Бажённый

— Мистер Лонт, Вы разве не должны быть на воротах? — с раздражением накинулся Кристофер на сторожа. — Нынче много дел, очень много дел, профессор Миллинг, — Ричард остановился у дверей сторожки и окинул Кристофера изучающим взглядом. — Вы что-то от меня хотели? — Я жду, что Вы откроете ворота. — Извините, профессор, не могу вас выпустить. — Вы издеваетесь? — Кристофер нервно усмехнулся. — Это Артур Вам сказал не выпускать меня? — Это распоряжение старшего инспектора Дэвиса, профессор. — Какого еще Дэвиса? — Старшего инспектора Дэвиса, — повторил Ричард. — Полиции? — Кристофер нахмурился. — Вы не знаете? — Ричард удивленно изогнул густые брови. — Нет. Что случилось? — Ученица какая-то повесилась. Менди, кажется… — Менди? — изумился Кристофер. — Что Вы такое говорите? — Я говорю, что слышал, профессор. Кристофер обернулся и медленно оглядел здание пансиона, словно видел его впервые. — Так… я не могу уехать? — он посмотрел на Ричарда. — Нет, профессор, не можете. А зачем, Вам, собственно, так срочно куда-то уезжать? — Это личное между мной и Артуром, — пробормотал Кристофер. Теперь ему стало понятно, что упоминание полиции в звонке Себастьяна не было шуткой и уловкой. Он стоял около ворот и растерянно смотрел то на курящего сторожа, то на ограду, то на здание пансиона, и не знал, как ему поступать. — У Вас разве нет ключей от калитки на парковку? — спросил Ричард. — Были… уже нет… — тускло отозвался Кристофер. Все ключи от пансиона он оставил на тумбе в прихожей на чердаке. — У полиции будут вопросы, если я Вас и выпущу. — Да, Вы правы, — Кристофер тяжело вздохнул. Словно заключенный, напоследок он выглянул через решетку на дорогу, и тут его взгляд зацепился за знакомую машину в дальнем конце ограды. — Это же машина Ельниковых? — Ельниковы с самого первого дня приезжают не вовремя, — мрачно усмехнулся Ричард, стряхивая пепел с сигареты. — Они такие… — Кристофер осекся и решил не уточнять, что он на самом деле о них думает. — Такие, — согласился сторож и выдохнул дым. — Зачем они приехали? — Думают, что Вы соблазнили их сына, — тихо проговорил Ричард. — Что? — рюкзак сполз с плеча Кристофера и упал на землю. — Я? — возмутился он. — Миссис Ельникова так сказала, когда я провожал их до комнаты, — пожал плечами тот. — Но почему она так сказала? — Это Вам лучше спросить у нее, а не у меня. Я также удивлен, как и Вы, — заверил его Ричард и направился к ближайшей мусорке. Кристофер наклонился за упавшим рюкзаком, придерживая увесистую спортивную сумку, которая тоже норовилась сползти. — Вам помочь донести вещи? — услужливо поинтересовался сторож, выбросив окурок. — Нет, я сам, спасибо. Нехотя Кристофер побрел обратно к пансиону. У него промелькнула мысль, что Артур решил отомстить, выставив его в дурном свете перед Ельниковыми. Но он сразу успокоил себя: Ельниковы не смогли бы так быстро прибыть, если бы это происходило по инициативе Артура. Причина была в другом. Неужели в Теодоре? Кристофер уже не знал, что и думать. Хотелось как можно быстрее убраться из «Кингстон-Лейси» — от одной мысли о встрече с Артуром ему было противно. Слушать его оправдания и извинения — невыносимо. И Теодор в своей привязанности не знал меры и пугал Кристофера навязчивым поведением так же, как и выходками. Только в случае выходок можно было злиться, а теперь Кристофер злился на себя, потому что не понимал, как оттолкнуть этого мальчишку. Не понимал, кто ему врал, а кто говорил правду. Артур и Тео, которых он знал больше трех лет, оказались не такими, какими он их представлял. И в Ельникове ошибся… Робкий, запинающийся мальчик и вдруг соблазнил Артура? Но даже если так, это все равно не оправдывало Артура. Тяга кому-то пожаловаться и выговориться была едва терпимой, но позвонить деду — значило услышать нечто вроде: «А мне твой Артур сразу не понравился, я говорил тебе, что скрытным людям не стоит доверять». Герберт только лишний раз будет рад сказать Крису о своей правоте, о том, что не ошибался. Мать, конечно, попытается утешить сына, поддержит любое его решение, но объяснять ей все слишком долго, ведь по просьбе Артура Кристофер скрывал его личность. Потому про Артура знал только дед. В задумчивости Кристофер стоял на крыльце перед входом в здание. Ему вспомнилось, как он едва не подрался здесь с Себастьяном на глазах у Ельникова… Звонить Себастьяну не позволяла оскорбленная гордость. Бывший его, бывший Артура, на чьей тот стороне? И на чьей стороне сам Кристофер? Обида толкала его поступить жестоко, чтобы таким образом наказать Артура за измену. Но в то же время он не знал, на кого обижен больше: на Артура или на Ельникова? Так и не решив, как поступит, Кристофер вошел внутрь. Пересилив себя, заговорил с охранником, которому не сказал «до свидания», думая, что больше никогда его не увидит. Получил дубликат ключей и пошел в свою комнату, которую уже никогда в жизни не думал назвать «своей». *** Отмененные занятия вызвали две реакции: одни в панике причитали, как им это всё не нравится, а другая часть школьников не скрывала свою радость от образовавшихся выходных. Прекрасный момент для передышки в столь непростой период, когда вот-вот завершится семестр, а учителя и не думали давать поблажек. Но все они хотели узнать так же и детали случившейся трагедии. — Менди… Это же та новенькая? — Ты с ней общался? — Она всегда казалась мне странной… Я слышал, её нашли с перерезанными венами. — Кто тебе это сказал? Фигня! Она наверняка жива-здорова и в больничном крыле! Сомнения и неизвестность сеяли слухи. Любители придумывать небылицы во всю пользовались своим талантом, дуря наивных младшеклассников. Чарли хотел бы заткнуть себе уши и не слушать этот бред, но из-за отмены уроков в пансионе будто наступила вечная перемена. Говор, толкотня, окрики учителей вынудили его поискать место потише. Из ближайших был мужской туалет, откуда Чарли сразу вышел: в кабинках заперлись мальчишки, кажется, прячущиеся от физрука, настаивавшего на отработке прыжков в длину даже после объявления о Менди. Некоторые учителя не успевали перестроиться на изменения. Но Артур не из тех, кто по пустяку стал бы отменять всё занятия и объявлять об этом во всеуслышанье… Дела совсем плохи. Насколько — это предстояло ещё выяснить. Чарли старался больше не прислушиваться к разговорам школьников, в одиночестве пересекая группки знакомых лиц. Макс как исчез, так и не появлялся, Сэм тоже. Не зная, за кого или что зацепиться, Чарли прошёлся сначала по первому этажу, затем кругами ходил по второму и снова спустился вниз. В некоторых частях коридоров стало пустыннее: шло время обеда, и учителя решили заткнуть детей если не нотациями, то едой. Хорошо, что Чарли не проголодался. В столовой наверняка сейчас было не протолкнуться. — Какой кошмар! Бедная девочка… Кто же её довёл до такого? — достаточно громко раздалось из закрытой двери учительской. Голос принадлежал ахавшему Висусу, который не подозревал, что Чарли притаился снаружи и жаждал продолжения. — Понятия не имею. Девочка умная, не проблемная, хоть и со странностями… То есть была такой, — вздохнув, добавил Бедис Минарро. — Ещё и где-то веревку откопала, надо же! Потом было не разобрать. Чарли изо всех сил приложил ухо к двери, но и не забывал следить за коридором. Стать пойманным с поличным сейчас особенно было бы некстати. — Не знаю, как это отразится на пансионе, на всех нас, — говорил Минарро, и с каждым словом был будто всё ближе к Чарли. — Полиция скоро будет всех допрашивать. Я не удивлюсь, если скоро съедутся и репортёры! Они же только и ищут скандал… Рисковать и дальше нельзя. Чарли быстро отпрыгнул в сторону и зашагал прочь, не оборачиваясь. Он узнал ответ на свой вопрос и уже был на достаточном расстоянии от места подслушивания. Сам Бедис вышел из учительской через несколько секунд, ничего не заподозрив. Раскрывшиеся подробности подтвердили опасения Чарли. Ему было тяжело представить Менди, с которой он разговаривал в субботу, нынче мёртвой. Повешенной. Почему вообще ей взбрело это в голову? Да она скорее поделилась бы своим творчеством со всем пансионом, чем сделала бы такое… А другие не ведают этого и спокойно обедают. Они убеждены в том, что скоро всё наладится. Для них — возможно, но для Менди — никогда. А вдруг это вина Чарли? Менди же мало, с кем общалась. Чарли пытался отвязаться от неё, словно от надоедливой мухи. Полиция может допросить его, как одного из немногочисленных друзей Менди. Как ему доказать, что это не он довёл её до повешения? Пойти заявить о себе, показать, что ему нечего скрывать? Отстреляться как можно быстрее и потом со стороны наблюдать за следствием… Хотя нет. Лучше посоветоваться с Артуром. Только вряд ли сейчас это возможно. В таких ситуациях директор обычно находился в эпицентре всех событий. Не придумав ничего лучше, кроме как пойти к себе и лечь в кровать, спрятаться от всего за дневным сном, Чарли угрюмо поднялся по лестнице и вышел к раскинувшимся от него и дальше дверям общежитий. Тео за сегодня так и не появился. В курсе ли он о происходящем? Чарли задумчиво остановился напротив двери, ведущей в покои юного Бэнкса. Если Тео находился внутри, самое время для разговора. Надо ли постучать? Учитывая всё, что между ними было, вежливость уже ни к чему. И потому Чарли взялся за ручку двери, повернул и попробовал открыть. Но с первого раза не вышло. Неужели силы иссякли? А внутри ни шагов, ни голосов — совсем тихо. Бесполезно подёргав ручку двери ещё пару раз, Чарли отступил. Заперто на замок. Где ещё мог находиться Тео? Может… А почему нет? Чердак был не чужд Теодору, раз он так хорошо прятался вчера и даже умудрился снять компрометирующее видео. Туда и направился Чарли. После темноты винтовой лестницы очень скоро показалась полоса света. Не плотно закрытая дверь говорила о присутствии внутри кого-то. Чарли осторожно постучал. Вдруг там был Артур или Кристофер? Учителя литературы особенно не хотелось видеть. Никто не среагировал, и пришлось зайти на встречу с неизвестным. Чтобы второй человек здесь точно услышал его приход, Чарли кашлянул и шаркнул ботинками. На вешалке в прихожей висело меньше обычного курток, в гостиной будто поубавилось книг, но в целом — ничего особенного. Следующей комнатой была спальная, куда Чарли не очень хотел заходить. Неприятное чувство закралось в его душу, как и воспоминание о видео с его участием и Артура. Чёрт… Он совсем забыл об угрозе Тео показать этот компромат Миллингу! Слишком много событий происходило, смещая предыдущие. Шторы в спальной были задёрнуты, но в кровати отчётливо виднелся Теодор, одетый, блаженно раскинувшийся звездой, укрытый по пояс пледом и будто бы спавший. Не зная, как подступить, Чарли тихо сказал: — Привет. Словно к стенке обращался. Никакой реакции. Но вот, когда ждать казалось бессмысленным, Теодор сухо бросил, не размыкая век: — Пока. Ответная грубость не смутила. Тео не был бы Тео без своего яда. Чарли не выдержал, подошёл к окну и распахнул шторы. Стало светлее и не так угнетающе. Однако Тео это не понравилось, об этом свидетельствовали шумный выдох и недовольное ворчание: — Кто тебе разрешал трогать шторы директора, Ельников? — видимо, до его прихода Теодор и правда успел подремать. — А почему нет? Вчера Артур был не против, чтобы я трогал его вещи, — Чарли мимолетно осмотрел из чердачного окна улицу и развернулся. Тоже немного разозлившись, он уверенно добавил: — И не только. Но бешенства или оскорблений не последовало. — Можешь забыть об этом. Вряд ли теперь он будет тебе рад. — Это ещё почему? — нахмурился Чарли, не понимая причину веселой улыбки на лице Тео и внезапной бодрости. Ещё секундой ранее тот упорно не желал размыкать глаз, а теперь… — Я показал Миллингу видео. Повисло растерянное молчание. Худшие опасения Чарли воплощались в жизнь. Неспроста Тео радовался и уже не скрывал торжества. Он чертовски гордился собой. Ведь пока кое-кто отдавался страсти с Артуром, Теодор ни разу не забывал о главном препятствии — Кристофере. — И… как? — тихо заговорил Чарли. — Получилось? — О, да. Ещё как да. Для этого «да» Тео не поленился приподняться на локтях, чтобы беспрепятственно наблюдать за своим гостем. Впрочем, чердак ещё не принадлежал ему до совершеннолетия, и оба здесь были на правах посетителей. — Он решил бросить Артура? — Даже лучше: собрал вещи и свалил. Можешь ли ты в это поверить? — хихикнул Тео, но вдруг переменился в лице. — Так зачем ты здесь? Чарли беспомощно стоял, и правда позабыв о главной беде пансиона. Изучив измятую постель Артура и сидевшего на ней Теодора, он медленно выдал: — Я искал тебя. — Мы разве договаривались о встрече? — Нет, — напрягся Чарли. — Но странно, что ты празднуешь победу, лёжа на кровати, пока все в пансионе не находят себе места из-за Менди… — Менди? — Тео оживился и принял сидячее положение. — С чего бы это? — Артур же объявлял о ней по громкоговорителю. Уроки отменили, ещё и полиция будет, если уже не здесь. Кажется, она повесилась… — Повесилась? — Ну, да. Подробности я подслу… — Чарли кашлянул и поправил себя: — …услышал в учительской. — Так она мертва? Ее уже нашли? — Это же очевидно. Что за странные вопросы? Теодор ничего не сказал. Желваки его напряглись, глаза затуманились, а бледная кожа стала совсем болезненной. Или дело было в зимнем свете? Но, очевидно, Чарли перестал интересовать Тео, злить его своим присутствием. — Ладно, валяйся дальше… — не поняв, что за чертовщина происходит, Чарли не видел смысла дальше задерживаться. Скажи он какую-нибудь колкость Тео — тот бы и не заметил. — Постой. Но нет. Не до конца Чарли стал невидимкой. — Да? — он снова развернулся лицом к кровати. — Если полицейские будут допрашивать тебя, ничего им не говори. — А что я могу им сказать? Вчера у меня был древнеанглийский, у меня есть алиби, — фыркнул Чарли в свою защиту. Страх, что он и довёл Менди до петли, усилился. И если Тео что-то знал и так намекал ему… Почему бы не ходить вокруг да около? — А вечером ты тоже занимался древнеанглийским? — Нет, но и ты… — Причём здесь я? — жестко, злостно заткнул его Тео, остервенело сжал ладонями часть простыни и уже тише приказал: — Не смей упоминать Артура, меня, наши фальшивые отношения, наркотики — все, что касается меня и дяди. А лучше притворись тупым, чтобы от тебя быстрее отстали. Ты понял? — Ты считаешь, я бы выдал вас? — обиделся Чарли. — Я думал, мы хоть немного стали доверять друг другу! — Думай дальше. И молчи. Тео тяжело вдохнул, задержал дыхание дольше обычного и резко выдохнул. Он по-прежнему выглядел бледнее обычного. Чарли, задетый за живое, не мог не зацепиться за это: — С чего ты вообще так забеспокоился? Полицейских интересует Менди и причина ее самоубийства, а не наши «фальшивые» отношения. — Мне похуй на твою Менди. Это ты с ней общался, а не я. — Хоть Тео не кричал, но был крайне взвинченный. — Тебя и будут опрашивать по полной. Смотри, не налажай и не ляпни что-то. Потому что если ты налажаешь, то сильно пожалеешь об этом. Чарли сдвинул брови: — Ты угрожаешь мне? — Пока нет. Тео начал взбивать подушку и будто уничтожать через неё всех своих врагов. А в голову Чарли закрадывалась тревожная мысль, которая посещала его и ранее, но он избегал думать о ней за ненадобностью: Кристофер всегда терпел выходки Тео и, скрепя сердцем, находил пути решений, продолжал быть с Артуром. Неприятный факт, ставший привычным и вечным. А сегодня пришел конец и вечному… — Что, — грустно улыбнулся Чарли, — устранил Кристофера, теперь и за меня решил взяться? — Возьмусь, если не перестанешь меня злить, — Теодор не огрызнулся, а больше отмахнулся от него и улёгся обратно на подушку, задумчиво глядя в потолок. Что-то гложило его, и это был не Чарли. Разговор дальше не получалось вести, и исход был один — покинуть чердак и дать Тео дальше наслаждаться обществом самого себя. Но Чарли тоже погрузился в размышления, спускаясь на третий этаж. Новость о смерти Менди встревожила Тео. Понять это сразу тяжело, если бы ни некоторые детали: стал бы кто-то переспрашивать, необоснованно агрессировать и бледнеть, раз ему плевать? Правда, агрессия для Тео была в порядке вещей, но вот остальное вызывало сомнения. Не все так просто… Нужно быть начеку. Неожиданно Чарли вспомнил то, что лишило его способности идти. Остановившись у выхода с лестницы, он смотрел в пустоту, не замечая ничего и никого. В голове всплыла одна фраза из видеоролика с издевательством над Максом. Это невозможно было забыть — угрозы Тео особенно. Но не подразумевались же они в буквальном смысле? Не хотелось верить. Хотя все сходилось… Теодор честно исполнял своё обещание, последовательно и без исключений. Сначала жертвой стал Сэм, в виде бонуса — Оливер, а недавно Макс. А что если Чарли плохо помнил содержание видео, и все не столь ужасно? Нервно смахнув блокировку в телефоне, он полез искать сообщение от Тео и тот самый файл. Раскрыл его и нетерпеливо промотал до нужного места. «Я отниму у тебя последних друзей», — вещал ледяной голос Тео на фоне раздетого хныкавшего Макса. «...в том аду, который я устрою для тебя и каждого, кто заговорит с тобой» Каждого. Каждого, кто заговорит с Чарли… Это буквально кричало о взаимосвязи с происходящим сейчас. И настала очередь последнего. Того последнего, с кем Чарли общался на виду у Тео… Менди. Чарли тяжело выдохнул и нетвердой походкой побрел по коридору. Жутко, больно, гадко было от своего подозрения. Способен ли Тео на убийство? Не удавалось поверить, что он мог напрочь потерять человечность и перейти все границы. У Тео тоже были принципы и какой-никакой, но самоконтроль. И чувства. Он был не настолько беспощадным. Но каким-то образом Тео все равно был замешан в смерти Менди, пусть и не намеренно. Он не убивал ее и не склонял к повешению. Не мог… Если тот Тео, которого знал Чарли, тоже не был игрой… Ни в чем уже нельзя быть уверенным. Успокаивало лишь одно: Тео был шокирован, узнав о повешенье Менди. Он не ожидал, и его волновала ее судьба. Только по какой причине, если они не были даже приятелями? А видео давно подошло к концу, и смазанный кадр застыл на экране телефона. Чарли ещё долго не замечал бы этого, не позвони бы ему папа. Пришлось ответить. — Алло? — бесцветно сказал в трубку он. — Ты где, Чарли? — послышался запыхавшийся голос Михаила, словно он куда-то поднимался. — В смысле? Я здесь… Может, папа ему что-то успел отправить, а он и не увидел, вот родители и запаниковали? Или Чарли плохо слышно из-за связи? На всякий случай, он громче сказал: — Па-ап, ты тут? — Я-то тут, а вот ты где? — раздраженно выдохнул Михаил. — Мы тебя всюду ищем. Свободным ухом Чарли услышал с лестницы шум поднимавшихся двоих или троих людей и тоже какой-то мужской голос. Но он сосредоточился на звонке: — Что случилось? Где вы меня ищете? — а затем со смешком добавил: — Ты же не хочешь сказать, что снова в пансионе? Последний вопрос был сказан в шутку. Где это видано, чтобы родители дважды тратили своё драгоценное рабочее время, деньги ради визита сюда и устраивания разборок? Возможно, в несмешном анекдоте, но не в реальности. В трубке молчали, только не прекращался непонятный шум с тяжёлым усталым дыханием. — Пап? — Чарли не понимал, почему его игнорируют, и ещё громче закричал: — Пап, ало! Ало-о! — Именно это я и хочу сказать. В волосах ощутилась чья-то рука, быстро проведшая по макушке и ниже к плечу. Чарли понял, что голос раздался и из телефона, и позади него. — Ой… привет, — обернувшись, обескураженно пролепетал он папе и опасливо посмотрел на второго человека. — Привет, мама… Однако мама даже не улыбнулась ему. Она смотрела на него зловеще, обвиняюще, вот-вот готовилась вылить свои тирады. Папа только и успел предупредить напоследок: — Сынок, думаю, тебе придётся во многом нам объясниться… — похлопал его по плечу и отступил в сторону. — В чем объясниться? — Чарли растерянно посмотрел на маму. — Во многом, — сухо подтвердила та, внимательно оглядывая сына. Чарли запаниковал, вспомнив Тео. Что, если они прилетели из-за него? Из-за очередного его сообщения? Звонка? Видео?! Думая о нем, Чарли сразу возвращался к Менди и терялся в самых мрачных догадках. Может, Тео издевался над ней вместе со своей компанией, как над Максом? И Менди этого не пережила? А виноватым он сделал Чарли? И как ему теперь оправдаться? Он сглотнул и шумно выдохнул, выдержав пристальный взгляд мамы. — Пойдём, покажешь нам свою комнату, — проговорила она более ласково. — Л-ладно, тут недалеко. Через пару дверей они оказались у его комнаты. Чарли отпер дверь и пропустил родителей внутрь. — Ты без соседа живешь? — спросила мама, оценивающе осматривая обстановку. — Да… — Повезло, — выдохнул папа и опустился на кровать у окна. Мама меж тем села на его кровать, и Чарли, чувствуя, что говорить придется с ней, скинул с плеч рюкзак и опустился рядом. Вся бравада и храбрость улетучились. На какой-то момент он возомнил себя вторым Теодором, он думал, что хорошо знает его, что сблизился с ним, что стал на него похожим. В чем-то, возможно, и стал. Но явно не в том, что касается общения с родителями. Представить, как Тео вел бы себя на его месте, было невозможно. — Так… в чем я должен объясниться? — робко спросил он, глядя то на маму, то на папу. — Мы хотели поговорить с тобой о профессоре Миллинге, — начала мама спокойно, но сквозь это спокойствие Чарли слышал в ее голосе угрозу и раздражение. Причём тут Миллинг? Неужели Тео настолько хотел от него избавиться, что и родителям Чарли отправил какой-то компромат? — О профессоре Миллинге? — переспросил он, глупо улыбнувшись. — Именно, Чарли. Мы думаем, что ты уже достаточно взрослый и должен понимать, что представляют из себя такие люди, как Миллинг, — строго проговорила мама. Чарли внутренне похолодел. — Я не понимаю, — пробормотал он и поймал взгляд папы, который смотрел на него то ли с жалостью, то ли с разочарованием. — Мы приехали, чтобы требовать его увольнения, — с раздражением выдохнула Татьяна. — И узнали, что он уже уволился. Как думаешь, почему? — Не знаю, — на автомате ответил Чарли. Мама поджала губы. Они с папой перекинулись молчаливым и многозначительным взглядом, и этот жест очень не понравился Чарли. Родители что-то знали, но что именно? — Я так и думала, — заключила Татьяна. — Что? — Что ты ничего не скажешь, а твой папа еще говорил спросить прямо, — усмехнулась она. — Я просто предложил, — пробормотал Михаил, ссутулил плечи и отвернулся к окну. — Что спросить прямо? — пульс бешено застучал в ушах Чарли, словно его вот-вот настигнет разоблачение. — Про Миллинга, конечно. Ладно, — мама поднялась. — Хорошо, что он уволился. — Вы уезжаете? — Чарли тоже поднялся. Радостное облегчение в его голосе не укрылось от нее. — Нет, из-за самоубийства какой-то девочки полиция теперь никого не выпускает. И это еще один повод подумать, — мрачно добавила она, глядя на Михаила. — Подумать о чем? — встревожился Чарли. — О том, что мы выбрали не самое лучшее место для твоей учебы, — заключила Татьяна. — И оценки твои тоже оставляют желать лучшего. Двойка за контрольную по древнеанглийскому. Чарли прикусил язык. Проклятая Стэдфастнесс, не церемонясь, продублировала двойку в электронный дневник, откуда ее было видно родителям. — Ну… я… пересдам, — пробормотал Чарли и посмотрел на папу, который тяжело вздохнул и поднялся с кровати. — Таня, я поговорю с ним?.. — спросил Михаил. — Поговори, — скептически бросила она и вышла из комнаты. — О чем? — Понимаешь, Чарли, — он отвел взгляд. — Мама думает, что ты и Мил… мистер Миллинг… в общем, что он дурно влияет на тебя. — Почему? — Чарли нахмурился. Ему вспомнился Себастьян, который сказал папе «что-то важное». Тео мог писать Себастьяну так же, как и сам Чарли. Что, если Себастьян тоже в этом замешан? Он знал про отношения Бэнксов. Что, если он тоже был на стороне Тео и помогал ему спровадить Кристофера? Все части многоходового плана Теодора Чарли не мог сложить в уме. Папа молча и неопределенно кивал словно в такт мыслям сына. — Почему он дурно на меня влияет? — неловко улыбнулся Чарли. — Почему мама так решила? — Не знаю. Почему-то мама так решила. Я не хочу сказать, что мистер Миллинг плохой, — Михаил замялся и снова отвел взгляд. — Но твоя мама думает иначе, и мы не можем с ней спорить, понимаешь? — тихо спросил он. — Не понимаю, — признался запутавшийся в своих домыслах Чарли. — В общем, хорошо, что он уволился, иначе бы мама всех разнесла. Мистер Бэнкс там и так едва в обморок не падал… ладно, Чарли, — папа похлопал его по плечу. — Будь умницей. И не расстраивай маму. Чарли раздраженно хмыкнул. — Если что, приходи в гости, мы в триста девяносто девятой комнате, — сказал Михаил и направился к двери. Ничего не сказав на прощание, Чарли затворил дверь за отцом. Он уже собрался закрыться изнутри, чтобы его самого никто не отвлекал, но, заслышав разговоры родителей, решил ее незаметно приоткрыть. — …говорила тебе, он ничего не скажет, — звучал мамин голос. — Я попытался, — горько усмехнулся Михаил. Чарли рухнул на кровать и уставился в потолок. Приезд родителей из-за Миллинга, самоубийство Менди, Теодор, который не переносил Миллинга и… самого Чарли? Хотя Чарли признавать это никак не хотел. Ему казалось, что он не заслужил такой ненависти, как Миллинг. Но Тео, видимо, считал иначе и после воскресного разговора отправился на поиски Менди, чтобы отыграться на ней, как до этого отыгрался на Максимилиане. Вдруг вспомнился случайно подслушанный разговор между Эстрейей и Юджином: Тео, влюбленный в Кристофера. Для своих друзей он выдумал другую историю, если, конечно, считал их друзьями. А какую историю он придумал про Чарли? Черт его знает, что насочинял Тео для чужих ушей. А он явно что-то сочинял. Не мог не сочинять… В попытках научиться лгать Чарли не заметил, как сам запутался в паутине лжи, незаметно сплетавшейся вокруг него более умелыми лжецами. Чем Миллинг так не угодил маме? Судя по папиным речам, ни Себастьян, ни Тео к этому не были причастны. Неужели ей просто не понравилось смазливое лицо учителя? Или то, что Чарли вместе с ним гулял за пределами пансиона? Или то и другое вместе, из чего мать сделала свои неверные выводы? Узнавать правду в данном случае было страшно. Папа то ли не верил, то ли не воспринимал Миллинга всерьез. А сблизиться с Чарли пытался, чтобы узнать про Миллинга? По требованию мамы?.. Поскорее бы они уехали, — подумал Чарли, утыкаясь лицом в подушку. *** Лежать и наслаждаться моментом Тео больше не мог. Не после прихода Ельникова и сказанной им новости, которая хоть и не сбросила его в пропасть, но заставила заземлиться и потерять связь с ленивыми мечтаниями. Утешало лишь, что Тео почти не выдал своих эмоций Чарли. Почти. В этом и была проблема. Тяжело спокойно реагировать, когда известна страшная правда. Тео знал, кто был причастен к повешению Менди. Не от несчастной же любви она сделала это и не от двойки по контрольной! Но откуда ему было знать, что Ричард решит проблему так радикально? И осуждать, упрекать его нельзя. Тео виновен ровно так же, как и убийца. Жалости к Менди у него не было. Неожиданно, но не жалко. Зачем жалеть того, кто поплатился своим любопытством? Зато она уже точно никому не проболтается. Такое случается. Не повезло. А Тео в последнее время везло больше: по факту, его желания исполнялись. Миллинг вне игры, как и Менди. Конечно, вторая уже никогда не войдёт ни в какую игру жизни, но что он мог сделать? Только молчать и не выдавать себя. Иначе помощь Ричарда будет напрасна. Последствия минуют их обоих, если вести себя, как обычно… Примерно через полчаса, чтобы снова не столкнуться с Чарли, Тео спустился на третий этаж. Ему повстречалось не много учеников. Было тихо, как на уроках, но и их отменили. За дверьми комнат слышались разговоры — многие сидели там компаниями. Тео собирался заглянуть к Юджину с Томасом без стука, но в последний момент передумал. Вдруг внутри посторонний или один из сотрудников полиции? В отличие от других комнат, внутри этой четко разобрать слова было тяжелее: говорили приглушенно и с долгими паузами. Но Тео удалось различить двоих. Он тихо отбил три стука, и очень скоро ему открыли. — Наконец-то! Смотри, Тео здесь, — Юджин обрадованно обернулся и отступил. С другой кровати поднялся Томас и встревожено спросил: — Где ты пропадал? — Спал, — коротко ответил Тео. Юджин продолжал радоваться его приходу, а вот Том скептически нахмурился: — Ты слышал объявление директора? — Да, оно и разбудило меня. — Подожди ты со своим объявлением, не будем же мы на пороге говорить об этом! — шикнул Юджин и раскрыл дверь во всю: — Тео, заходи. — Спасибо, но я к вам на минуту. Удостовериться, что вы в порядке, — юный Бэнкс слабо улыбнулся и прошёл вглубь. Прикрыв за собой дверь, Тео выждал пару секунд. Он намеренно сказал о своём беспокойстве за друзей, чтобы те не забывали, насколько они особенные и близки к его кругу. Это всегда делает людей послушнее, они задают меньше вопросов. — И ещё для одного момента, — продолжил он небрежно, стоя между ребятами. — Думаю, полицейские будут допрашивать всех учеников. Смотрите, не говорите им ничего о Ельникове, Артуре, их шашнях, и что я влюблён в Кристофера. И ни в коем случае о наркотиках, даже о том, как Ельников отравился конфетой. Поняли? — А зачем нам говорить? — Ты можешь иногда ляпнуть, Юджин, нам ли не знать, — Теодор выразительно на него посмотрел. — Поэтому молчите и отделайтесь от полицейских поскорее. Я не хочу переключать их внимание на мою личную жизнь. Пусть закроют дело с этой Воттер и уедут. — Да без проблем! — Юджин махнул рукой и уже думал спросить что-то не по теме, но Тео ждал ответа от второго друга: — Том? Во взгляде Тома словно появилось сомнение. Может, он со своей проницательностью что-то и уловил в выражении лица Тео? — Мы не скажем. Нам в любом случае нечего сказать полиции, ведь никто из нас не общался с этой Менди, — спокойно проговорил Томас, не моргая. — Да, Тео? Они оба знали, что на одном из совмещённых уроков Тео как минимум раз контактировал с ней. Как и Юджин, не придавший значение мимолётному напряжению в комнате. — Конечно, — Теодор успешно выдержал взгляд Тома. — Томми, ты точно не скажешь? — подал голос Юджин. — Точно-точно? А то будет, как с докторшей… — Ничего я не скажу, — выдохнул Том. — Никому не нужны проблемы. Но я рад, что наркота была директорская, а не твоя, — обратился он к Тео с непонятной улыбкой. — Если моя, то не рад? — Тео тоже улыбнулся, стараясь не выдавать внутреннего напряжения. — Я ведь переживал за тебя. Теперь Тео почувствовал себя неловко, гадая, говорит ли Томас от сердца или лицемерит. — Я тоже, но не сказал докторше, — напомнил Юджин деланно важным тоном. — Зато ты все докладываешь Эстрейе, — Тео раздраженно закатил глаза. — И раз по твоей милости она знает про меня и… Кристофера, то будь добр сказать ей, чтобы она тоже молчала. — Она тоже как всегда, — обиделся друг. — Я ей по секрету рассказываю, а она… — И поторопись, пока полиция не стала ее допрашивать, — прервал его Тео. — А потом приходите ко мне. Вместе пообедаем. Можешь и Эстрейю позвать, — миролюбиво добавил он. — Ты сегодня такой добрый, — удивился Юджин. — Просто выспался, — улыбнулся ему Теодор. Кивнул Томасу и вышел из комнаты вместе с Юджином. — Снилось что-то приятное? — спросил друг, когда они шли по коридору. — Сон наяву, — усмехнулся Тео. — Я рассорил дядю с Кристофером. — Правда что ли? — Правда, Юджин. Только Эстрейе это не сообщай. И полиции тоже. Скоро и так все узнают, что он уволился. — И ты не расстроен? — Какой в этом смысл, если он отверг мои чувства? Зато теперь все справедливо, я считаю… И ты завязывал бы бегать за Эстрейей. Это бесполезно. — Ну, вдруг возьму измором, — Юджин криво улыбнулся. — Измором, может, но не тем, что я делюсь с тобой, а ты выкладываешь ей, — прошептал Тео, отпирая дверь своей комнаты, которая так и не была заменена на новую, но стараниями Ричарда крепко держалась на петлях. — Ладно, — сокрушенно пообещал Юджин. — Больше ничего ей не скажу. — Вот и правильно. — А зачем ее тогда звать, если ты не хочешь ее видеть? — Она хочет меня видеть. Зови. Я сегодня добрый, — улыбнулся Тео. — Что-то я не понял… — Не переживай, я не запал на нее. Просто не хочу, чтобы она мешала. А то запаникует и скажет, чего не надо. Пусть лучше с нами посидит. — Тогда скоро придем, — улыбнулся Юджин. Тео кивнул ему и зашел в свою комнату. Чтобы выглядеть естественно, ему нужно было понять, как реагируют на новость о самоубийстве Менди те, кто к нему непричастен. Выслушав их, он будет знать, как не выдать себя. На крайний случай, придется требовать адвоката… от этой мысли у Теодора скрутило живот. Почему Ричард не мог просто ее напугать? Тео даже в голову не могло прийти, что тот решит ее убить. Совсем крыша у него поехала что ли?.. *** — Войдите, — устало отозвался Артур на очередной стук в дверь. — Вы дали Ельникову ответы, — с порога укорила его Эмилия. — Дал, — не стал отпираться он и принялся печатать очередной ответ на письмо. Звонки, сообщения, письма на почту сыпались в течение дня бесконечным потоком. Ученики, услышав объявление, передавали информацию родителям, те требовали объяснений, сообщали знакомым, а под вечер поступили звонки уже от журналистов, заинтересованных трагической новостью. И не ответить было нельзя. Эмилия, цокая тростью, прошествовала к креслу и села напротив Артура. Не так давно там сидела миссис Воттер, которую, к облегчению Артура, удалось отдать на попечение миссис Праймер. Эмилия терпеливо дождалась, пока он закончит с письмом. — Он даже не потрудился их выучить. Мистер Бэнкс, я настаиваю, чтобы он занимался со мной, — твердо произнесла она, когда Артур отстранился от ноутбука и посмотрел на нее. — Миссис Стэдфастнесс… не думаю, что Чарли по жизни пригодится древнеанглийский. Поставьте ему четверку, и дело с концом, — словно желая подчеркнуть это «дело с концом», Артур взял стакан коньяка, одним глотком допил содержимое и поморщился. Эмилия молча смотрела на него. — Никогда не мог понять вашей принципиальности по отношению к древнеанглийскому, — попытался оправдаться он, чувствуя себя неловко под ее пристальны взглядом. — Я это заметила, мистр Бэнкс. Но мои уроки не столько о древнеанглийском, сколько о порядке, дисциплине и ответственности, которым вы так до сих пор и не научились. Артур тяжело вздохнул и перевел взгляд на экран монитора. — И Вы даже не предложите мне выпить? — нарушила Эмилия возникшую паузу. — Простите, я как-то не подумал… — встрепенулся Артур и поднялся. — Вам вино или коньяк? — У Вас здесь где-то спрятан бар? — Эмилия добро усмехнулась. — Коньяк, пожалуйста. Артур наполнил хрустальный стакан до половины, поставил его на край письменного стола рядом с ней, после чего подлил себе. — Вам бросить льда? Конфеты?.. — Не стоит, мы же не на свидании, — она снова усмехнулась и сделала небольшой глоток. — Простите мою невнимательность, я так устал сегодня, — Артур слабо улыбнулся и сел обратно в свое кресло. — Понимаю, Вы устали, и в среду Вам снова будет не до Ельникова. — В среду будет траур и церемония прощания. — Я настаиваю на Ельникове, мистер Бэнкс. Артур поперхнулся, делая глоток. — Не пойму, почему Вы так на нем настаиваете, — он тихо закашлял в кулак. — Хочу, чтобы у Вас было больше времени на Теодора. И на личную жизнь, — Эмилия сделала глоток, пристально глядя на него. — Н-на личную жизнь? — Только не говорите, что ее у Вас нет. Я не стану осуждать Ваш выбор. Но пока Вы устраиваете свою личную жизнь с профессором Миллингом, Теодор страдает. Мне просто жаль этого мальчика. И грустно видеть, что он вытворяет, пытаясь привлечь Ваше внимание, а Вы не замечаете. Артур смотрел в сторону, словно застуканный за постыдным поступком школьник. Но в то же время чувствовал облегчение: Эмилия не подозревает о его истинных отношениях с Тео. — Про Кристофера… это Теодор Вам сказал? — пробормотал он, переведя на нее взгляд. — Я услышала это от миссис Рейбен и миссис Бенз. — И что они Вам сказали? — Артур похолодел, представляя, что о нем, о них говорят. — Мне — ничего. Они обсуждали между собой, откуда Ваш племянник знает пикантные подробности из личной жизни профессора, и делали соответствующие выводы. — И как давно об этом говорят у нас за спиной? — с мрачной усмешкой спросил Артур. — Не могу говорить за всех, мистер Бэнкс. Я узнала об этом примерно месяц назад. — Вот почему Купер спрашивал, — Артур задумчиво нахмурился. — Он тоже знает. — Думаю, об этом уже многие знают, но не говорят вам в лицо. — Если бы Вы не сказали, я бы до сих пор не знал… — Тем не менее, это всего лишь сплетни и слухи. Я никому не скажу, что они правдивы, — успокоила его Эмилия. — Если Вы сами не решите их подтвердить, конечно. — Я очень Вам признателен, — Артур благодарно улыбнулся. — Если Вы мне хоть немного признательны, как говорите, мистер Бэнкс, то послушайте меня и сделайте так, как я прошу. Я слышала, что профессор Миллинг уволился, и подозреваю, это личное между вами, а на фоне произошедших событий за Ельникова, смею предположить, Вы вряд ли возьметесь. — Не то, чтобы мне не было дела, скорее, времени… но да, Вы правы, — Артур вздохнул. Эмилия, глядя на него с улыбкой, подняла свой стакан и осушила его до дна. Видя, как она морщится, Артур невольно улыбнулся. — Налить Вам еще? — спросил он. Эмилия покачала головой. — Я рада, что Вы ко мне прислушались, — тихо произнесла она. — А я рад, что Вы ко мне заглянули. Единственный приятный визит за сегодня, — Артур горько усмехнулся. — Эта девочка, Менди Воттер, говорят, повесилась? — сменила тему Эмилия. — Да… — Печально это, конечно… значит, самоубийство? — Ещё одно самоубийство, — он нервно улыбнулся. — И знаете, что самое странное? — Что же? — Эмилия заинтересованно вскинула брови. — Помните самоубийства Льюиса Сомервила и Алисии Лейк? — Помню, конечно. — При них были записки со словами «ты знаешь, почему». Менди написала то же самое в своей тетради. Согласитесь, это не просто странно — это жутко. — Действительно… словно обращение к чему-то таинственному, — задумчиво проговорила Эмилия. — Или какое-то проклятие. — Вы верите в проклятия? Артур неловко улыбнулся и посмотрел в сторону. — Уже не знаю, во что верить. Иногда думаю, может, и правда это место проклято. И я вместе с ним, — он грустно усмехнулся. — За что же Вас проклинать? — За то, что я непорядочный, недисциплинированный и безответственный гей, — Артур нервно рассмеялся своей самокритичной шутке. Эмилия тоже тихо засмеялась. — Не все еще потеряно, — сказала она с улыбкой. — Вы меня обнадеживаете. — Если приложить усилия, — серьезно добавила она. — Признаться, я удивлен, что Вы так спокойно восприняли услышанное про нас с Кристофером. — Стараюсь идти в ногу со временем, мистер Бэнкс. И, надо Вам сказать, порой к этому приходится прикладывать много усилий, — улыбаясь, она бросила косой взгляд на свою трость. Артур оценил ее шутку, хмыкнув. — Мне теперь как-то неловко за наш прошлый разговор, — сказал он. — Я понимаю, Вы не хотели говорить о Теодоре, потому что не хотели говорить о Миллинге… Кристофере… Мне и самой было неудобно поднимать эту тему, поэтому я акцентировала внимание на Ельникове. Но теперь это решенный вопрос, полагаю? — Да, я сообщу ему, что он будет заниматься с Вами, и пришлю Вам его контакт. — Отрадно это слышать, — Эмилия улыбнулась. — Извините, если я проявила тогда излишнюю настойчивость, но я искренне желаю вам добра, мистер Бэнкс… Артур. И Вам, и Теодору. И Кристоферу. — Это очень мило, нет, на самом деле, я тронут… — растерялся Артур. — Не нужно ничего добавлять, и так я разговорилась. Пожалуй, мне пора, а то я не знаю, что еще могу сказать, — улыбнулась Эмилия. — Напоили Вы меня, мистер Бэнкс. Она поднялась, опираясь на трость и столешницу. — Это не я, все коньяк, — расслабленно улыбнулся Артур. — Вас проводить? — К чему теперь Ваши манеры? Чтобы кого-нибудь из нас приревновали? — Вы правы… доброй ночи, Эмилия. — И Вам доброй ночи, мистер Бэнкс. Артур затворил за ней дверь и выдохнул с облегчением. В страхе он вообразил себе, что Эмилия разгадала их с Тео тайну. Как хорошо, что он ошибся! И заодно узнал, к чему привела ноябрьская выходка Теодора на литературе. Интересно, кто кому это разболтал: Кристофер— Бедису, ученики разнесли, или сам Тео намеренно сказал кому-то из учителей?.. *** С наступлением позднего вечера Чарли не выдержал своего заточения в комнате и выбрался на разведку. В любой момент он был готов повернуть назад, потому перед каждым поворотом и спуском замедлялся, прислушиваясь. Но ничего особого не происходило: доносились тихие разговоры учеников и учителей за завершающимся ужином в столовой, а полиция если и была в пансионе, то предпочитала не устраивать шумные демонстрации. Внезапно Чарли услышал новый звук, доносившийся из спортивного зала. Похоже на скрежет чего-то… металлического? На фоне смерти Менди воображение с паранойей не на шутку разыгрались, Чарли не мог пройти мимо. Лучше проверить. Тихо открыв дверь и шагнув внутрь, его взору предстала безобидная картина: это всего лишь какой-то мужчина переставлял, поднимал и опускал спортивный инвентарь. Но кто это был? Новый физрук? Уж никак не Ранс — слишком большой, высокий, накаченный, да еще с татуировкой на всю руку. Мужчина стоял к нему спиной, облачённый в майку и спортивные штаны. А как обернулся, Чарли так и обомлел. — Ельников? — тяжело выдохнул Ричард. — Тоже пришел позаниматься? — Я н-не узнал вас, — пробормотал Чарли, стушевавшись. — И не знал, что тут можно заниматься. — Нельзя. Для учеников есть секции, а учителя занимают спорт-зал и бассейн вечером. Я не учитель и не ученик, поэтому в моем распоряжении вся ночь. От слов «вся ночь» Чарли поежился и сам не понял, почему. Он никогда не видел Ричарда таким: взмокшим от пота, с растрёпанными волосам и уж тем более с закатанными рукавами. Чарли не мог не гипнотизировать руку сторожа, его татуировку с розовыми кустами и пистолетами. Как-то это не вязалось с привычным образом Ричарда. Чарли не знал, что и думать. Мозг его был уставшим от кучи событий: очередной приезд родителей, ссора Тео с Артуром, уход Кристофера, самоубийство Менди… Тео вёл себя странно и мог быть причастен к этой трагедии, ведь он уже угрожал друзьям Чарли. И сейчас Ричард… Ричард, которым Менди была чуть ли не одержима с ее идеей фанфиков и сводничества. Нет ли здесь взаимосвязи? Ее любопытство никому не нравилось. Но с какой стати Ричарду вешать Менди? Веского довода не находилось, как и на вопрос, почему самой Менди вдруг вешаться. Как Чарли не успокаивал себя, а тревога и страх не уходили. Ричард, который следил за ним… Что, если не только за ним. Что, если и за Менди? Тайны, секреты… — Мистер Лонт… — пробормотал Чарли после того, как в его уме пронеслись размышления. — Это Вы сделали? — еле слышно спросил он. Его собственное горло будто сдавило петлей. — Что? — невозмутимо спросил Ричард. — С Менди. Вы… Ричард смотрел на него и ждал. А Чарли смотрел в ответ и не мог выговорить слово. Обвинить Ричарда в лицо язык не поворачивался. — Ты думаешь, я ее повесил? — с усмешкой догадался сторож. Чарли сглотнул. — Ну ты даешь, Ельников, — сторож снова усмехнулся. — Почему ты так плохо думаешь обо мне? — Ну… Вы шпионите за мной, — пробубнил Чарли, чувствуя себя очень неловко. — Может, ты мне нравишься, — ухмыльнулся Ричард. От такого заявления юноша в конец сконфузился. — Да пошутил я. — А кот? Вы говорили, что где он, там и Вы, — не успокаивался Чарли. — Я сказал это, чтобы ты не делал глупостей, Ельников. Директор переживал. Вот и следил я за тобой. — Директор? — Чарли удивленно захлопал глазами. — Директор. — Он переживал… за меня? — ему стало неудобно спрашивать об этом у Ричарда. — Он переживал, что от тебя могут быть проблемы. И, как видишь, переживал не напрасно. Но ты же помнишь, в какую игру мы играем, верно? — Ричард довольно прищурился. — Да, — Чарли облегченно выдохнул. — Вы прямо сводник, мистер Лонт, — улыбнулся он. — Сводник, — неопределенно хмыкнул сторож. — Довести тебя до комнаты, Ельников? — Нет, я сам. Чарли предупреждающе выставил руки перед собой, испугавшись, что его сейчас сгребут в охапку и потащат, как мешок. — Доброй ночи, мистер Лонт. — Доброй ночи, — кивнул ему Ричард. Кажется, куда бы Чарли ни шёл, всюду он наткнётся на новую пищу для размышлений. Решив хотя бы на сегодня не мучить себя, он направился к лестнице. Кровать и чертов древнеанглийский, к которому у него не было желания готовиться, ждали его. Однако уже на ступеньках он помедлил — нужно было пропустить спускавшегося мужчину. Высокий силуэт скоро стал узнаваемым. — Артур, — тревога мигом сменилась счастливой улыбкой на лице Чарли. Не сдерживаясь, он выдохнул, преграждая ему дорогу: — Привет! Я так волновался, столько всего произошло! Мои родители, и эта трагедия… Как ты? Полиция ещё здесь? Артур смотрел на него отстранёно и равнодушно, словно не узнавал Чарли. Может, просто устал? — Все хорошо? — с меньшим напором мягко задал новый вопрос Чарли. На директора и так свалилось слишком много всего. — Тео… рассказал мне про Кристофера. Мне очень жаль, что так вышло. — Жаль? — вдруг оживился Артур и наконец взглянул на него осмысленнее. — Да… — Понятно. Да, такое случается… Так что ты хотел? — Поговорить. Необъяснимое напряжение витало в воздухе. Он и подумать не мог, что такое когда-нибудь случится, но Чарли почувствовал дискомфорт в обществе Артура, который снова обескуражил его, спросив: — Ты видел мое сообщение? — Нет, но могу сейчас… — Чарли засуетился и полез в карман штанов. Его остановила рука Артура, коротко сжавшая его плечо. Знакомое приятное тепло закончилось слишком быстро, прикосновение оборвалось. Между ними вновь возникла дистанция. — Не стоит. Я могу сказать и так, — прикрыл глаза Артур и замолчал, словно думая, как лучше подобрать слова. — Чарли, я был прав вчера, когда хотел все закончить. И древнеанглийский, и наши встречи. Сегодня я окончательно подтверждаю это. В горле пересохло, а по спине и ниже пробежала неприятная дрожь. В услышанное не хотелось верить, и Чарли молча смотрел на Артура, а тот безжалостно продолжал: — Миссис Стэдфастнесс будет заниматься с тобой древнеанглийским. Позже договоритесь о времени. — Артур, — тихо подал голос Чарли. — Я представляю, как тебе тяжело сейчас, я понимаю, но ведь… — Полиция ввела комендантский час, — вдруг прервал его Артур, нахмурившись. — Ты не должен находиться здесь. Будь добр, иди в свою комнату. — Но… — Прямо сейчас. Что-то жуткое было во взгляде Артура. Чужое. Не осталось внутри него ни боли, ни злости, ни сожалений. Как если бы закончилось место, и все умерло. Ослушаться приказа Чарли не посмел, не зная, как новый Артур отреагировал бы на его сопротивление. Не дыша, сжав челюсти, он обошёл директора и стал медленно подниматься дальше. — Чарли… Вот она — надежда! — Да? — он так быстро, резко обернулся, что чуть не рухнул со ступеней вниз. Но если бы и упал, то только в объятья Артура. Что может быть лучше? — Лучше зови меня мистер Бэнкс.