je montre l'amour en hiver

Ночные кошмары никогда не были настолько яркими. На сей раз песня про маленькую звёздочку, ищущую друзей на бескрайнем небосводе, не помогла. Или дело было в том, что её исполняла она сама, дрожащим голосом, а не мама? Но доза снотворного обеспечила тяжёлый, глубокий сон, в котором ничего не происходило. Никто не хватал её за руки и не угрожал огромным ножом, с лезвия которого плавно, будто в замедленной съёмке капала кровь. Не повторялось лязганье цепи и истеричный женский смех, не было ни намёка на тени, крадущиеся по пятам. Маринетт отходила от сновидений всё утро. Два раза умыла лицо, выпила три чашки кофе и вздрагивала, когда где-то за стенами раздавался слишком громкий звук. Реабилитироваться помогала груда телефонных звонков и сообщений от большого количества знакомых. Конечно, её пиар-менеджер уже договорилась об интервью, на обсуждение которого ушёл не один час. Маринетт, пока находилась в плену, не осознавала, насколько сильно соскучилась по своему дому и по нормальному общению с людьми. Она была даже рада, когда к ней вечером пришла Хлоя Буржуа, хотя это могло означать одно: ей снова придётся в деталях переживать всё произошедшее. — Маринетт, вы прекрасно выглядите, — почти с порога заявила детектив. — Я постараюсь не затягивать наш разговор и… Маринетт понимающе закивала, сдержанно улыбнувшись. — Спасибо, и не беспокойтесь, я готова ответить на все вопросы, касаемые дела. Хлоя прочистила горло, глядя, как Дюпен-Чен разливает чай. Её пальцы мелко дрожали. Поймав обеспокоенный взгляд, Маринетт выдавила смущённую улыбку. — Врач сказала, что это нормально. Мне прописали какие-то таблетки, но я всё не решусь их принять, знаете, побочные эффекты… Одна из моих коллег принимала что-то против приступов тревоги, и так располнела, что… Хлоя неуверенно покосилась на Маринетт, размахивающую заварочным чайником, и мягко перехватила её за руки, вынуждая застыть. — Всё в порядке, давайте-ка… Буржуа поставила чайник на стол и усадив Дюпен-Чен на место, заняла место напротив. — Боже, я веду себя очень глупо, мне жаль… Маринетт покачала головой, крепко сцепив подрагивающие пальцы в замок. «Раз-два-три-четыре-пять-шесть.» — она глубоко вздохнула, выстраивая счёт в голове, стараясь привести мысли в порядок. — Я готова, можем начать, — объявила она, распрямляя плечи. — Хорошо, — Хлоя кивнула. — По увиденному на чердаке можно сделать вывод, что злоумышленница была одержима вами, Маринетт. — В каком-то роде, да, — нервно рассмеявшись, ответила Дюпен-Чен и пригубила из чашки. — Сначала она играла роль безумно влюблённой психопатки. — Играла? — Буржуа нахмурилась. — И очень убедительно, — мрачно подтвердила Маринетт. — И я так и не поняла, зачем. Зачем было так заморачиваться, тратить столько времени, сил и нервов, чтобы изображать любовь к объекту своей ненависти, а потом… Потом просто отпустить? — Погодите, — попросила Буржуа. — Роби отпустила вас? — Своими руками сняла с меня оковы, — ядовито улыбнувшись, проговорила Маринетт. — Я не успела уйти, потому что была в полной растерянности… Я-я… Боялась, что если сделаю шаг к свободе, то меня убьют. А потом пришли они. — Агрест и японка? — уточнила Хлоя. — Её зовут Кагами, — рассеянно поправила Маринетт. — Неужели Роби ничего не объяснила? — Она всё повторяла какую-то чушь про то, что я у неё увела парня, — вспомнила Дюпен-Чен и закатила глаза. — Иногда мне подобное пишут в директ, но можете быть уверены, Хлоя, я не увожу чужих любовников, мужей или жён. — Охотно верю, — приподняв брови, откликнулась Хлоя. — А она не называла его имени или?.. Маринетт задумалась, не донеся чашку до губ. Между бровей пролегла морщинка. Маринетт пыталась восстановить жуткий диалог в своей голове до самых последних мелочей. — Я ненавижу тебя всем сердцем, Маринетт. Ты грёбаная шлюха. — Почему? — Потому что ты разрушила мой брак. Ты полезла к Тео, запудрила ему мозги и… Лицо Маринетт озарилось облегчением. — Тео! Она так и сказала: «Ты полезла к Тео и запудрила ему мозги»… — Тео? — Хлоя наклонилась вперёд. — Ты уверена? Дюпен-Чен кивнула, допивая свой чай. — Очень распространённое, — пробормотала Буржуа. — Но у нас как раз есть в деле один обладатель этого чудесного имени. — Да? — заинтересовалась Маринетт. — Ты знакома с Тео Барбо? И ничего, что я… — К чёрту формальности! — махнула рукой Маринетт и нахмурилась, повторив имя. — Тео Барбо… Кажется, для его выставки я позировала у Натаниэля… Боже. Он ведь убит. Жаль, что нельзя вырезать из памяти страшные фрагменты газетных статей: найден у себя дома в ванной… жестокое убийство… расчленён самым нечеловеческим способом. Почему мозг впитывает самое дурное и страшное сильнее прочего? — Как думаешь, кто мог желать ему смерти? — понимание на лице Буржуа казалось нарисованным. Маринетт растерянно покачала головой. У неё не укладывалось, кому мог перейти дорогу тихий, застенчивый художник, с печальным взглядом и рыжими волосами. Он казался очень ранимым и таким одиноким… — Понятия не имею, — призналась она, поднимая потрясённый взгляд на Буржуа. — Я должна уточнить, — предупредительным тоном заявила она. — Ты ведь не состояла в романтических отношениях с Барбо? — Что? — Маринетт моргнула. — Нет, конечно! Мы и виделись всего пару раз. — Тогда пока у меня больше нет вопросов, — вздохнула Хлоя. — Ты дала хорошую наводку, Маринетт. — У меня есть вопрос. — Да? — Буржуа выжидательно уставилась на Дюпен-Чен. — Вы ведь уже знаете, почему Адриан и Кагами решили меня найти? Хлоя медленно поднялась и застыла в нерешительности. Маринетт ждала ответа, не отрывая внимательного взгляда от Буржуа. — Кажется, всё дело в этой японке, Цугами. — Кагами. — Да, точно, — нетерепеливо согласилась Хлоя. — В общем, советую побеседовать с ней лично. Маринетт ничего не поняла, но поблагодарить Хлою успела, прежде чем та стремительно убежала, бормоча себе под нос о том, что новый поворот в деле обязательно приведёт к разгадке. * — Мы зря теряем время, — прошипела Кагами на ухо Агресту. Но он не удостоил её и взглядом, с куда большим интересом разглядывая каминные часы, украшенные фарфоровыми амурами. Дом мадам Ленуар, казалось, был наполнен звуками: чириканье канареек, треск поленьев, звон музыки ветра и джаз, доносящийся из соседней комнаты. Кагами чувствовала себя неуютно, странно и… Она злилась. Агрест вновь не стал себя обременять хотя бы ничтожными объяснениями, а просто поставил перед фактом. Кагами в последний раз посмотрела на его невыносимо спокойное лицо. — Я ухожу, — заявила она. «К чёрту это!» — плевалась она в собственных мыслях. — Подожди. Цуруги и не подозревала, насколько крепкая хватка у холеных, тонких пальцев Адриана. «Резко развернуться, свободной рукой ударить в челюсть, или будет лучше… Нет, о чём я думаю? Нужно использовать локоть» — мысли Кагами потекли совсем не в дружеском направлении. — Ван Фу убил Куртцберга и организовал похищение Маринетт, скорее всего теперь он собирается убрать Марианну… Если мы с ним поговорим. — быстро заговорил Адриан, понизив голос. — Мне нужна твоя помощь. — Сначала убери свою грёбаную руку, иначе, клянусь богом, тебе не поздоровится. Агрест фыркнул, видимо позабавившись её угрозами, но запястье отпустил. — Извини. Но мне правда нужна твоя помощь. Как убедительно и мягко звучал его голос. Кагами даже застыла в нерешительности на несколько секунд, совсем растеряв недавний пыл. — Ты уверен насчёт китайца? — уточнила она. — Не то, чтобы уверен, но… И в эту минуту вернулась хозяйка дома. Марианна почти вплыла в зал, радушно улыбаясь и попутно дымя папиросой в мундштуке. — Фу заперся у себя в кабинете, но он скоро будет, — проговорила она. — Никогда бы не подумала, Адриан, что у тебя есть проблемы с китайским. — Меня интересует один древний диалект, — уклончиво отвечал Адриан, сияя непринуждённой улыбкой. — О, тогда ты по адресу, мой муж специалист в этом деле… Ленуар с наслаждением затянулась и устремила взгляд на Кагами, которую мгновенно прошиб пот. Тёмно-зелёные глаза женщины светились мягким гипнотическим огнём, от которого хотелось бежать и прятаться, пока не поздно. — Отчего ты такая суровая, дитя моё? — Я? — Кагами растерялась, пряча взгляд в воздушном, бежевом тюле на окне. — Вашему милому личику совершенно не идёт это выражение, — важно заметила Марианна, подойдя почти вплотную. — Чудный цвет глаз! — С-спасибо, — пробормотала Цуруги, ощущая громадную неловкость. К счастью, в качестве спасителя выступил подошедший Ван Фу. Он выглядел очень забавно рядом со своей женой, одетой в лучших традициях аристократии: низкий китаец в жуткой цветастой рубашке и махровых тапках, но с поразительно живыми глазами. В них скрывалась едва заметная насмешка, от того ещё более острая, чем если бы она была открытой. — Добрый день, друзья, — с лёгким акцентом поздоровался он и тут же подошёл к кофейному столику, чтобы налить себе чаю. Адриан опустился в кресло рядом и бросил на Цуруги один из своих красноречивых, лукавых взглядов. Кагами едва удержалась от того, чтобы не закатить глаза. — Дорогой, Адриан жаждет обсудить с тобой кое-что по твоей части, — Марианна улыбнулась мужу и схватив тяжеловесную книгу с этажерки, удалилась прочь. Кагами слышала тишину каждой клеточкой тела, пока Ван Фу упорно разглядывал что-то в лице Агреста. Казалось, что даже птицы перестали свистеть и музыка, скрытая от глаз, смолкла. Наконец китаец отмер, крякнув, будто старое сухое дерево и обтёк в своём кресле, пригладив седую бородку. — Северо-восточный диалект Шэньси, — со значением произнёс Адриан, несколько высокомерно улыбнувшись. Кагами заметила, как на дне чёрных, блестящих глаз Фу, зашевелилось подозрение. — Нет, мы не из полиции, — тихо проговорил Агрест, видимо, заметив тоже самое. — Но мы гораздо хуже. Кагами почувствовала неприятное стеснение в груди, и будто даже тошноту. Блефовал ли Адриан? Или он на самом деле сейчас занимался угрозами? Цуруги втиснула себя в пространство между окном и книжным шкафом, словно надеясь исчезнуть в стене. — Хе-хе, — неожиданно раздался голос Ван Фу. — Вы, молодой человек, много на себя берёте. — Вашей жене будет интересно узнать, какими именно массажными салонами вы владеете, — парировал Агрест, неприязненно улыбнувшись. Лицо Фу осталось каменным, но глаза холодно блеснули. Кагами по себе знала, как Адриан умеет находить болевые точки. — Чего ты хочешь? — отрывисто поинтересовался китаец. — Информацию, — Адриан рывком поднялся на ноги и со скучающим видом посмотрел в окно. — Кто ваши соседи напротив? Совершенно безвкусный экстерьер… А эти колонны? Мрак. Цуруги готова была поклясться, что нижнее веко Ван Фу дрогнуло. Ей даже стало на секунду остро жаль его. — И что вы хотите знать? — как можно более небрежно спросил он. Агрест повернулся к нему, улыбка с его лица исчезла. — Что твои люди делали в Бургундии пять дней тому назад? Ван Фу нахмурился, явно обдумывая своё положение. Кагами могла заметить, что Агрест начал терять терпение. — Я не могу сказать. Адриан посмотрел на Цуруги. —Кагами, позови Марианну, — с утончённой вежливостью попросил он. — Нет-нет, не нужно, — Ван Фу протестующе замахал руками. — Нужно было тайно перевести накачанную наркотой девушку в Париж. — То есть организовать похищение? Адриан неотрывно смотрел в глаза Ван Фу. — Да, да, — поспешно согласился он. — И по просьбе жены забрать картину, — продолжил Адриан убедительным тоном. — Д-да, то есть, ээ… — Но картины нигде не оказалось, и тогда вам в голову пришла новая мысль: убить Натаниэля Куртцберга, — медленно припечатал Агрест. — Ч-что? — Хладнокровно отрубить голову и расленить всё остальное. — Нет! — Ван Фу испуганно вжался в обивку кресла. — Нет? — вкрадчиво переспросил Адриан. Китаец неуверенно кивнул и облизнул губы. — Мы никогда не убиваем простых людей, только конкурентов, — с вернувшимся спокойствием в голосе, разъяснил он. Адриан нахмурился и посмотрел на Кагами. Она кивнула, давая понять, что верит словам Фу. Медленно приблизившись к нему, она устроилась на место Агреста, и обдумывая весь сложившийся разговор, посмотрела на старика. — Кто заказал у вас похищение? — Девушка, с очень любопытным именем, — Фу нервно улыбнулся. — Роби Лиам? — заранее чувствуя привкус поражения, всё же уточнила Кагами. — Нет, — протянул китаец. — Я очень хорошо запомнил фамилию. Дюпен-Чен. В комнате повисла мёртвая тишина. Кагами ощутила потрясение. — Нет, этого не может быть, — проговорила она. — Вы встречались с ней лично? — вклинился Агрест. Ван Фу медленно покачал головой. — Мы созванивались несколько раз, и потом общались через посредников. — Твою ж мать, — лаконично бросил Адриан и подлетев к Цуруги, грубо схватил её за плечо. — Уходим. У тебя появилось новое дело. Кагами сбросила с себя руку Агреста и поджала губы, спиной чувствуя полный непонимания взгляд. Агрест, заметно помрачневший, уселся на пассажирское сидение, и не дав Цуруги даже потянуться за пачкой сигаретой, продиктовал адрес. — Куда мы едем? — холодным тоном осведомилась она, повернув ключ зажигания. Адриан усмехнулся так, что золотистая прядь упавшая на его лицо, подлетела. Цуруги часто подмечала, что его волосы жили своей жизнью. — Угадай, кто звонил мне минувшим вечером? — промурлыкал Агрест, сверля взглядом проносящиеся за стеклом улицы. Кагами с облегчением поняла, что к нему возвращалось благодушное настроение. — Я не в настроении отгадывать твои тупые загадки, — буркнула она, вжав педаль газа. — Эй, полегче, шумахер! — возмутился Агрест, укоризненно покачав головой. — Маринетт просила передать, что хочет поговорить с тобой. — Вау, вот это новость, — проворчала Цуруги, которой с каждой минутой всё сильнее хотелось курить. — Значит, мы едем к ней в гости? — Ты едешь, — поправил Адриан, нагло улыбнувшись. — Увы, у нас с сахарной Дюпен-Чен не самые радужные отношения… Так что ты будешь одна. Поэтому сотри со своего лица это «суровое выражение». Кагами наоборот помрачнела ещё больше, когда воображение мигом нарисовало крайне идиотские картины её общения с Маринетт. Мысль о никотине стала навязчивой. — Иди в задницу, Агрест. Адриан сдавленно засмеялся.