Маленькие лучики солнышек: Битва за Шиганшину

Катрин со вздохом повалилась на кровать, раскидывая руки и ноги в разные стороны и, сдувая с лица мешающие светлые пряди волос. Солнечный луч резко, без всякого спроса пронзил оконное стекло и ударил точно в голубые глаза. Арлерт поморщилась и прикрыла их на несколько секунд, чтобы дать несчастным привыкнуть к яркому солнышку. Да и сама Катрин была, как солнце. Её всегда сравнивали с небесным светилом, и папа всегда называл свою любимую дочку обычно солнышком, так как в его глазах она слишком прекрасна и ослепительна. Вообще маленькой Арлерт очень нравилось, когда её как-нибудь называли. Ласково, конечно. Если её не дай Бог обозвать дурой или бестолковой и подобными оскорбительными выражениями, то она может и драку завязать, оставив обидчиков почти инвалидами. Данная ситуация — единственное, что отличает её от отца, но в основном Катрин будучи тихим, добрым и разумным ребёнком в драки лезла очень редко. Ей и самой это радости не приносило, и папа такое не одобряет. Был один раз такой случай, когда на Арлерт что-то нашло и она готовилась пробивать оборону и познакомить человека, вызвавший инцидент и бурную реакцию девочки с полом. На благо Армин быстро успокоил дочку, ну и прочитал пару лекций по правилу поведения, советуя в дальнейшем уметь обходиться без драк и решать проблемы мирным путём. Так Катрин и поступила и поступает дальше. Сейчас она спокойно может поставить на место любого с помощью огромного словарного запаса, который для шестилетнего ребёнка был достаточно сложным, но Арлерт обладала хорошей памятью, впитывала любую информацию и обожала заваливать отца вопросами, на которые даже он не мог ответить. Тогда на помощь приходили куча книг, которые Катрин читала с утра до ночи, пока не находила нужный ответ. Естественно, литература была не детской, но у Арлерт на благо острый ум, и она понимала, что за мемуары и идиллии сейчас читает. А потом колоссальный словарный запах выливался из её уст, что даже взрослые падали в обморок. Один раз она выдала отцу такие замысловатые утверждения, что он отходил ещё целый час. Одним словом, Катрин обходилась без грубой силы, призывая на помощь мозг, который естественно ей помогал, козырь в рукаве всегда был, и Катрин — девчонка ещё та, поэтому друзья её стали называть «Ходячая энциклопедия». Ещё нашу светловолосого ангелочка любили называть «Папина дочка», причина, конечно, всем понятна, но и у этого прозвища были свои нюансы. Когда подобное говорили друзья, знакомые — было всё замечательно, но иногда во дворе прохожие мальчишки обращали данное выражение в дразнилку, пытаясь выбесить Катрин, но получали тысячу различных аргументов на то, что жить без матери можно ещё как, и проблема быстро сходила на нет. Армин тогда просто таял от того, как дочка его называла: «Мой покровитель», «Самый лучший в мире отец», «Дорогой, любимый, родной, папочка» и другие тёплые названия, что заставляло Арлерта крепче сжимать в объятиях дочь и благодарить судьбу за подаренное ему счастье. Сейчас же Арлерт просто лежала на постели и думала, как обстоят дела у папы. Честно говоря, она привыкла к его вечным разъездам, но увы на данный момент он находится на настоящей битве, где можно запросто погибнуть. Катрин вздрогнула и встряхнула головой, стараясь отогнать терзающие душу мыслишки, которые так и норовили влезть в самый мозг, не давая покоя. Светловолосый ангелочек перевернулся на бок, прикрывая глава и, начиная вспоминать тёплые моменты. За окном накрапывал дождик, оставляя капли на окнах и, расплываясь мокрыми слезами. Послышался тихий всхлип. Катрин проснулась из-за плохого сна, который напугал бедняжку и заставил плакать даже тогда, когда она проснулась. Бедняжка сильнее всхлипнула и начала вытирать ручками слёзы, которые падали на одеяло. Через несколько секунд сил сдерживаться не хватило, и Катрин уже свободно плакала. Как бы она не старалась быть сильной, но всегда уступала слезам, когда ей этого хотелось. А сейчас ещё и сон приснился, который ударил в сердце холодным оружием, и Катрин иногда чувствовала, как оно болит. Она уткнулась в колени, содрогаясь в плаче и вдруг ощутила, как крепкая, но родная рука аккуратно погладила её по волосам. Катрин приподняла голову и увидела дорогого человека. Удивительно, но, когда ей невыносимо больно, он всегда оказывается рядом. — Солнышко, что тебе приснилось? Катрин удивляется, как легко он определил причину её слёз. Вот, что значит настоящий папа. Арлерт тяжело вздыхает, будто стараясь не задохнуться, пытается собраться с мыслями и вспомнить тот ужасный сон. Тяжело, невыносимо тяжело, солёная жидкость будто схватила в плен и пытается задушить, не давая нормально произнести хотя бы словечко. Становится немного легче, когда эти крепкие руки прижимают её к груди и не отпускают. Катрин ощутила знакомый запах, который обычно исходил от отца. Похожий на аромат ромашек он успокаивал её, давая окончательно отойти от плача. Арлерт тихо проговорила, опуская взгляд куда-то вдаль. Кто знает? Может она не хотела, чтобы папа видел её такую зарëванную, с красными глазами и шмыгающим носом. — Мне приснилось, что я осталась одна во всем мире. Внезапно, все от меня отвернулись и растворились в темноте. Я кричу и умоляю, чтобы меня не оставляли в полном одиночестве, но меня никто не слышит и не приходит, и я остаюсь совсем-совсем одна. Прозрачные слёзы вновь закапали на одеяло. Катрин закрыла веки, отчего они полились сильнее, встала и отвернулась к окну. Но через одно мгновение она почувствовала, как её взяли на руки и уложили обратно в кровать, накрывая мокрым от слёз одеялом, и тёплая рука ласково провела по щеке, и её поцеловали в лоб. И среди тишины раздался родной, мягкий голос. — Это всего лишь сон. Тебя никто никогда не бросит. Я всегда буду с тобой где бы ты не была, доченька. Катрин улыбнулась и, поднявшись, подошла к столу, на котором лежал небольшой медальон из чистого золота и красной звездочкой по середине. Она взяла его в руки и не спеша открыла. На неё посмотрел отец с портрета, который находился в украшении. Папа ей улыбался добрым, ласковым взглядом. Катрин прижала его к себе и прошептала. — Папочка, возвращайся скорее. Я скучаю. На плечо девочки опустилась рука и сжала его. Катрин развернулась и улыбнулась подошедшей Лизе. Обе посмотрели в окно, глядя на летающих птиц среди деревьев. Йегер устало зевнула и легла на ковёр, а за ней рядышком устроилась Катрин. Обе смотрели в потолок и молчали. Так продолжалось минут десять, пока тëтушка Молли не позвала пить чай. Лиза закатила глаза, возмущаясь, что ей не дают нормально полежать. Катрин рассмеялась и толкнула в бок подружку. Лиза хитро улыбнулась, толкая её в ответ. Комнату наполнил звонкий смех. Девочки отвлеклись от терзающих мыслей.

***

Только что прошла смертельная атака над титанами и звероподобным. В ходе операции погибли все солдаты, включая Марло Фройндерберга, который больше никогда не встретится с Хитч. Из всех выжил некий солдат по имени Флок Форстер. Капитан Леви Аккерман во всю бился со звероподным, нанося тому сильнейшие удары, которые довели бы человека до смерти, но мохнатый титан уклонялся как мог, в дальнейшем всё же проигрывая Аккерману, и шло бы всё как по маслу, если бы титан-повозка резко не спасла своего командира. А ведь Леви обещал Эрвину и Лилии, что прикончит эту мразь. И что же теперь о нём подумает дочка? Комнату осветила яркая лампа, отражая тени на стенах, игриво ими играясь. Лилия с лицом равнодушия мыла посуду и вытирала её полотенцем, ставя на место. Когда последняя тарелка отправилась в сервант, Лилия заправила прядь волос за ухо и услышала сзади себя голос. — Ты спать идёшь? Лилия развернулась лицом к отцу, улыбнулась и кивнула. Взяла напоследок тряпку, смочила водой и в последний раз протëрла стол, оставляя его блестящим. Леви только про себя подумал, что дочь вся в него. Подойдя к ней, он потрепал её по голове. — Уже поздно. Иди спать. — Иду-иду, — Лилия улыбается и выходит вместе с отцом из кухни, — Какие ощущения перед миссией? — Обычные. Ничего не предвещающие. Как всегда. Лилия остановилась и с осторожностью спросила: — А ты сможешь убить звероподобного? Леви замолчал, а Лилия начала в мыслях ругать себя за свой болтливый язык, который лезет куда не надо. Но, к её удивлению, отец встал перед ней на одно колено, взял её ладони в свои и твёрдо произнёс. — Я обещаю, что прикончу его… В голове мелькает картина, как глаза Лилии засияли, и она сказала, что он самый замечательный человек на свете. А такие слова сильнейший воин человечества услышал впервые и поклялся, что ради этого драгоценного сокровища он обязательно прикончит эту мразь, только, чтобы снова услышать эту фразу: «Ты самый замечательный». Смотря вдаль убегающему титану-повозке, Леви поверить не мог, что облажался, и что же теперь о нём подумает Лилия? Он же обещал!

***

Лиза ловко схватила со стола последнее печенье, засунула в рот и начала хрустеть. Вид был, конечно, потрясающий. Вид того, как Йегер уплетает за обе щеки сладость. Катрин не выдержала, рассмеявшись в голос. Лиза надулась, отворачиваясь и, запивая чаем сухое печенье, чтобы то быстрее проглотилось. Катрин хохотала так, что подавилась чаем, и смеяться начала уже Лиза, да так, что слёзы на глазах выступили. — Видели бы нас сейчас родители, — сквозь смех протараторила Йегер. — И не говори, — произнесла Катрин, с улыбкой махая рукой, — Две неуклюжие особы. — Ну да. Те самые… — Лиза сложила руки замком, подперев ими подбородок, — Чем займёмся? — Спать! — весело крикнула Катрин. — Катри-и-ин, — пропела Лиза, сверкая глазами, — пойдём лучше Тима дразнить. — Ох уж эти твои шутки, — театрально вздохнула Арлерт, — Он уже тебя боится как люди титанов. На вид хорошая девочка, а мальчишек бьёшь, как будто с рождения тебя этому учили. Лиза откинулась на спинку стула и с хитростью проговорила, поднимая вверх указательный палец. — Мама научила. Хотя… Она меня так оберегает, что ко мне никто и не лезет. Хочешь, могу и тебя научить? Катрин поправила волосы, отпила чаю, посмотрела на подругу и задумчиво изъяснила свои мысли. — Спасибо, конечно, но… Папа вообще против того, чтобы я влезала в драки, поэтому обойдусь на словах. — А, ну да… Ты же ходячая энциклопедия, точно! — Лиза! Катрин выскочила из-за стола, начиная щекотать подругу. Лиза завизжала и дала ответную реакцию. Девочки вновь рассмеялись, а проходящая мимо тëтушка Молли только вздохнула, думая, откуда у девчонок столько энергии. В голове промелькнула прелестная и очень милая картина, как Армин укачивает на руках маленькую Катрин и что-то ласково ей шепчет, а рядом с ним расположилась семейка Йегеров. Микаса спала на плече Эрена, который подобая Арлерту тоже укачивал крошечную Лизу. Теперь девочки подросли, стали красавицами и безусловно для тëтушки Молли они самые настоящие внучки, которых она обожает баловать и всегда сидит вместе с ними, когда родители на службе или в отъезде.

***

Разведотряд изнемогая, хватал последние капли надежды, но, кажется, её тоже скоро растопчут колоссальный и бронированный титан, не оставив совсем ничего. Капитан Леви ещё не вернулся, Ханджи скорее всего погибла, что с Эрвином и остальными солдатами творится — неизвестно. Оставшиеся в живых малое количество разведчиков усталым, безысходным взглядом смотрели, как враги нагло топчут земли и так разрушенной Шиганшины. Ну сколько это ещё будет продолжаться? Жан схватился за голову. — Что нам делать с этими выродками? — Слушай, Армин, может пора уносить ноги? Ответа сразу не последовало. Армин внимательно рассматривал колосса. Неужели он что-то заприметил, и есть хотя бы малейший шанс на спасение? Но ведь и правда, колоссальный… — Он исхудал, — Арлерт резко развернулся к Микасе и Жану, вспоминая догадки Ханджи и эксперименты над Эреном. Дослушав его до конца, друзья по оружию в шоке подскочили и давай расспрашивать о дальнейших действиях. — К чему ты клонишь? Армин закрыл глаза, его веки и плечи задрожали, а в голове созревал план, который оставит Катрин сиротой, и Арлерт это прекрасно понимал и никак не мог решиться. Единственная мысль, что его дочь после останется одна во всём мире терзала душу, не давая промолвить и слова. А ведь он обещал, что будет рядом, что не оставит её никогда в жизни, что он обязательно вернётся. Но ведь другого выхода нет… — У меня есть план, — проговорил Арлерт, — Пожалуйста, отвлеките Райнера, а мы с Эреном покончим с Бертольдом. «Папа, ты же меня не оставишь?» Сердце заболело, руки задрожали… — Мы сами справимся, не сомневайтесь… «Катрин! Нет! Я не могу её оставить!» Микаса решительно и уверенно кивнула, поднимаясь на ноги. — Хорошо. Райнера мы берём на себя! Жан усмехнулся, но было видно, что ему полегчало. — Ну и долго же ты. Я думал, нам конец. Армин грустно улыбнулся и подошёл к Микасе, доставая из заднего кармана небольшой портрет, на котором была изображена девочка с цветами в руках и лучезарной улыбкой. Арлерт поцеловал портрет и еле слышно прошептал: — Я люблю тебя, доченька… — передал в руки Микасе, — Прошу вас, позаботьтесь о Катрин. — Что? Армин, в чём дело?! Но Арлерт уже вовсю приближался к Эрену, ему невыносимо горько, что вот так вот он обманул дочку и оставляет одинокой. Глаза заслезились, Армин старался не расплакаться. «Что же я творю? Катрин, милая моя!» Он приземлился на Эрена, доставая клинок. — Если всё пройдёт по плану, то я не увижу моря и… Катрин, я не смогу больше быть рядом с тобой, — смотрит на лезвие, — Не знаю почему, но я всегда нахожу в себе смелость, когда думаю о внешнем мире. Катрин, прости меня! — резкий удар, — Эрен, вставай! Мы идём увидеть море… С нашими девочками!

***

Катрин посмотрела на часы. Долго! Как же долго идёт время. Как будто остановилось. Лучи солнца коснулись её лица, но она даже не вздрогнула. Катрин почувствовала что-то неладное, сердце забилось так, что стало больно, руки начали резко дрожать, а в голове звучал отцовский голос, который будто хотел докричаться до неё. И слышала только одну фразу — прости. — Да что же это такое? Почему всё тело не слушается? Сердечко, почему ты так колотишься? Папочка, с тобой что-то не так? Точно! Точно, что-то случилось! Я чувствую! Господи, сделай так, чтобы папа выжил!

***

Огромный колоссальный титан. Клубы пара. Обжигающий горячий воздух не даёт дышать. Последние секунды жизни. Последние тёплые воспоминания. Последние надежды. Для Арлерта всё кончено! Ему стыдно за себя! Ему стыдно, что его дочь будет оплакивать его и станет несчастной на всю жизнь. Но он ей этого никогда не желал и он уверен, что Эрен и Микаса не бросят его сокровище, которое он так любит и больше никогда не увидет, как и она его. — Я так и знал. Кости у него крепкие, но главное, испуская пар, он не может двигаться. Это — шанс для Эрена! «Папа! Папочка! Я люблю тебя!» Внезапно, потоки пара усилились с двойной скоростью, отбрасывая Арлерта назад и, срывая с него рубашку. Дышать сил нет, кожа горит, разум темнеет, но до сих пор стоит образ девочки, что подарила Армину всё счастье, всю любовь, все эти необъятные чувства. Она подарила ему второе солнце! — Я доверил Эрену всё: свою мечту, свою жизнь, свою дочь! Катрин, солнышко моё, я тебя люблю больше всех на этом свете! Я так счастлив, что ты появилась у меня! Прости меня, дорогая моя! Я уверен, Микаса и Эрен заменят тебе меня и будут любить так же как я! Папа всегда рядом с тобой даже, если ты меня не видишь! Ты доберëшься до моря и увидишь его вместо меня! Последние вздохи. Обгоревшее тело летит вниз, а в это время Эрен наносит последний удар колоссу, с ненавистью доставая из него Бертольда, который и поверить не может, что всё обернулось в сторону разведчиков.

***

Тяжёлое дыхание, дрожащие руки, сердце выскакивает, из голубых глаз хлынули потоком слёзы. Катрин заревела в голос, оседая на пол и даже не пытается затихнуть. Ей кажется, что она сейчас сама умрёт от болевых ощущений. Дверь распахивается, к подруге подбегает Лиза. — Катрин! Катрин, что случилось?! Арлерт ничего не может произнести. Рыдания становятся всё сильнее, новые волны невыносимой боли захватывают её с ног до головы. Лиза прижимает к себе подружку, гладя по голове. Катрин еле-еле выдавливает из себя: — Папа! Он погиб! Я это чувствую! Лиза не понимает, почему Катрин так решила. Она не понимает, что это за чувства на расстоянии. Но плач накатывает и на неё. Лиза крепче сжимает её в объятиях, начиная плакать вместе с ней. — Катрин, это не так! Ты должна верить только в хороший конец! Ты должна верить!