Иногда все к лучшему

— Ты спишь? Я зашла в комнату к Эду. Парень сидел и что-то активно искал в ноутбуке. Он поднял голову и не глядя на то что нашел, закрыл ноут. — Ты чего ночью ходишь? — Я хотела пойти погулять с тобой на улице, но я передумала. Я хочу посмотреть что ты там искал. Парень подвинулся и дал мне место, что бы я могла лечь возле него. — Я не ищу, я пишу книги. Только это секрет. Парень подмигнул мне, а я нагло забрала у него вещь. — И что же ты пишешь? Я хотела придать своему вопросу ироничности, но похоже Эда это не удивило. Парень выдохнул и сказал: — То, что происходит с тобой, со мной, со всеми нами. Люди думают что это просто роман, но не знают же они о том что это всё реальное. Кстати, образ Клавы им совершенно не нравится. — Она мне тоже последние время не нравится. Ели слышно сказала я отводя голову в сторону. Эдуард нахмурился. Лицо, которое освещал экран стало серьезнее. — Вы поссорились? — Нет, просто стали очень далёкими друг другу. Ну не хочу я нагружать его моими проблемами, хотя, может и стоило. Я просидела до семи утра, он читал мне «свой роман», а я, смеясь, вспоминала как читала такие сочинения с мыслями «От бы и мне так». Можно ли назвать меня после этого дурой? Конечно. Возле девяти, когда я как раз сладко заснула, всем нужно было начать кричать и бегать. Егора возле меня не было, ну не удивительно, ведь именно его голос я слышала на кухне. Не выдержав, я встала и пошла давать всем пиздюлей. — Какого хуя вы кричите? Вам нехуй чем заняться? Все смотрели на меня, как на икону. Сначала поспать не дают, а потом предоставляют мне претензии. В конце концов меня успокоил Егор — уложив в кроватку, дав мне тёплого молочка и укрыв тёплым одеялом. Проснулась я только под вечер, ели добравшись в зал, из-за того что у меня затекли ноги, я стала участником гениального спора: Оля, сидя напротив Моргенштерна доказывала что беременность длится 10 месяцев. — Ты совсем поехала уже, да? Каких 10 месяцев? Аня, она конченая! Парень жестко возмущался по этому поводу. — Я, Оля, не долбоеб. Поняла? — Алишер, вообще-то она права. У парнишки чуть взрыв мозга не случился. Ну, я когда узнала тоже в шоке была. — Слава. Мэрлоу подошёл и вручил Моргену сигарету и зажигалку. Тот хотел закурить, но его прервал Крид: — Хуй тебе, а не курить при беременных. Вообще, только про себя и думаешь. — Можно маленькое уточнение? Парень подошёл ко мне ближе, чуть нагнулся и жестикулируя руками сказал: — Вот эта хуйня ещё долго с ним будет происходить? Просто он меня так бесит. — Что? Ну тогда больше не говори со мной, козёл. Егор развернулся в другую сторону. Он начал внимательно смотреть на свои ногти, увлеченно разговаривая сам с собой фразами: «Никто не понимает такое солнце как я. Никто не хочет со мной говорить. Ну чего, я же себя люблю.» — Боюсь что надолго. Просто он же беременный, надо только ждать когда это всё пройдёт. Но будет страшно если будет ещё послеродовая депрессия. После моих слов уже чуть не плача Алишер пошёл в спальню. — Тебе больно? С усмешкой в голосе сказал он. Я его не видела, но прекрасно знала кто общается со мной. — Мне очень больно. Прошу, остановись. Я была привязана к железному столу очень плотными верёвками. Время от времени казалось что я потеряю сознание от это й боли. По лицу текли капли пота, которые на щеках смешивались со слезами. Ладони и ступни я уже не чувствую минут тридцать, хотя лучше бы я вообще тело не чувствовала. — Аааааааааа. Зачем… ты… так со мной? В правый бок, прямо между рёбер, он вставил нож и начал резать. — Ты виновна в смерти моего ребенка. Парень сошёл с ума, он начал просто колоть меня ножом, пока не попал прямо в сердце. — В смерти нашего ребенка. Кинул он напоследок… — Господи. Я не хочу, не хочу. Я начала трогать живот, в надежде, что всё так и осталось. Я жива — здорова и с моим малышом всё хорошо. Егор спал и не заметил моего пробуждения от кошмара. В последнее время наши отношения напоминают обычную дружбу. Меня так всё бесит: эти дурацкие сны, эти дурацкие отношения между всеми нами. Но одно для себя я решила точно — Булаткин совсем охренел, и это нужно исправлять. Ну, как не сейчас, то когда? Я села на торс любимого мужчины, и начала нежно целовать его шею, лицо, ключицы. У моих движений не было логичности, но были чувства. Егор проснулся, мило потянулся и посмотрел на меня игривым взглядом. — Чего хочешь, Алексеева? Или мне уже и поспать нельзя? — Тебя я хочу. И нормальных отношений я хочу. Честно, меня это всё начинает бесить до белого каления. Я понимаю что он говорит с неким сарказмом, но можно хоть раз проявить серьезность. — Ну так попроси. Я сняла длинную старую футболку и оказалась совершенно голой. — Намёк понят. Я нагнулась и поцеловала парня. Да. Наконец-то это случилось. Я начала гладить живот Крида, а другой, с нетерпения, оттягивать резинку боксеров. И вроде всё идёт хорошо, но нет же. — Нет, Ань, я не могу. Я как представлю что внутри тебя ребёнок, а я буду совать туда свой член… Мне аж плохо становится. — То есть всё дело в моей беременности? Парень замялся. Он начал метать взглядом на чём можно сосредоточится, но решаю тут я. Положив руки ему на плечи я начала делать массаж. Егору уж точно становилось лучше, он прикрыл глаза и рвано дышал. Я спустилась к груди, нужно задевая соски. Крид просто тает в моих руках. — Твою ж мать. Сказал он на выдохе. Немного резко нас перевернув парень поднял голову, будто молясь. — Молитвы читаешь? Парень нагнулся к тумбочке и достал презервативы. Сняв трусы и натянув вещь которой в принципе уже поздно пользоваться Егор сказал: — Оральный и вагинальный секс у нас был… Я блять поняла — меня хотят наебать в жопу. Эти пиздец, как говорится «Спасибо, что предупредили»? Так нихуя не спасибо, предупреждать о таком нужно. — Егор, я не готова. Пожалуйста, я не знаю, а вдруг. Тем более мне будет очень больно. Я попыталась выйти из этой не очень благоприятной ситуации, но получилось плохо, вернее вообще не получилось. — Я сделаю всё аккуратно, ты мне веришь? Так Аня, вспоминай как выговаривается слово «НЕТ» потому что ты не веришь этому козлу. — Аааааааааа. В коридоре кто-то закричал. Я побежала на крик, пока Егор натягивал штаны. Оля сидела на полу, а возле неё была лужа жидкости…