Обратная сторона медали.

***

После той ситуации, которая произошла с Гарри, Лейлани еще больше закрылась в себе. Стала необщительной, острой на язык, и даже грубой. Собственно, точно такой же, как и Поттер. Никто даже не пытался подойти и заговорить с маленькой девочкой, ведь все были равнодушны к сиротке. Их интересовали свои проблемы, как же выжить здесь, как же защититься, и как же быть. Какое им дело до бедной сиротки, ведь у них есть они — такие же бедные, несчастные и потерявшиеся, которые уже не знают, что делать. «В этом мире все люди так эгоистичны, что перестали думать даже о себе», — размышляла Лейлани, сидя в темной каморке, в которую прибежала в первый раз после предательства близкого ей друга. Стены покрылись почти что вековым шаром пыли: мда, здесь уже очень давно не убирались. Но за это недолгое время девочке стали близки эти стены из темного дерева: только здесь она могла или спокойно собраться и пораскинуть мозгами, что делать далее, или же дать волю своим эмоциям, спустить весь накопившийся в ней гнев, отчаяние и обиду через соленые и горькие слезы. Кажется, это место уже стало частым местом ее пребывания — несколько раз она уже даже умудрялась поспать здесь. Конечно, не обходилось и без наказания от кухарки, как же без этого. Сколько всего произошло за эти несколько дней — а маленькая Лейла стала мудрее, чем любой уважающий себя подросток. Она наконец поняла, что не стоит одаривать людей теплом и заботой на каждом шагу, ведь никому до нее нету дела. Общество перестало воспринимать помощь как знак симпатии, теперь для них это должное. Из искренних, понимающих, верных и мудрых людей, все вдруг превратились для нее в злобных, мерзких, противных, изворотливых и хитрых людишек, которые живут на этом свете только ради того, чтобы вынести в итоге выгоду именно для себя. Да, девочка не так уж и много повидала в этом огромном мире, но точно знает, что взрослые, дети, малыши, — все до единого обязаны надевать на себя серую маску безразличия в загруженные будни. Вот почему, еще будучи маленькой девочкой, все смотрели на Лейлани с отвращением и презрением, ведь она была словно лучик счастья среди этого серого «карнавала», словно внезапный выходной среди рабочих дней, которого так ждет страна. И вот, теперь эта горькая участь настигла и Лейлу тоже. На всех уроках она должна сидеть смирно, сверля взглядом учебники, и делая вид, что она хоть что-то понимает, дабы ее не вышвырнули вон прямо на уроке, прямо на глазах у всех. Такое же неприродное спокойствие, грациозность и презрение она должна изображать всегда, неважно, где она находится: будь то столовая, будь то прачечная, либо же ее родная комната, в которой Лейлани живет с самых ранних лет, когда она и попала в эту серую коробку, из которой детей почти никогда не выпускают: везде ее душа не может обрести спокойствие, наконец, успокоиться, ведь душе ребенка нужна свобода, а не скованность в действиях, и ощущение, будто ты находишься в клетке: в клетке собственных эмоций, жажды вырваться на свободу. В клетке чужого безразличия, лжи, и мерзкого, жестокого смеха, когда кто-то ударил лицом в грязь. Раньше Лейлани казалось, что такие стандарты попросту ненормальные, но сейчас она уже привыкла: каждое утро вставать с каменным лицом, и идти заниматься своими делами — это обычный день девочки. И каждый день она прибегает в эту грязную, уже покрытую плесенью каморку, отсиживается там очень много времени, наконец спустив с себя нечеловеческое безразличие ко всему происходящему, выпуская эмоции наружу. Именно эти моменты держат ее «на плаву», дают мотивацию существовать дальше, жить отчасти нормальной, человеческой жизнью — ведь без этих нескольких часов Лейла бы уже погрязла в человеческом эгоизме, лжи, безразличии. Каждая минута дает девочке второй шанс, почти что спасение; и каждый день прокручивается в ее голове словно дежавю, словно это было уже миллионы и миллионы раз, даже неважно где: на других планетах, в других галактиках, измерениях, мирах… Нет, это все не важно. Важно, где ты: здесь и сейчас.