🧨
Чонгук не торопясь проходит вглубь коридора. Все та же тишина, испепеляющая всю надежду на возвращение Виктора; в этой квартире ему одиноко и совсем немного — страшно. Он снимает потрепанные жизнью кеды, заглядывая в комнату на всякий случай — и удивляется, видя смирно лежащего Тэхена с прикрытыми веками. Его руки заведены под голову, создавая ощущение подушки, серый джемпер оголил торс, показывая вид на едва заметную дорожку волос от пупка до резинки черных шорт. — Че застыл? — спрашивает Тэхен, все еще не открывая глаза, услышав шуршание пакета в руке малого, суетливо вставшего на месте и рассматривающего бесстыдным интересом лежащую фигуру. — Уже все говорят о смерти отца, Вик, — шепчет Чонгук, а сам и не знает, что чувствует; все эмоции смешались, превратившись в кашу, которую Чонгуку придется самому расхлебывать. — Ну и? — Вик даже в лице не меняется, приоткрыв один глаз с диким нежеланием, посмотрев прямо на Чонгука. — Для всех это сенсация до мозга костей. Ясен хрен, все мусолить эту тему будут. — Я… Нас… Не найдут? Тебя не загребут? А вдруг загребут нас двоих? Я же, получается, соучастник… — неуверенно мямлит Чонгук, оставив пакет на полу. Он усаживается на краю кровати и всматривается в силуэт Тэхена, повернувшегося к нему боком и подставившим руку под щеку. — Принцесска, удивляешь, — Тэхен расплывается квадратной улыбкой, а Чонгук пихает его локтем в грудь — нечего улыбаться тут. Он и правда переживал, что рано или поздно их поймают — в конце концов, он впервые был свидетелем чьей-то смерти, а точнее — собственного отца. И пагубно, но ничего не поделаешь; вот такой он нежный щеночек, не привыкший к рискам в своей жизни — понять можно, он сын президента, а не какого-то зэка. Виктор жил по другим принципам — ему пришлось, выбора-то особо не было: либо жизнь на улице в обносках, либо нелегалка. — Вроде недолго знакомы, а как щеночек дрожишь за мою задницу. Какая ты неженка, — Тэхен смеется, откидываясь на спину, за что получает несильный хлопок по животу, сопровождающийся суровым взглядом. У Тэхена заразительный смех — сложно удержаться, чтобы не засмеяться в ответ. Но Чонгуку не до смеха — он тут от страха трясется, как заблудившийся щеночек под дождем, а Тэхену, кажись, весело. Чон посмеется, когда тот за решетку попадет, вот умора-то будет. Досмеется наемник. — Че ты там накупил? Тащи сюда, — Тэхен приподнимается на локтях, кивнув подбородком на одиноко лежащий пакет с продуктами. Чонгук покорно слушается и идет за пакетом. На ходу раскрывает его, ставя на кровать возле Тэхена, а тот засматривает в пакет с любопытством, шаря руками в продуктах. На самом дне пакета пальцы случайно хватаются за какую-то маленькую пачку, вытягивая наружу. — Серьезно? — прыскает наемник, рассматривая пачку презервативов в пальцах. Чонгук алым заливается, пытаясь отобрать. — Персик? Ого, а ты любишь послаще. — Да пошел ты. И вообще… — Чонгук все-таки еле как отбирает презервативы от увиливающего от него Кима. — Это я не для тебя купил. — Для нас? — Тэхен усмехается, вновь падая на спину, заводя руки под голову и со скукой разглядывая натяжной потолок. — Ты уже все спланировал. Как удачно тебе выпало: я и не против, — Тэхен лукаво улыбается, иногда опуская взгляд ликующих глаз на смущенного Чонгука. — Блять, отвали просто, — шипит Чонгук, пряча пачку презервативов в карман джинс. Его руки дрожат непонятно от чего, но под взглядом черных глаз он прямо-таки растворяется, как мороженое на жаре. И неуютно, и неправильно чуть-чуть; стыдно совсем отчасти, а еще эти шуточки тэхеновы его таки раздражают, и он показывает это всем своим видом. Да и шутка ли это была? — С тебя двойной ужин. — Это еще почему? Я ж не виноват, что ты нежный такой, — Тэхен встает с кровати и потягивается, вновь оголяя безупречный торс; Чонгук совсем чуть-чуть (ну, может и нет) засматривается на бледную кожу, а затем отворачивает голову в сторону, нервно почесывая подбородок. — Кстати, насчет ужина: он отменяется. Чонгук припоподнял брови в ожидании объяснений, походя на маленького щеночка — на того, что стоит у него на экране блокировки. — У моего дружка др сегодня, придется сгонять на хату. Ты либо идешь, либо тухнешь тут в одиночестве — выбор за тобой, — Тэхен невольно довольно улыбается, уходя из комнаты под недовольным взглядом чужих глаз. Тэхен возвращается в комнату совсем не вовремя. Он встает в проеме двери, замечая голую грудь Чонгука, а про обтягивающие трусы на упругой попке — вообще отдельный разговор, о котором он хочет умолчать. Чон встает на месте в трансе, когда замечает пару нежелательных глаз. — Совсем охренел? Имей совесть! — чужая рубашка отправляется в недолгий путь: от Чонгука до головы Виктора, который лишь усмехнулся, стягивая с себя чонгукову одежду. — Выйди. — В чем проблема? Я смущаю тебя и твои сладкие булочки? — а Тэхена эта ситуация лишь смешит: Чонгук красный, как рак, пытается голую грудь прикрыть руками. — Не бойся, мы с ним осторожные, — Вик кивает на бедра, намекая на своего дружка. Чонгук громко цыкает, отправляя еще и штаны в полет — все раскидал, никакого уважения. Тэхену смешно до коликов в животе, но он лишь негромко издает смешки над смутившимся Чонгуком. — Козел, — ядовито прыскает Чонгук, неверяще помотав головой, надеясь, что с ним происходит лишь сон, но, к сожалению или счастью, это настоящая реальность, от которой никуда не подеваешься, а от этого взгляда глубоких тэхеновых глаз — тем более. Он как будто под прицелом, не иначе. Ким проходит в комнату, на ходу стягивая джемпер серого цвета, складывая его в шкаф — так аккуратно, что аж удивительно (Тэхен не был чистюлей до мозга костей, но в квартире царил, хоть и раз в несколько месяцев, порядок, и ведь даже носки возле кровати не валяются — поражает). Чонгук еще пару секунд наблюдает за ним, внимательно рассматривая широкую спину, а затем отворачивается и одевается, хоть мысли его так и гложут; с этим козлом поблизости сложно вообще адекватно себя чувствовать.🧨
Они подъезжают к торговому центру на ниссане гтр; за пару секунд Тэхен вытаскивает ключ зажигания, а Чонгук в это время выходит из машины, хлопая дверью. Тэхен выходит за ним, блокируя двери машины на брелке. — Так что мы тут делаем? — Чонгук восхищенно рассматривает торговый центр, будто бы ни разу тут не был. Виктор усмехается, вовремя схватив того за предплечье, дергая на себя, когда нога чуть ли не ступает под машину. В груди все сжимается, а крепкая хватка жжет на коже. — Смотри по сторонам хоть, принцесса. По асфальту размажет и не заметишь, — Тэхен припугивает его и мысленно ликует от больших глаз, в которых мелькает неуловимый страх. Он не отпускает руку Чона, пока они переходят дорогу, и Чонгук ловит себя на том, что и не хочет, чтобы эта крупная ладонь отстранялась. Наверное, на месте, где была тэхенова рука, начнет появляться синяк — дернул он не хило, настолько, что Чонгук едва удержался на ногах. — Спасибо, — кивает он, отводя смущенный взгляд. Ну, конечно, его тут чуть ли машина не придавила, а он стесняется от какого-то незначительного прикосновения — совсем проблемы с кукухой, Чон явно не в порядке. А может это так компания Вика на него влияет. Он не хочет в этом чувстве погрязнуть. — Хосок сказал, что надо прикупить бухла. Еще за подарком зайдем, — обычным тоном объясняет Тэхен, отпуская руку Чонгука, отчего тому грустно, но ни одна мышца лица не дрогнула — нельзя выдавать свои настоящие чувства вот так вот просто. — А кто такой Хосок? — спрашивает Чонгук с любопытством и, кажись, жизнь его совсем не щадит: он едва-едва не наворачивается прямо на ровном месте, а длинные тэхеновы пальцы вновь хватают его за плечо и уже за талию. — Господи! — Можно просто Тэхен, — хмыкает, но довольно. Берет руку Чонгука и просовывает ее через свою. — Держись. А то еще где-нибудь ебнешься. Труп не охота закапывать. Чонгук возмущен, но тот прав — он совсем не смотрит под ноги, а так хоть спокойнее будет, что Чон не разобьет нос об асфальт. И совсем все равно, что они похожи на парочку со стороны. Виктор посмотрит в самую душу, да мимо пройдут поскорее, чтобы угрюмое лицо во снах не приснилось. Чон не хочет признавать, но Тэхен сегодня сияет — он все еще бесстыдно ползет взглядом по тэхенову телу, мурашки аж пробирают. Его рука запуталась в крепкой другой, а от этого прямо тут, возле входа торгового центра, можно упасть, мол «увозите, я уже все…». На лбу черная бандана с белыми узорами, чуть помятая черная футболка оверсайз, на ногах — в том же цвете спортивки с белыми полосами по бокам. Так и хочется назвать его «корейским гопником», но язык не поворачивается — Вик ему, Чонгуку, после такого точно взбучку устроит. Они проходят в магазин, набирая в корзину около десяти бутылок соджу (куда так много?), берут закуски и не торопясь подходят к кассе. Девушка за ней приветливо улыбается, что, в принципе, ее задача как работника магазина, но Чонгука все равно раздражает. — Рады вас видеть, — улыбается белоснежной улыбкой, пока у Чона желваки играют. Вик благодарно улыбается, оплачивая продукты; девчушка пытается незаметно прикоснуться к руке Тэхена, но Чонгук следит за каждым движением, и желание выжечь ей глаза паяльником становится все сильнее; и плевать, что Тэхен ему никто — горящее в груди чувство все равно не дает покоя. Вик разговаривает с ней о чем-то, улыбается так нежно, как не улыбается даже Чонгуку (хотя с чего должен?..), и принимает какой-то листочек от девушки, благодарно клонясь. Наемный киллер в этой ситуации просто смешон — притворяться милашкой он действительно умеет. Они уходят из магазина. Чонгук спокоен, ни единого выражения на лице не мелькает, у Тэхена тоже. Молчат так прямо до машины. Брелок от машины пиликает, разблокировав двери, и они садятся в ниссан. — Ну? — Тэхен смотрит на него коротко, по взгляду и не поймешь, что у него в голове, хотя говорят, что по глазам можно научиться читать. Это действительно так, если бы не спокойный вид тэхенова лица. — М? — издает звук, скрестив руки на груди. Прям как настоящая обиженка, ей-Богу. — Че надулся? На рыбу похож. Знаешь такую? Фугу называется, — Вик заводит двигатель. Он злобно рычит, машина слегка дрожит. Вик срывается с места со свистом шин по асфальту, надавив на педаль газа носком ноги. Чонгук не выдерживает. — Ты тронул ее за руку! Так еще и на флирт ее ответил, — недовольно мямлит Чонгук, хотя знает сам — слишком глупо предъявлять человеку что-то, когда ты с ним даже не встречаешься. — А мы муж и жена, чтобы я невинным оставался? Или в чем претензия, мелкий? Чонгук всматривается в тэхенов профиль. Все еще спокоен, как никто другой. Ну и ладно, ну и плевать. — Я… Блять, отстань просто. Хоть постеснялись бы, — оправдывается, но это тоже звучит по-детски, и Вика это смешит до дрожи в груди и руках на кожаном руле. Он едва сдерживает смех, лишь пропуская на лицо расслабленную улыбку. — Так в чем проблема? Если хочешь, могу и с тобой флиртовать. Мне не перепадет, — хмыкает Ким, давя на газ еще сильнее. На спидометре около ста пятидесяти, в салон пропускается грубоватый ветер через открытые окна, заставив волосы болтаться в воздухе. — Не хочу. — А че так смутился тогда? — короткий взгляд. — Телочка наивно дала мне номер телефона, но кто сказал, что меня это дохера волнует? Халявная скидка на соджу, больше там ничего не было, — пальцы на руле сжимаются еще сильнее. — Того, что ты себе напридумывал, — тихо добавляет он, внимательно всматриваясь в дорогу. Чонгук тихо вздыхает. В груди что-то неописуемое творится, и он готов порвать каждого окружающего одним лишь своим взглядом.🧨
Когда Хосок открывает дверь, он слегка (мягко сказано) удивлен, не ожидая незнакомого гостя на пороге своего дома. Он выжидающе смотрит то на Виктора, то на незнакомца, и узнает в лице сына президента. Его глаза округляются. — Охренеть, — шепчет Хосок, прикрывая рот ладонью. — Это Чонгук, — парирует Вик, проходя внутрь квартиры вместе с неуверенным Чоном. Он чувствует себя как дома, а вот Чон — не совсем. Ему слегка неуютно, учитывая, как на него смотрит Хосок. Тот захлопывает дверь. Хосок — лучший друг Тэхена. Тэхен с ним рука об руку с самого начала его нелегальной жизни, поэтому он действительно лучший. — Ты бы хоть предупредил, что такие гости будут, я бы приоделся как следует… — шипит Хосок другу на ухо, а тот лишь пожимает плечами, проходя вглубь комнаты. Чонгука хватают за руку, ведут куда-то, садят за стол под шумок парней. — Это еще кто? — парень с черными волосами недоверчиво на него глянул. Он не видел его в группировке банды, значит, парнишка тут совершенно лишний. Все тут по чуть-чуть связаны с криминалом, а этот парень выглядит как зайчик бедный. Наверняка ни разу не брался за ружье. — Это Чон Чонгук, — повторяет Тэхен, садясь на диван рядом с Чонгуком, который молча сидит и будто бы не дышит. — А сам сказать не в состоянии? — брюнет щурится, рассматривая его и наклоняясь вперед. — А, точно. Сын президента. Ты же в курсе, что он копыта откинул? Сказал бы, что жалко, да пиздеть не в моем стиле. — Юнги! — шипит Хосок, давая тому подзатыльник, с виноватой улыбкой поворачиваясь в сторону Чонгука. — Прости его, он всегда пренебрежительно относится к новичкам в нашей тусовке. — Ничего, — скромно выдает Чонгук, подсев поближе к Тэхену, чтобы не так некомфортно было. — Так, — Хосок открывает парочку бутылок соджу. — Для начала нужно представиться перед новичком, так ведь? — он держит в одной руке стопку с соджу, указывая пальцем на розоволосого. — Это наша звезда. Яркая, но не дай бог его разозлить! — Хосок смеется. — Я Чимин, приятно познакомиться, — Чимин кивает, улыбаясь пухленькими губками, а Чонгук отвечает тем же, отзеркаливая. — Это… — он указал пальцем на брюнета, сидящего рядом с Чимином, будто бы забыв имя, прыская со смеху с удивленного лица друга. — Шучу я! Это Сокджин, он классный, добрый и у него старческие шуточки, так что не давайте открывать ему рот, когда дело касается приколов, — Джин возмущенно эйкает. — Это Юнги, — он уже показывает на другого парня. — Грубый, нахал и вообще давно пора ему по взбучке прописать, но первое мнение всегда обманчиво. Он дорожит теми, кого любит, — Хосок ему подмигивает, на что Юнги скромно, почти незаметно для чужих глаз, улыбается. Тэхен сидит молча, наблюдая за обстановкой. Приятно, когда новичка посвящают в курс дела. — Ну, это наш любимый Тэ, кажется, ты и так его знаешь, — он кивает подбородком на вальяжно развалившегося на диване Тэхена. — Опасный тип, говорю по секрету. Убьет или того хуже — изнасилует! Лицо Чона изменилось, он коротко глянул на Вика. А тот дергает бровью, улыбаясь, смотря прямо на него. — Запугали мелкого, ей-Богу, — тянет Джин, улыбнувшись. Все хором смеются. И в этой комнате почему-то так уютно… — Ты говорил, что никто не знает твоего имени! — возмущенно шипит Чонгук, толкнув локтем плечо Тэхена. Тот пожимает плечами. — Припугнуть решил. — Это в его стиле, — смеется Хосок, повертев указательном пальце в воздухе, как бы соглашаясь. — Итак! Это наш главарь банды — Намджун. Очень опасен, иногда аж страшно… Но, в основном, он веселый, а как напьется — так вообще. — Спасибо за представление, — Намджун довольно хмыкает, восседая на кресле, закинув ногу на ногу. Кулак прижал к щеке, рассматривая слегка побледневшего сына президента. Это ведь он приказал Тэхену убить президента? Идет первый тост. Чонгук чувствует себя некомфортно от взглядов Намджуна, но старается не обращать внимания. Хосоку желают крепкого здоровья, стопки соджу быстро распиваются. Второй тост — конечно же, за крепкую, долгую и до могилы любовь! Стопки стучат о поверхность стола. Жидкость горчит в горле, жжет, но Чонгуку все равно. Тэхен замечает погрустневший вид Чонгука, слегка приподнимается со спинки дивана и закидывает руку на плечи Чона, шепча прямо у уха: — Что, тоже хочешь крепкую любовь и до самого гроба? — Тэхен тихо смеется, хотя не так много выпил и еще адекватен пока что. Оттого, что Тэхен так близко, соджу по мозгам бьет быстрее. Идет еще пару стопок и наступает временный отдых — перекур. Чонгук выходит на балкон, подкуривая сигарету. Он знает, что сигареты с алкоголем смешивать нельзя, но все равно как-то — на душе кошки скребутся, и он пытается как-то убрать это ощущение, ведь, вроде, все хорошо — с ним. Плевать на отца, который конкретно хер на него забивал все детство, а как только Чонгук стал полноценным мужчиной со своими взглядами, то взялся за ум и начал чему-то его учить. Совсем, совсем плевать… Лишь бы не расплакаться. Табачный дым красиво разлетается по ветру, а он наблюдает за ним с неким интересом. Ну да, дым. И что с того? Дверца балкона хлопает. Он слегка улыбается, думая, что Тэхен пришел спросить, как у него дела, но слева от него становится Намджун. Серебряная сережка блестит в ухе. — Скучаешь по папочке? — хмыкает Намджун, щелкая зажигалкой у уголка сигареты. Смотрит на него выжидающе, а Чонгук и не знает, как реагировать — ему почему-то страшно и неприятно находиться с этим человеком наедине, ведь он догадывается, кто виновен в смерти отца — и ведь не Тэхен, который пулю выпустил, накормив свинцом, а тот, кто приказал. Логическая мозаика постепенно складывается. — Какое тебе дело, Намджун? — шепчет Чонгук, бегая взглядом по всему, чему можно, но не останавливаясь на чужом силуэте. — Ради интереса, — парень пожимает плечами, а затем резко хватает чонгукову шею крупной ладонью, сжимая ее. Чонгук округляет глаза, затаив дыхание и всматриваясь в глаза напротив, полные ненависти, — а за что? — отражающие блик света на радужке. — Вы ведь, важные птицы, не знаете, каково выживать в дерьме. — Я не виновен в поступках своего отца, — шепчет почти неразборчиво, задыхаясь от крепкой хватки. Еще чуть-чуть и он бы, наверное, задохнулся. Как хорошо, что Тэхен чувствует беду — или просто понимает, что двоих долго нет, — и проверяет балкон. — Какого хуя? — орет Тэхен, хватая Намджуна за пиджак, отдергивая на другую сторону балкона, отчего тот падает, врезаясь спиной в стену. — Ты совсем охренел, ублюдок? Ты нахера заришься на чужое? — Вик помогает держаться дрожащему Чонгуку, у которого на глазах слезинки появляются. Парни услышали крики — подбежали, проверили, что происходит. Хосок неверяще помотал головой, подтянув Чонгука к себе в объятия, нежно погладив того по затылку, пока тот безуспешно пытается успокоиться. Юнги хлопнул себя по лбу, словно осуждая, Чимин молча наблюдал за развернувшейся ситуацией, даже не зная, какое слово хочет вставить. — Эй, ребят, а че происходит? — у Сокджина между губ торчит засушенная рыбка, а тот удивленно встрял в проеме двери. Подбежал к Чонгуку, оглядываясь, замечая орущего Тэхена на балконе. — Божечки, Чонгук, ты не нервничай. А Чонгука трясет. На шее наверняка останутся крупные синяки после пальцев Намджуна, а вспоминать его горящие от ярости глаза страшно. Он дрожит, пытаясь прижаться к Хосоку посильнее, и мысленно говорит «спасибо» за поддержку. — Еще раз подобное случится — поверь, я сделаю так, что с места главаря ты махом слетишь, — цедит Тэхен, руки сжимаются в кулаки — аж костяшки белеют. Намджун внимательно смотрит на него. Чонгук наблюдает за парнями почти из последних сил. Вик очень страшен в гневе, но именно его он не боится — он чувствует себя защищенным. В голове все еще крутится фраза о том, что Намджун позарился на чужое. Но… Чей же он? До него доходит не сразу. Главарь молча встал, брезгливо отряхиваясь — балкон был грязным, — и уходит, даже ничего не ответив на угрозу Тэхена. Тот бешеный, словно вернулся со скотобойни, но, посмотрев на запуганного Чонгука, взгляд сразу теплеет. Хосок отпускает его, понимающе кивая, шепча, что они с ребятами будут ждать их в гостиной. — Эй, принцесса, — шепчет нежно, не замечая, как собственный голос предает его и слегка дрожит. Чонгук поднимает голову, смотрит на него заплаканными глазами, — ну, точно щеночек, — поджимая губы. Крупные ладони ложатся на щеки, всматриваясь в чонгуково лицо, вспотевшее от адреналина, но не менее от этого красивое. — Ты в порядке? Шея болит? — он внимательно рассматривает следы на изящной шее, вытирает большими пальцами чужие слезы. Тэхен так нежен с ним… Как со своим ребенком. — Все хорошо, просто… Это было так неожиданно, — хрипло выдает Чонгук, вытирая ладонью оставшиеся слезы. — Прости, что я такой нытик. И что пришлось разбираться с главарем. У тебя, наверное, будут проблемы из-за меня… Мне стыдно, прости. — Эй, — Тэхен тяжело вздыхает, продолжая рассматривать заплаканное лицо с пухлыми, розовенькими как ягодка, губами. Чонгук поочередно облизывает их, слизывая влагу. — Срать я хотел на этого уебка. Вот возьму, блять, и пройдусь по связям, чтобы у него жопа треснула. — Не надо, — хрипло выдыхает, обнимая Тэхена за талию. Вик слегка улыбается, потому что правда приятно. — Не нужно рисковать собой ради меня. Я же не героиня дорамы, в конце концов… — Этот двинутый получит по заслугам. Он на троне сидит только из-за зеленых. По идее, важная шишка в районе я, а потом уже он, — ласково водит пальцами по чонгуковым волосам. Тот, по крайней мере, хотя бы успокоился. Уже радует. Такая кроха милая… Аж в груди сдавливает. — Он лишь повысил свой статус, но нихуя из себя не представляет — зазнавшийся урод, которому давно по щам не давали. Чонгук улыбается от выражений Тэхена, смеется, а тот отзеркаливает. — Тебе стало лучше? — заботливо спрашивает Тэхен, взяв его под руку. А Чонгук не знает, как удержать смущение — он скромно улыбается, покусывает нижнюю губу, а рука то ли потеет от тэхеновой, то ли от соджу — совсем непонятно. Чонгук кивает, слабо улыбаясь. — Тогда пойдем. Парни нас заждались. Они приходят обратно в гостиную под руку. Удивленным лицам ребят нет предела: Сокджин и Хосок радостно хлопают в ладоши. Лишь Юнги оглядывает их равнодушно. — Я уже думал, что вы там поеба… — Эта ситуация не испортит нам настроения! — встревает Хосок, перебивая Юнги, на что тот недовольно хмурится. Но все поняли, что он там хотел сказать. — Выпьем за женатиков, — Чон приподнимает стопку с соджу, другие поднимают тоже, чокаясь. Все дружно выпивают, позабыв о недавней ситуации, а на душе, наконец, спокойно. — А мы женатики? — обращаясь к Тэхену, Чон поворачивает голову. На лице легкая усмешка. — А хочешь? — серьезно выдает он, а Чонгук опять смущается, отворачиваясь и ничего не отвечая. От Тэхена сегодняшним днем разит теплом и заботой. Чон поправляет прядку волос, слетевшую на лоб. Тэхен наблюдает за ним, застряв кончиком языка между краями губ, потянув пальцы к чонгуковым волосам. Они накручивают прядку волос на палец. — Мягкие. И еще более мягкий сегодня Тэхен тире Виктор.