1984

Кира Йошикаге был совершенно обычным мужчиной средних лет. Тридцать три года — возраст Христа, самый расцвет жизни, если угодно. Он считал себя счастливым и стремился к спокойной, тихой жизни — и город, в котором ему посчастливилось родиться, подходил для этого идеально. Типовые улочки, зеленые насаждения, аккуратные соседские дома, выстроенные в ряд — планировка буквально кричала о безмятежности рядовой американской глубинки. Он просыпался по утрам, завтракал, шел на работу и возвращался домой — все по плану, повторяющемуся изо дня в день. Едва ли что-то могло изменить его жизнь кардинально, даже карьерный рост, к которому он не стремился, или любовь девушки, в которой он совершенно точно давно перестал нуждаться. Лишние страсти отравляли жизнь и пагубно влияли на здоровье. А кто станет портить здоровье по собственному желанию? Только идиот. На выходных Кира абсолютно так же занимался привычными делами, не стремясь к разнообразию. У него были собственные хобби, на которые он выделял время, когда мог. Иногда он выбирался на спа-процедуры в салон Аи, известного местного косметолога и приятной собеседницы. Не самое важное занятие, но специалист в его сфере, по мнению Киры, должен был выглядеть хорошо и опрятно. На эту субботу у него намечались серьезные планы. Однако, их нарушил полицейский автомобиль, остановившийся у забора частного дома. В жизни на окраине города были свои плюсы, и один из них — возможность выстроить нормальные заграждения по периметру участка, на случай возможных попыток проникновения внутрь. Мой дом — моя крепость, говорил его покойный отец, скончавшийся в собственной гостиной от сердечного приступа и оставивший в наследство сыну свое жилище. Он как раз собирался уходить, поэтому встретил полицейских у ворот. Кажется, поход к Ае на сегодня задерживался или отменялся. — Добрый день, — поприветствовал его Джоске, выходя из машины. — Добрый день, — кивнул Йошикаге в ответ, закрывая за собой двери. — Чем обязан? — поинтересовался он спокойно — паниковать не было причин, потому что в его жизни не возникало таких ситуаций, из-за которых у полицейских могли возникнуть претензии. — Вчера были в баре на окраине? Тут неподалеку… Отвратительное место. — Был, впрочем, я не частый посетитель таких мест, — утвердительно кивнул мужчина, слегка прищурившись. — А в чем дело? Вечер у него, честно говоря, не задался. Такое случалось очень редко, но у всех бывают трудности, верно? Как раз после такого визит к косметологу пришелся бы очень кстати, и Кире хотелось своевременно получить свою порцию ухода для лица и тела, а не тратить лишнее время на разговор, очевидно, не несущий никакой пользы. — В лесу видели труп ребенка и убийцу. Утверждают, что это высокий взрослый мужчина-блондин. Под описание вы подходите, — прямо объяснил Джоске — у него не было времени на то, чтобы подступаться с аккуратными вопросами и вытягивать информацию из опрашиваемого — в участке тоже ждали дела. Как минимум, нужно было узнать, когда придут результаты экспертизы крови. — Камеры видеонаблюдения зафиксировали вашу машину в районе, где было совершено преступление. Время соответствует показаниям свидетелей. Пройдемте со мной до выяснения обстоятельств. — Даже если у меня есть алиби? — поинтересовался Кира настороженно — похоже, ему действительно придется отложить свои дела. Как жаль. — Это алиби нужно подтвердить в участке. Если вы действительно ничего не делали, нет никаких поводов для беспокойства, верно? Хмыкнув, мужчина кивнул. Это звучало логично — и спорить ему не стоило, поэтому он сел в полицейскую машину почти сразу же. Он сделал это не зря — на доказательство своей непричастности пришлось потратить совсем мало времени, хватило смазанной кассетной записи с его автомобилем у ресторана Тонио с таймингом: пока Нориаки убегал от маньяка, Кира подъезжал к заведению знакомого, чтобы забрать его с работы. У них были совместные дела. Эта единственная зацепка — потому что ни отпечатков пальцев, ни еще каких-либо важных деталей на месте преступления найдено не было — оказалась ложной. Теперь им оставалось только ждать. К счастью для потенциальных жертв, преступник не действовал активно и, кажется, решил затаиться на время. Судя по тому, что с Какеином все было в порядке, убийца действительно не видел лица свидетеля той ночью. Ну, а сам Нориаки… потихоньку приходил в себя. На вопросы о том, все ли в порядке, приходилось улыбаться через силу, утвердительно кивая головой. В какой-то степени все и было хорошо — никаких последствий, никаких угроз от незнакомцев с ножами и никакой опасности для жизни, но липкое чувство тревоги никуда не исчезло ни через день, ни через неделю, ни через три. Какеин постепенно погружался в него все глубже и глубже, стараясь никому не показывать свое состояние. Казалось, что со временем это пройдет само — эмоции утихнут, страхи исчезнут, и он сможет жить спокойно, не оглядываясь нервно по сторонам на улице и не вздрагивая резко от чужих неожиданных прикосновений. По ночам неизменно приходили кошмары. Не каждый день, но со стабильной регулярностью. Человек без лица преследовал его, размахивая ножом, длинные лесные тропы смешивались в один непроходимый бурелом, лозы колючих растений опутывали ноги и тянули к земле, он запинался и падал лицом в грязь, захлебываясь, пачкаясь и пытаясь куда-то отползти, и каждый раз неизвестный неумолимо настигал его. Все сны заканчивались плохо. Даже покидая лес и спасаясь от преследователя, Какеин видел его тени в отражениях витрин магазинов, в зеркалах и окнах, в случайных прохожих — все они безлико улыбались, обнажая белые ровные зубы в болезненном оскале, подстерегая в самых обычных местах и нападая тогда, когда он ожидал этого меньше всего. И, если такое происходило во сне… то вполне могло произойти и в жизни. Такие выводы делало его подсознание, с такими мыслями он просыпался, только сильнее уставая после ночных переживаний. Об этом Нориаки не рассказывал даже родителям — они и не знали о произошедшем в ту ночь. Не хотелось расстраивать маму и шокировать отца, трепать их нервы подобными новостями. Выговориться кому-то, конечно, хотелось, но пока не представлялось возможным, да и он сам не чувствовал, что готов открывать душу. Прошел целый месяц. За это время в жизни не произошло никаких существенных изменений: Элис все так же улыбалась ему и строила глазки, не решаясь на первый шаг, а Какеин пока не мог взять все в свои руки — ему нужно было время и уверенность в том, что его не пошлют к черту, и, желательно еще, эмоциональная стабильность; спортсмены все так же косо посматривали в их с Джотаро сторону, но ничего более — и на том спасибо; Джотаро, собственно, все так же таскался хвостом, теперь уже не в качестве раздражающего и надоедливого одноклассника — Нориаки был даже рад видеть его рядом. Во-первых, он мог называть кого-то другом — это внушало иллюзию собственной значимости для другого человека, во-вторых — создавалось ощущение защищенности, немного отступала тревожность. Всяко лучше, когда рядом есть кто-то, кто может прийти на помощь в случае чего. Близился Хэллоуин. Какеин помогал украсить школу к этому дню — развешивать плакаты и расставлять декорации было забавно еще во время подготовки к осеннему балу, поэтому он сам предложил свою кандидатуру. Джотаро хотел тактично отказаться от этой затеи, но у него попросту не получилось, так что он вместе с комитетом слонялся по коридорам и цеплял растяжки с летучими мышами на высокие углы. Кто-то из одноклассников устраивал вечеринку, на которую они оба были приглашены — и пропускать казалось глупым решением, потому что должно было быть весело. Нориаки давно уже хотелось как-то снять напряжение, возникшее у него после инцидента с маньяком. Лучше поговорить с психологом, наверное, и праздник вряд ли поможет развеять страхи — зато можно напиться и повеселится от души. Это даже звучало беззаботно и весело — пусть он и не был фанатом подобного формата досуга, сейчас это казалось идеальным вариантом. И, может, он наконец-то признается в симпатии Элис? Открыто, а не урывками и намеками. Они так долго тянули с этим, что становилось неловко. И вдруг кто-нибудь возьмет и первым предложит его возлюбленной встречаться? А что, если она согласится? Какой-нибудь красавчик, который подойдет и скажет ей все прямо и решительно. Идеально для Элис, но ужасно для Какеина. Вечером тридцать первого октября они с Джотаро оба стояли перед дверью чужого дома, задумчиво пялясь на нее. — Не люблю все это. Когда много лишнего народу… Слишком шумно, — произнес, наконец, Куджо. Нориаки, зыркнув на него упрямо, постучал в дверь для приличия, тут же распахнув ее. Джотаро никто не заставлял (ну, кроме упрашивающих прийти одноклассниц, но их мнение Куджо наверняка не интересовало), это была полностью его инициатива, так что пусть расслабляется и получает удовольствие. Какеину тоже не нравилась — наверное — такая обстановка, но стоило потихоньку выбираться из своей зоны комфорта. — Как думаешь, Элис понравится мой образ? — поинтересовался он, оглянувшись на Джотаро, пока еще не исчезнувшего у стола с напитками и закусками. Дресс-код не обязывал, но многие пришли в каких-то намеках на костюмы — тут были и ведьмочки, и полуголые оборотни с ушами и волосатыми животами (этим засранцам даже стараться не пришлось — только переступить через смущение, которого у них, наверное, и не было, и снять майки), и, конечно, огромное количество вампиров. Нориаки улыбнулся, обнажая накладные клыки, и пригладил зачесанные назад волосы. Укладка все равно растрепалась, а челка торчала спереди, но он хотя бы попытался. — Ты выглядишь по-гейски, — заметил Джотаро, одернув его кофту и потрепав по голове, на что Какеин возмущенно фыркнул. — Кто бы говорил! Ты вообще не придумал ничего, — подметил юноша, хмурясь и скрещивая руки на груди. — Ну, не совсем, — он ткнул пальцем в ободок с маленькими черными рогами и пожал плечами — было глупо ожидать большего. — Это я его делал! — Я ничего не говорю. Это была твоя инициатива, — Джотаро тихо вздохнул, окидывая помещение взглядом. Большая комната, заполненная людьми, казалась совсем крохотной из-за толкучки; тела двигались в темноте, освещаемые только неоном, от которого у Куджо рябило в глазах. Стол, видимо, был дальше. — Идем, — коротко скомандовал он, даже не спрашивая у Какеина, обхватывая крепко чужую ладонь и утягивая друга в самый центр толпы, пытаясь найти заветные банки с пивом. Просто необходимо немного расслабиться, чтобы музыка не била так резко по ушам и не казалась отвратительно-громкой. Нориаки скорректировал его курс, кивнув на стол по левому боку, и тогда они оба, наконец-то, выпили. Правда, Какеин предпочел пунш — такой сладкий, ягодный, только слегка отдающий спиртом. — Тебя с него быстро развезет, — пообещал Джотаро, но его предупреждение проигнорировали с веселой улыбкой, потянувшись за острыми чипсами. Ну что тут сделаешь. Рядом возникали знакомые и не очень подростки, кто-то выглядел более взрослым, и, наверное, среди школьников затесались в большом количестве студенты колледжей. В таком огромном доме места хватало всем. Пунш шел слишком легко — Нориаки вообще не заметил, как выпил второй и последующие стаканы. Он не видел Элис в толпе, надеясь все-таки встретить девушку позже. Пока на горизонте мелькали только незнакомцы или одноклассники, которые здоровались с ними, обмениваясь короткими фразами. Хорошо, что они не задерживались надолго и не тянули никуда Джотаро — одному здесь стоять совсем неловко. В голове плыло от звуков, пляшущих перед глазами цветов и сладкого ягодного привкуса во рту. Улыбка невольно возникала на лице, и он старался держать себя в руках, но получалось так себе. — А я же говорил, — раздался откуда-то из-за плотной пелены голос Куджо вместе с его же тяжелым вздохом, и, затем, крупные ладони аккуратно опустились на плечи, легко встряхивая Какеина. Мозг внутри черепа будто бы перетрясся: ойкнув, Нориаки возмущенно обернулся на Джотаро и пихнул парня в бок, опускаясь на ноги, недовольно скалясь. — Что это такое… Совсем в роль вошел? — Я, вообще-то, собирался танцевать, — фыркнул он, игнорируя странный вопрос. Какой, к черту, образ? Клыки еще держались на зубах, не свалившись? — Да? Ну, я не помощник. Танцую не очень хорошо, но могу попробовать, если… — начал было Джотаро, но снова оказался перебит гневным возгласом. Какеин смотрел на него так возмущенно, будто бы он сделал или сказал что-то неправильное. Или все-таки не будто? — Ты… идиот?! Я с девушкой хочу танцевать! Я не могу ее найти и… С любой могу, наверное, это же просто танец. Иди нахрен, вообще, Джотаро, я здесь хочу попробовать расслабиться, а не думать. — Понял. Тогда иди, я покурю, — коротко предложил Куджо, кивнув — совершенно спокойно — и быстро ретировавшись со стаканом пунша на улицу. По пути к выходу к нему, правда, приклеилась какая-то ведьмочка в очаровательном костюме и полосатых чулках, но его это совершенно не интересовало, и он осторожно, но довольно прямо отпихнул девушку от себя, ворча под нос что-то о чрезмерно назойливых людях. На Какеина он не обижался — прекрасно понимал, что резкость в словах частично из-за опьянения. Нориаки остался один, не понимая, испытывает он страх или облегчение. При Джотаро почему-то казалось странным вот так отдаваться моменту в нетрезвом состоянии — а вот в одиночестве было не так страшно. Он отклеился от пола, двигаясь в сторону толпы пьяных одноклассников, пытаясь выхватить взглядом хоть одно знакомое лицо. И — вот оно — получилось: Мерайя смотрела на него своими выразительными глазами и улыбалась так хитро, что ему оставалось только неуверенно улыбаться в ответ. С ней не нужно было вести от слова совсем — она сама знала, что нужно делать, поэтому очень быстро приблизилась к Какеину, обнимая его за шею и опуская ладонь парня себе на талию, прижимаясь к нему плавно и стремительно, заставляя резко выдохнуть, теряя всякую способность концентрироваться. Может… ему нужна была такая девушка? Способная растормошить его и быть решительной. И, все же, подумав об Элис, он ощутил в груди приятное тепло — симпатия никуда не исчезала, с ней сложно было что-то сделать. Тем более, горячие объятия Мерайи, пусть и казались приятными его телу, не вызывали абсолютно никаких сильных эмоций, кроме разгорающейся под воздействием алкоголя… страсти? Они двигались так резко, что врезались в угол дивана, повалившись прямо на него — Какеин упал на спину, а Мерайя — на него сверху, проводя аккуратной ладонью по его груди сквозь ткань футболки, наклоняясь ниже, сохраняя зрительный контакт. Такие длинные ресницы и мягкие губы… Нориаки пришел в себя, когда понял, к чему все шло. Он совершенно не хотел поцеловать кого-то впервые в пьяном состоянии на хэллоуинской вечеринке — он планировал сохранить это для Элис или кого-то другого. Может, кого-то важного, или не очень, но тем не менее — ему хотелось запомнить ощущения, а не омрачать всё случайными связями. Особенно такими. Пусть температура поднялась, а его щеки покраснели… Нужно было перевести дыхание. Резко сев, он посмотрел на Мерайю и аккуратно спихнул с себя на диван, игнорируя плещущееся в чужих глазах недовольство, поднимаясь на ноги, чувствуя, как шатается собственное тело. Он будто бы передвигался по палубе корабля в страшный шторм, вышагивая вперед по гостиной, отталкивался от людей, которые, в свою очередь, сами врезались в него, несли вперед толпой, пока, наконец, не вытолкнули наружу. На улице было прохладно и свежо. Сделав первый глоток морозного осеннего воздуха, он почувствовал, как мысли приобретают более конкретные очертания. Все еще размытые, до смешного нелепые и неточные, они, кажется, наконец-то собирались вместе, и Какеин мог хотя бы более осознанно прокрутить в голове то, что сейчас происходило внутри дома. Весело, конечно, но не то, чтобы в его стиле. — Устал? — раздался рядом знакомый голос: Джотаро стоял чуть поодаль с сигаретой и внимательно смотрел на него, кажется, весело щурясь. Губы мягко сжимались вокруг фильтра, он затягивался медленно и размеренно, отдыхая от духоты и громкой музыки. — Ты тут вес-… сь вечер т-торчишь? — ответил вопросом на вопрос Нориаки, буквально падая со ступенек на Джотаро, тяжело приваливаясь к его груди. Нужна была опора, а опора в виде двухметрового парня казалась даже прочнее стены дома. На его макушку опустилась ладонь, ласково ероша волосы, а сигарета из рук Куджо полетела на газон. — Вышел перекурить. Вижу, ты тоже, — пояснил он, вздыхая — Какеин выглядел еще более пьяным, а его пунцовые щеки чуть ли не горели. — Смотри только не перегрейся. — Я чуть не поц-. еловал Мерайю, — выпалил Нориаки, глядя на Джотаро взволнованно. — Но это какая-то х-уйня, я просто не хочу обжиматься с-с… кем попало. — Разве ты не говорил о том, что пришел сюда за этим буквально… Двадцать минут назад? — А это было так-к… давно? — он удивленно вскинул брови — время летело незаметно, все из-за этого дурацкого пунша и горячих движений. — Ага. — В любом случае… Нет, я не-т, Джот-а… — язык начал заплетаться сильнее — он вспомнил, сколько выпил, и не смог нормально договорить, уткнувшись носом Джотаро в грудь. Мягко, не так, как у девушек — но мягко. Еще кофта эта свободная, из приятной телу ткани… Прикрыв глаза, Какеин умиротворенно вздохнул. — Смотри не усни только прямо здесь, а то придется искать спальню и нести тебя в нее, — беззлобно ухмыльнулся Куджо. Нориаки дернулся, поднимая на него напряженный взгляд. Выражение лица изменилось моментально, и, пусть он сразу попытался обратно расслабиться — Джотаро это заметил, и это его насторожило. — Спать? Ну уж нет. Я сюда не за этим пришел, — пересилив собственное волнение, отмахнулся Нориаки. Не будет же он прямо сейчас… Или будет? Алкоголь, оказывается, усиливал не только положительные ощущения. Возникшие в голове воспоминания заставили его вздрогнуть, потому что… Потому что это было ужасно, и делать вид, что всё в порядке, и что он не травмирован, становилось сложнее, когда язык заплетался, а мысли в голове плыли. Подняв на Джотаро усталый взгляд, он помотал головой и попытался отпихнуть парня от себя, стараясь сохранять равновесие. Какеина не держали даже собственные ноги — и, поэтому, Джотаро не собирался отпускать его просто так. Он крепко сжал руки вокруг чужой талии, ладонью аккуратно проводя по спине. Выражать поддержку прикосновениями всегда было сложно, но он правда пытался. Нориаки искренне хотелось помочь — и, наверное, это помогало ему самому быть аккуратнее и тактичнее в каких-то моментах. По крайней мере, тактичнее, чем обычно, когда он просто молча стоял истуканом, не зная, что делать. — Что случилось? — поинтересовался Джотаро осторожно. Может, это была какая-то глупость — сущий пустяк, из-за которого пьяный Какеин накрутил себя, распереживался и теперь не мог успокоиться. Но, скорее всего, причина крылась в чем-то более серьезном, потому что представить, что его друг, всегда такой спокойный и уравновешенный, будет убиваться из-за чего-то глупого, он не мог. — Ничего, я просто… — Нориаки перевел взгляд на Джотаро, заметно нервничая и кусая губы. Ситуация складывалась отвратительная, жаловаться он совершенно не хотел; это должен был быть обычный пьяный вечер с танцами, Какеин собирался веселиться и… и, в принципе, сам же себе всё веселье расстроил. — Блять… Я больше не могу так. Этот вечер… Я постоянно его вспоминаю. Ничего страшного же не произошло? Я имею в виду, настолько, чтобы думать об этом все время. Я просто неадекватно реагирую, и это ужасно, я не должен так зацикливаться на этом. Джотаро слегка нахмурился, чувствуя, как теряется. Обычно он старался избегать ситуаций, в которых от него требовалась эмоциональная поддержка. Исключение составляли редкие случаи, а в последнее время они участились. Не то, чтобы это было по-настоящему плохо, это просто… напрягало из-за новизны ощущений. — Нет, — коротко ответил он, грузно опустив ладонь на макушку и растрепав рыжие волосы. — Это нормально. Это был травмирующий эпизод, так что ты можешь рассказать все, что хочешь. — Серьезно? — переспросил Нориаки почти удивленно: хотя мозг нашептывал, что Джотаро говорит и делает это из жалости, ему действительно нужно было обсудить все происходящее с кем-то — и кандидатура, единственная и вполне очевидная, сама предлагала помощь. — Серьезно. Не стесняйся, — повторил Джотаро, понимая, что может быть тяжело. Но, так или иначе, он все еще ждал ответа. — Хорошо. Да мне даже и сказать-то нечего, я просто… Я устал от этих кошмаров, повторяющихся день за днем. Джотаро, я просто… Хочу обо всем забыть, потому что эта хрень, она… Она глупая, но я все равно не могу держать себя в руках. Голос уже почти не дрожал — хотя язык и заплетался, Какеин старался говорить внятно. Может, стресс помогал. — И ты собирался перебить стресс алкоголем? — приподняв брови, переспросил Куджо — не то, чтобы это удивляло, просто от Нориаки он ожидал немного другого подхода. Хотя, после всего произошедшего… — Пойдем ко мне. Мама ушла собирать конфеты, — он недовольно цокнул языком — такая взрослая женщина, а занимается такими детскими глупостями, — так что дома никого нет. Она вернется чуть позже, но пока там тихо и… Я попробую как-то тебе помочь, — предложил Джотаро, аккуратно отцепившись от Нориаки — только чтобы взять его за руку, придерживая, и осторожно повести в сторону дороги от черного хода. — Мы же тут толком ни с кем и не пообщались, и я так и не встретил Элис, я-… — постарался возразить Какеин, правда, не особо-то упираясь. К тому же, смысла упираться не было — он не испытывал желания продолжать толкаться с другими людьми в чужом доме под дурацкую музыку. — Да? Будто бы тебя это расстраивает, — словно читая чужие мысли, фыркнул он, сворачивая на тротуар. Пешком идти не так долго — полчаса, учитывая их медленный темп и уверенные попытки Нориаки завалиться на какой-нибудь газон, от которых Джотаро его удерживал. Выстроившиеся в ряд дома пестрели праздничными украшениями, маленькие дети сновали по улицам с корзинами для конфет и о чем-то оживленно перешептывались, хихикали и бегали туда-сюда, от одной двери до другой. Старательно маневрируя между ними, Какеин все-таки врезался в одного из мальчиков — правда, как оказалось, это был далеко не ребенок, а подросток. Очень низкий, с короткой стрижкой и какой-то странной головой. Его шея была такой широкой, что, казалось, ее не было вовсе, а вампирский плащ — он тоже не отличился оригинальностью — подчеркивал округлые контуры тела. Недовольно проворчав что-то им вслед, парнишка унесся вперед, а Нориаки только пролепетал невнятные извинения, оборачиваясь на него и пожимая плечами. Кое-как добравшись до жилища Джотаро, они буквально ввалились внутрь, чуть ли не падая на пол. Какеин скинул обувь, меняя ее на тапочки, снял дурацкие клыки, о которых все время забывал, дополз до гостиной на подкашивающихся ногах и упал там на диван, растягиваясь на нем. Очень скоро рядом опустился Куджо со стаканом воды и кружкой крепкого горячего чая. — Выпей, — предложил он, опуская ладонь Нориаки на колено и осторожно, почти ласково проводя по нему, сжимая пальцы покрепче. — И можешь… Эй, не усни только, — позвал Джотаро, подвигаясь ближе и опускаясь ниже. Какеин выглядел сонным — логично, если он устал физически и эмоционально, да еще и выпил. — Не спи. Потом будет мутить. Только вот Какеин почувствовал не эту теплую заботу — невольно он вспомнил эпизод на диване с Мерайей. Джотаро не сидел на нем сверху, но его лицо было близко — даже ближе. Взгляд выражал обеспокоенность, внимательный и серьезный, и Нориаки, сам не понимая, что им движет, опустил руку на чужую щеку. Где-то за окном раздался женский крик — видимо, чья-то мать звала своего сына. — Шигечи, куда ты там побежал? — громко вопрошала она — Какеин отдаленно услышал через окно, краем уха, не концентрируя на этом внимание. Сейчас он был занят чем-то более важным — сам Джотаро растерянно склонил голову, прижав щеку к его ладони, и Нориаки подался вперед, желая стереть мизерное расстояние между ними.