Близнецы. Солнце и Луна

Кикимер был не просто домовиком, а старейшим и главным домовиком благороднейшего дома Блэков. Он был связан с самой магией этого древнего рода, и всегда знал, где находятся представители этого рода, даже те, кого изгнали, или те, в ком крови дома Блэков было не так уж и много. Но его главной заботой всегда были представители прямой линии, и ближайшие к ним родственники. А особенно наследники. Молодые отроки, от которых зависело благополучие рода. Вот только, некогда многочисленный клан, порядком поредел, и от юных продолжателей традиций, остался лишь юный лорд Малфой, который был лишь представителем побочной линии, полукровка-оборотень, который был не в счет, и принятая в род Сириусом Блэком III(мерзкий мальчишка! Разбил сердце его бедной госпоже!) Татьяна Поттер, которая так же была принята в род, ибо по рождению девчонка была даже не совсем Поттер. Она была чем-то другим. Не обычной грязнокровкой, уж точно. В ней было что-то другое и необычное. Кикимер почуял это с первого взгляда. Со временем, он даже привязался к девушке, как некогда к хозяину Регулусу, и очень страдал, когда родовое гнездо Блэков было разрушено, и молодая хозяйка отправила его к хозяйке Нарциссе. К бывшей хозяйке Андромеде, он отказался идти наотрез, так что вот уже почти год он жил в поместье Малфоев, где под домашнем арестом обитала хозяйка Цисса и ее сын. Он был хорошим эльфом и старался служить им, несмотря на то, что его магия тянулась к молодой хозяйке Татьяне, особенно после того, как Кикимер ощутил, что в ее чреве зародился новый Блэк, но все же он не покидал хозяйку Циссу, ведь его не звали. Но в тот день, когда он, как и любой эльф в чистокровной семье, без всякого гобелена почувствовал, что новый наследник на подходе и он в опасности, как и его мать, Кикимер сделал немыслимое. Обратился без разрешения к хозяйке Циссе. Женщина в этот момент тихо сидела в Голубой гостиной, и задумчиво смотрела в окно, наслаждаясь спокойным моментом, когда в дом никто не пытался прорваться, чтобы устроить обыск, а ее сына не тягали в Министерство на очередной допрос. — Чего тебе, Кикимер? — тихо сказала она, не поворачивая головы, и без ошибочно поняв, что это именно он, а не любой другой эльф из десятка тех, что обитали в родовом гнезде Малфоев. Кровь Блэков, однако, дает о себе знать. — Хозяйка, — начал эльф низко опустив голову. — Я хотел бы попросить, чтобы вы дали мне разрешение уйти. Женщина повернулась, удивленно приподняв элегантную бровь, и он быстро поправился:  — Не навсегда, хозяйка. Простите старого Кикимера за оплошность. — Ну и куда в таком случае ты собрался? — подозрительно спросила статная блондинка. Старый эльф вздохнул. — Молодая леди, которую хозяин Сириус принял в род Блэков рожает, и я чувствую, что новый наследник в опасности, — быстро протараторил он. — И мой долг защитить его. Ведь он-будущее рода Блэков. Возможно, последний шанс на его возвращения ему былого величия. Кикимер низко опустил голову, и не увидел, как глаза его госпожи широко распахнулись.

***

Нарцисса не дура, и тут же поняла, про кого говорил старый эльф ее семьи, который ни с того, ни с сего явился к ней около года назад и попросился на службу. Ее кузен только одну девочку мог ввести в род Блэков. Татьяну Поттер. Дочь своего бесценного Джеймса Поттера, свою крестницу, Избранную, и так далее. Впрочем, что бы кто не думал, Нарцисса не питала негативных чувств к девочке. Ей было даже жаль ее. Судьба-то у нее незавидная оказалась. Начиная от того, что она стала рано сиротой, заканчивая предательством союзников, которые еще ее и обобрали до нитки, да заклеймили убийцей, хотя еще год назад восхваляли как свою единственную надежду. Ей было неприятно, что ее муж (сестра ладно, Беллатрикс давно уже была потерянная в своем безумии, и Нарцисса, как бы некогда не любила сестру, потеряла надежду вернуть ей чистый разум) имел хоть какой-то отношение к этому, хотя бы потому, что теперь они были в опале. Из дома выйти без разрешения министерских крыс было почти невозможно(эльфов еще никто не отменял), часть их сейфов опустошили, а уж сколько обысков было в поместье, она и не упомнит. Одна была у нее радость. Ее сыночек — Драко, который только чудом, но смог, пока, избежать заключения, в отличии от Люциуса. Ее глупый муж. Его здоровье было не то, еще после первого заключения, и она боялась, что в этот раз он уже точно не выйдет живым из Азкабана, хотя теперь тот и был лишен ужасного влияния дементоров. Но и это она чувствовала, что не надолго. Нарцисса буквально считала дни, до того, как сюда ворвутся авроры и заберут ее сына в тюрьму, и плевать, что он был еще мальчиком, и что его чуть ли не насильно заставили принять метку. А она не могла этого допустить. У нее во всем мире осталось лишь несколько родных людей, и она не собиралась их терять. Многие бы удивились узнав об этом, но на самом деле Нарцисса Малфой урожденная Блэк не была уж столь холодной и бессердечной, и любила свою семью. Даже Сириуса, этого болвана, чья смерть ее опечалила больше, чем ей хотелось бы признаться. И Беллу тоже. Регулуса — бедняга сгинул и до двадцати не дожил… А все этот чертов Темный лорд! Он всех их заманил сладкими речами, и сгубил. И… Андромеда. Ох, Меда… Ее бедная сестра. Они ведь в юности были так близки, и ее побег из семьи разбил ей сердце… и наполнил его завистью. Потому, что ей самой-то не хватило бы на такое духу. Потому, что ее сестра оказалась умнее и вовремя ушла. Вышла за того, кого любила… Нет, она может и не сразу, но полюбила Люца, по своему, но все же полюбила, но… Нарциссе глубоко в душе хотелось бы самой выбрать того, с кем прожить жизнь. Эх, да, что уж теперь… Хотя после всего этого, она наконец сделала то, что должна была еще несколько десятилетий назад, и помирилась с сестрой, которая после этой разрушительной войны, осталась без мужа, дочери и зятя. Только внук у нее остался. Как и у нее остался лишь Драко. И они обе хотели сделать все, чтобы защитить своих мальчиков, и… Возможно, ей только что выпал такой шанс. Ведь что не говори, а Татьяна Поттер была эксперт по выживанию и исчезанию. Ее вон, уже год как ищут, как магические, так и маггловские, силы, но все тщетно. Девчонка как сквозь землю провалилась, и даже с помощью магии ее найти не могут. А Кикимер, благодаря крови Блэков, которая теперь течет по ее венам, мог. И как только раньше об этом она не подумала?.. Правда, ей в голову и не приходило мысли обратится к бывшей мессии магического мира, но… Сейчас Нарцисса чувствовала, что это именно тот ответ на ее безмолвные молитвы, которые она бесперебойно произносила про себя. В конце концов, другого выхода она все равно не видела, да и девчонка должна была ей Долг Жизни, и просто обязана была придумать, как уберечь Драко. А своего крестника и подавно. — Кикимер, — решительно сказала она, и встала с кресла. — Иди к Андромеде, и приведи ее сюда. А потом немедля перенеси меня к… леди Блэк.

***

Избавится от бунтующих вампиров было трудно, как и от оборотней, которые всем скопом осадили дом, наплевав на свою былую вражду, но все же им удалось убить большинство из них. В конце концов, даже этого было маловато, чтобы убить троих Первородных, плюс двоих, неожиданно полезных, самопровозглашенных охотников на вампиров. Но вот чтобы отвлечь их этого оказалось достаточно. — Ррр! — рычал Клаус, весь залитый кровью, и с пылающими желтизной от бешенства глазами, и кинул кованный стул в сторону входной двери особняка, который, так же как и стол минуту назад, еще два стула, тумба и подсвечник, лишь отскочил от голубоватого щита, и отлетел в сторону. Этот чертов щит, они обнаружили, когда вместе с Элайджей поняли, что их женщин увели из дома, пока вампиры и оборотни осаждали его. И гадать было не нужно, что это было дело рук какой-то ведьмы, или даже ведьм, которых он, как только выберется отсюда, разорвет на части, вырвет сердце, сожжет… — Хватит, Никлаус, — строго сказал Элайджа, который и сам перестал бушевать лишь пару минут назад, и сейчас сидел рядом с бледным Зальцманом, прислонившись спиной к фонтану, которого успели порядком подрать, но вовремя данная ему кровь вампира, данная ему старшим Майколсоном, успешно спасла его от порога смерти, который он едва не переступил. Юный Джереми, которому повезло чуть больше, сидел рядом с учителем, и баюкал сломанную руку, которую кровь вампира заживляла не столь быстро ввиду сильной раздробленности, хотя парень стойко продолжал пребывать в сознании и даже не кричал от боли. — Этим ты не избавишься от щита, и не ускоришь поиски Елены и Татьяны. Клаус вновь зарычал и резко развернувшись к брату, раскинул руки в стороны, и насмешливо сказал: — А что ты предлагаешь мне делать, дорогой брат? Сложить руки и ждать?! — Именно это ты и должен делать, — буркнула Ребекка, появившаяся на лестнице с полотенцем в руках, которым она оттирала кровь с лица, и махнув рукой, показывая зажатый в нем телефон, добавила: — Я позвонила сестрам Деверо, и Софи поклявшись, что это не их рук дело, сказала, что приедет как можно скорее, чтобы попробовать снять щит. — Я не верю этим проклятым ведьмам! — громко сказал Клаус неопределенно махнув рукой в воздухе. — Они… — …только и могут нам помочь убрать этот чертов щит и выйти из дома, — прямо закончила Ребекка, и вдруг сунула в руку младшего Гилберта банку с обезболивающим и бутылку воды. Джереми удивленно поднял бровь, на что блондинка закатила глаза, и раздраженно сказала: — Да пей уже, это не мышьяк. И да, можешь меня не благодарить, ведь зачем?.. — Спасибо, — сказал Джереми, прежде, чем она успела разразится целой речью. Ребекка пригрозила ему пальцем, и довольно сказала: — То-то же. Сразу бы так. А то ишь ты, пользуешься тут моей добротой. Парень тихо фыркнул, но промолчал, закинувшись таблеткой и запив ее водой. Больно ему было плохо, чтобы и дальше перепираться с древней вампиршей, которая столь доброй видать была из-за того, что чувствовала вину, когда не поняла, что вместо него, самозванец какой-то пришел, приняв его облик, и отправив блондинку вниз, увел его сестер.

***

Десять минут. Именно столько потребовалось Деверо, чтобы прибыть к особняку, и еще десять, чтобы снять щит, по крайней мере частично, и только на двери. А едва Клаус смог переступить порог дома и выйти наружу, то первым дело сдавил горло Софи, и прижал ее спиной к двери. — Где. Татья? — прорычал он ей в лицо, игнорируя то, как женщина стала бить его в груди и по рукам, издавая при этом тихие задыхающиеся звуки. — Отвечай! — Я не... не зна-зна-ю, — просипела Софи, царапая когтями его запястье. — Это… Это… Тут на его руке повисла Джейн-Энн, чьи глаза были опухшими и покрасневшими, а в их глубине, казалось, погас свет жизни, и надтреснутым голосом, моляще смотря в глаза разозленного гибрида, произнесла: — Клянусь. Это не мы. Татьяна теперь наша старейшина, и мы бы не посмели… — она сильнее и отчаяннее сжала его руку, которая продолжала выдавливать воздух из ее уже и без того покрасневшей о недостатка кислорода сестры, и со всхлипом добавила: — Пожалуйста… Отпусти Софи. Она все, что у меня осталось, — и сглотнув, пораженно прошептала: — Это девочки. Они вернулись… Но как-то не так. Особенно Кэсси, и… Моник. Они… Клаус наконец выпустил младшую Деверо, которая с глубоким рваным вдохом, съехала по стене вниз, держась за горло, и схватил за плечи старшую. — Что они? — резко сказал он, и тряхнул бедную женщину. — Что они сделали? Куда они дели Татью и ее сестру, и… — Жертва… жертвоприношение, — прохрипела с пола Софи. — Они хотят принести… принести твоего ребенка в жертву предкам, чтобы те одарили их силой, и они могли основать новый клан. А двойники будут первой Жатвой новоборазованного шабаша для укрепления связи с предками. — Где это будет происходить? — торопливо спросил Элайджа, появившийся за плечом брата, и сделал шаг вперед, в приказном тоне, добавил: — Ну!.. На кладбище, верно? Они будут там? Софи замотала головой и опираясь на стену, кое-как встала. — Ребенок сначала должен родится. А только потом его можно принести в жертву, — сказала она, и переглянулась с сестрой. — Поэтому еще есть время, ведь они не начнут, пока у Татии не начнутся роды… — Нет, — вдруг сказал холодный женский голос, и все головы тут же повернулись к нему, узрев статную и аристократичного вида блондинку, и такую же брюнетку с тяжелыми веками, и серьезными темными глазами. — Его нет, ибо у юной Татьяны уже начались роды. А теперь, господа, не могли бы вы указать нам где находится ближайшая к кладбищу Лафайет церковь? А то благодаря некой магии, окружающие это место, мы не можем найти туда дорогу.