Близнецы. Солнце и Луна

В Рок-Хилле, городке неподалеку от Шарлотта, они пробыли уже почти четыре дня, в течение которых Татия ни разу не видела Клауса. Лишь гибридов, которых уже было около тридцати. Они оккупировали целый мотель, в самом центральном номере которого обитала она, окруженная со всех сторон лохматой «охраной». Первый день было терпимо. Тогда ее еще потряхивало от потери крови, и отсутствие Клауса только радовало. На второй, она уже стала нервничать, хотя тревога за сестру и кузена, после того странного сна, который стал результатом викканской магии, немного поутихла. На третий, Татия попыталась выйти хоть куда-то, но дальше балкончика, который был прямо на против двери ее номера, и который выходил прямиком на бассейн, ей уйти не удалось, так как ее мягко развернули и вернули назад в комнату. У нее, конечно, все еще была палочка, которая была спрятана в кобуре, заколдованной так, что бы ее не замечали, благодаря чему ее оружие все еще было при ней, но пользоваться Татия ей, пока, не хотела. Интуиция ей подсказывала, что ей нужно ждать подходящего момента, и она ждала. К тому же, хотя Татия и не хотела это признавать, но она начала слишком уж много думать о Клаусе, и даже что-то чувствовать… Да, тот был мудаком вселенского масштаба. Убивал напропалую, людей мучил, но… Те проблески человечности, которые ей удалось заметить и чудесные пейзажи, которые она видела мельком в альбоме, который тот почти не выпускал из рук, показывали Татие, что Клаус не был абсолютным злом. Просто не верила, что такие картины мог творить монстр. «Как и Риддл», — невольно подумала она, вспоминая, что изначально маленький Том был просто ребенком, которому очень не повезло. В ту чушь, что Риддл был чудовищем от того, что был зачат под любовным зельем, она не верила. Мало ли детей ходило по земле, которые были отнюдь не в планах, или еще чего? И что, все стали убийцами? Нет же. Вот и Клаус явно не сразу стал таким, и ей хотелось узнать, каким он был прежде, перед тем, как стал вампиром. В книгах информация о Первородных была в основном расплывчатой. А об их человеческих годах и того почти ничего не было. Но на четвертый день ее уже овладела настоящая злость с нотками беспокойства. Тот, конечно, бессмертен, но мало ли. Да и гибриды стали уже нервничать, что указывало на то, что приказов им новых не поступало. «И где его носит?» — сердито подумала Татия, ходя по номеру, когда день уже клонился к закату, иронично думая, что она ведет себя, как ревнивая жена. Едва эта мысль пронеслась в ее голове, она замерла на полушаге и выругалась. И впрямь ведь, какого черта она так себя ведет? Волнуется еще. Дура. Нашла о ком, блин. Волнуется тут из-за человека, который ее вообще-то похитил!.. Это все от того, что она была слишком долго взаперти, не иначе. Точно, так и есть. И думает о нем столько именно поэтому, да и чувства эти дурацкие… — Тьфу, — вслух произнесла она, и тряхнув головой пошла в душ. Нужно выспаться, и наконец свалить отсюда, и не ждать больше у моря погоды. Если что оторвет Стефану голову, если Клаус ему настучит про ее побег и прикажет чего. А с Первородной… Да и с ней найдет способ управится. Впервой, что ли, убивать неубиваемое? Пфф. И с такими мыслями, Татия приняла душ, и махнув пару стаканов виски, который нашла в шкафу, легла спать. Завтра у нее побег по расписанию, так что надо выспаться. Уснула она быстро, но не надолго.

***

Бухой гибрид – зрелище редкое. Можно сказать, эксклюзивное, но именно Татия Поттер отчего-то стала той самой вип-персоной, которой достался, так сказать, билет на сие зрелище. Демонстрация которого начала с громкого хлопка двери ее номера в три часа ночи, отчего, в общем-то, Татия и проснулась. — Что за?!.. — хрипловато проворчала она, автоматически нырнув рукой под подушку, где лежала палочка, но благо достать ее не успела, и мутным взглядом уставившись на нарушителя ее сна. Это был Клаус. В крови, изодранной одежде, и весьма стойким и сильным алкогольным амбре вокруг себя, которое разносилось на несколько метров вокруг. От этого «очаровательного» вида, брови Татии скрылись где-то в волосах от изумления. Нет, ее не пугала кровь, как и его потрепанный вид, а вот то, что он явно был пьян, ее весьма поразило. Приятно или нет, правда, Татия еще не поняла. — Клаус, какого черта? — возмущенно сказала она, и села на кровати, проклиная себя за то, что в первый раз позволила себе лечь спать в одной шелковой темно-зеленой пижаме до пят на тонких бретелях, которые были среди вещей, купленных для нее Минди по приказу гибрида, еще когда они были в Мобиле. Было жарко и она решила не мучится в последнюю ночь, что здесь обитала. Идиотка. Но гибрид лишь глухо рыкнул и пошатываясь, прошел мимо кровати, прямо к ванной комнате. Татия раздраженно рыкнула, и откинув одеяло, пошла следом, наплевав, что он уже мог раздеться. Он не успел. Лишь стянул рубашку, и бросив ее в раковину, включил воду, да так и съехал по стене на пол душа. Клаус задрал голову, и прикрыв глаза, подставил лицо струям душа, которые стали смывать кровь с его лица. Татия посмотрела на все это и покачала головой. Чтобы не случилось, это явно привело гибрида в ужасное расположение духа. И упадническое. Он прямо-таки и смотрелся, как изваяние поражению и меланхолии. — Ну, и что случилось? — спросила она, встав напротив открытых дверец душа, и сложив руки на груди. — Оборотни смотались раньше, чем ты успел их осчастливить? — Уйди, — глухо прорычал Клаус, не открывая глаз. Кровь с его тела почти смылась, и теперь она видела его татуировку в виде птиц, ближе к ключице и пера, из которого те появляются на плече. Кто бы мог подумать, да? Большой, плохой волк ходил некогда к татуировщику. Но ему шло. Весь этот пресс и изображения на его коже… «Брр, что за хрень в голову лезет?» — подумала Татия, и оторвав взгляд от рисунка, дерзко сказала: — А то что? Убьешь? Так я вроде тебе еще нужна. — Твоя сестра вполне может тебя заменить, — сквозь зубы сказал Клаус и открыв, немного пожелтевшие глаза, холодно посмотрел на нее. Но Татию этот взгляд не впечатлил и не испугал. Она лишь закатила глаза, и подойдя ближе, резко сказала:  — Вставай уже, прекрати корчить из себя трагического героя и объясни, что, черт возьми, случилось. Тут одним размытым движением Клаус подорвался, и уже через секунду, голова Татии довольно болезненно встретилась с кафелем душа, и поток воды обрушился на нее сверху. — Я не герой, — прорычал Клаус ей в лицо, благодаря чему Татия смогла ощутить сильный запах виски, которым тот, вероятно, заливал свои печали. Тут под его, пожелтевшими в миг, глазами возникла знакомая сетка вен, а губы разъехались в ядовитой усмешке, благодаря чему стали видны его клыки, и он добавил: — Я — Чудовище. И ты должна меня бояться. Татия охватила запястье руки, которой он сжимал ей горло, и презрительно сказала: — Обойдешься. Вдруг вся злость исчезла с лица гибрида и исказилось в страдальческой гримасе. Его глаза наполнились смесью муки и… нежности? Клаус ослабил хватку на ее шеи и поразительно ласково провел большим пальцем по ее нижней губе. — Однажды я уже знал одну Татию, — хрипло сказал он. — Та тоже была смела и дерзка… Она была твоим далеким предком. Ты так на нее похожа… — Если это комплимент, то весьма сомнительный, — дерзко сказала девушка, и толкнула его в голое плечо, желая освободится от хватки на своей шеи. Татия уже вообще пожалела, что пошла за ним. Надо было лечь и дальше спать, или и того лучше, стоило унести ноги, пока Клаус тут ванны принимал. Но нет же, ее чертово любопытство вновь дало о себе знать. — Но даже она не была настолько бесбашена, — тихо сказал Клаус, словно не слыша ее слов. — И ее глаза не были столь красивы… Колкость, которая уже была на кончике ее языка, так там и осталась. Татия ощутила непривычный прилив крови к щекам, а ее сердце отчего-то забилось быстрее, и она, как никогда сильно, ощутила то, что стоит под душем в одной, насквозь промокшей ночнушке, которая стала чуть ли не прозрачной, а мужчина напротив нее, стоящий непозволительно близко, был по пояс голым. — Она никогда меня не выбирала, — еле слышно прошептал Клаус, наклонившись еще ближе к лицу Татии. — И никогда меня не любила. Но ты… Полюби меня. Хотя бы на одну ночь. Будь со мной… Полюби меня…. Он явно пытался ей это внушить, судя по расширившимся зрачкам. Но Татия, как всегда, не ощутила эффекта от этого, но тем не менее, когда Клаус впился в ее губы отчаянным поцелуем, она не оттолкнула его, а вцепившись в его волосы, ответила на поцелуй. Может, все дело было в тех зелено-голубых глазах, которые в этот момент были полны такой агонии и с такой надеждой и жаждой быть принятым, смотрели на нее… А может, в том, что он даже попытался ей с таким отчаянием внушить хоть какую-то привязанность к себе, веря, что иначе его не согласится никто приласкать… Возможно все это, так же подкрепленное непреодолимым притяжением, сыграло свою роль. Неважно. В те мгновения это было неважно. Важны были лишь горячие руки, отчаянно касающиеся кожи, поцелуи, полные страсти и жажды, хоть на миг избавится от такого знакомого им обоим одиночества, и ощутить чье-то тепло... И все. Даже тот факт, что она — Татьяна Поттер-Блэк-Гилберт умудрилась из-за своей чертовой импульсивности, которая точно однажды сведет ее в могилу, лишиться девственности в душе мотеля, отдавшись в порыве чувств своему похитителю, убийце своей сестры, и тысячелетнему гибриду - в одном лице, в тот миг ее не тревожил. Именно в тот миг.