At the touch of your hand, At the sound of your voice, At the moment your eyes meet mine I am out of my mind, I am out of control Full of feelings I can't define! It's a sin with no name, Like a tiger to tame, And my senses proclaim It's a dangerous game! Jekyll & Hyde — Dangerous game
В салоне пахло гарью. Хотя окна раскрыли настежь, запах выветриваться не спешил. Тучи и грозовые облака расписали чернотой свинцовое небо с редкими пятнами синевы. Этому региону жизненно необходим был дождь. Словно пожарная машина, мчащаяся по улицам к месту взрыва бытового газа, природа спешила устранить учинённую людьми катастрофу. Если повезёт и дождь обернётся продолжительным ливнем, пожар будет потушен в кратчайшие сроки, а не продолжит бушевать несколько дней, как оно бывает при плохом раскладе, когда погода долгое время остаётся сухой и жаркой. Они проехали полсотни километров от моста, прежде чем свернуть с основной трассы на грунтовую дорогу и остановиться. Дон припарковал Шелрейсер под сенью развесистых деревьев, способных скрыть транспорт от нежелательного наблюдателя. Преследователей на вертолётах не наблюдалось, однако предусмотрительность всё же не помешает. Всю дорогу Рафаэль сверлил Караи испепеляющим взглядом, периодически посматривая на Лео не менее гневно. Серые глаза девушки, наблюдающей за куноичи из-за края панциря брата, источали любопытство. Раф загораживал собой Бетани и, казалось, был готов при малейшей угрозе ринуться на защиту возлюбленной. Поза была скована напряжением. Правая рука находилась возле пояса и была готова мгновенно выхватить сай и отразить нападение. Майки проявлял чудеса изворотливости и скрывался всё своё крупногабаритное тело за спинкой более скромного по размерам сидения. Голова была вжата в плечи так сильно, что даже, казалось, Майки обзавёлся утраченной из-за мутации способностью втягивать конечности в панцирь. Только настороженные глаза в обрамлении оранжевой маски периодически выглядывали из-за края кресла. Донателло неотрывно следил за дорогой и монитором бортового компьютера, однако Леонардо, продолжая сидеть на полу возле дивана, изредка ловил на себе его обеспокоенный взгляд. В салоне витало напряжение. Вызвано оно было и недавней смертельной опасностью, уйти от которой удалось в последний момент, и опасностью, которую они взяли с собой. Куноичи. В данный момент Леонардо её таковой не считал. Караи находилась без сознания, к тому же была в измождённом после недавней битвы состоянии. Вот только судя по взглядам, которые на неё бросали братья — никто кроме него так не думал. Все, помимо Бетани, были до предела напряжены, словно ожидали, что Караи в любой момент вскочит с дивана и кинется в атаку. Словно она не человек, а притаившаяся в засаде змея, высчитывающая наилучший момент для нападения. Леонардо наблюдал за дёргающимися от беспокойного сна тонкими пальцами, за сведенными к переносице бровями, за подрагивающими ресницами... и не мог заставить себя видеть в ней угрозу. Умом понимал — когда куноичи проснётся, она будет далеко не рада видеть своих спасителей. Нужно быть готовым к возможной агрессии и попыткам навредить. Вот только, как и прохожий, увидевший за забором с табличкой "Осторожно, злая собака" лишь пушистого щенка, не может отнестись к предупреждению серьёзно — так и Лео не мог думать о находящейся без сознания Караи как об опасности. Разум призывал повысить бдительность, только вот вся настороженность таяла под натиском тёплых чувств, стоило ему перевести взгляд на девушку. Спящей она выглядела трогательно беззащитной. Хрупкой до неузнаваемости. Неужели ему не чудится и девушка на диване правда Караи? Живая, невредимая и наконец-то настоящая? — Ну всё, Лео, — подал голос Раф, когда двигатель Шелрейсера заглох. — Погеройствовал и хватит. Злобная сука спасена, можешь спать по ночам спокойно и не мучиться изжогой или чем ты там обычно мучаешься, когда люди мрут. Предлагаю её нахер отсюда вышвырнуть, пока не очухалась. — Я бы так не спешил, — возразил Донателло, разворачиваясь на водительском сидении к остальным. — Она из футов. У неё должна быть нужная нам информация. Как не правой руке главы клана знать, чем этот клан занимается. Предлагаю выведать, что ей известно, — и добавил поспешно: — только связать для начала. — А ещё оружие отобрать! — активно закивал Микеланджело. — Это... и в самом деле здравая мысль, — Донателло кинул удивлённый взгляд на младшего брата, словно не ожидал от него подобного. Или, возможно, его удивление было связано с тем, что никто из них до сих пор этого не сделал. — Если хотите её оставить, то связывайте быстрее, пока не очнулась! — Раф дёрнул руку к поясу, когда Караи мотнула головой во сне, повернув её на бок. Он заговорил тише, почти зашипел: — Дон, есть верёвка покрепче? Или толстая цепь? А лучше — и верёвка, и цепь. И наручники ещё. Донателло призадумался. — Нужно в трейлере посмотреть. Наручников точно нет. Леонардо представил Караи в наручниках, со скованными цепью лодыжками, беспокойно поёжился на месте и подал голос: — Связывать нет нужды. Я буду за ней следить, — Лео проигнорировал недоверчивый взгляд Рафа и обратился к другому брату: — Дон, ты не мог бы проверить её состояние? В дротике мог быть яд. Брат покачал головой. — Сомневаюсь. Легче тогда было бы просто убить из винтовки или пистолета. Она им нужна была живой. Говорите, Караи дралась с футами?.. — вдруг Донателло замер и вперился взглядом в пластрон Леонардо. — Лео, это что, кровь? Ты ранен? Лео недоуменно моргнул и опустил взгляд на грудь. Пластины были запачканы чем-то алым. — Нет... — он провёл пальцем по щиткам. На коже остался красный след. Свежая кровь. Но она была не только на пластроне. Ладони и предплечья также были ею испачканы. Холодок коснулся затылка, пробежал по шейным позвонкам, заполз под панцирь и поселился в груди. Это была кровь Караи. Леонардо ринулся осматривать куноичи. На первый взгляд никаких ранений. Только следы сажи на щеке и красная царапина, пересекающая линию челюсти справа. Он прошёлся цепким взглядом по телу, выискивая повреждения сквозь одежду. Плечи, руки, грудь — поспешный взгляд ниже, на живот — ничего. Бёдра, колени, икры — ничего. Осторожно перевернул на бок и судорожно втянул носом воздух. Спина. Черная водолазка была мокрой и порванной в нескольких местах. — Донни, она ранена, — Лео дотронулся до пропитанной кровью ткани. Как он не заметил?.. — Насколько серьёзно? — Донателло встал с водительского сидения и подошёл к дивану. — Не знаю, — признался Лео. Голос предательски дрогнул. Он не мог её потерять. Не после того, как узнал, что она жива. — Всё скрыто одеждой. Не могу сказать точно. Донателло кивнул. — Неси в трейлер, там осмотрим. Бетани всё это время молчала и лишь переводила недоумённый взгляд с одного на другого, словно ожидала пояснений. Лео был без малейшего представления, насколько много ей известно о Караи. И известно ли. Сам он с Бетани никогда о ней не заговаривал. Рафаэль закатил глаза и со смешком выдал: — Прежде чем в медсестричек играть, оружие заберите. Стервозная баба достаёт ножи из воздуха как фокусник зайца из задницы. Сами пациентами из-за этой шизанутой не станьте, сердобольные вы наши.***
Донателло придвинул к углу кресло на колёсиках, достал из нижнего шкафа внушительных размеров металлический чемодан и превратил его в операционный стол. Разложенным тот занял большую часть и без того тесного трейлера. — Клади сюда, — Донателло застелил поверхность целлофаном. Леонардо тяжело сглотнул. В голове всплыли воспоминания о том, как совсем недавно весь стол был запачкан кровью, что, не прекращаясь, всё текла и текла из отсеченной конечности, капала на пол и брызгала прямо на руки Донателло, который сосредоточено сшивал вены, поглядывая на неровные скачки кардиограммы и давая указания, какой инструмент подать следующим... Леонардо с усилием прогнал не самые приятные воспоминания и ассоциации. Ничего подобного её не ждёт. Она не умирает от укуса зомби у него на руках. С ней всё будет хорошо. Он положил куноичи на стол — на живот, чтобы не потревожить раны на спине. — Придержи голову, — последовало указание Донателло. — Нужно снять одежду. Сердце гулко забилось под пластроном. Щекам стало тепло. — Не раздевая догола осмотреть можем? Донателло смерил его нечитаемым взглядом, который Лео выдержал, не дрогнув ни единым мускулом. — Я не говорил, что нужно снимать всю одежду, — Дон склонил голову набок, уголок рта на мгновение дёрнулся вверх. Леонардо продолжал держать лицо, понимая, что озвучил сущую глупость. — Только верх, чтобы спину подлатать. Не похоже, что ещё что-то серьёзно задето. Кости, насколько могу судить по поверхностному осмотру, целы. Дыхание стабильное. Жизни ничего не угрожает. Где-то могут быть ушибы... но лечить ей каждый синяк я не намерен. Дон сжал губы в тонкую линию, повёл плечами и отвернулся к столу. Резким движением выдвинул ящик, вытащил ножницы. Прошёл в другую часть трейлера, приоткрыл шкаф, достал перевязочный материал, несколько ампул, шприц, антисептик и хирургический набор. Разложив все предметы в ряд, принялся сосредоточенно перебирать коробки и банки с лекарствами, не поднимая на собеседника глаз. — Я понимаю, — Леонардо проводил тяжелым взглядом широкий бугристый шрам возле сгиба локтя помрачневшего брата. Он тоже вспомнил. Вернее, никогда не забывал. Не так просто забыть, откуда появился этот конкретный шрам. Леонардо также носил бессчётное количество подобных на своём теле — от бандитов в переулках, от солдат клана Фут. От Караи. Но этот... этот был получен в плену. Неделю Леонардо и братья бросались на любого, кто был хоть как-то был связан с футами, пытаясь выведать информацию о его местонахождении. Без брата, который умел через компьютер найти что и кого угодно, они стали беспомощнее слепых котят. Такое отчаяние Леонардо ощущал впервые. Это была его неудача как лидера. У него не оказалось запасного плана на случай, если того, кто обычно находит им информацию, вдруг самого потребуется искать. И когда они наконец обнаружили Донни в грязном подвале — исхудавшего, измождённого, как животное посаженного на цепь, со сломанной, никем не вправленной и начавшей неправильно срастаться рукой, которую пришлось вновь ломать, ломать с хрустом, слушая полный боли крик и подвывающий плач из-за слишком малой, неправильно рассчитанной из-за скудных медицинских познаний дозы обезболивающих — Леонардо знал, кого винить в случившемся. Себя. Но злость на свою фатальную ошибку он выместил на футах. И на Караи. Видят боги, он едва собственноручно её не обезглавил. Лезвие катаны было отведено в последний момент. Удар пришёлся на доспехи с шипами позади поверженной куноичи, что стояла на коленях, склонив голову. Никогда прежде он не испытывал к ней такой всепоглощающей ненависти. Тогда он почувствовал себя преданным. Это её подчиненные причинили Дону столько боли. Ещё несколько дней безуспешных поисков пленённого брата — и Караи бы передала пойманного врага своему мастеру, осознав, что не добьётся информации о местонахождении логова. Шредер церемониться бы не стал. Леонардо до сих пор не верилось, что всё закончилось относительно хорошо, а очередной шрам — единственное, что осталось в напоминание о произошедшем. И воспоминания. Они тоже остались. Никуда не исчезнут и будут с ними до конца дней. Донателло шприцом набирал из ампулы бледно-жёлтую жидкость. Леонардо шагнул к брату, положил ладонь на напряжённое плечо и уверенно сжал. — Спасибо, что согласился взглянуть на её раны. Помоги с самыми серьёзными. Это единственное, что я прошу для неё сделать. Донателло растянул губы в вымученной улыбке и кивнул. Лео благодарно улыбнулся в ответ. Несмотря на личную, вполне закономерную неприязнь, брат согласился помочь. Большего Лео требовать не смел. Донателло повернулся к столу и приблизился к Караи, которая всё это время лежала, не двигаясь, и дышала тихо, еле различимо. Дотронулся до края водолазки, прикрывающей поясницу, но тут же нахмурился и убрал руку. — Одежду придётся резать. Из-за того, что кровь начала подсыхать, ткань прилипла к коже. Снимать будет слишком болезненно. — Делай как считаешь нужным. Леонардо обошёл Караи, намереваясь передать ножницы, которые находились на другом столе, возле изголовья операционного. На столе лежало множество инструментов и деталей от механизмов, над которыми колдовал его гениальный, без преувеличений, брат. Всё находилось в жутком беспорядке, что-то даже валялось на полу. Должно быть упало, когда Шелрейсер, мчась на всех парах, делал резкие повороты, вывозя их из пылающего леса. Оглядев груду запчастей от, предположительно, очередного прототипа ножного протеза, искомого он не увидел. — Донни, ты же ножницы, когда из ящика достал, потом на стол положил?.. Слишком поздно Леонардо осознал свою очередную за сегодняшний день оплошность — конечно положил. Лео сам это видел и на память не жаловался. Те не могли упасть, куда-то закатиться или бесследно исчезнуть. У Донателло их не было, у Лео — тоже. А это значит... Караи. Скрип. Резкое движение. Судорожный вдох Донателло и прозвучавшая хрипло угроза: — Только дёрнись, черепаха, и у тебя появится дыра в шее. Не веря тому, чей голос слышит, с замиранием сердца Леонардо развернулся. Она очнулась. Очнулась! Какое облегчение! Вот только мимолётная радость от того, что куноичи пришла в сознание, сменилась страхом. Её пробуждение ознаменовало бы собой счастье, если бы при этом в горло брата не упиралось лезвие ножниц, которые куноичи сжимала в руке. Лица Караи видно не было, всё её внимание было сосредоточено на другом мутанте. Леонардо мог созерцать только затылок девушки. Донателло стоял, не двигаясь и, казалось, не придавал особого значения приставленному к горлу металлу. Словно не воспринимал угрозу всерьёз. Только вот перекатившийся под кожей кадык и едва уловимая паника в глазах выдавали истинные чувства. — Сомневаюсь, что ты проткнёшь ими шкуру. Наконечник довольно тупой, — подметил Дон с напускным безразличием. — Руку я сломаю тебе намного быстрее. Лезвие, задевая кожу, прочертило дорожку от шеи до линии челюсти и выше, до виска. — Не быстрее, чем выколю тебе ими глаз. — Предупреждаю: у очков небьющиеся линзы. Караи придвинулась к Донателло и, понизив голос, ласково шепнула: — Спасибо за предупреждение. Сначала я их сниму. — Не успеешь. — Поспорим?.. Прежде чем случилось нечто ужасное, Лео набрал полные лёгкие воздуха и как можно спокойнее произнёс: — Караи, отпусти его. Куноичи застыла, будто только сейчас осознала, что в трейлере есть кто-то ещё. Словно в замедленной съёмке, повернула голову. Леонардо окунулся в тёмные очи — и умер. Утонул в их беспроглядной глубине, задохнулся от нехватки кислорода, забился в агонии от невозможности вдохнуть. Его утянуло под толщу воды, на дно Марианской впадины, лёгкие сдавило давлением, ноги отнялись от холода, кожа сгорела от высокой температуры. Его знобило, будто он нырнул зимой в прорубь, и плавило от жара, словно он вылил на себя кастрюлю с кипящим маслом. Сердце остановилось. Забыло, как сокращать мышцы для того, чтобы гонять по венам кровь... ...но тут же забилось с ускоренной силой, понеслось вскачь, будто спешило победить в одной только ему ведомой гонке. Леонардо умер и возродился, ощущая себя как никогда ранее живым. И счастливым. С трудом подавив неуместную, никак не подходящую под ситуацию, когда жизни брата угрожает опасность, улыбку, Леонардо заговорил: — Мы не собираемся причинять тебе вред. Ты ранена. Просто хотим помочь. Только и всего. Мы тебе не враги, — он пересёкся взглядом с Донателло, молча умоляя не дёргаться, и дать разрешить ситуацию мирным путём. — Так что опусти, пожалуйста, ножницы и дай моему брату осмотреть спину. Он умолк. Только годы тренировок по обузданию эмоций не позволяли разбиться надетой на лицо маске холодной уверенности в том, что он держит ситуацию под контролем. Внутри же всё клокотало от противоречивых чувств: страх за брата, радость от долгожданной встречи. Печаль от того, что нельзя поступить так, как больше всего хочется — обнять и сказать, что очень скучал. Караи молчала. Смотрела ошарашенно, словно у Лео выросла вторая голова... или словно не верила в его существование. Открывала и закрывала рот, будто собиралась что-то сказать, но не могла произнести и слова. Вдруг она мелко задрожала, а с трясущихся губ сорвалось тихим шёпотом имя: —... Лео... Сердце подскочило к горлу от того, как оно было произнесено. Караи никогда не произносила его так. Словно имя являлось заветной тайной. Или паролем от двери, за которой хранилось нечто ценное. Будто обладатель имени действительно для неё многое значил. Невозможно красивое лицо, редко когда демонстрирующее истинные эмоции, озарилось неприкрытой радостью. Караи опустила руку с зажатыми в ладони ножницами. Тёмно-карие глаза странным образом заблестели, а губы тронула способная за секунду растопить тысячелетние ледники улыбка — настолько она была тёплой и искренней. Казалось, моргнёт — с ресниц сорвётся влага, а по впалым щекам потекут солёные дорожки. Лео задыхался от щемящего чувства в груди. Хотелось сделать шаг и заключить в объятия это трепещущее, трогательно беззащитное существо, в поведении которого с трудом угадывалась знакомая куноичи. Прижать к пластрону, положить подбородок на макушку и шептать что-то невозможно глупое. Вдруг Донателло резко схватил Караи за запястье, отвёл руку в сторону, игнорируя вскрик и попытку вырваться. Молниеносным движением всадил шприц в плечо и надавил на поршень. — Донни, нет! — Леонардо запоздало бросился к брату. Караи дёрнулась, прошипела ругательство на японском, обвела помутневшим взглядом стены трейлера, ни на чём конкретном не фокусируясь. Веки опустились, ресницы впитали в себя влагу, не дав пролиться скопившимся в уголках слезам. Локоть, которым она опиралась о поверхность стола, подогнулся. Куноичи повалилась на бок. Лео поспешил придержать её за плечо, чтобы не дать опрокинуться на поврежденную спину. — Спокойно, это снотворное, — брат вытащил иглу и кинул использованный шприц в мусорное ведро под столом. — Всё равно собирался его ей вколоть, прежде чем раны обрабатывать. Не хотелось, чтобы проснулась в процессе. Вот уж не думал, что очнётся раньше. Леонардо облегченно выдохнул. Не то чтобы он считал, что Донателло вознамерился её убить, вколов нечто опасное... хотя эта мысль ненароком всё же промелькнула в сознании. Он тряхнул головой, скидывая оцепенение и аккуратно перевернул куноичи на живот. Да что с ним сегодня? Реакция слишком замедленная. Проморгал пробуждение Караи. Не успел ничего сделать, когда она приставила лезвие к шее. Неужели причина в накопившейся из-за бессонных ночей усталости? Так не годится. Если это продолжится, придётся обратиться к смыслящему в медицине брату за помощью. — Хорошо хоть все кинжалы мы у неё забрали, — пробормотал Донателло, потирая горло. — Ладно, продолжим. Он поднял уроненные на пол ножницы, очистил их проспиртованной салфеткой и принялся разрезать водолазку на спине, осторожно отодвигая прилипшую к коже ткань. На уровне лопаток показался ещё один предмет одежды, изначально скрытый под кофтой с длинными рукавами и высоким горлом. Чёрная полоска ткани. На вид — тянущейся. Края сцеплены друг с другом с помощью крючков. Леонардо присмотрелся к странной детали, не понимая её назначения. Люди любят многослойную одежду. На его взгляд было странным надевать то, что лишено полезных функций и, тем более, скрыто под слоем ткани. С этой непонятной чёрной полоской Донателло ничего делать не стал. Выше всё было в порядке, никакой крови, в то время как ниже, до самой поясницы, простирались поперечные разрезы и глубокие царапины. Лео облегченно выдохнул, когда понял, что серьёзных ран не было. Порезы поверхностные, хотя значительные по площади. Некоторые кровоточили до сих пор. Мышцы и кости задеты не были. Зашивать, конечно, придётся, но жизни и здоровью ничего не угрожало. Вроде бы. Лео кинул вопросительный взгляд на брата, который, как и он, пристально всматривался в скрытые под свернувшейся и начавшей подсыхать кровью раны. Дон коснулся пальцами неповрежденной кожи, слегка нажал по обе стороны от пореза, вероятно, оценивая, насколько серьёзным тот был. — Промою и зашью самые глубокие. Остальные затянутся сами, без моего вмешательства. Донни принялся смывать дезинфицирующим раствором грязь и подсохшую кровь. Постепенно спина очистилась от красных разводов и можно было рассмотреть каждый порез в отдельности. Два самых глубоких и длинных пересекали позвоночник. Три шли параллельно, но выше, ближе к лопаткам. Местами кожа была содрана и потемнела — ушиб. Больше повреждений не было. Новых не было. А вот старых... старых было много. Шрамы рассекали всю поверхность спины. Длинные и короткие, широкие и узкие. Во многих безошибочно угадывалось то, чем они были нанесены — клинком. Лео знал, как те выглядели. Как и у братьев, у него было много подобных. Самые мелкие заживали бесследно благодаря мутагену. Серьёзные останутся с ним до конца дней. Учитывая опасный образ жизни, постоянные тренировки с холодным оружием и борьбу с преступностью — без шрамов никак. Так почему он удивлён тому, что они есть и у Караи? Она — куноичи. Не принцесса в заоблачном замке, в жизни не притронувшаяся к ничему смертоноснее кухонного ножа. Воин. А воин разит врага мечом и уносит с поля боя шрамы — доказательство того, что враг оказался слабее. Почему же Леонардо, в те редкие моменты, когда нужда перекрывала собой принципы, и даже неизбежно следующий за телесным удовольствием стыд не становился причиной взять плотский голод под контроль — почему же тогда, представляя её без одежды, в его воображении она обладала телом модели купальных костюмов из рекламы по телевизору? С чистой, не ведавшей лезвия противника кожей? Особенно учитывая, что некоторые из этих шрамов — его рук дело? Может потому, что Караи казалась слишком ловкой? Её не так было просто задеть. Она играючи уворачивалась от клинков и даже если ей доставалось в битвах, при следующей встрече на ней не было ни следа... на лице и руках ни следа. Оказывается, всё это время следов прошедших сражений было много, но все они скрывались под одеждой. Почему-то Лео не допускал и мысли, что тело Караи украшали шрамы. Наверное потому, что никогда в жизни не видел подобного у девушек. Полуобнаженные люди в телевизоре и на билбордах пестрили всеми оттенками волос, цветами кожи, рисунками татуировок. Но не шрамами. Шрамами — никогда. В который раз Лео убеждался, как же сильно Караи отличается от остальных. Наверное поэтому, из-за её непохожести, он так её и... он так ей и восхищается. Пройдут недели, месяцы — порезы, сшиваемые умелыми руками брата, перестанут выделяться на фоне светлых и тёмных росчерков и дополнят общий рисунок. Леонардо жадно запоминал расположение линий и непостижимым образом падал всё глубже и глубже в бездну всепоглощающего чувства к куноичи. Со шрамами Караи казалась ещё притягательней. Они делали её материальной. Не просто образом, который вскружил ему голову, когда он был ещё мальчишкой. Шрамы доказывали, что она тоже живое существо. — Всё, готово, — Донателло обрезал нить и отложил иглу. — Спасибо, — Лео мягко улыбнулся брату. Тот хмуро кивнул и принялся убирать медицинские инструменты. В тесном трейлере вблизи куноичи Дон явно чувствовал себя крайне неуютно. Лео решил смилостивиться над братом: — Иди. Дальше я сам. — Перебинтовать же надо, — возразил он. — Я справлюсь. Можешь идти в Шелрейсер к остальным. Донателло нервно дёрнул пересекающий пластрон ремень. — Она только что втихаря стащила ножницы со стола, а ты предлагаешь оставить тебя с ней одного? Здесь, в трейлере с химикатами, скальпелями и прочими вещами, которые можно использовать как оружие? — Я буду крайне бдительным. Дон перевёл полный сомнений взгляд на Караи. Он явно колебался. — Она проспит ещё часа два, не меньше, — пробормотал он. — Дай хоть цепь и верёвку достану. Свяжем. Лео отрицательно мотнул головой. Ему решительно не нравилась идея связывать Караи. Когда она очнётся и осознает, что руки обмотаны верёвкой, это отразится не лучшим образом на налаживании контакта. Лео таил надежду поговорить с куноичи на равных, а не как надзиратель с пленником. — Не нужно. — Но Лео... — Нет. Донателло поджал губы. Смотрел так пристально, будто силой мысли пытался залезть в голову, покопошиться в черепной коробке и перенастроить мозг так, чтобы Лео поменял решение. В итоге брат вздохнул, признавая поражение. — Как знаешь, Лидер. О, нет. Когда Донни его так называл, это означало, что он в глубочайшей обиде. Нужно попытаться как-то исправить ситуацию. — Не волнуйся, дважды на одни и те же грабли не наступлю. Попрячу всё колюще-режущее на дальнюю полку шкафа. Собеседник пожал плечами. — Тебе виднее, Лидер, — ровно ответил Дон. Лео подавил желание раздражённо закатить глаза от неуместного в данный момент обращения. — Только постарайся всё же перенаправить все свои мыслительные процессы из пещеристого тела в голову. Точно обиделся, раз начал разбрасываться только ему известной терминологией. О пещерах каких-то заговорил. Донателло развернулся, взмахнув концами фиолетовой повязки, и покинул трейлер. Когда дверь с тихим хлопком закрылась, Леонардо тяжело вздохнул. Ругаться и спорить с Доном он крайне не любил. Слушая, как по крыше начал барабанить дождь, Лео простоял с минуту не шелохнувшись, затем развернулся к операционному столу. Нужно закончить начатое. Придерживая Караи за плечи, он привёл её в сидячее положение. Задрав изрезанную одежду, принялся наматывать бинты, слой за слоем, начиная с... с груди. Лео закрыл глаза, действуя на ощупь. Мужчине непозволительно смотреть на эту часть тела женщины, которая не является его. Зато теперь понятно, частью чего являлась чёрная полоска на спине. Этот предмет гардероба, на тот краткий миг, когда он не мог собрать волю в кулак и зажмуриться, выглядел крайне волнительно. Так же волнительно, как выставка японского оружия периода Эдо в Нью-Йорке, на которую им с братьями удалось ночью пробраться. Закончив с бинтованием груди и начав бинтовать ниже, Лео всё же поднял веки, так как вслепую делать это было не так удобно. На животе, как и спине, шрамов было полно. Один выглядел довольно свежим и глубоким. Он начинался чуть ниже впалой ямки, которая у людей именуется пупком, вертикально пересекал нижнюю часть живота и уходил под линию штанов. Получить это ранение должно быть было крайне болезненно. Леонардо закончил с перевязкой, поправил кофту, прикрыв ею бинты на животе и уложил Караи на стол. Лежать на столь жёсткой поверхности вряд ли было комфортным. Раздобыть бы подушку и плед, вот только уйти из трейлера он никак не мог. Оглядевшись по сторонам и заметив лишь лабораторный халат Донателло, он накинул его на девушку, прикрыв изрезанную одежду. Так будет хоть немного теплее. Осень, как-никак. Устало опустившись в кресло, он развернул его так, чтобы наблюдать за спящей девушкой. Караи. Она жива. Здесь, рядом с ним. Даже шагу ступить не требуется, руку протяни и дотронешься. Невероятно. Дон сказал, что она проснётся не скоро. Пара часов ожидания — и они, наконец, смогут поговорить. А пока можно расслабиться, откинуться панцирем на спинку кресла. И окунуться в воспоминания. Примечание: Пещеристое тело — это часть эректильной ткани пениса. Так что то, что Донни Лео сказал по-простому звучит как "думай головой, а не членом".