Там, где кончается любовь

Неожиданно для себя я в голос рассмеялась. Рука Теодора в замешательстве повисла в воздухе над алюминиевым кейсом, в котором однозначно хранился всякий средневековый шлак — орудия для пыток. — Прости, это у меня нервное. Продолжай, — прохрипела я сквозь смех, тут же поморщившись от боли. Верёвка туго стягивала запястья, впиваясь в кожу как колючая проволока. Дискомфорт вселенского масштаба с каждым движением выводил моё переоценённое эго на уровень ниже. Где та прежняя Мия, которая с твёрдой решимостью могла сломать себе конечности, чтобы выбраться из железных оков? — Странно, а в анкете указано, что одно из твоих лучших качеств — стрессоустойчивость, — презрительно хмыкнул мужчина, с щелчком открыв кейс. — Ты тоже не отличился, забыл поставить галочку напротив пункта «Маниакальный шизофреник и просто больной ублюдок». — Твоя правда, — усмехнулся он. — Что же, следует сделать вывод: не стоит доверять всему, что пишут на сайте знакомств. Лёгкая хрипотца придавала соблазнительного шарма, несмотря на угрожающий внешний вид. Он был одет в обычный строгий костюм и начищенные до блеска чёрные ботинки. Краем глаза я успела заметить за полой распахнутого плаща пустую кобуру, закреплённую на поясе. Так и не скажешь, что Прайс способен заточить даму в темнице. Кто он вообще? Такой странный, но в то же время такой привлекательный… Может, пофлиртовать с ним, и он сбавит обороты? По правде говоря, искусительница из меня паршивая, а изображать театр одного актёра нет времени. — Что ты знаешь про Д.О.К.? — Теодор спросил серьёзным тоном, испытующе посмотрев на меня. После секунды оглушительной тишины я всё-таки рискнула поднять взгляд. — Видимо, это какая-то аббревиатура. Можно подсказку? Желательно сразу с расшифровкой, — я устало опрокинула голову назад. — О`кей, воспользуемся помощью друга. Теодор развернул ко мне кейс. Вместо разнообразных пассатижей, отвёрток и прочих железных штук, внутри было кое-что похуже: оборудование с вместительным монитором, присоединенным к такой же маленькой клавиатуре из нескольких кнопок. Когда мужчина нажал на одну из них, из динамика стал раздаваться белый шум. Затем он крикнул что-то на французском, и кто-то с устрашающим басом отозвался в ответ. Экран загорелся, включилась запись видеонаблюдения, на которой я разглядела едва узнаваемое из-за свежих ссадин лицо оборотня. Он был так же крепко привязан к стулу мотком толстой бечёвки. Сердце забилось с удвоенной силой, глаза наполнились влагой. Амбал, стоящий напротив, задал ему тот же вопрос: «Что такое Д.О.К.?» — Док? Хотите вызвать мне ветеринара? — Макс плюнул кровью. — Не вынуждай меня, собачье отребье, — пригрозил тот с акцентом, достав из-за спины тонкий и гибкий прут. — У-у, садомазо? Дружок, выдыхай, я не даю на первом свидании. Прозвучал хлёсткий удар кнута. Макс истошно завопил. Год и несколько месяцев назад. Пройдя несколько километров вдоль извилистого и мрачного канала Амстердама, сворачиваю в переулок, подсвеченный неоновой вывеской ночного клуба. Остановившись неподалёку от курящих молодых парней, облокачиваюсь спиной о холодную стену. Глубоко внутри раздаётся судорожная вибрация, отчего сводит каждую мышцу. Руки трясутся словно захламленная квартира от проезжающих рядом поездов. Нервные импульсы воспряли ото сна и молниеносно разносятся вдоль позвоночника, врезаются в плечевое сплетение, достигают мозжечка и распространяются по головному мозгу. Намного проще растолковать смотрителю кладбища, что я не вхожу в список вандалов, чем принять новую себя. Почему именно я угодила в этот бешеный водоворот событий? Вибрация без умолку продолжает сотрясать мою телесную оболочку до тех пор, пока не возвращаюсь в действительность окружающего мира. Чёрт, это всего навсего вибрирует мобильный телефон в кармане кардигана. Быстро отхожу от своих назойливых мыслей, отбрасывая их на задний план, и отвечаю на звонок. Нажимаю на зеленую кнопку со всей скоростью света, даже не удосуживаясь посмотреть имя входящего абонента. — Да, алло? — отвечаю задыхаясь, будто только что пробежала километровый марафон. — Дорогуша, ты и без того растерянная и сбитая столку в последние дни, — голос собеседника в телефоне синхронно совпадает со словами, которые я слышу справа от себя. Поворачиваю голову и замечаю весь изящный сарказм, играющий в её глазах. Еле сдерживая смех, она продолжает говорить в телефон: — Сегодня, однако, ты превосходишь саму себя. — Господи, Фрэнсис! — Кидаю возмущенный взгляд, отключая вызов звонка и вампирша тут же хохочет во весь переулок. — Давно стоишь? — игнорируя звонкий смех, подхожу к нашему такси. Фрэнсис осталась позади. Согнувшись пополам, она упирается руками о колени, а затем показывает указательный палец, что означает «дай одну минуту». — С того момента, когда ты пробубнила про какой-то водоворот, — прошептала мне на ухо девушка, когда догнала, а затем первая села на заднее сиденье. Я же будто приклеилась к месту. Неужели я произнесла те слова вслух? — Ты чего там застряла? Шевели булками. Смотрю на лобовое стекло, за которым пустая лавирующая трасса; огни города, мелькающие с западной части от нас, создают небольшое освещение. Боковым зрением пытаюсь сфокусироваться на Фрэнсис, чтобы понять её эмоциональное расположение. Не выходит. Незаметно поворачиваюсь к ней лицом. Она более чем сосредоточена: глаза слегка прищурены, направлены исключительно на дорогу; пухловатые губы, с бархатным оттенком помады, сомкнуты в одну линию, а длинные пальцы с идеальным френчем слегка отстукивают ритм мелодичной песни по сумке. Приятный мужской голос из радио эхом отдается в подсознании, заставляя углубиться в определенный смысл текста исполнителя. — Мия, — Фрэнсис окликнула меня, но продолжала неотрывно наблюдать за меняющимися пейзажами. — На что ты готова пойти ради друзей? Рано или поздно не тебе, а им понадобится помощь. — На всё, — ответила я без раздумий. Вопрос показался странным, впрочем, я не стала зацикливаться на нём, и мы ехали молча до самого отеля. Так мне казалось…