Близнецы. Солнце и Луна

Марсель спер Давину. Этот идиот, видя, что ураган стремительно перерос в потоп, взял девчонку и сбежал, не понимая, что тем самым губит не только себя и ее, но и весь город из-за которого он воевал с Клаусом. — А я тебе говорила: убей его, — сердито прошипела Татия, и ткнула гибрида в грудь. Она, Клаус, который возжелал пойти с ней, и Софи уже успели войти в ворота кладбища, когда им позвонил Рик, которого убил Марсель, благо кольцо Гилбертов на нем все еще было, и рассказал, что их «ураган» упер вампир-идиот. — Спасибо за наставление, — рыкнул гибрид, и ударил кулаком по стенке ближайшего склепа, покинув безопасность зонта, которым Татия защищалась от дождя, который разразился не на шутку. — Нет времени! Нужно начать сейчас или никогда! — крикнула Софи, которая успела вся промокнуть, и забежала в общий склеп, где уже все было готово. — Иди и найди их. За себя я могу постоять если что, так что не переживай за сына. Иди, — наконец сказала Татия, смотря в метущийся взгляд гибрида, который не хотел уходить, но знал, что надо. Она вновь коснулась его щеки, и твердо добавила:  — Позвони Ребекке. Она может тебе помочь, ведь она явно знает в чем-то Марселя лучше, чем ты. Клаус открыл рот, явно собираясь поспорить, но Татия уже развернулась, и пошла за Деверо. Уже около входа она все же обернулась, и увидев лишь пустой проулок кладбища, освещаемого молниями, довольно хмыкнула. — Ну? Где этот прах, о котором ты говорила? — выпалила Софи едва Татия оказалась в безопасности от дождя внутри склепа, где ее держали все эти месяцы назад. Девушка стряхнула зонт, и поставив его около стены, подошла ближе к столу, по ту сторону которого стояла нетерпеливая Софи. Татия аккуратно поставила на стол шкатулку, которую несла под мышкой, и распахнув крышку, по локоть засунула туда руку, мысленно призывая урну, которую там хранила, не замечая того, как глаза Софи приняли круглую форму от вида того, как ее рука исчезла в такой маленькой на вид шкатулке. — Вот, — тихо сказала Татия бережно ставя на поверхность черную, как смоль, урну. И спустя мгновение она столь же бережно положила рядом с ней футляр с палочкой. Деверо облизала губы и коснулась предметов, тут же ощутив от них силу, схожую с той, что исходила от ведьмы перед ней. Но… — Этот колдун был отнюдь не светлый, — настороженно сказала она и вздрогнула от громкого раската молний. — И… — И времени нет, — категорично припечатала Татия, и уже мягче добавила: — К тому же, он был не настолько уж и темным. Скорее что-то на грани… — Ладно, — хмуро сказала Софи, и взяв урну с футляром, понесла их к алтарю, присев около которого она извлекла из футляра странную на вид деревянную палочку, и положила ее на алтарь, а урну, обхватив руками, вытянула перед собой и громко произнесла: — Духи предков! Я взываю к вам! Примите дух этого праха в свои ряды! Софи произнесла эти слова еще несколько раз, и уже было отчаявшись, вдруг перед ней пламя от свечей вспыхнуло и поднялось неестественно высоко, а по склепу прошелся ветер. Она тут же ощутила прилив сил, хотя ей показалось что что-то не так, но все же с широкой ухмылкой, прошептала: — Сработало. — Еще как, — услышала Софи за спиной странно пораженный голос своей спутницы и обернувшись, ошеломленно замерла.

***

— Я умираю, да? — тихо прохрипела Давина наконец осознавая, что сколько ее Марсель не прятал бы, сколько бы она не отказывалась верить в то, что ее жизни конец, спасения не было. И что она все равно умрет. Вот только разница в том, заберет ли она с собой целый город, сгубит сотни жизней, или добровольно ляжет на алтарь, где должна была умереть еще год назад. — Да, — вместо Марселя ответила печально Ребекка Майклсон, внезапно появившись около контейнера, где они прятались. — И мне очень жаль. Правда. Тут Марсель резко обернулся и со слезами на глазах, рявкнул: — Не лги! Не делай вид, что тебе есть дело! — Но нам есть, — спокойно сказал Клаус, показавшись из тени. — Ты ее единственная семья, как и ты — член нашей семьи. Марсель рыкнул и хотел было напасть на гибрида, но тот его перехватил, и твердо положив руку ему на шею, заглянул ему в глаза, и продолжил: — Ты думаешь, я тебя не понимаю? Думаешь настолько я чудовище? Я оплакивал тебя… Когда я убежал из этого города, то я думал, что ты погиб. Прошли годы, прежде, чем я смог просто произносить твое имя. Поэтому я понимаю, что ты чувствуешь. Я понимаю, что тебе страшно, что ритуал не сработает, но… Так ты ее тоже не убережешь. Разве не хочешь воспользоваться хотя бы шансом?.. Будь у меня такой выбор, я бы непременно им воспользовался. Был бы хоть мизерный шанс… Вернуться за тобой в ту ночь, знай я, что ты выжил, я бы вернулся. Будь у меня шанс спасти хоть кого-то из моих младших братьев, оба из которых погибли у меня на глазах, я бы попробовал. Клаус коснулся лбом лба мужчины, которого он вырастил, и тихо добавил:  — Но у меня его нет. А у тебя, у Давины, еще есть. Марсель прикрыл глаза и помотал головой, не желая верить словам гибрида, но он видел, что тот был искренен. Тут он услышал шорох, и резко обернувшись, увидел, как Давина с трудом поднялась на ноги, а поймав его взгляд, хрипло сказала: — Я готова, Марсель. Отведи меня на кладбище. Я готова. И темнокожий мужчина пораженно опустил голову, приняв судьбу.

***

Когда они оказались на кладбище, дождь уже превратился в нескончаемый ливень, из-за потоков которого было почти ничего не видно, а небо окончательно затянуло чернотой, и даже звезд не было в той чернильной тьме. Когда они подошли ближе к алтарю, по бокам прохода, вопреки воде, вспыхнули факелы странным зеленым пламенем, а оказавшись перед местом своего назначения, они увидели, что на постаменте уже лежало три тела, принадлежавшие остальным жертвам Жатвы. А перед ними, на коленях стояла Софи Деверо, чье лицо было полно решимости, хотя взгляд был несколько ошарашенным и… недовольным. Марсель смерил ее холодным взглядом, и с неохотой опустил совсем ослабшею Давину на край постамента, после чего встал рядом с двумя Первородными, чтобы стать свидетелем того, как девушку, о которой он заботился всем сердцем, принесут в жертву, как агнца. — А где наша ведьма? — шепотом спросила Ребекка, зная, что ее брат оставил ту здесь. Ей бы, конечно, лучше помалкивать, ведь Ник явно все еще был зол на нее, но она просто не удержалась от вопроса. В конце концов, чтобы она не чувствовала к брату, своему племяннику или племяннице блондинка зла не желала. Клаус, который и сам уже успел обшарить взглядом окружающее пространство, рыкнул: — Я не… Но тут их потеряшка появилась из-за спины Софи, которая все еще стояла на коленях. Она была без зонта, и успела уже вся промокнуть, но любые слова возмущения так и застряли в глотке Клауса, когда он наткнулся на ее пылающий, как и пламя факелов, взгляд. Ее глаза буквально светились во тьме, хотя в их глубине гибрид видел странную обреченность, но опять же ничего сказать не успел. — Ты с искренней верой в сердце пришла в это место и в этот час? — громко спросила Софи привлекая внимание всех. Дрожащая Давина кивнула и сипло сказала: — Да. Деверо отрывисто кивнула и резко поднялась на ноги, и опалив пламенем, горящем в каменной чаще рядом с ней, кинжал, вдруг повернулась к Татии, и склонив голову… протянула его ей. Что?.. Никто не понимал, что происходит, но чувствуя как кругом сгустилась магия, которая буквально давила на плечи вампирам, которые не решались открыть рот. А Татия тем временем со странно кривой усмешкой несколько секунд смотрела на кинжал, и когда по небу разнесся очередной раскат грома, выхватила его. Она поднялась на пьедестал, и пройдя мимо тел девушек, решительно расправила плечи, и звонко сказала: — Ты веришь в Жатву? Давина потерянно моргнула. — В-верю, — промолвила она, не понимая почему ритуальные слова произносит эта женщина, и почему перед ней стоит она, а не Софи, но ее растерянность была кратка. Девушка напротив нее, вдруг прикрыла глаза, и тихо прошептала: — Прости меня. И одним резком движением полоснула ей по горлу. Давина рефлекторно потянулась к шеи руками, чувствуя, как силы, которые разрывали ее изнутри, и кровь, стремительно стали покидать ее тело, а потом она и вовсе ничего не помнила, кроме пылающих зеленых глаз, и теплых рук Марселя, которые ее поймали, когда она начала падать вниз. Вниз, вниз, и вниз. А потом была лишь тьма. И тишина.