Близнецы. Солнце и Луна

Поездка в Чикаго была весьма насыщенной и напряженной. А еще разочаровывающей. Стефана так и не удалось вернуть, и порой, Елене стало казаться, что он и сам не хочет этого. Пышущий злостью Деймон, который молчал всю дорогу назад в Мистик Фоллс, отнюдь не помогал ее собственному чувству бессилия и… обреченной уверенности, что Стефан для нее потерян. Навсегда. Елене хотелось плакать от отчаяния, и ощущения разбитого сердца, которое обливалось кровью, как из новых, так и из старых ран. Боже, сколько потерь!.. Порой, на нее накатывало такое чувство сожаления, что она не погибла в той аварии вместе с родителями, что хотелось залезь в петлю, и наконец все это закончить. Но она не могла позволить Джереми окончательно стать сиротой. Кроме нее у него никого нет, и Елена не могла позволить еще и ему впасть в то отчаяние, что все чаще мучает ее саму. Хватит и того периода, когда он увлекался наркотой. Девушка не могла позволить ему вновь вернуться к этому. А Рик?.. Бедняга и так сам не свой с тех пор, как… Дженны не стало. Он старается изо всех сил поддерживать их, находясь рядом с ней и Джером, ночуя на их диване, присматривая за ними. Пытается заменить им опекуна и защитника. Несмотря на собственную боль и страдания. Нет, Елена не могла причинить им дополнительные муки. Ни Джеру, ни Рику. Ни… Деймону. Этот вампир все больше смущал ее. Точнее, Елену смущали ее растущие чувства к нему. Чувства, которых она не желала, и что есть силы давила в себе, подозревая, что это лишь реакция на слишком многочисленные потери. Попытка посильнее вцепиться в то, что у нее еще осталось. Но быть Кэтрин, она не хотела, как и не хотела причинять боль Деймону. Он этого не заслужил. Наконец, после долгих часов пути, они оказались в Мистик Фоллс. — Спасибо, что подвез, — тихо сказала Елена, когда машина затормозила перед ее домом. Она протянула руку к ручке дверцы, чтобы выйти, но Деймон вдруг схватил ее за локоть, не давая и дернуться. — Что?.. — непонимающе начала Елена, но Деймон шикнул на нее, и сказал: — В доме кто-то есть. Помимо старины Рика и юного Джереми. Елена нахмурилась, а ее сердце на миг замерло. — Враг?.. — дрожащим голосом спросила она, чувствуя, как в ней стала нарастать паника. Деймон скривился, и протянул: — С учетом того, что я слышал твой голос в доме… Внутри Елены все оборвалось. — Кэтрин… — прошептала Елена и, вырвав руку из хватки Деймона, выбежала на улицу. Она не знала, что будет делать, когда ворвется в дом. Но сидеть спокойно, зная, что Кэтрин сейчас рядом с Джереми и Риком, Елена не могла. — Стой!.. — крикнул Деймон, но девушка уже была около двери, и распахнув ее, стала панически звать брата. Но войдя в гостиную, Елена так и замерла, смотря на обеденный стол. А точнее на людей за ним. Особенно на одного человека. На жутко похожую на нее девушку с потрясающе зелеными глазами, с которыми едва встретившись, Елена почувствовала странно ощущение, что время остановилось. Что весь мир застыл. Была лишь она и эта незнакомка, глядя на которую, Елена ощутила небывалое чувство родства и… целостности. Словно, глубоко внутри нее, наконец встала на место какая-то до сего момента недостающая деталь. — Кто ты?.. — тихо выдохнула Елена, сделав шаг вперед. Девушка, тем временем, медленно встала, и подойдя ближе, хрипло, с явным британским акцентом, но таким же голосом, который вот уже восемнадцать лет Елена слышит из своих уст, сказала: — Ну, здравствуй… сестренка.

***

Не осознавая того, Татия испытала примерно то же самое, что и Елена. Правда, выработанные за эти годы обостренные инстинкты и паранойя не давали ей потеряться в этом моменте. Но все же она была поражена. Одно дело, просто знать о сестре и видеть фотографию, но совсем другое, видеть ту в живую. И чувствовать, что, кажется, наконец стала целой. Тем временем она и Елена сами не заметили, как приблизились и теперь были всего в шаге друг от друга. — Сестренка?.. — наконец сипло сказала Елена, которая, кажется, только сейчас смогла осознать смысл ее приветствия. — Сестренка?! — воскликнул мужской голос, и тем самым разрушил момент и вырвал из очарованного транса Елену, которая невольно вздрогнула от внезапно обратившихся на нее звуков и ощущения, что они здесь все же не одни. Татия с трудом прервала зрительный контакт с Еленой и перевела взгляд на вошедшего парня, лет двадцати пяти. Он был довольно смазливым брюнетом с пронзительными голубыми глазами. Также, тот был весь в черном. Черной рубашке, черных джинсах и черной кожанке. Вообщем, весь его вид так и кричал, что он самодовольный засранец, считающий, что он неотразим. А еще инстинкты Татии вопили, что с ним, как и с той блондиночкой в баре, что-то не так, и он опасен. — Ты еще кто? — резко сказала она, и невольно вся подобралась. — Аналогичный вопрос, милая, — фыркнув, сказал он, несколько хищным шагом подойдя к Елене, и резко задвинув ее за спину, навис над Татией. Та не впечатлилась, как тот, очевидно, хотел. Лишь смерила его презрительным взглядом. — Деймон! Прекрати!.. — рыкнул Аларик, наконец отмерев, и тоже встав из-за стола, вместе с Джереми, подошел. — Да, Сальваторе, — поддакнул младший Гилберт. — Хорош уже нависать над моей кузиной. — Кузиной? — тихо пискнула Елена, стоя за спиной парня, все еще продолжая рассматривать Татию из-за его плеча. — Так, стоп! — громко сказала брюнетка, которой надоел уже этот сюрреалистичный театр, в который столь стремительно превратилась ее встреча с сестрой. Она подняла руки, и лаконично продолжила: — Давайте присядем… — А давайте не будем, — саркастично прервал ее этот, судя по всему, Деймон. Татия фыркнула, и сделав шаг вперед, ткнула пальцем в грудь этому грубияну, и рыкнула: — Не знаю, кто ты, и кто тебе дал право открывать свой рот, но сейчас не мог бы ты развернуть свои стопы, и отчалить. Потому что, если ты не заметил, у нас тут назревает сестринское воссоединение, отложенное из-за того, что некая Изабель Флемминг — мать-кукушка, рассовала, вместе с Джоном Гилбертом, свое потомство черт знает куда. Наконец Елена смогла собрать свои мысли воедино, и отодвинув Деймона, вновь встала перед Татией, и сказала: — Ты — дочь Изабель и Джона?.. Брюнетка закатила глаза, поняв, что, кажется, своим видом вызвала короткое замыкание в голове свое сестрицы, и та стала туго соображать и логически мыслить. Точнее, она надеялась на это. — Как и ты, — саркастично ответила Татия. — По нам, в общем-то, и видно. Мы же вроде как близнецы. — Близнецы, — шокировано повторила Елена. Вдруг она подняла руку и слегка коснулась локтя Татии, словно проверяя, настоящая ли та. Убедившись, что она живая из плоти и крови, девушка добавила: — Боже, мы и впрямь близнецы… Елена нахмурилась, и спросила:  — Но почему никто об этом раньше не говорил?.. — Может потому, что это вряд ли правда, — ехидно сказал Деймон, прищурившись смотря на Татию, и вдруг резко схватив девушку за подбородок, он, глядя ей в глаза, в приказном тоне добавил: — А теперь скажи мне правду, куколка. Откуда ты и кто такая? Джереми возмущенно запыхтел где-то с боку. Елена поджала губы, и схватив его за руку, зло шикнула: Деймон!.. Аларик укоризненно покачал головой, а Татия замерла, и тихо ответила: — Я — Татьяна, приехала из Англии... И внезапно, прежде, чем кто либо успел дернутся, она подняла руки, и одним резким движением… свернула ему шею. Деймон, безвольной кучей конечностей, упал к ее ногам, а Татия уперла руки в боки, и с сердитым выражением лица оглядела присутствующих, в чьих глазах застыло разная степень изумления. Остановившись взглядом на Елене, которая испуганно зажала себе рот руками (правда, не столь напугано, как должен бы был выглядеть подросток, на чьих глаза кому-то свернули шею, скорее, больше удивленно), и смотрела на упавшее тело, Татия твердо сказала: — А теперь давайте-ка живо мне объяснили, почему в этом доме спокойно разгуливает вампир. Может это, конечно, не мое дело, но это вообще-то хищник!.. Чьему присутствию, вы все явно не удивлены. Так какого, мать его, черта, здесь вообще происходит?!..