Маленькие лучики солнышек: Битва за Шиганшину

Разведчики мирно друг за другом проходили по лесной тропе, что вела прямиком к Шиганшине. Уже давно наступила ночь. Да куда там? Скоро утро. Но пока что всё ещё темно и тихо. Слышны лишь цокот подков лошадей, негромкие голоса разведчиков и шорох листьев, которые иногда вздрагивали при ветре. Атмосфера была, конечно, напряжённой, ведь люди идут не развлекаться, а на настоящую войну. Но несмотря на все не очень приятные помыслы, можно было и расслабиться в давно забытой тишине, пока какой-то человек не споткнулся и не поднял переполох. Леви, конечно, прочитал ему пару лекций о том, что нужно хорошенько светить под ноги и не летать в облаках. Разведчик извинился и затих, не произнося и слова. Эрен взглянул на мерцающие звёзды и подумал, как там Лиза. Наверное сейчас спит. Эрену стало немного стыдно, что он и Микаса снова оставили свою дочь одну. Но всё же, когда победят. А они победят. Тогда Лиза будет гордиться ими ещё больше, чем сейчас. В этом году она пойдёт уже учиться, и Эрен знает, что она обязательно будет ходить с гордо поднятой головой и хвастаться своим папой. Йегер улыбнулся, вспоминая милую девочку с изящными изумрудными глазами, которая крепко обнимала отца на прощание, говоря, что она в него верит. И только от этих мыслей на душе стало легче. Из царства мечтаний его вывела мысль, что неудобно как-то сейчас перед Микасой, которая шла рядом, ведя за с собой лошадь Эрена, так как ему нужно набираться сил. Он посмотрел на неё и поспешно извинился. Микаса только рукой махнула. Для неё это не такая большая проблема, главное, чтобы Эрен был в порядке. Сзади послышался голос Конни, он аналогично Микасе указал на правильный путь, советуя отдыхать и получил нагоняй от Жана за то, что произнёс вслух имя Йегера, что нельзя было делать. Спрингер ответил, что виноват, снова выслушивая истерику Саши на тему «Как там наши детки?» Эрен только посмеялся над такой заботливой Сашей и переключился на свои дрожащие руки, раздумывая о себе любимом. — Эрен, чего дрожишь? Страшно? — послышался голос Армина, который шёл рядом. — Да ты чего? Ни капельки? — Зачем врёшь-то? Посмотри на руки. Эрен чуть покраснел, думая какой же Арлерт все-таки смекалистый. Но он был прав — руки дрожали довольно сильно и скрыть это не получалось. Эрен про себя выругался и ответил как можно более правдиво. — Так это от холода. Замёрз. — Правда? — удивился Армин, — А меня всего трясёт. Видишь? Арлерт поднял руку с фонарем в руке. И действительно. Дрожал он больше, чем Йегер. Хотя тому стало легче, что трусливый заяц не только он. Эрен выдохнул, стараясь успокоиться. Армин глянул на него и немного улыбнулся. — Ты чего улыбаешься? — Катрин вспомнил. У неё то же самое. Армин прикрыл глаза вспоминая дочку, которая в страхе прибегала к нему, когда слышала раскаты грома и, закрывая уши, прижималась к папе. Но она никогда не говорила, что ей страшно, отмазываясь другими причинами, которых было навалом в её светлой голове. Эрен вопросительно посмотрел на друга. Армин продолжил. — Она у меня грозы жуть как боится. Услышит гром и сразу же ко мне. Я всегда ей говорю «Не бойся. Гром тебя не обидит», а она мне в ответ таким пугливым голосом говорит, что ей не страшно. И понимаешь… У неё столько причин, почему она дрожит… Я прям удивляюсь. Всё перечислит, но страх никогда не упоминает. Друзья тихо засмеялись. Каждому на душе становилось не так тяжело, когда вспоминали своих детей. Ведь и тот, и другой обожали их всем сердцем и уже скучали. Эрен закончил смеяться и ухмылкой посмотрел на Арлерта, выдавая неудачную шутку. — Стало быть Катрин теперь моя дочка. — Эрен! — нахмурился Армин, — У тебя Лиза есть… И Микаса, — он вздохнул, — А у меня кроме Катрин никого нет. Я без неё не смогу жить. Эрен вновь расхохотался. Микаса приказала ему быть потише. А вот Армин немного обиделся. Когда Катрин появилась на свет, естественно у Арлерта проснулись все отцовские чувства. Маленькую дочку он никогда никому не доверял, кроме тëтушки Молли. Да и она тогда в основном мало участвовала в их жизни. Армин считал, раз он отец, значит ребенка воспитает сам, что собственно говоря, у него получалось. И естественно, как любой отец волновался за неё больше, чем за себя. Если вдруг посреди ночи слышался детский плач, он сразу же вскакивал и мчался в комнату дочери, чтобы успокоить и заново уложить спать. Но больше всего Армин познал, что такое ревность. Обычно такое ощущать ему не приходилось, но, когда Катрин начинала общаться с мальчиками, а в её случае это были Тим и Джим, то Арлерт чувствовал некую ревность за то, что его дорогая доченька рассказывает про свою жизнь не ему, а кому-то другому. Конечно, он понимал, что когда-нибудь Катрин вырастет, станет красивой девушкой, за ней побегут парни, и она в один прекрасный день приведет в дом жениха, а потом и вовсе улетит из родового гнезда. Но пока она ещё маленькая девочка, Армин хочет, чтобы его любимая дочка была с ним и в дальнейшем выросла хорошим человеком. — Ладно-ладно, Армин. Признаюсь, шутка получилась не очень, прости. Я и сам свою Лизу никому не отдам. Друзья улыбнулись друг другу и ближайшие десять минут шли молча, слушая шум леса и наслаждаясь последними минутами спокойствия. Когда Шиганшина была уже не за горами, Армин снова подал голос, спрашивая Эрена боится ли он титанов. — Обычно все люди в страхе перед ними. И я тоже… Когда впервые увидел титана, то не мог даже пошевелиться… Потом появился ты и вытащил меня из его пасти… Эрен, ты смог, почему же я — нет? Эрен ушёл в раздумья после такого длинного монолога друга. И правда — почему? Естественно, Эрен не хотел развязывать тему на подобие «Ты слабак, а я — нет», поэтому даже и не знал, как на такие вопросы вообще отвечать. Но, внезапно, перед глазами встала картина детства, когда ещё мелкий Армин показал ему книгу о внешнем мире, и они вместе заключили договор — отправится на неизведанные земли, изучать их. — Помнишь, в детстве, ты показал мне ту книгу. Тогда я понял, что мир огромен, а у меня его кто-то забрал. А ты весь горел этой мечтой, но я был пуст, — Эрен вздохнул, — Когда на кону наша свобода, храбрость переполняет меня, поэтому я тебя и вытащил. Эрен ощутил, как рука перестала содрогаться и расслабилась. На душе стало немного легче. Йегер ухмыльнулся и произнёс с благодарностью: — Спасибо, мне лучше. Арлерт улыбнулся в ответ и кивнул. Где-то вдали защебетала птичка, и на горизонте показался еле маленький просвет лучей солнца, которое ещё не взошло. Места показались знакомыми и родными. Похоже они близко. Шиганшина совсем рядом. — Уверен, через год мы уже вместе с нашими дочурками будем смотреть на море, — проговорил Эрен. Армин закрыл глаза и даже представил, как он, держа за руку дочь, любуется необъятным внешним миром, а Катрин весело смеётся. И чтобы такое точно произошло, они обязаны победить любой ценой и вернуться домой живыми и невредимыми к своим родным детям. Микаса остановилась и пригляделась. Это место ей кажется знакомым. Ах да! В этом лесу будучи ещё детьми она с Эреном собирала хворост. Они уже почти спустились с горы, по которой шли и увидели дорогу, что вела прямиком в тот город, в котором всё началось: детство, первое знакомство, мечты, титаны и познание жестокости — всё началось именно там. Они совсем близко. Слышится шум реки. Наконец-то родные места. Впервые, после дня их бегства они вернулись домой. Разведчики помчались к забытому городу, постепенно переходя на приводы. Битва начинается!

***

Рассвет. Солнце вот-вот покажется на горизонте и кажется, что оно больше никогда не уйдёт. Но четырёхлетняя Катрин знает, что оно вечером пропадёт, и наступит тьма. Бескрайняя тьма. Хотя отчаиваться не стоит. Ведь утром всё вернётся на круги своя, и будет свет, без тьмы и печали. — Так красиво! Прямо, как в книжке! — выкрикнула маленькая девочка, — Папа, а ведь и завтра солнышко также будет с нами? — Да, милая. Каждый день оно будет с нами, и так будет всегда. — Всегда? Солнышко будет светить нам всегда? — Всё верно, — отец взял дочь на руки и подошёл поближе к окну, — Всё будет хорошо. — Папа, а ты? Ты всегда будешь рядом со мной? Ты меня не бросишь? Глаза девочки стали мокрыми от слёз. Слишком уж она привязана к отцу и ей иногда кажется, что он уйдёт и больше не придёт. Никогда. После этих слов начинается долгое молчание. Отец девочки — разведчик и есть вероятность того, что он не вернётся, но как же он оставит свою малышку, у которой нет никого кроме него, даже мамы, и если он погибнет, то его дочурке придётся не сладко. Но, как же это всё сказать ей? — Не брошу. Даже если папа будет далеко, где бы ты ни была, я всегда с тобой, Катрин. И эти слова она помнит и по сей день. И снова этот рассвет, и снова солнце показывает свои лучи, играя по серебристый воде. И снова кажется, что вечером оно исчезнет и не явится больше никогда. Что его больше никто не увидит. — Но оно всё равно вернётся, — прошептала Катрин, — И папа тоже вернётся. Нужно только подождать. Надеюсь, там дела обстоят нормально. Внезапно рассвет вспыхнул алым цветом. Даже кровавым. Такое Катрин совсем не понравилось. Сейчас она почему-то сравнивала отца именно с солнцем. Ведь оно то приходит, то уходит… Ласковое, нежное… И вдруг, какое-то кровавое… — Страшно. Как будто умерло… — Катрин стукнула себя по голове, — Что за мысли? С папой всё в порядке! Арлерт чуть-чуть улыбнулась, но потом тяжело вздохнула, думая, как дела у отца и не ранен ли он. И так бы она и простояла в одиночестве, если бы не голос за спиной. — Ты тоже волнуешься? — Лиза? Ты так тихо подошла, — Катрин развернулась к подруге. — Знаешь, волнуюсь немного. Все-таки это — настоящая война за выживание. Как бы страшно за родного человека. — Катрин… Нам нужно отвлечься, — Лиза задумалась, — Давай-ка лучше в парк сбегаем, я слышала там ярмарка открылась. Глядишь, и настроение улучшится. — Лиза… — Катрин сделалась совсем грустной, — Я… — Если ты не хочешь, то не надо. Я тебя… — Нет-нет, пойдём, конечно. — Катрин наконец-то улыбнулась. Девочки сразу же посовещались, что будут приобретать на ярмарке и остановились на идее, которую подогнала Катрин. Купить какие-нибудь подарки родителям и подарить их, когда они вернутся. Это будет им награждение за сделанный труд и свободу. Персонально от них.

***

Тем временем дела в Шиганшине шли совсем не по маслу. Бронированный Райнер уже во всю бился с Эреном. Незадолго до этого Эрен всё же смог запечатать ворота и готовился к новым атакам. Армин уже отличился своими мозгами и вычислил где скрывался Райнер — в стене. Ну, а ещё Арлерта сделали в своём роде командира для осуществления цели нахождения врагов. И, когда Катрин это узнает, будет гордиться своим папой ещё больше, потому что она знает — он самый лучший. Откуда-то появился звероподобный титан, пригоняя за с собой целую армию мелких гигантов, обращая разведотряд в безвыходное положение. Но хорошенько подумав, они пришли к единому выводу, не допуская того, чтобы человечество проиграло. И в конце концов Эрен и Райнер бились словно на дуэли или, если выражаться чуть по-другому данная битва смахивала на разъярëнных быков, которые увидели красное полотнище. В Эрене злость так и кипела, перемешиваясь вместе с ненавистью, обидой и выливалась в сильные удары, что наносились по всем участкам бронированного тела. А в это время остальные разведчики приготовились испытать новое оружие под названием — громовое копьё. На вид обычная палка, но может запросто убить человека или нанести ущерб титану — даже Райнеру. А громовое называлось, потому что звук от него исходил, точно от грома. Если бы такой звук услышала Катрин, она бы точно упала в обморок. И, когда Райнер всё же смог на некоторое время ослабить движения Йегера, Ханджи и Микаса попали копьями точно в глаза бронированному, от чего тот зверски заорал. Ну, а остальные разведчики добили его ударами в спину. Райнер ослаб. Конни пафосно проехал по крыше, спрашивая, получилось ли. Что ж, получилось немного, но не до конца, и наши герои вновь нанесли сильнейшие удары, и титан Райнера был не в силах пошевелиться. Разведчики тут же давай радоваться, обниматься, выкрикивая «Бронированный — покойник!» и прочие слова своеобразной радости, которая увы была не у всех и длилась не очень долго. Но всё по порядку. Как только Райнер не смог двигаться, Жан гордо произнёс с ухмылкой на лице. — Вот! Тим и Линда будут гордиться своим папой! Какой он у них герой! Но не успел он договорить, как в стороне послышался плач Саши и Конни. Они сидели, обхватив руками головы и тихо всхлипывали, смотря на неподвижного Райнера. Жан сделал угрюмое лицо и схватил друзей за воротники, при этом приговаривая. — Что разнылись? Живо собрались! Операция ещё не закончена! Давайте собирайтесь! Чтобы Джим и Мерида гордились вами! Услышав имена детей, Спрингер и бывшая Брауз заревели ещё больше. Ведь битва битвой, а дети — самое главное в их жизни. И они уже по ним скучают и хотят увидеть, обнять, поцеловать и другие вещи, который обычно делают с детьми. — Джи-и-им, — проплакала Саша. — Мерида, — заныл Конни. Жан махнул на них рукой, говоря, что они какие-то странные. Саша и Конни постарались утереть носы. Ханджи приказала не расслабляться и быть начеку, в любой момент может объяснить Бертольд и натворить дел похуже. Но разведчики прибывали в таком фееричном состоянии, что даже не расслышали, что там командир вообще вякнул. Не до него сейчас. Все начали быть подобными маленьким детям, которым купили новые игрушки или сладости, и только Микаса с Армином не веселились вместе с другими, осознавая, что как бы хорошо сейчас не было — произойдёт ещё что-нибудь более ужасное и внезапное. Армин с грустью смотрел на бронированного и вздыхал. Микаса аккуратно положила свою руку на его плечо. — Если бы мы могли договориться, — произнёс Арлерт, — Но нам то не хватает знаний, то силы, чтобы схватить, не убивая. Мы снова не можем иначе. Микаса с пониманием кивнула. И внезапно произошёл момент отчаяния, которого ожидать возможность могли, но не хотели. Райнер зашевелился и проревел мощным голосом, будто кого-то зовя. И это правда. То был сигнал Бертольд, что спокойно сидел в своём укрытии, дожидаясь, когда и ему разрешат войти в «игру». И в следующие мгновение он с бешеной скоростью летел прямиком к месту инцидента, выискивая Райнера. Ханджи приказала вонзить копья, чтобы разорвать на части Райнера, но Армин, поняв, что в летающей бочке кроется разрушительная сила, ответил, что лучше уматывать с этого места, а не то Бертольд сейчас всё разнесëт на части. Разведчики мигом кинулись кто куда, стараясь быстрее убежать, но было уже поздно — он совсем рядом. Им не спастись. И это оказалось бы горькой правдой, если бы Бертольд, который уже приготовился к крушению, не увидел лежащего почти без сознания Райнера. Он проверил его сердцебиение, не верят в то, что его так просто загнали в угол, и ему пришлось прибегнуть к последнему шагу — переместить сознание на всю нервную систему, что собственно говоря, его и спасло. Но Бертольд — зараза умная, поэтому быстро рассказал другу дальнейший план действий и двинулся на встречу к «старым друзьям». Ханджи тут же отдала несколько приказов. Остальные принялись их выгонять, и Армин нагнав Зоэ выкинул странные вещи, наподобие " Надо поговорить. Это последний шанс». Ханджи, да и все остальные подумали, что Арлерт рехнулся. Жан даже пошутил, мол очень умный, но иногда тупее не найдёшь. Микаса дала ему подзатыльник, и они принялись наблюдать, как Армин умело разводит Бертольда на красивые словечки, которым Гувер особо не поддавался. В итоге дело дошло почти что до драки, если бы Микаса вовремя не оказалась рядом и не спасла бедного Арлерта, который уже весь трясся. Естественно, Бертольд ускользнул, оставшись при этом без уха. Армин хотел было погнаться за ним, но Микаса его остановила, ведь этот человек может превратиться в любой момент. И действительно… Лишь одно мгновение, и мощный взрыв с клубами дыма накрыли всех подчистую, унося жизни разведчиков. Колоссальный предстал пред взором человечества и от него не спрятаться, не убежать. Бороться до последнего — единственный выход, хоть и плачевный.

***

Мерида присела на ступени, вглядываясь в своё отражение в воде. Она вздохнула и достала из кармана яблоко. Но аппетита почему-то не было. Как бы это странно не звучало. Мерида глянула на него несколько раз, понюхала и всё-таки откусила кусочек, потому что девать некуда. Да и поесть всё же надо. Сочный, сладкий вкус ощутился во рту, а Мерида продолжала жевать и вздыхать, думая, как там дела у родителей. Так она и просидела минут пятнадцать, поедая яблоко, пока её не окликнул голос брата. — Мерь, Боже мой! Ты где была? Я по всему городу тебя ищу, сестрёнка. Джим присел рядом, начиная читать лекции, что мол неправильно так внезапно убегать от старшего брата и скрываться от него. Естественно, брат и сестра обожали доказывать свою правоту и могли спорить часами. Джим ожидал бурной реакции сестры и уже приготовил несколько аргументов в свою защиту. Но Мерида только кивнула и прошептала: «Прости. Больше не буду» — и замолчала. У брата глаза сделались точно блюдца. Такого он ожидать не хотел. Обычно Мерида говорит, что он не имеет право её воспитывать, потому что этим занимаются родители, и ей как-то наплевать, что он её старший брат. Да подумаешь старший! Разница только в два года. Но сейчас дела обстояли не совсем весело, потому что Мерида загрустила ещё больше и выпалила вещи, которые никогда бы в жизни не сказала. — Пойдём, я тебе чего захочешь куплю. В знак извинения. — Эй, Мерь, ты чего? Каким местом ты стукнулась, чтобы так говорить? — Не хочешь — не надо, — пожала плечами младшая. Джим подсел поближе и спросил очевидные вещи: — Ты за маму с папой переживаешь? — Угу, — кивнула Мерида и улеглась на его плечо. — Да мы все здесь на нервах! То был голос Лизы, которая прогуливалась вместе с Катрин и Лилией по городу, дабы совсем не впасть в отчаяние. Спрингеры улыбнулись и помахали Кирштейнам, которые резко появились из-за угла, подбегая к друзьям и, обнимая их. Ну… Девчонки обнялись, а Тим и Джим пожали друг другу руки. Лилия откуда-то достала печенье, предлагая его съесть. Она его целый день за с собой таскает, а поделиться не с кем. Конечно же, дети просто набросились на лакомство, и через пять минут остались только крошки. Но хоть обстановка была спокойной, ребята напряглись и замолчали. — А чего молчим? — спросила Линда. — Действительно, ведь всё хорошо же, да? — подтвердила Лиза. — Не знаю, как вы, но я за папу ужас, как волнуюсь, — ответила Катрин, — Что я только не пробовала, чтобы отвлечься. Ничего не помогает. — Да, чувство паршивое, — согласился Джим, — Ничего не хочется. — Да ладно вам, ребят! Лилия решила развеять нагнетающие мысли и лучезарно улыбнулась. Остальные глянула на неё каким-то пустым взглядом, но Аккерман продолжила: — Вы ведь знаете, что они — наши родители, а мы — их дети. Они сделают всё, чтобы вновь увидеть нас и обязательно вернуться. Ребята выдохнули и чуть-чуть начали улыбаться. Речь Лилии была хоть и короткой, но настроение подняла всем. Каждый сделал для какой-нибудь вывод, продолжая верить, что всё плохое всегда кончится, и жизнь расцветëт новыми красками. Но битва только началась…