Лжец внутри

      Хьюи просыпается от яркой боли в руке. Он хочет сразу же схватиться за нее, но понимает, что это не принесет должного облегчения, и сдерживает стыдливый стон, тяжело медленно выдыхая. Таблетка болеутоляющего была бы очень кстати. У него в голове совершено нет мыслей на счет того, что сейчас происходит за стенкой, но он надеется, что все с парнями и Кимико в порядке. И что Джон еще здесь.       Он медленно приподнимается, осматривая раненную руку. Ожоги закрыты белой повязкой, в нос проникает запах неизвестной ему мази. Никто из них явно должно не ценит навыки ММ по оказанию первой помощи. - Если сильно болит, там на тумбочке аспирин.       Сердце у Хьюи подскакивает, но он быстро успокаивается, оборачиваясь на голос. В полумраке комнаты Хьюи чудится, что глаза Джона вспыхивают на мгновение красным, но это лишь его больное воображение играет с ним злую шутку. Интересно, и долго он там стоял и смотрел? Парень кивает несколько раз, разволновавшись, и выпивает таблетку. - Ты что-то вспомнил? - Кэмпбелл снова разворачивается к Джону. Мужчина отходит от стенки и останавливается у кровати. - Белые стены. И имя. – Его взгляд, направленный в стену, твердый, но мимика, выражающаяся в сведенных бровях и иногда дергающих уголках губ, выдает в нем замешательство. - Белые стены больницы? – Вероятно он вспомнил один из множества походов к больным детям. - Нет, скорее лаборатория. Доктор Фогельбаум. Кто он? - Бывший директор Воут, кажется.       Произнесённое имя прорывает в памяти тот день, когда по новостям впервые сказали про препарат. В тот же день его чуть не убила Энни, по приказу Хоумлендера. И он бы просто равнодушно смотрел, как Хьюи умрет. Бесчувственная страшная сторона Джона все еще была где-то запрятана за завесой тихой злости на беспамятство. Оставалось только ждать, когда внутренний конфликт схлопнется, как большой взрыв.       Сейчас Джон скажет, что ему надо к этому доктору, потому что тот может знать ответы. И Хьюи не смеет его останавливать. Видимых причин держать его здесь больше нет, к Хоумлендеру возвращается память, а значит скоро он вспомнит и их. И когда это произойдет, Хьюи хотел бы, чтобы все они были далеко от Супера. Вчерашний инцидент наглядно показал, что происходит, когда герой выходит из себя. А как известно, сложно контролировать то, что контролю не поддается. - Мне надо к нему. Ты поможешь его найти?       Даже при таком скудном освещении Хьюи, присмотревшись, видит в глубине глаз мужчины пронизывающий холодный свет, но взгляд его прямой и красноречивый. Он хотел, чтобы Хьюи ему помог, и данная просьба, произнесенная искренне, взволновала мужчину. Парень кивает. - Да, конечно, - добавляет он. – Думаю, ММ сможет помочь.       Джон еще немного рассматривает его, задерживаясь на повязке, и выходит. Хьюи не был читателем человеческих душ, но то, как Хоумлендер поджал губы и слегка заломил брови, хоть это выражение проскользнуло на нем быстро, как выдох, тем не менее оно означало сожаление. У Хьюи возникает легкая догадка, что у мужчины, вероятно, смутное представление о том, как правильно выражать свои чувства. Его просьбу о помощи можно было расценивать как извинение, так он, может быть, поступал раньше. Не зная, как просить прощения, он видел в себе должника, и не предполагал иного пути. Заблокированная память отобрала у него взращённое годами мастерство лжи и притворства, выплюнув в реальный мир спрятанное голодное одиночество с отчаянием и разрушительным хаосом. И Хьюи соврет сам себе, если признается, что ему не жаль мужчину. Как дикого зверя, попавшего в капкан.       Прежде чем выйти к команде, он заглядывает в ванну. В зеркале Хьюи замечает чужого себе человека, не того, кем он был до Хоумлендера, и уж точно его образ далек от того, кем он был до смерти Робин. Возможно, Энни помогала еще сохранять привычное и знакомое чувство комфорта, но сейчас у них была не самая лучшая полоса в отношениях, и сомнений, наладится ли у них все в будущем, становилось все больше. Он бы и хотел отвлечься, но тогда его мозг будет занят теми мыслями, которые он упорно гонит в закоулки памяти, но сломаться под их напором было бы соблазнительно. И когда парень чувствовал, что вот сейчас провалиться и разобьется, светлый образ Энни помогал сохранять рассудок на поверхности. Не повстречайся они тогда в парке, как долго выдержал бы Хьюи? Он оставляет этот вопрос без ответа, боясь увязнуть в трясине противоречий.       Ощутив себя физически чистым и придя к относительно душевному спокойствию, повторяя про себя строчки из песен Билли Джоэла, он, между тем, уже в коридоре улавливает накаленность воздуха. Натянутая струна перемирия нетерпеливо трескается стоит Хьюи ступить в гостиную. Всплеск внимания окружает его со всех сторон, хотя никто из команды не двигается с места, ММ сидит за ноутбуком, Французик щелкает телик, Кимико расчесывает волосы, тем не менее парень ловит беспокойные взгляды друзей. Он проходит мимо Бутчера, и то, как мужчина смотрит на него из-под бровей, нервно дергая ногой, решая внутри себя вопрос, зарождает в душе Хьюи глубокую вину. Существовали все шансы того, что пострадать мог любой. Подобный риск Хьюи не знал как оправдать, он вообще в последнее время не любил оправдываться, особенно перед Билли, тот был крайне вспыльчивым к каждому слову Кэмпбелла, и мог резко обрубить его жалкий лепет, как, когда стреляют в пролетающих уток, и единственный их путь последний, вниз.       Джона нет среди них, и на вопросительный взгляд Хьюи, Французик кивает на кухню. Кимико подходит к парню и берет в свои руки его, раненную, несильно сжимая, смотрит, и в глазах нет осуждения, к которому Хью готовил себя, и отходит к дивану. Облегчение затопляет его легкие. - Итак, что из фразы это гребанная бомба было не понятным? Хьюи, отвечаешь первый у доски. – Бутчер приглашающе разводит руками, нарочито исполняя роль спокойного и терпеливого слушателя. Но то, с какой шаткостью этот барьер держится, замечают все. Огонь гнева пружинил в его тоне, из-за чего акцент выделялся острее, а голос становится угрожающе глубже. Снисходительная улыбка отражается у него на лице, и выглядит он так, будто сейчас подойдет, легко по-отечески похлопает Хьюи по плечу и скажет все проебываются, дружок, такова жизнь. Но Бутчер был бы не Бутчером, если бы не подчеркнул свою правоту. - Понимаю, Хьюи, трогательность твоего сострадания к каждому встречному достойно похвалы. У тебя там точно член, а не вагина? – Он вглядывается в лицо парня и переводит взгляд на других. – Но я удивляюсь, как у вас всех взыграло в заднице внезапное сочувствие к этому уроду? Вы надеялись на другой исход? Глубоко внутри Хьюи чувствует какой-то толчок, что-то сродни духовного единства с окружающими его людьми. Никто из них не высказался против. Да, они надеялись. - Не смотрите на меня так, будто я злодей в этой истории. Я, можно сказать, голос разума. И никто его не послушал. - Что ты хочешь от нас услышать, Бутчер? То, что ты с самого начала был прав? Поздравляю, ты был прав! – У Хьюи лопается струна. Густой, тяжелый звон заглушает все чувства парня на несколько мгновений. За тревожным гневом он прячет охватившую его внутренности панику. – Но только я виноват, и я расплачиваюсь за это. Остальные так же знали, чем все кончится, но надеялись, потому что только у тебя эта человеческая черта атрофировалась. - Да будет тебе известно, принцесса, на одной надежде не выбраться из того дерьма, куда ты нас затащил. И сколько бы ты не видел благих намерений в своем поступке, это далеко не тот случай, где все решится щелчком пальцев. – Он немного понижает голос, но пламени не становится меньше. – Это не твоя Звездочка, с которой можно договориться, несколько раз хлопнув ресницами, и она простит тебе все грехи.       Подумай, что будет, когда ты предашь доверие этого Супера? так и повисает в воздухе не озвученным предостережением, но походит оно больше на кувалду повешенную над головой Хьюи на слабой цепочке. Кэмпбелл этот вопрос хоронит в себе, обещая вернуться к нему потом.       При упоминании Энни, сила эмоций, овладевших Хьюи, изрядно устремляется к отрезвляющему пониманию. Никто из них не будет прав полностью, и бессмысленность в этом споре можно округлить до бесконечности. - Я затащил, я и вытащу. - О! – Бутчер театрально-иронично округляет глаза. – Вы тоже ощутили прилив противного оптимизма? В который нихрена не верится. - Заканчивай уже, Бутчер. – ММ отрывается от ноутбука. - Если бы я хотел закончить, Воут с фейерверками бы уже пожаловал к нашему порогу. - Так почему не обратился? – Хьюи складывает руки на груди. И правда, мужчина мог предложить сделку компании. В обмен на Супера те могли предоставить информацию о нахождении его жены.       Вопрос затыкает Билли на мгновение. Изрядная доля дерзости, однако, не может перекрыть полностью вспыхнувшие странные, непонятные смешения смятения и… уязвимости? По отношению к чему? Хьюи бы и не заметил этого, если бы не хотел. Но он хотел понять Билли, честно. - Потому что в отличии от некоторых, я еще думаю головой, а не задницей.       Данное высказывание, хоть и было произнесено в духе Билли Бутчера, поверить в него, после увиденного, как минимум было затруднительно. Хьюи еще не встречал сейфов прочнее, (не то, чтобы у него в жизни было много подобных сейфов) чем Бутчер. Простой монтировкой тут не обойтись, а код подбирать можно до потери сознания. К нему нужен другой подход, о котором Хьюи пока не догадывался, но знает, что найдет его. Потому что Бутчер, сам того не замечая, а может и специально, дает зацепки. Хьюи, меж тем, очевидно, выглядит почти уничтоженным. Ему физически тяжело смотреть в глаза Бутчеру, потому что тот может обличить наружу то, в чем Хьюи сам еще не хотел себе признаваться. А мысль то была проста до безумия, средний психолог бы раскусил его как орех. Чтобы как-то игнорировать собственное опустошение парень хватается и заполняет его чужими конфликтами, и совершенно неважно чьи они. Настолько его раздробленный разум переживаний открыл все уровни отчаяния, что дошел до точки невозврата. И он считает, что если не сможет унять чужие переживания, то не сможет справиться и со своими. Хьюи сглатывает, вытирая потные ладони о бока и позорно сливается с разговора, под предлогом выпить воды. Джона он застает в странной позе, хотя ничего странного в ней не наблюдается. Он просто сидит и смотрит в стену, за которой находится гостиная. Хьюи, тем не менее, ощущает всю полноту неловкости. Хоумлендер реагирует на парня не сразу, уйдя глубоко в себя. Он отмирает, когда Хьюи включает кран. - Почему ты это терпишь? Глупо было полагать, что подобное отношение будет проигнорировано человеком, которого растили, как будущего лидера. - Он не всегда такой. Хотя да, в основном его личность состоит из сарказма и похабщины, но… да, то есть, не знаю, почему терплю. Иногда я думаю, что зря согласился. - На что? Сказать ему, что парень просто хотел справедливости для Робин, но в итоге познал всю прелесть того, что такие как Бутчер используют людей для своей выгоды? Не без признания своих ошибок, конечно. Билли уже извинился, но сам факт. - На все это, очевидно. – Хьюи пожимает плечами. – Но без всего этого, я бы остался там, где сейчас уже не хочу никогда находиться. Они слышат, как входная дверь хлопается, и важная мысль, которая вылетела, стоило Бутчеру открыть рот, снова возникает в голове. - Я же обещал, прости. Пойду узнаю у ММ подробней про доктора.       Хьюи выходит, и Джон следует за ним. Бутчера нет в комнате, и Кэмпбелл давит в себе изумленный смешок, возникший из-за того, как порой иногда ведет себя Билли. Хью качает головой; и кто из них еще любитель драматизировать.       ММ скептически осматривает парня и Джона, вставших по обе стороны от него, но углубляется в сеть в поисках информации. Хьюи иногда бросает на Супера взгляды, пока ММ шерстит интернет. Он готов снова стать тем, кем был или этот поиск своей забытой сущности приведет его к другим выводам? Практически ничего не зная о Хоумлендере, Хьюи, впрочем, не мог остановить себя от размышлений о самом герое. Они были поверхностны, и служили скорее целям более ранним, а именно, чтобы отвлечься от слов Бутчера. Незаметно, но это действует, и Хьюи не ощущает тошнотворный привкус своей вины, а речь Билли выглядит теперь, как и все предыдущие до этого. Он сказал это, только потому что должен был, иначе куда он еще будет выливать свой бесконечный гнев?       Поиски не приносят того, чего все ждали, и это естественно. Не будет же компания сливать места жительства своих сотрудников, и бывших, и нынешних. И после странного мрачного случая, который случился с доктором, того вероятно вообще переправили в другое место. Но от следующих слов Джона Хьюи не то, чтобы сильно расстраивается, но в животе что-то перекручивается, хотя, конечно, парень себя никак не выдает и реагирует вполне спокойно. Чтобы узнать, где находится бывший директор, Хоумлендер вернется в башню.