За час до полуночи

К тому времени когда мы подошли, кафетерий был заполнен. У стойки с едой мы загрузили свои подносы и подсели за столик к подругам Джессики. Девушка немедленно нас всех перезнакомила. А я же в глубине души порадовалась, что у меня теперь больше одного знакомого, и по-крайней мере, я избежала участи быть школьным изгоем. Они должно быть уже здесь. Признаюсь, мне очень хотелось посмотреть на тех самых Калленов. Мой первоначальный замысел заключался в том чтобы не проявлять никакого интереса к этой знаменитой семейке, наедаясь, тем сам привлечь их интерес к себе. И всё же я не удержалась и скользнула взглядом по залу кафетерия. И даже этого мимолётного взгляда хватило заметить их в самом дальнем углу. И отметить главное. То что привело меня в неимоверное изумление. Я низко склонилась над своим подносом, перестав даже делать вид, что участвую в общем разговоре со своими новыми знакомыми, и пыталась осмыслить только что увиденное. «Они чокнутые!» — думала я, — «Прийти сюда, где полно здоровых детей, голодными! Зачем?!» Это что? Какое-то внутриклановое испытание? При прохождении которого, что? Получаешь следующую степень и новый перстень? Или может быть, подарочный жетон «Год без крови»?* В любом случае, так рисковать очень безрассудно и опасно. И, кажется, тот блондин, пожирающий глазами двух девушек, особенно плохо справляется. — Почему ты не ешь? — неожиданно прервала мои измышления Джессика. Ну и какое ей, спрашивается, дело? — Вспомнила о голодающих детях Африки, и ком в горле встал, — ответила я ей со всей возможной серьёзностью. Джессика окинула меня взглядом как не вполне вменяемую, и отвернулась к подругам, возможно, жалея, что вообще пригласила меня за общий столик. Я же, между тем, с грустью заключила, что шанс стать школьным изгоем, я ещё не потеряла. «Ладно, всё это неважно. Сейчас главное выяснить сохранила ли я хотя бы часть своих способностей. Или, по крайней мере, не потеряла способности Беллы.» Исподлобья, я уставилась на Эдварда, и как можно громко (и звонко) подумала: «Эдвард Каллен здесь.» И после миллисекундой заминки добавила: «И он голоден!» Эдвард ни дёрнулся, ни обернулся, ни начал в ужасе искать источник чужих мыслей, а продолжал со скукой на лице смотреть куда-то в одну точку. «Наверное, это хорошо» — думала я, но по странному стечению обстоятельств, радости не испытывая: «Попробую ещё раз позже». Я не спеша поглощала свой ланч, и пользуясь тем, что Калленам не было до меня никакого дела, исподволь наблюдала за ними. Они сидели за столом с полными подносами, и даже не пытались делать вид, что обедают. Что на мой взгляд выглядело абсурдно, и должно было вызывать подозрение у окружающих. Но странное дело, другие не обращали на это никакого внимания. Как и на то, что, несмотря на характерную внешность нежити, родственниками они явно не являлись. Здесь бы поинтересоваться у Джессики, что она думает о Калленах, но, к своему собственному разочарованию, я не могла. Близился звонок, и нехотя, я отправилась на урок биологии. На Эдварда мне важно было произвести правильное первое впечатление — от этого зависело многое, если не всё. Но я так и не составила собственного мнения ни о самом Эдварде, ни о его странной семейке. Я вошла в кабинет биологии, и подала мистеру Баннеру формуляр. Он, в свою очередь дал мне учебник и указал на свободное место. Рядом с Эдвардом Калленом, конечно. Тот по прежнему не обращал на меня никакого внимания. Даже, когда я села рядом. «Неужели, его совсем не интересует, что в школе появилась новенькая девушка?» — думала я с сарказмом. — Здравствуй, — произнесла я как можно вежливее, искоса наблюдая за его реакцией. Эдвард сухо кивнул, быстро стрельнув в мою сторону глазами. «Ладно» — заключила я, едва сдерживая улыбку, — «Кажется, начало положено.» Даже когда начался урок, выражение глубокой скуки, так и не исчезло с лица Эдварда. Мне же захотелось ещё раз испытать свою «способность». Для начала я решила выводить квадратный корень из последовательности простых чисел. В корне из числа 23 я намеренно сделала ошибку на третьем знаке после запятой назвав мысленно цифру шесть, а не пять. Затем я начала по памяти воспроизводить на латыни отрывок из сочинения De libero Arbitrio** Аврелия Августина, потом перешла к Malleus Maleficārum*** (в частности, тот отрывок где говорилось о инкубах и суккубах) и закончила на не издававшемся фрагменте из Philosophiæ Naturalis Principia Mathematica**** Ньютона. Делая всё это, я неотрывно краем глаза следила за Эдвардом. По окончании своего эксперимента, я могла с полной уверенностью заявить, что Каллен мои мысли читать не может. Я не получала от него реакцию в те моменты, которые ожидала, и тем не менее, эмоции на лице Эдварда в течении урока, сменялись одно на другое. Сначала это было недоверие, потом недоумение, следом удивление, и, наконец, любопытство. Я же уверившись в том, что мысли мои никому не доступны, смогла окончательно расслабиться. И сосредоточиться на уроке. В прошлой жизни я обучалась в частном пансионе по углублённой программе. И была там одной из лучших учениц. На самом деле, учеба для меня была всем: она хорошо мне давалась, составляла весь мой интерес и была поводом для общения с другими. Материал, который давал сейчас мистер Баннер, естественно, был мне знаком. И всё же, я вслушивалась в него, как в любимую песню, ища и находя в нём что-то новое и удивительное. Когда прозвенел звонок и я начала убирать свои вещи в рюкзак, Эдвард Каллен неожиданно заговорил со мной. — Извини, я не успел представиться до звонка, меня зовут Эдвард Каллен, — произнёс он с вежливой улыбкой, буравя меня внимательным взглядом— А ты, верно, Изабелла Свон? Я кивнула. — Белла. — И как тебе Форкс, Белла? — спросил он, и в голосе его мне почудилась нотка издёвки. Я неопределённо пожала плечами. — Милое местечко. И люди здесь довольно милые. Эдвард хмыкнул, а губы его скривились в слабой презрительной усмешке. Он отвернулся, видимо, посчитав наш разговор законченным, и точным движением руки сгрёб свои вещи со стола в сумку. Я мысленно выдохнула, явственно ощутив, что пока не готова к долгим беседам с Калленом. Более того, мне начало казаться будто он подозревает меня в чём-то. И главное: во мне окрепла уверенность, что именно он и есть главная угроза для моей тайны. Закинув рюкзак на плечи, я произнесла: — Увидимся ещё. «Это уж не сомневайся.» Он кивнул, и, даже не взглянув на меня, быстро удалился.