Близнецы. Солнце и Луна

В следующие пару недель с Клаусом Татия не пересекалась. Она вообще из дома не выходила. Рука у нее и впрямь оказалась сломана, а нога довольно сильно вывихнута. Но благодаря магии на ней все заживало быстрее, чем у обычных людей. Нет, Татия, конечно, могла вылечить, по крайней мере, ногу полностью в один в миг. Но это могло бы быть подозрительно. На нее и так странно все косятся. И не удивительно. Она же давно потерянный близнец Елены Гилберт. Наследницы одного из семей-основателей городишка. Такое не быстро забудут. Поэтому она сидела дома, куда сбежала из больницы почти сразу, как выгнала Клауса, и читала книжки, спасенные из бывшего гнезда Блэков, планировала казнь Стефана Сальваторе за то, что он довел Елену до истерики, когда угрожая Клаусу, напоил ту кровью, и чуть не сбросил с моста, где погибли Грейсон и Миранда Гилберты, пекла печеньки и… делала уроки. Да, да, Аларик-мать-его-Зальцман, кажись, решил всерьез взяться за ее учебу, и теперь каждые вечер, когда не гулял со своей новой подружкой-докторшей, которую подцепил в больнице, когда отвозил туда Татию, помогал ей подтягивать маггловскую школьную программу и выполнять задания. Он был жутко возмущен, когда узнал, что в Хогвартсе не было обычных школьных предметов, и что Татия по сути неуч, так как бросила нормальную школу в одиннадцать лет. Хотя не так все было плохо. С Нумерологией, которая была той же математикой, у нее все было нормально. С английским и, как ни странно, с историей, по крайней мере, с мировой, тоже. Татия все же читала учебники и не совсем отстала от остальных нормальных подростков. Естественные науки еще более или менее. А вот с остальным, особенно с испанским, была беда. — А другой язык выбрать нельзя? — простонала Татия, когда листала учебник по этому адовому языку, который притащил Аларик. — А есть предпочтения? — спросил Рик, сидя напротив нее за столом в столовой дома Гилбертов, и проверяя домашки учеников. Они с Татией сегодня были одни в особняке, так как Елена вместе с Бонни утешали Кэролайн, чей отец погиб, не желая заканчивать обращение в вампира, с чьей кровью в организме, так уж вышло, умер, а Джереми… Он был в Денвере. Это было тяжелое решение, но близнецы Гилберт согласились, что парню опасно здесь оставаться. Вдруг Клаус, или еще кто, надумает использовать того, как предмет шантажа? Так что — да, они сегодня одни тусовались дома. — Болгарский, как это не иронично, знаю, латынь на зубок, французкий кое-как, а еще немного русский и итальянский, — стала перечислять Татия, загибая пальцы, а потом щелкнула ими, и громко добавила: — О, еще древнескандинавский знаю. У меня к нему всегда был особый талант. И совсем чуть-чуть древнегреческий. Аларик, чьи брови с каждым ее словом поднимались все выше и выше, моргнул и потеряно пробормотал: — Какой у тебя, однако, интересный набор знаний. И откуда только?.. Татия пожала плечами. — Болгарскому научил один парень, который был учеником, так сказать, по обмену в Хогвартсе, русскому, кстати тоже он научил, на латыни все заклятия, так что он обязателен был к изучению, французский в начальной школе начинала изучать, итальянский – так, от скуки, немного подучила, а мертвые языки… Многие старые книги по магии написаны на них, — как можно короче рассказала Татия, не упоминая, что два последних были ей нужны, чтобы читать книги по запрещенным ответвлениям магии в Запретной секции, куда не раз ныряла под мантией-невидимкой. — Понятно, — устало сказал Аларик, уже ничему не удивляясь. У этой девушки вообще, как он уже понял, был весьма странный набор знаний. Она могла не знать простейшие вещи о физике, химии, или биологии, но могла говорить на мертвых языках так, будто только на них и говорила. Или потрясающе рисовать, и еще драться. Причем очень хорошо могла. Почти как готовить. А по готовке у нее был почти черный пояс, так сказать. — Ладно, я посмотрю, что можно сделать, — сказал Рик через пару минут. — У нас вроде был факультатив французского. Широкая улыбка девушки была ему единственным ответом.

***

— Тонкий подход — это не твое, — сказала Татия воздуху, с тяжким вздохом опустившись на уже родную скамейку в парке Мистик Фоллса, до которой еле дохромала. — Ну твоя сестра же не узнала по телефону мой голос, — возразила Ребекка, появившись из-за деревьев, и тряхнув блондинистым хвостом, села рядом. Татия закатила глаза. Это чертова вампирша позвонила в особняк Гилбертов и представившись медсестрой из больницы, позвала ее к телефону, якобы, сообщить что-то об анализах, а когда Татия ответила, то кратко сказала, что им надо поговорить и бросила трубку. — Этот писк не разобрал бы любой, — насмешливо протянула Татия, аккуратно положив забинтованную руку на колени. Та уже не так адски болела и даже гипс, как и слинг, Татия сама сняла. Только шину наложила при помощи магии и все. Ребекка хмуро на нее посмотрела и спросила: — Почему ты еще мучаешься и ходишь с бинтами? Да и хромаешь, к тому же? Что, дружки твоей сестры не могут кровью поделится? Татия откинулась на спинку скамейки и резко сказала: — Маленькой Форбс, я, кажись, не нравлюсь. Слишком много времени отнимаю у Елены, которое та могла провести с их Скуби бандой. А Сальваторе мне не нравятся. К тому же, если кто-то вдруг забыл, Деймон, вроде как, запамятовал и обманул мою сестру, сказав, что ты согласилась помочь на добровольных началах. И поэтому определенному узкому кругу людей. Татия незаметно указала то на себя, то на блондинку. — Лучше было бы, чтобы эти два придурка держались подальше, и не ошивались около Елены, или еще кого. Над чем я и работаю. Что так же не способствует обмену крови. Но это то, чем я готова пожертвовать. Да и боль мне не впервой терпеть. Я как-то вообще, помнится, лишилась костей во всей руке… Так что потерплю. Да я бы и пить кровь не стала. А теперь выкладывай чего хотела. Ребекка поджала губы, и огляделась. Она, конечно, никого поблизости не чуяла, но ей все равно не нравилось упоминания вслух о том, что она предала Ника. — Да не бойся ты, я наложила чары конфиденциальности, и никто нас, даже подойдя вплотную, не услышит, — сказала Татия, махнув рукой, заметив, как блондинка настороженно осматривается. Вампирша подняла бровь. — Я о таких не слышала, — протянула она. — Я вообще не слышала о том, что существуют другой вид ведьм, помимо слуг природы и путешественников. И уж тем более о таких, кто может влиять и внушать, такому древнему вампиру, как Майкл. — Не трясись, это была единоразовая акция при участии большой удачи и уверенности, что твой папаша долго не протянет. Иначе через какое-то время он понял бы, что с ним что-то не так… — сказала Татия и закатила глаза. Эти вампиры такие мнительные создания. А еще не любящие признавать, что они не высшее звено пищевой цепи. Истерики… О том, что ей и ее братцам вполне, и даже не раз, уже могли стереть память, чтобы они не помнили о существование магического мира, статус секретности, который приобрел позже, чем были созданы Первородные, Татия решила не упоминать. А то мало ли. Потревожит еще их нежную натуру. —…а насчет того, что не знала о моем виде… — продолжила Татия, тщательно пытаясь все вывернуть так, чтобы вампирша не стала задавать лишних вопросов. — Ты и не могла. Мы давно уже существуем только в пределах своего мира, о котором я много даже сказать не могу, из-за того, что мы все находимся под заклятием, благодаря которому не можем многого раскрывать. Разве что только родственникам, и то, лишь в общих чертах. — Но мне сказала, — подозрительно сказала Ребекка, не полностью веря девчонке. Татия подняла бровь. — Разве? — весело сказала она. — Ты слышала хоть одно заклятие из моих уст? Или хоть что-то об устройстве того сообщества, где научилась колдовать? Ты даже по сути не видела, как я колдую. Ведь пока я тебя гримировала под жертву Освенцима, твои чудесные глазоньки были прикрыты. Блондинка нахмурилась, понимая, что крыть ей нечем. — Туше, — недовольно буркнула она, сложив руки на груди. Пару минут они помолчали, смотря на то, как мирно осыпаются листья с деревьев, которые довольно стремительно пожелтели в этом году. — Поздравляю, кстати, — нарушила молчание Татия, и увидев не понимающий взгляд вампирши, пояснила: — Сегодня Ветрнэтр*. — Праздник Зимних ночей… — пробормотала Ребекка. Она уже и забыла об этом… А ведь когда-то обожала этот праздник. Жглись костры, да такие, что возвышались над домами в их деревне, мужчины устраивали состязание, а еда и эль лились рекой… Эх, давно это было. — Я удивлена, что ты о нем знаешь, — тихо добавила блондинка. — Я увлекалась историей викингов, — ответила Татия. — К тому же вид колдунов, к которому я принадлежу, скажем… Предпочитают придерживаться старых традиций. Между ними на миг вновь повисло молчание, но уже куда более дружелюбное и непринужденное. — Держи, — вдруг сказала Ребекка, и протянула ей конверт. — Может ты не знаешь, но мои остальные братья пробудились, а моя мать, каким-то образом, смогла вернуться с того света, и… Она устраивает бал в честь воссоединения нашей семьи. Татия удивлённо взявшая конверт, подняла бровь, и сказала: — И?.. Ты что, приглашаешь меня? Судя по пригласительной надписи на конверте, так и было. — А ты как думаешь? — раздраженно сказала Ребекка, уже пожалев, что пришла сюда. Она даже не знала, почему вообще решила пригласить сестру двойника, которую саму, как ни странно, двойником не считала. Слишком уж отличалась от остальных. Даже от той, чье имя носила. — Спасибо, конечно, но во-первых, я — хромая и в бинтах, как ты уже заметила, во-вторых, у меня нет платья, и вообще я таковое носила всего один раз в жизни, а в третьих… Татия примолкла, и прищурившись, дразняще добавила:  — Мы не так хорошо знакомы, да и ты хоть бы выпивкой сначала угостила, что ли, а уже потом с матерью и братьями вела знакомиться… Ребекка весело фыркнула и слегка стукнула Татию в плечо, в очередной раз убедившись, что — да, эта девушка совсем не походила на предыдущих двойников. Хотя бы тем, что, кажется, даже начала ей нравится. Не так, конечно, как намекает эта зараза, но всё же. Может, они даже подружиться смогут. Кто знает?.. * — Ветрнэтр — праздник викингов, отвечающий наступление зимы, который так же называют Зимними днями.