Близнецы. Солнце и Луна

Сегодняшний день не предвещал беды. Татия, Елена и Ребекка устроили что-то вроде девичника. Сходили по магазинам, в основном детских, накупили пинеток и славных ползунков с костюмчиками, в кафе посидели, да и просто погуляли по Новому Орлеану. Девушкам было весело и легко впервые за долгое время, несмотря на первоначальную неловкость, которая возникла между ними из-за Ребекки и ее связи с Марселем, и даже парочка гибридов, которая бродила следом за ними, им не мешала. Вернувшись домой, они, выгнав парней, заняли гостиную и продолжили свой «выходной» марафоном романтический комедий, в которых Татия не разбиралась, ибо прежде не увлекалась кинематографом от слова совсем. Дурсли телевизор смотреть не разрешали, а в магическом мире такового даже не существует. Вот Елена, что удивительно, объединившись с блондинкой, стали посвящать ее в «таинство» сопливого кино, с которым была знакома каждая девчонка. Тот факт, что Ребекке было как бы уже давно за тысячу, все умело проигнорировали. Для собственного блага, и для ее. Но когда они досматривали «Титаник», заканчивая уничтожать уже третью коробку носовых платочков, их марафон был прерван, ворвавшимся в двери Джером. Он был бледнющий, и держался за бок. — Джереми? — выдохнула Елена, быстро встав с дивана и подойдя к брату. — Что с тобой?.. — Толпа вампиров во главе с Марселем идет сюда, — прохрипел он. — Я уже сказал об этом вашим «бойфрендам», и они велели тебя и Татьяну увезти отсюда, а Ребекке спуститься в холл, — и иронично оглядев блондинку, он добавил: — Если, конечно, цитирую: «она не хочет получить кинжал в грудь и проспать ближайшее тысячелетие» Блондинка фыркнула. — Н-да, мой брат умеет приводить весомые аргументы, чтобы ему подчинялись все вокруг, — ядовито сказала она, и сердито бросив подушку, исчезла в коридорах особняка, прекрасно зная, что после ее недавней промашки ей еще повезло, что она уже не лежала в гробу. — А как же Рик? Он… — начала Татия, которая чувствовала, что что-то здесь нечисто. — У него есть кольцо, и твой оберег, — быстро закончил Джер, и бегло осмотрелся. — Идемте же. Я выведу вас через другой ход, а там в гараж и свалим отсюда, пока ваши парни все не уладят. Татия и Елена переглянулись, и пошли за Джереми. В конце концов, он бы им не солгал, и не стал так шутить, да и его вид оставлял желать лучше. Хотя то, что он назвал ее Татьяной и было странно, но.... Это же Джер!..

***

Это был не Джер. Это была первая мысль Татии, когда она пришла в себя, на каком-то холодном полу, но тут же все потерялось в волне боли, которая пронзила ее живот. — Ммм, — застонала она, и перевернувшись на спину, хотела коснуться руками своего живота, но тут ее запястью перехватили чужие руки. Девушка резко открыла глаза, и увидела перед собой… Моник и еще пару каких-то незнакомых ведьм, а в этом она не сомневалась, которые держали ее за руки и за ноги. — Пустите меня!.. — Не дергайся, — вдруг сказал голос, и переведя взгляд вверх, Татия увидела перед собой Кэсси. Ту самую девчонку, от которой, как и от Моник, у нее бежали мурашки по коже. Ту самую, которая пряталась под ликом Джереми, и вывела их с сестрой из дома. Сука! — Ты только себе навредишь. Самая младшая Деверо тем временем скривилась, и прошипела: — Нужно отвезти ее на кладбище. Она должна родить в городе мертвых!.. — Идиотка. Она же теперь старейшина, пусть поневоле. Ее нельзя убивать там, пока моя сила все еще в ее теле. К тому же ее ребенок наполовину колдун, и должен сначала родиться, а уже потом принесен в жертву, — холодно сказала Кэсси, и присела рядом с извивающейся Татией, которую вновь пронзила боль, и которая, как ни старалась, не могла призвать даже крупицу своей магии. И… Магии Кесси? Что за?!.. Татия зарычала, стараясь не давать волю слезам, которые стали собираться в ее глазах. Слезы бессилия, ибо она не могла ничего не сделать, и страха, ведь эти ведьмы явно замыслили сделать что-то плохое с ее сыном. На себя ей было плевать, но сын… Она еще раз дернулась в тисках чокнутых баб, которые ее держали, прижав к полу какой-то старой церкви, куда ее, вероятно, и притащили, и оглядевшись, хрипло спросила: — Где моя сестра?.. Где Джер? Что ты с ними сделала психованная сука? — и совсем тихо, и с удушающим молением в голосе, добавила: — Зачем ты это делаешь?.. — Чтобы вернуть свою силу, и исправить свою ошибку, — твердо сказала Кэсси. Татия вновь дернулась. — Какую еще силу? — непонимающе прохрипела она, и застонала от судороги, которая пронзила ее живот. — Я ничего не понимаю… — Ты должна была стать моим сосудом, — сквозь зубы, прошипела Кэсси, крепче стиснув ее ногу, которой Татия пыталась ее лягнуть. — Но ты каким-то образом смогла вытолкнуть мою душу, а вот сила моя перешла в твое тело и ты стала старейшиной! Забрала мое место! Воровка! Такая же как и первая Татьяна. Та всегда брала то, что ей не принадлежало. Сердца моих мальчиков в том числе. Задурила им головы, жалкая девка. Ее кровь была единственной пользой, которая от нее была. Брюнетка даже на миг замерла от слов девушки, и моргнула. Что?.. Тут она не к месту вспомнила свои сны, которые ее замучили после той комы, от которых ей казалось, что ее вывернули наизнанку, или наоборот, пытались залезть под кожу, и странное чувство от своей новоявленной магии, которая была как чужое пальто, вроде греет, но явно не с ее плеча, а еще все эти дурные флюиды от Кэсси, испытанные ранее, знакомые, кстати, и… …ты должна была стать моим сосудом… …исправить ошибку… …забрала сердца моих мальчиков… …ее кровь единственная польза от нее… — Эстер? — выдохнула она сложив наконец все фрагменты, которые явно указывали на то, что перед ней явно не Кэсси, а мамаша Первородного семейства. Холодная ухмылка на юном лице, так и не воскресшей девочки, чье тело заняла старая карга-детоубийца, была ей ответом. Татия испытала страстное желание стереть эту ухмылку, но ее вновь пронзила боль, а по ногам потекла вода. — Хватайте ее. Надо перенести ее на стол, — скомандовала Кэсси-Эстер остальным присутствующим ведьмам. — У нее уже начались роды, надо действовать быстро. Татия, которая тоже поняла, что ее сын решил, что сейчас подходящий момент явится на свет божий, рыкнула: — Ты не тронешь моего ребенка, старая карга. А если даже и тронешь, то я тебе горло перегрызу. Кэсси-Эстер подняла бровь. — Это вряд ли, — уверенно сказала она. — Мои сыновья тебе не помогут, толпа вампиров и оборотней, жаждущих их крови, сейчас занимают все их внимание, твои смертные защитники были обезврежены, а твоя магия слаба. Так что лучше не сопротивляйся, и смирись. Ты умрешь, как и все двойники из рода Петровых: юной и на алтаре. А твой ребенок станет жертвой, которую требуют предки для поддержания силы и ее обновления. — Он твой внук, — из последних сил прошептала Татия, понимая, что все. Это ее конец. Не в бою, не седой и старой, и даже не от болезни. А вот так. И впрямь на алтаре, когда ей не исполнилось и двадцать, с осознанием, что сейчас она родит дитя, которое принесут в жертву, как барашка, сразу после нее же. Кэсси-Эстер на миг замерла. — Нам всем приходится приносить жертвы, — поразительно печально сказала она, и, со странной ноткой утешения в голосе, добавила: — Поверь. Так будет даже лучше. Так твой первенец не познает боли, — и совсем тихо прошептала себе под нос: — Как мой. Но это Татия уже не услышала. Боль в ее теле становилась все интенсивнее, схватки усиливались, а отчаяние так и душило ее за горло, и… …она закричала.