***
Солнце яро светило в глаза юноши, заставляя того сморщиться и медленно просыпаться от столь сладкого сна, которого вот как несколько лет не было. На улице было крайне тихо, и лишь прохладный ветерок, дующий из окна, указывал на то, что бледнолицый ещё жив. Комаэда с самого пробуждения чувствовал себя так, слово всю ночь его переезжали тракторы, а всё тело ломило от холода, да и это самое солнце, заставляющее свернуться в клубок, только чтобы хоть как-то защитить себя от этого безобразия, создавая невероятно паршивое настроение, но всё же, он понимает, что обратно впасть в умиротворённый сон он точно не сможет, и поэтому перед тем, как открыть глаза и перевернуться на другой бок, чтобы наконец-то хоть как-то проснуться и спрятаться от света, уголки губ невольно скривились в болезненной улыбке, чего он вовсе не планировал. Может, постоянно улыбаться уже стало ему привычкой? Кто знает. Как только беловолосый еле перевернулся и открыл свои тяжёлые веки, он увидел рядом с собой мирно спящего юношу с растрёпанными русыми волосами и таким же смешным ахогэ, как и раньше: Хаджиме Хинату. Они лежали буквально в паре сантиметров друг от друга, от чего Нагито, который всего пару секунд назад был совершенно спокойным, резко залился пунцовым румянцем и прикрыл свой рот ладонью, чтобы не запищать от дикого шока. Как он мог уснуть на кровати Хаджиме? Стоп, что он вообще здесь делает?! К счастью Комаэды он ошибся: еле приподнявшись на локтях, чтобы не разбудить спящего приятеля, он быстро окинул взглядом комнату и заметил свой книжный шкаф, который был заполнен излюбленными книгами, да и в целом, чего-то другого в своём коттедже Комаэда и вовсе не имел, и поэтому несложно было догадаться, чья это собственность. Беловолосому оставалось лишь облегчённо выдохнуть: он не в коттедже Хинаты, а значит, что… Что Хината вломился в его домик? Но почему? Всё становится только запутаннее. — «Так, Нагито, расслабься и попытайся вспомнить, что случилось… " — Он бессильно упал обратно на кровать, крепко зажмурив свои глаза и пытаясь убедить себя в том, что это спасёт его от всей этой дико неловкой ситуации, пытаясь сосредоточиться. — «Мне вчера не спалось. Я вышел из коттеджа, и там я встретил Хинату-куна, который шёл к бассейну, а после мы заговорились, и… " — И он не мог вспомнить, что было дальше. Всё было как в тумане, от чего сероглазому становилось страшно: что вообще могло такого произойти, чтобы проснуться на одной кровати, чуть ли не в обнимку с Хаджиме? Последующие двадцать пять минут Комаэда тупо лежал, задумчиво смотря в потолок, не зная, что ему делать дальше, да и он в принципе не знал, сколько сейчас времени, чтобы вовремя пойти в столовую и позавтракать как мусор, но смотря на то, как тихо было на улице, можно сделать итог, что утреннее объявление Монокумы ещё даже не прозвучало. Может ему просто встать и привести себя в порядок, пока объявление чёрно-белого медведя не разбудит абсолютного? Хотя нет, не вариант. Он будет слишком сильно шуметь, особенно при том, что ему сейчас очень хреново, от чего приятель проснётся раньше и не выспится, чего Комаэда вовсе не хотел. Ему страшно было представить, что будет, когда Хаджиме откроет глаза. Он на него накричит? Или побьёт? Или вовсе ничего ему не скажет, молча уйдя в свой коттедж и больше никогда не обращая на него внимание? Он не знает, просто понятия не имеет. Если честно, его никакой вариант не устраивал. Нагито не против вечно лежать на одной кровати с русоволосым, который сейчас невероятно мило и умиротворённо выглядел, тихо посапывая и иногда недовольно хмурясь, что Комаэда нашёл очень смешным. — «Дурак… Я дурак…» — Покраснев от собственных мыслей и желаний, парень застыл, тупо сверля взглядом бедного Хинату. Он явно сейчас что-то обдумывал, и походу через пару минут он всё же решил сделать то, чего так давно хотел: Комаэда медленно, очень аккуратно прижался к груди Хинаты, с каждой секундой всё больше и больше заливаясь краской. Парень так и хотел его обнять и вдохнуть излюбленный запах апельсинового одеколона, но к сожалению, его нос сейчас был заложен, да и дышать он мог с трудом, а одно лишнее движение могло разбудить юношу, так что об объятиях и речи не шло. Не смотря на своё крайне болезненное состояние, парень улыбнулся, наконец начав успокаиваться и немного наслаждаться происходящим, ведь наконец он сделал то, о чём так давно мечтал. Но не тут то было. Беловолосый резко и громко чихнул, перед этим прикрыв свой рот ладонью, от чего Хината недовольно проморщился от шума и сонно приоткрыл глаза, смотря на медленно пятившегося назад Комаэду. — Доброе утро… — Промямлил русоволосый, взглянув из-под припущенных ресниц на дико напуганного сероглазого. Он явно ещё не до конца проснулся, или вообще до сих пор спал и разговаривал во сне, ведь это единственное, что объясняло его дальнейшие действия: парень обхватил одной рукой Нагито, слегка приобнимая, после чего он обратно впал в царство сновидений. Комаэда застыл на месте, не понимая, что происходит. Если бы Хаджиме и правда не спал, то, конечно же, он бы не удержался и посмеялся с того, насколько красным был сейчас Нагито, которому сейчас вообще было не до шуток. Чувство страха и недопонимания смешались с резко нахлынувшим ощущением безопасности, уюта и чем-то невероятно приятным на уровне солнечного сплетения. Воистину, одновременно отвратительное и невероятно приятное чувство. Кажется, его впервые за много лет кто-то обнял, хоть и неосознанно. Дикое желание пожелать в ответ доброго утра и прикрыть свои с самого пробуждения уставшие глаза, чтобы обратно уснуть (что ему бы не помешало) завладело Комаэдой, и, собравшись силами, он так и сделал, только вместо того, чтобы сказать «Доброе утро», из уст сероглазого вылетело совсем другое, — Не обнимай меня, тварь, ты мерзкий. — Он это сказал громко, даже слишком, от чего и сам Комаэда, как и Хаджиме, резко распахнул свои глаза от неожиданности, дико боявшись поднять на него свой взгляд. Он не хотел этого сказать, он не имел это ввиду. Вся былая атмосфера невероятного счастья и спокойствия исчезла так же, как и умиротворение с лица Хинаты. Его ахог моментально поднялся вверх, словно антенна, что рассмешило бы Нагито, если бы не ситуация, в которой они оказались: он удивлённо посмотрел на рядом лежащего, очень бледного и испуганного Нагито, заливаясь краской. — Комаэда?! — Он быстро поднялся на локтях, убрав свою руку и отстраняясь от горячего тела, которое сразу же после этого начало трястись от холода. — Что ты тут, блять, делаешь?! — Уже готовый разозлиться зеленоглазый, который подумал, что тот не то что ворвался в его коттедж, так ещё и посмел спать рядом с ним, поднял свой взгляд на комнату, после чего он решил, что это он похоже вломился к бедному парню, который так и не двинулся с места, выглядя как брошенное и напуганное животное на улице. Если честно, беловолосый в это время так себя и ощущал. — Что я тут делаю?! — Он кричал во весь голос, что эхом отдавалось по стенам. — Ты, тварь, вломился в мой коттедж! Как тебе не стыдно?! — Нагито не думает так, он не хочет так говорить, и поэтому, когда он видит то, как рядом лежащий парень в шоке смотрит на него, сердце просто обливается кровью. — Выметайся из моего дома, видеть тебя не хочу! — От чуть ли не шепчешего голоса парень перешёл на крик, и тут кто-то начал громко стучаться им в дверь, от чего оба парня кинули взгляд на источник шума. — Дайте, блять, поспать! — Эхом раздался по коттеджу разъярённый голос Казуичи, который, похоже, сразу же после этого ступил себе обратно в домик. Не верится, что они кричали настолько громко. В это же время Хаджиме медленно повернулся к Нагито, который говорил одно, но глаза и сама его поза будто бы выдавали совсем другое: он был напуган. Он застыл на месте, не шевеля даже пальцем, выглядя бледнее, чем обычно. Можно подумать, что это из-за того, что зеленоглазый вломился в чужой дом, но как бы не так. Хината знал, что он не мог такого сделать, потому что у него не было повода, да и навыков, в целом, тоже, а значит, что бледнолицый напуган из-за чего-то другого, а из-за чего именно он и представить себе не мог. — Но я не мог... — Мог, ещё как мог! — Резко перебил русоволосого Комаэда, уже не крича во весь голос, так же, как и Хината. — Да ещё и близнеца своего привёл! Я так и знал, что у тебя он есть, а ты так мастерки его скрывал, да, Хината-кун?! — Если честно, сейчас Нагито сам понятия не имеет, что он несёт. Ему очень стыдно. А ещё его сейчас стошнит. — Он всё это время прятался в доме Кузурю! — Что ты несёшь?! Нет у меня никакого близнеца, и я не мог вломился в твой коттедж! Что на тебя нашло?! — Если честно, если бы Комаэда не выглядел бы настолько жалко, зеленоглазый бы давно уже разозлился на бедного беловолосого, который в свою очередь медленно поднимался на локтях с места, и в это же время, что-то невнятно промямлив, смотря на Хаджиме с невероятно отчаянным и грустным взглядом, он обессиленно упал обратно на кровать. Кажется, он потерял сознание. — Комаэда?.. Ответа не последовало. — Э-эй, что с тобой? — Его слабо потрясли за плечо. — Комаэда?! — Хината дико напуган, и он не понимает, что происходит. — Нагито, блять! — Схватив за оба плеча и сильно потрясав худощавого парня, беловолосый так и не ответил, не давая никаких признаков жизни, кроме как немного подрагивающих губ, явно пытающихся что-то сказать и быстро вздымающийся груди. Даже через большую футболку парня можно было почувствовать как сильно он горит, и поэтому Хината, быстро положив тыльную сторону своей ладони на лоб бледнолицего, он с ужасом заметил, что у него дикий жар. — Боже, Комаэда, ты горячий! — А ты - нет… — Шепча и еле слышно выдал Нагито, так и не открыв свои глаза. — Блять, Комаэда! Тебе срочно нужно к Тсумики! — Русоволосый подорвался с места и рванулся к выходу из коттеджа, не услышав то, что ему сейчас сказал Нагито, да и в общем ему и не надо было это слышать; сейчас самое главное узнать, что с ним, да ещё и сбить ему температуру. Если честно, ему было бы всё равно на такое самочувствие приятеля, если бы не то, что он буквально потерял сознание, да ещё и бредит и еле буквы выговаривает. Конечно, более менее плохое отношение к беловолосому осталось, но Хината ведь не монстр чтобы оставлять человека с горячкой на произвол судьбы. Кое-как достучавшись до спящей Микан и быстро сообщив о самочувствии Комаэды, они сразу же побежали к его коттеджу, где всё так же обессиленно лежал сероглазый, не в силах даже посмотреть на медсестру. Как только она на него взглянула, по её лицу можно было понять, что она напугана неизвестно чем, и как только девушка торопясь присела рядом с Нагито и аккуратно положила свою ладонь на его лоб, у Микан сразу же округлились глаза. Она со страхом посмотрела на всего взволнованного, взъерошенного с чуть ли не падающим галстуком Хаджиме. — У-у него жар! П-п-причём оч-чень сильный! У м-меня нету н-н-нужных препарат-тов, надо отвезти его в б-б-б-больницу! — Она подорвалась с места и попыталась поднять Комаэду, и поняв, что у неё элементарно не хватает сил, девушка кинула молящий о помощи взгляд на явно сильного Хинату, после чего тот сразу же понял, что от него требуется, и парень сразу же после этого рванул к выглядящему как труп Нагито и торопясь взял его на руки, быстрым шагом, чуть ли не срываясь на бег, направлялся в сторону больницы.***
Уже прошёл целый час, да и утреннее объявление всеми ненавистного медведя прозвучало, но Тсумики никак не собиралась выходить из палаты Комаэды. Хината понятия не имел, почему она так задержалась, но понимал, что если он не подождёт в приёмной, как попросила его Микан, то вполне-таки может произойти что угодно, чего он не хотел. Хаджиме не понимал, почему и чем заболел Нагито, заразно ли это, да и вообще, была ли тут вина русоволосого, или нет? Хотя он уж точно никак тут ни при чём. — Как я вижу, ты с самого утра мучаешься с Комаэдой, да, Хината? — Прозвучал высокий голос медведя прямо напротив зеленоглазого, который в свою очередь моментально встал с скамейки от неожиданности, с дикой яростью смотря на Монокуму. — Чего тебе? — Воу, Хаджиме, спокойно! Я тебя не трону, лишь собрался сказать, что твой друг заболел чем-то очень и очень уникальным и опасным, так же, как и ещё два твоих одноклассника! Пу-пу-пу! — Мерзкий для русоволосого смех был слышен даже через прикрытый лапами рот. — Тем более, если ты на меня нападёшь. — Он угрожающе достал свою лапу, смотря прямо на лицо Хинаты, в котором явно отображался страх из-за услышанного, что болезнь вообще-то опасная, и им уже болеет три человека, считая Нагито. — Я попросту тебя убью, потому что нападение на директора запрещается в правилах убийственной поездки! А ещё- — В смысле ещё два одноклассника? — Парень нагло перебил медведя, надменно на него смотря. Комаэду он хоть как-то терпеть может, но вот абсолютно всегда раздражающего медведя ну никак нет. — Ты не слышал, что перебивать кого-то, особенно когда этим кем-то является директор твоей школы, очень и очень плохо? — Он весело выдохнул, взявшись за своё пузо. — Ладно, так уж и быть, я тебе отвечу и прощу за наглость. Так вот, о чём это ты говорил?.. Ах, точно! В прямом смысле, глупышка. Пу-пу-пу! — Он опять прикрыл свой рот лапами, издевательски смотря на Хаджиме. — А ты не думал, что твой друг уже умер, и из-за этого Тсумики так задерживается в его палате? — Не может такого быть. — Он обернулся и посмотрел на лестницу, думая над словами медведя, но как только он обратно повернул свою голову, его уже не было на месте. — Чёрт… Он не может в это поверить. Ну невозможно, чтобы девушка так сильно задерживалась из-за того, что Комаэда умер. Это просто невозможно, он не хочет в это верить. — «А может ей нужна моя помощь, чтобы спасти Комаэду? Тогда Тсумики будет считаться убийцей и начнётся классный суд? Стоп, а что вообще это за болезнь такая?!» — Он явно сходил с ума от волнения, нервно ходя туда-сюда по комнате. — «Нет-нет-нет, я больше не могу терпеть…» — Поддавшись на провокацию Монокумы, он всё же направился искать палату Нагито, и на удивление она нашлась вполне-таки быстро: на двери был нарисован пискельный беловолосый, от чего несложно было догадаться, что комната, в которую она ведёт, и есть палата Комаэды. Набрав побольше воздуха в лёгкие и с бешеным биением сердца Хината медленно открыл дверь, где сразу же увидел, как медсестра снова мерила ему температуру, в то время, как сероглазый, похоже, спал. Он был накрыт одеялом лишь наполовину, от чего было видно, что девушка заботливо переодела парня в голубой халат. Тихо подойдя к Тсумики, которая явно не заметила приход русоволосого, парень лишь встал рядом, наблюдая за тем, как она забирает у него градусник и смотрит на вышедшие цифры: 38.2 Хаджиме не знал, плохо это или хорошо, ведь с одной стороны это всё-таки температура, а с другой, возможно, она наоборот упала, но смотря на облегчённый выдох Микан, парень сделал итог, что Комаэде стало лучше. Как только девушка повернулась чтобы поставить градусник обратно на тумбочку, она случайно врезалась в Хинату, и к счастью, ртутный градусник-то она хоть как-то не уронила, но вот испуганный крик она сдержать не смогла. Медсестра закричала от страха, ведь она вовсе не ожидала увидеть Хаджиме, а Хината же, в свою очередь, испугался такой реакции Микан, так что он поступил так же, следом за девушкой. Они оба закрыли свои рты руками, удивлённо смотря друг на друга, а после медленно оборачиваясь в сторону прежде мирно спящего Нагито, который в это же время немного поворчался с недовольным видом, а после, открыв свои глаза, сразу же посмотрел на зеленоглазого. — Хината-кун?.. — Он слабо улыбнулся, не в состоянии встать или элементарно перевернуться, так что парень просто смотрел на него, повернув голову. — Я так и знал, что ты меня навестишь… — Он улыбнулся ещё шире, прикрывая свои глаза. — О-он всё ещ-щё б-бредит, так ч-что если о-он скажет что-то не т-так, прости ег-го, л-ладно? — С беспокойством сказала девушка, сначала смотря на Комаэду, а после, будто бы что-то осознав, она сразу же испуганно повернулась к Хаджиме, начав плакать. — Б-Боже, п-п-прости! Я не хотела т-тебе указывать, ч-что д-д-делать! Прошу, п-п-прости меня! — В-всё нормально, Тсумики! Спасибо, что пришла на помощь. — Зеленоглазый более менее привык к такому поведению медсестры, хоть и его лицо с дрожащим голосом и некоторыми запинками говорили совсем обратное. — Хината-кун, ты такой злой… Плохой. — Всё это время Нагито наблюдал за ними, и он горько улыбнулся из-за того, что похоже начал понимать, что у него болезнь как-то связанна с ложью, хоть и никаких с похожими симптомами он никак вспомнить не мог, парень попросту не видел другого объяснения тому, почему всё, что он говорит, является полной противоположностью того, что он думает. — Что ты сказал? — Пассивно-агрессивно повернувшись в сторону болеющего, проговорил Хаджиме. — Я вообще-то тебе помог, забыл? — Чему я искренне тебе неблагодарен, Хината-кун. Я за это тебя ненавижу и видеть тебя не хочу. — Он хочет стукнуть себя по голове, чтобы наконец-то исправить свою лживую речь, но не найдя силы это сделать, он просто решил молчать. — Что?! — Возмущённо сказал Хаджиме, ожидая объяснений со стороны Комаэды, но услышав лишь молчание, он кинул свой осуждающий взгляд в сторону медсестры, ожидая, что хотя бы она как-нибудь объяснит, что это за такая наглость. — П-прости ег-г-го, пож-жалуйста! О-он, к-к-как я и г-говорила, д-до сих пор бредит, и- — Ясно. — Он, явно обидевшись на то, как отреагировали на его поступок и Микан, и Нагито, хоть он и мог бы просто свалить из его коттеджа и обратно лечь спать, но нет, парня сразу же отвергли и будто бы дали пинок под зад. Хаджиме сразу же начал уходить из палаты, не желая больше их слушать. — Пожалуйста, уйди, Хината-кун. Мне тяжело, когда ты находишься рядом со мной. — Комаэда так старался сказать это правильно, но не вышло, и в ответ услышав лишь «Ага», парень горько закусил губу, смотря куда-то в пустоту. В это же время медсестра лишь в взглянула на Комаэду и сказала, что она скоро придёт, после чего девушка ушла за Хаджиме.***
Услышав какие-то крики, громкие разговоры и звук, будто бы кто-то упал, а следом «Ёп твою мать!», Хаджиме недолго думая сделал итог, что это пришли одноклассники с двумя больными, о которых и говорил Монокума, и поэтому парень как можно быстрее спустился на первый этаж и увидел такую картину; Акане Овари стоит и плачет, не желая идти в палату, в то время, как Ибуки Миода, похоже, споткнулась об что-то и упала, громко говоря «Простите меня! Больше такого не повторится, обещаю! Ибуки никогда не упадёт!» и следом она опять упала, попытавшись встать, вновь повторив сказанное. — И что нам теперь делать? — Уставши спрашивает Кузурю, разочарованно наблюдая за попытками Гандама Танаки и Сонии Невермайнд отнести Овари в палату, в то время, как Казуичи Сода и Чиаки Нанами пытались поднять на ноги бедную музыкантку. — Так уж и быть… — Парень подошёл к Миоде, перед этим попросив Чиаки отойти и помог поднять девушку, помогая дойти до палаты, а сама же Нанами направилась успокаивать Акане. — Боже, чувак, где ты был?! Не пришёл на завтрак, так ещё и Тсумики с Комаэдой исчезли. Мы собирались вас поискать, но тут, походу, заболело два человека, представляешь?! — Проговорил Сода, подходя к шокированному Хаджиме. Он, конечно, ожидал, что заболеют люди, но не думал, что они будут вести себя так. — Прости за то, что мы не пришли на завтрак. — Хината неловко провёл рукой по волосам, после чего продолжил, — Комаэда заболел тем же, что и Миода с Овари, а Тсумики же сейчас в палате с Комаэдой. — На самом деле, парень сейчас максимально пытался не вдаваться в подробности, чтобы не было вопросов о том, как они узнали о том, что Нагито заболел, что он делал в его коттедже и т.д., ведь они просто не поймут, что это была чистая случайность, и поэтому ему оставалось лишь молиться, чтобы никто ничего не спрашивал. — Х-Х-Хината, вот т-ты где! — Микан, спускаясь по лестнице лишь заметила спину парня, но после, увидев ещё двух пациентов, да и то, что вместе с ними пришли и все выжившие, девушка испугалась и подбежала к Ибуки, которую сейчас пытались поднять по этой самой лестнице. — Б-б-боже, что п-произошло?! — Лихорадка отчаяния, вот что произошло! — Выдохнул появившийся из ниоткуда чёрно-белый медведь, схватившись за пузо. – Это ваш новый мотив, мои дорогие ученики! Все из присутствующих со страхом смотрели на медведя, не до конца осознавая, что он сейчас сказал. Никто не хочет верить в то, что эта дурацкая игра на выживание ещё не закончилась. Никто не хочет думать о том, кто станет жертвой, а кто запятнанным. – В-в-впервые с-слышу об-б этой б-б-болезни.. – Поговорила медсестра, придерживая Миоду и всё так же медленно направляясь к палате. – Это потому что я её создал, глупая! Пу-пу-пу! – Он снова прикрыл лапами свой рот, а после чего продолжил, – Вакцины от неё нету, да и заразиться вы можете, но, всё же, у вас есть возможность кое-как выкрутиться уже существующими таблетками! Хотя, какое вы? Никто из вас не будет следить за больными, кроме Тсумики. – «То есть я мог тоже заболеть, потому что я всю ночь пробыл с Комаэдой?..» – Подумал Хаджиме, ведь он не мог поверить. Не мог поверить в то, что они все могут умереть из-за глупой болезни, ведь, смотря на состояние Нагито, может быть и хуже. Он просто хочет, чтобы это кончилось. – Да, мог! – Сказал медведь, просто смотря на Хинату, в то время, как тот только осознал, что сказал это вслух. – Но, если даже ты заболел, то это проявится либо через пару часов, либо завтра. Если же нет, то ты, собственно, не заболел. – Стоп, что? – Прозвучал грубый и низкий голос, который явно принадлежал абсолютному животноводу. – В каком это смысле ты "всю ночь пробыл с Комаэдой", злодей?! – Воу! Хината, вы что, и вправду?.. – Сказал Казуичи, после чего он в шоке прикрыл своей рукой рот. – Так вот почему вы были в одном коттедже! – Вы были в одном коттедже?! – Злобно проговорил Фуюхико, волнительно сверля взглядом затылок Хаджиме, пока тот, заливаясь краской, не повернулся к ним всем, чтобы оправдаться. – Это не то, о чём вы подумали, честно! Я... Я могу всё объяснить! – Парень поднял свою руку, будто бы пытаясь защититься от чего-то. – Мы случайно уснули вместе, вот и всё! – Вы спали вместе?! – Фуюхико, походу, ещё больше разозлился. – Вам, блять, ещё восемнадцати нету, вы это понимаете?! Боже, да и тем более вы одного пола! Ёбаный в рот, Хината, ты это серьёзно?! – Так они и правда... – Шокировано сказала принцесса, прикрыв рот рукой. – Ребята, дайте ему договорить. – Наконец-то сказала Нанами, спасая друга от всей этой неловкой ситуации. Она уверенна, что русоволосый не мог бы сделать то, о чём все подумали. – Мы просто не могли уснуть, случайно встретились у бассейна, немного поговорили, а после Комаэда уснул. Мне пришлось его отнести в коттедж, но когда я только туда пришёл, то сразу же отрубился, потому что очень сильно устал, вот и всё! – Румянец на щеках медленно начал пропадать, но вот стыд и неловкость - нет. – А вы там напридумывали всякого бреда... – Парень провёл рукой во своим волосам, стыдливо отводя взгляд в сторону. Ну вот почему он именно в ту ночь ну никак не мог остаться в своём домике? – В-в-вот поч-чему ты б-был первым, к-кто ск-казал о самочувствии К-К-Комаэды... – Микан, похоже, очень торопилась уйти лечить больных, да и Нагито, конечно, тоже нужно проверить. – Лично я без вопросов верю Хинате! – Резко подала свой голос Ибуки, опять чуть не упав на пол, но Фуюхико и Казуичи спасли её от падения, но вдруг снова прозвучал противно-высокий голос медведя. – Я, конечно, всё понимаю, но если вы будете с такой же скоростью лечить больных, то они скорее умрут, чем выздоровеют, а это, впрочем, сразу три трупа! – Монокума посмеялся, а после исчез, оставив всех наедине со своими мыслями.***
Уложив всех больных спать в свои больничные койки, медсестра вяло вышла из последней палаты, тяжело выдохнув. Она в последний раз проверила всех заразившихся, зайдя напоследок к Комаэде, которому, похоже, становилось немного лучше. – Ну как дела идут? – Спросил стоящий рядом с дверью зеленоглазый, смотря прямо на Тсумики, которая, в свою очередь, бросила на него дико уставший взгляд. – В-Всё н-н-нормально... – Ответила Микан, заходя уже в палату Хаджиме, ведь теперь он будет лежать в больнице одну ночь, если не считать эту, лишь ради того, чтобы он не заразил кого-нибудь другого, да и он сам, если ему станет плохо, дойти до больницы самостоятельно не сможет. – Тебе точно не нужна помощь? – Единственное, ч-что т-ты мож-жешь с-с-сделать, так это л-лечь с-с-спать... – Протараторила медсестра, уже находясь в комнате, в то время, как русоволосый в больничном халате лишь ходил за ней по пятам. Уж слишком было скучно. Хаджиме лишь исполнил, так сказать, "приказ" Тсумики, чтобы не разочаровывать её. Та же шатаясь вышла из палаты, перед этим выключив свет и пожелав спокойной ночи, заранее сообщив, где она будет спать и что делать, если ему или кому-нибудь ещё станет плохо. Теперь осталось ждать утра, когда Гандам, Соня, Сода, Чиаки и, возможно, Хиёко отправят утреннее сообщение из мотеля, а Фуюхико в свою очередь подойдёт всех проведать, ведь они договорились, что пять человек изолируются от больных, а двое из них, коими, по идее, являлись Хината, Микан и Кузурю в больнице. – Лишь одну ночь, да?.. – Повторил вслух Хаджиме, убеждая себя в том, что он не болеет, да и единственное, чего он сейчас хочет, так это спать. – Лишь одну... Осталось ждать утра.***