже смотрел на Чарли, который тоже мельком глянул на него и отвел взгляд. — Что поимел меня вчера, — произнес Тео. — Что, прости?.. — Скажи ему, — потребовал юный Бэнкс, глядя на Чарли. А Чарли, пунцовый от стыда, уставился в пол. — Я не могу, — прошептал он. — Это правда? — Скажи ему, — настаивал Теодор, буравя одноклассника злым взглядом. — Правда, — признался Чарли, продолжая изучать пол и свои босые ноги. — Я вам не верю, — отмахнулся от них Артур. Он подошел к стулу со своими джинсами, резко сдернул их со спинки и стал надевать. — Куда это ты собрался? — хмыкнул Тео. — Подальше от вас обоих. Представление окончено. Расходимся, — Артур звякнул пряжкой ремня. — Представление только началось, — Теодор откинулся на спинку кресла. — Ты заперт. Тебе больше некуда бежать и негде прятаться. Разве что под кроватью, — он усмехнулся. Артур сердито вздохнул и посмотрел на Чарли, ожидая от того поддержки. Но юноша и не собирался следовать за благоразумием. Его вполне устраивал запертый Артур. Он поддерживал Тео и его идею, даже был благодарен ему за разоблачением, поскольку не хотел утаивать факт их интимной близости от Артура, но сам едва ли решился бы в этом признаться. — Чарли, что все это значит? Ты знал, что он придет? — Нет, не знал, — Чарли поднял глаза на Артура. — Я не вру. И Тео не врет. — Не понимаю… — Артур присел на край кровати, глядя на подростков. — Что тут непонятного? — разозлился Тео. — Трахались мы вчера: делали то, что ты постоянно делаешь с Миллингом! — Я не верю… — Что я отдался кому-то кроме тебя? Действительно! Сколько еще я должен был бегать за тобой?! Артур устало вздохнул, проводя ладонью по лицу. — Что ж… я рад, если вы настолько сблизились. Чарли осторожно присел на кровать рядом с Артуром. — О да, просто светишься от радости, — зло выдохнул Тео. — Думаю, на сегодня нам лучше прекратить этот разговор, — сдержанно проговорил мистер Бэнкс. Чарли осторожно приобнял Артура за талию и легонько поцеловал в ссадину на плече, прижался ближе и замер. Но директор не двигался. Повисло молчание, только Тео ерзал в своем кресле. — Чарли…— Артур попытался отстранить его, но Чарли не отодвинулся и крепче обнял его. — Давайте, не стесняйтесь, — усмехнулся Теодор, подначивая их. Чарли снова поцеловал мужчину в плечо. — Хватит! — Артур резко поднялся. — Хватит здесь командовать! — и направился к креслу племянника. Тео спрятал телефон в карман спортивных штанов. — Я снял достаточно, чтобы отправить это твоему Миллингу, так что у меня есть полное право здесь командовать. — Отдай телефон, — Артур остановился перед ним. — Так я тебя и послушался, — хмыкнул подросток. — Отдай сейчас же, — грозно повторил мистер Бэнкс. Тон его голоса испугал Чарли, но не Тео, который и не собирался подчиняться. — Я кому сказал?.. — прорычал Артур. Потеряв терпение, он попытался достать телефон из кармана племянника. Тео в ответ поджал ноги и завалился на бок, стараясь так защитить карман с телефоном. Однако долго в таком положении просидеть он не смог, и ему ничего не осталось, кроме как самому вытащить телефон, пытаясь спрятать его в руках. Но и это не сработало: в какой-то момент Артур схватил Тео за запястье, так что тот не мог свободной рукой перехватить устройство. В этот момент телефон выхватил Чарли, но от волнения не удержал трофей в руках — он выскользнул из его рук и, словно продолжая игру в салки или прятки, угодил под кресло. — Вот этого я не ожидал, — выдохнул Тео с облегчением. Русский юноша неловко улыбнулся. Артур окинул обоих гневным взглядом. — Я тоже не ожидал от тебя такого, Чарли, — сердито прошептал он. Чарли виновато отвел взгляд. — Доставай. Или телефон тебе больше не нужен? — Тео с издевкой посмотрел на дядю. — Пошли вы оба к черту! — выругался тот и направился к кровати. Расстояние от основания кресла до пола было слишком узким для руки взрослого мужчины. Артур не собирался продолжать этот цирк, вставая на колени или двигать кресло с сидящим в нем племянником, чтобы достать телефон. Присев на край кровати, он завалился на спину и уставился в потолок. Теодор меж тем расстегнул ремень на брюках Чарли, после чего потянул с него штаны. — Дядя твой, — прошептал он с улыбкой. — Оседлай его. Тео шептал это так горячо, что Чарли захотелось его поцеловать. — Я все слышу! Чарли, не подходи, — донеслось с кровати. Чарли, сделавший шаг от кресла, замер. — Иди, — лукаво подбодрил Теодор. — Не приближайся! — рявкнул Артур, приподнявшись на локтях. Чарли недовольно цокнул языком. Нарываться на грубости со стороны Артура он не хотел, но и со стороны Теодора не каждый день встречал поддержку. Не долго думая, Чарли схватил Тео за руку и потащил его к кровати. Артур, заметив это, тут же вскочил на ноги, готовый к самой настоящей обороне. Все трое оказались совсем близко друг к другу, и Чарли невольно поймал себя на мысли, что еще в среду хотел оказаться рядом с ними в бассейне. Словно некий джин исполнил его заветное желание. Этим джином был Тео, руку которого он крепко держал, словно волшебную лампу. Артур смотрел на подростков с нескрываемой враждебностью. — Не нервничай так, дядя, — мирно начал Тео. — Если бы я не пришел, вы бы уже… — Вы оба уйдете. Сейчас же, — мистер Бэнкс едва сдерживал гневливый тон. — Я никуда не уйду, пока вы не сделаете то, что я сказал, — сквозь зубы процедил Тео, высвобождая свою руку из хватки Чарли. — Ты в своем уме? Ты понимаешь, что говоришь?! — Пожалуйста, не ссорьтесь, — пробормотал Чарли, совершенно потеряв всякую надежду на приятный вечер. — Я понимаю, это ты не понимаешь!.. Они не слушали его: каждый пытался донести свою правду, повышая тон голоса, но никто никого не слышал. Оба только больше злили друг друга. Чарли не решился протиснуться между ними, но и отойти в сторону не мог. Не мог ничего сказать, ничего сделать. Его мысли были заглушены их голосами: он просто стоял на месте и смотрел, как два человека, два близких между собой человека, ставших ему родными в этом чужом месте, готовы разорвать друг друга в клочья. — Я не понимаю?! — Артур был в ярости. — Ты просишь меня устроить оргию и говоришь, что я не понимаю?! Уходи! Сейчас же! — Я никуда не!.. Звонкая и крепкая пощечина оборвала голос Теодора. Подросток покачнулся, сделал нетвердый шаг назад, но устоял на ногах. Артур, будучи на эмоциях, переборщил с силой удара. Испуганный Чарли готов был кинуться на помощь Тео, но страх попасть в немилость к Артуру пригвоздил его к месту. Он не мог защитить обоих. Бледный, не до конца расправивший плечи Теодор облизнул губы и в гнетущем молчании осторожно провел пальцами по прикушенной губе. Посмотрев на кончики окровавленных пальцев, он перевел мрачный взгляд на Артура. Тот выглядел более-менее успокоившимся — пощечина всех отрезвила. — Ты пожалеешь, что оттолкнул меня в этот раз, — хрипло прошептал Тео. — Это был последний раз, когда… — Теодор, прекращай эти угрозы, — строго оборвал его дядя. — Хватит меня запугивать. — Я не запугиваю, — Тео медленно попятился к креслу у двери. — Я объясняю, чтобы ты понял, потому что ты не понимаешь. Он подобрал с пола брюки Чарли и бросил их в кресло, после чего зло пнул несчастное кресло с такой яростью, что то, жалобно скрипнув, резко отъехало в сторону. После расправы с креслом проход к двери освободился. Рядом с дверью на полу лежал телефон. — Объясни, если я чего-то не понимаю, — устало вздохнул Артур. Тео бросил взгляд на растерявшегося Чарли, после чего посмотрел на Артура и облизал кровоточащую губу. — Если бы ты поцеловал меня в бассейне, я бы успокоился. И снова бы стал послушным. А потом опять бы взбунтовался. Других ты можешь целовать просто так, а меня только для того, чтобы я слушался, — он горько усмехнулся. — Неужели ты никогда не задумывался, почему я так этого жду и так себя веду? Но я устал ждать. Устал чувствовать себя лишним и ненужным… — Тео, ты все не так понимаешь… — Все я так понимаю. Не перебивай. — Я знаю, что ты чувствуешь, — Артур звучал расстроенно и виновато. — Но мы уже много раз обсуждали эту тему… Теодор раздраженно закатил глаза. Присутствие Чарли при выяснении отношений не напрягало никого, кроме самого Чарли. И в то же время уходить казалось ему еще более неловким, чем остаться. В конце концов, его не прогоняли. — …мы должны это прекратить. Когда ты наконец задумаешься над своим поведением, когда ты наконец будешь вести себя нормально без моих поцелуев, то все закончится. — Все уже закончилось. Но если бы ты меня послушал и уступил… — Тео облизал опухшую нижнюю губу. — Ты хотел, чтобы я был послушным, но сам шел на уступки, только если тебе нужно было задобрить меня, — он наклонился и подобрал телефон. И если голос Теодора звучал спокойно, то дверью он хлопнул с грохотом, показав этим всю силу своей затаенной злобы и обиды. От этого удара дрогнули светильники на прикроватных тумбах, и тусклый свет, исходящий от них, задрожал в золотых узорах черных обоев. Следом послышался удар входной двери, после чего воцарилась давящая тишина. — Чарли, ты тоже уходи. Пожалуйста, — нарушил Артур затянувшееся молчание. — А как же контрольная? — опешил Чарли. Артур присел на край кровати. — Сам как-нибудь подготовишься, — пренебрежительно бросил он. Чарли обиженно поджал губы. Он не понимал, с какой целью хотел остаться, но быть выгнанным, испытывая при этом досаду и унижение, ему совсем не хотелось. — Ты же обещал… — начал он. — Я поговорю завтра с Эмилией. Теперь ты будешь заниматься у нее, — холодно прервал его мистер Бэнкс. — Я не хочу, — ошарашенно выдохнул Чарли. Занятия со Стэдфастнесс казались ничтожной мелочью в сравнении с катастрофой утраченного доверия прежнего учителя. — Это не обсуждается. Одевайся. Отчаяние захлестнуло Чарли. Он пожалел, что не ушел в самом начале сегодняшнего занятия. Возможно, тогда ничего бы этого не случилось. Более того, он чувствовал себя обманутым: не мог понять цели, с которой Тео отдался ему, но ощущал себя использованным, причем использованным с самыми неприятными оттенками. Артур говорил ему уходить. Сладкие мечты, где они втроем, разбивались о жестокую реальность, в которой каждый был сам по себе. Какой же Чарли наивный. И все же… — Артур, я не хочу ссориться с с тобой, — пробормотал он. — Тогда уходи, — резко бросил тот. Чарли казалось, словно он получил пощечину, только словесную, причем уже вторую за этот вечер. Понимая, что оставаться бесполезно, он подобрал туфли и направился к креслу, куда Теодор положил его штаны. Надев их, Чарли присел и принялся завязывать шнурки на туфлях, старательно подавляя в себе желание посмотреть на Артура. Однако все-таки не выдержал и глянул исподлобья — директор тоже смотрел на него. Надежда снова затеплилась в сердце юноши. — Давай помиримся? — он робко улыбнулся. — Одевайся, — сухо повторил мистер Бэнкс и отвел взгляд. Плотно сжав губы, Чарли поднялся и, не закрывая за собой дверь в спальную, направился в зал. Его рубашка лежала вместе с джемпером Артура словно в обнимку. Чарли смотрел на их одежду и думал, что это могли бы быть они, если бы не пришел Тео. Во всем произошедшем хотелось найти кого-то виноватого и свалить на него все свое недовольство. Чарли взялся за рубашку, но пальцы его все равно соприкоснулись с джемпером и невольно погрузились в мягкую, приятную ткань. Когда еще он сможет дотронуться и изучить в деталях, когда еще ощутит блаженство прикосновения хотя бы к одежде Артура, не говоря уже о самом мужчине? Когда, если сегодня — конец? Пальцы на ткани сжались в кулак, по щекам потекли жгучие слезы. Чарли на ходу натянул через голову рубашку и, зажав джемпер в кулаке, намеревался пойти в спальню, чтобы вернуть одежду хозяину, точнее, швырнуть. Он ступил на порог спальной и не смог даже замахнуться, не то чтобы бросить джемпер. Продолжая сжимать одежду в кулаке, Чарли залился несдержанным рыданием. Масштаб неудач и провалов казался ему катастрофическим, непоправимым, но невыносимее всего было ощущение почти обретенного счастья. Оно было так близко. Они были так близко. И теперь недостижимо далеко. За пеленой слез юноша не заметил, как мистер Бэнкс поднялся с кровати и подошел к нему. — Чарли, — директор положил руки ему на плечи. Чарли вздрогнул и, предчувствуя, что сейчас его снова попросят уйти, слабо ткнул Артуру в живот кулак с джемпером, громко всхлипывая. Артур крепче сжал его плечи. — Чарли… — Я не хочу заниматься с ней! — отчаянно взвыл Чарли и уперся лбом мужчине в грудь. Его рука с джемпером безвольно опустилась. — Послушай меня, так будет лучше для всех нас… Однако Чарли не хотел слушать ничего подобного. Слова мистера Бэнкса еще больше усилили в нем ощущение безысходности, вылившиеся новыми слезами. — Так, давай успокаивайся… твоя рубашка?.. иди сюда… — приобняв юношу за плечи, Артур подвел его к кровати, усадил и кое-как высвободил свой свитер из цепкой хватки Чарли, после чего потянул с него рубашку. Изумленный Чарли послушно поднял руки и притих. Оставшись снова без рубашки, он с непониманием глядел на Артура сквозь мокрые от слез ресницы. — Ты надел ее наизнанку, — пояснил мистер Бэнкс с неловкой улыбкой. Тон его голоса заметно потеплел. Вывернув рубашку на лицевую сторону, он расстегнул все оставшиеся пуговицы и помог юноше с попаданием рук в рукава. Чарли запахнул одеяние и прижал его к себе, как если бы это был халат без пояса. — Артур, пожалуйста… — голос его задрожал. — Давай не будем ссориться?.. Я очень дорожу тобой. И не хочу, чтобы ты обижался на меня. Прости, если я сделал что-то неправильно, но… не выгоняй… пожалуйста. Мужчина устало вздохнул и присел рядом с ним, легонько приобняв его за плечи. — И не отправляй меня к ней, — пробормотал Чарли, ссутулившись. Опустив голову, он комкал длинные края своей рубашки. — Хорошо, Чарли. Ты тоже прости меня, я не должен был так себя вести, — Артур подбадривающе погладил Чарли по плечу. — Думаю, после случившегося вам с Тео следует лучше присмотреться друг к другу. Так будет правильно, — добавил он. — Нет, — Чарли шмыгнул носом, буравя взглядом пол. — Не будет. Я ему не нравлюсь. — Я так не думаю. — И тебе тоже не нравлюсь, — горько заключил Чарли и всхлипнул. — Не говори глупостей, — Артур крепко сжал его плечо. — Ты очень мне симпатизируешь, Чарли. Правда, благодаря тебе теперь у Тео есть на нас компромат, но это уже другой разговор. — Теперь ты не примешь мой подарок? — с грустной улыбкой Чарли посмотрел на мистера Бэнкса. — Я уже его принял, только не распаковал. Сегодня явно не самый лучший день для открытия подарков, согласен? — Артур мягко улыбнулся. — Да, — с облегчением выдохнул тот. — Тогда давай застегивай рубашку. Пойдем пить чай. Он выпустил Чарли из объятий и поднялся. Быстро натянув джемпер, Артур наблюдал, как юноша застегивал пуговицы слегка дрожащими пальцами. *** Чарли умывался и разглядывал свое заплаканное, с припухшим носом и губами лицо. Налюбовавшись не особо приятным зрелищем, он причесался, заправил рубашку в брюки и, окончательно приведя себя в порядок, покинул ванную комнату. В кухне горел свет, и на маленьком столике уже стояли две чашки тонкой работы, наполненные черным чаем с пряным ягодным ароматом, и вазочка с шоколадными конфетами. Свободный стул был гостеприимно отодвинут от стола. Напротив сидел Артур, медленно потягивающий свой чай, и задумчиво смотрел в окно. Домашний уют настолько приободрил Чарли, что юноше даже стало от этого неловко. Подавляя смущенную улыбку, он сел на свободный стул и придвинулся к столу. Артур перевел взгляд на Чарли, благодарно вдыхавшего ароматный чай. — Осторожно, горячий, — быстро предупредил он, видя, как Чарли собрался сделать глоток. Юноша поставил чашку обратно на стол. — Можно спросить? — поколебавшись, осторожно произнес Чарли. — Если я скажу, что нельзя, ты не спросишь? — усмехнулся Артур. Чарли неловко улыбнулся. — Так можно? — Конечно. — Про Тео… Чарли внезапно сконфузился. Потупившись, он уставился в свой чай. Учитывая произошедшее, спрашивать про Теодора что-либо было глупо и опасно. Но именно из-за этого Чарли и хотел спросить, чтобы наконец понять, почему Артур отталкивал племянника. — Что ты хотел спросить? — уточнил мистер Бэнкс, когда молчание затянулось. Чарли, до этого раглядывавший свое отражение в чашке с чаем, поднял глаза на Артура. — Почему ты с ним так? Артур сделал маленький глоток чая и поставил чашку обратно на блюдце. — Что ты имеешь в виду? Почему я его выгнал? — Не совсем… почему ты не хочешь быть с ним? Чарли чувствовал себя нелепо, задавая такой простой и щекотливый вопрос, но ответа найти он не мог. Точнее, не хотел признавать, будто это из-за Кристофера. — Не хочу «быть с ним»? Ты имеешь в виду, почему я не хочу отношений с ним? — градус в голосе Артура повышался, пока чай в его чашке остывал. — Да, — робко согласился Чарли. Артур тихо усмехнулся. — Чарли, пожалуйста, не пытайся переубедить меня, иначе я снова разозлюсь. — Я не пытаюсь тебя переубедить, просто хочу понять, почему, — миролюбиво произнес Чарли. — Потому что это преступление. Если бы кто-то из посторонних узнал, я бы уже был за решеткой. Неужели это так сложно понять? А если бы Эрнест узнал? Мне до сих пор снятся кошмары, что он знает. Хотя если бы знал, вряд ли бы сделал меня опекуном Тео. А если бы не знал, не отпустил бы меня в срочный отпуск, — Артур устало откинулся на спинку стула. — Меня до сих пор это мучает, Чарли. Я был не самым лучшим братом, хотя Эрнест тоже… но я чувствую себя очень виноватым перед ним и не только… я уже никогда не смогу извиниться. В моей жизни было много ошибок и много моментов, которые я бы хотел исправить, но исправить можно только одно. Тео такой по моей вине. Только это я и могу исправить, понимаешь? Когда Эрнест погиб, я должен был помочь Тео, поддержать его, позаботиться о нем, но я не смог. Я тогда… сорвался… я бывший наркоман, Чарли, — Артур горько усмехнулся. — Около двадцати лет назад я проходил лечение от зависимости. Всем любопытным и неравнодушным моя семья лгала, будто я упал и ударился головой. Мне тоже потом пришлось поддерживаться этой истины. Даже представить страшно, как бы коллеги на меня смотрели, если бы узнали правду. И не только коллеги… Я здесь словно на цепи сидел под надзором брата. Ненавидел это место и всю свою жизнь, словно клетку себе выстроил. А потом Тео ко мне привязался. Его не баловали родительской заботой, как и меня. Сначала мне было его жаль, и я общался с ним только из сочувствия. Но когда понял, что меня влечет к нему, то испугался. Он же был ребенком! Ты даже не представляешь, какой кошмар начался в моей жизни, когда я осознал, какой ужас могу с ним сотворить. Тогда я и подсел снова… Я не мог обидеть его, не хотел его обижать и отталкивать, но от того, что хотел, сам себе был мерзок. Реальность стала невыносимой, мне просто хотелось раствориться там, где я забуду себя и свои гадкие желания. А потом Эрнест погиб. Я не поверил, когда узнал. Думал, это бред, пока не увидел его тело. Не знаю, как совсем умом не тронулся, когда узнал, что становлюсь опекуном Тео, — Артур горестно усмехнулся. — Я был не в том состоянии, чтобы утешать его. Я вообще был не в состоянии адекватно мыслить и действовать. То, как я обращался с ним, было в корне неправильно. И если бы ни случайный звонок, то лето очень плохо кончилось бы для нас обоих. Я ни с кем не общаюсь из своих бывших кроме Виктора, потому что он врач. Лицемерно, понимаю, но это лицемерие спасло меня. На его звонок я случайно вместо отклонить нажал ответить, но мне было не до разговоров. Виктор услышал в трубку одно молчание, подумал, что мне плохо, испугался и приехал ко мне домой. Когда он увидел меня, ему сразу стало ясно, что я не пьян. Он очень помог мне. До сих пор помогает, и я бесконечно ему благодарен, но не могу признаться, что за человек мне нравится. Боюсь, что если он узнает правду, то откажется от меня. Хотя порой мне кажется, что он и так догадывается, кто этот человек… Это Виктор посоветовал мне найти другого человека, если я не могу быть с тем, с кем хочу. Звучит банально просто, но я тогда соображал довольно вяло и сам до подобного не додумался. На меня как озарение снизошло. А через несколько дней Крис приехал устраиваться на работу. Я подумал, что это судьба, даже почти поверил в Бога, в которого перестал верить уже лет двадцать как. Это был словно знак свыше, возможность наконец начать нормальную жизнь после того бардака, в который я попал. У меня появился шанс исправить то, что я натворил. Я хотел это исправить, хотел быть для Тео если не отцом, то хотя бы тем, кто его заменит. Но потом Тео увидел нас вместе и все понял. Я больше не смог его обманывать. Стал пытаться ему объяснять, что это неправильно и так быть не должно. Но он и слушать не хотел о том, что правильно и неправильно. В его понимании единственное, что неправильно — это Крис. Меня в дрожь бросает при мысли, что он может ему что-то рассказать, будучи обиженным на меня. После каждой ссоры с ним я ужасно нервничаю, не могу спокойно спать, из-за чего нервничаю еще больше, и получается порочный круг моей бессонницы, а здоровье у меня и без того подорванное. Тео вынуждает мириться с ним так, как хочется ему, потому что иначе мы и не помиримся. То, что он творит сейчас, уже перебор. На день рождение он приковал меня к себе наручниками! И еще после этого злится… А теперь у него есть фотографии с нами. Я очень надеюсь, что он блефовал, но если нет… если Крис увидит эти фото, он уйдет. Я не могу его потерять. Он — моя последняя опора здравомыслия. Без него я упаду и уже не смогу подняться, только благодаря ему и Виктору я сейчас относительно в порядке. А Тео не перестает играть на моих слабостях. Я устал от него, от его выходок и обид. Устал, но не могу отправить его в другое место, потому что обещал быть вместе с ним. Он не понимает, что я хочу для него лучшего, не хочу травмировать его еще больше. Я хочу, чтобы у него была нормальная жизнь, чтобы нормальная жизнь была у всех нас. Я бы хотел, чтобы ты был вместе с ним, Чарли. Но почему-то всегда сбываются мои страхи, а не желания. Все получается наоборот, даже когда я хочу сделать хорошо, в итоге получается плохо, даже еще хуже… Артур замолчал. Остатки чая в его чашке совсем остыли. Чарли уже допил свой чай. Конфеты остались не тронутыми. — А если бы тебе нужно было выбрать, — тихо и осторожно начал Чарли. — Кого бы ты выбрал? По спине Артура от этих слов пробежал холодок — Себастьян перед отъездом говорил ему нечто похожее. — Я не хочу выбирать между ними, — хмуро произнес он. — Но если бы пришлось? — настаивал юноша. — Не понимаю цель твоего вопроса, Чарли, — Артур еще больше помрачнел. Ему казалось, словно все, каждый что-то знает, о чем неизвестно ему: Кристофер с его новым беспокойством о Тео; Себастьян и его совет порвать с Чарли; и Чарли, требующий выбрать между Крисом и Теодором. — Я просто спрашиваю, — Чарли опустил глаза, но тут же снова взглянул на директора. — Но если бы у тебя не было выбора: выбирать или не выбирать? Если бы можно было оставить кого-то одного? — К чему ты клонишь? Я уже сказал, что не хочу выбирать между ними. Они оба важны для меня. Чарли обиженно поджал губы. — Ты тоже важен для меня, Чарли, — Артур смягчился. — Тео не знает того, что я рассказал тебе. Он был слишком мал, чтобы понять, что я под кайфом. Он только недавно узнал, чем я иногда балуюсь, и очень разозлился. Но это безобидно в сравнении с тем, что видел ты, в сравнении с тем, что я рассказал тебе. Особое доверие со стороны Артура тронуло Чарли, но неприятные мысли отравляли момент откровения. Мистер Лонт сказал ему не говорить Артуру про комнаты внутри комнат. Даже мистер Лонт хотел, чтобы Артур был с Тео. И Чарли хотел того же. Но сказанное Артуром заставило его усомниться в своей собственной адекватности. Правильно ли утаивать от Артура правду? Правильно ли ссорить его с Миллингом? Артур так и не сказал, кто для него важнее — Кристофер или Теодор. Именно в этом крылась правда. Истина, которую Артур скрывал, прикрываясь правильностью. Но ведь желания не лгут: если человек испытывает жажду, он ищет воду; если человеку холодно, он идет в тепло; если человек любит, он добивается взаимности. А Артур сказал, что хочет быть с Тео. Однако это неправильно. Чарли колебался и не мог решить, на чью сторону встать. Он хотел защитить того, кого выберет Артур. Он хотел лучше для Артура, как Артур хотел лучше для Тео. Но всегда ли то, что один понимает под лучшим, другой расценивает точно также? Правильно ли поступит Чарли, встав на сторону Тео? Правильно ли он поступит, встав на сторону Кристофера? Существует ли правильный выбор между этими двумя? Возможно, правильного выбора в данном случае вообще не существует, и любое принятое решение будет ошибочным? В воцарившейся тишине Артур задумчиво покачал свою чашку с остатками чая, после чего встал из-за стола и вылил чай в раковину. — Есть силы заниматься древнеанглийским? — с улыбкой спросил он, забирая пустую чашечку от Чарли. — Нет, — устало вздохнул юноша. — Тогда я распечатаю тебе билеты. Напиши контрольную, прошу тебя, даже если не напишешь на проходной балл. Не отговаривайся, Чарли, пожалуйста. Иначе мне придется пойти на уступки Эмилии, чтобы она оставила меня в покое. — Хорошо, — покорился Чарли. Он ощущал переизбыток мыслей, но подавлял в себе желание озвучить что-то ещё. Его лимит древнеанглийского исчерпал себя на сегодня.