Я хочу тебя в себе… Хочу всё — тебя! Каждый день…

Усянь сосредоточенно вертел в руке Суйбянь. — Я полечу на своём мече. Ванцзи мельком скользнул по нему обеспокоенным взглядом, задержался на сведённых к переносице бровях, затем широко улыбнулся и довольно таки ощутимо хлопнул по плечу. — Наперегонки? Усянь, готовый к увещеваньям, уговорам и ультиматумам, удивлённо воззрился на обычно предельно заботливого супруга. Обычно. Пора отправить это слово в вечный бан. Ну или хотя бы во временный. — Нет. Пока — просто. — Как скучно… — Надув щёки в притворной досаде, Ванцзи успел нарезать несколько кругов в воздухе вокруг Усяня, пока тот вытаскивал меч из ножен и пускал его в полёт. Сначала тот летел осторожно, вспоминая и приноравливаясь. Затем всё быстрее и радостнее, начав уже было рассматривать окружающие пейзажи. Вскоре радость снова сменилась сосредоточенностью, а когда Суйбянь пару раз шатнуло, Ванцзи вплотную подлетел к Вэй Ину и тот молча шагнул на Бичэнь, пряча свой меч в ножны. — Ты больше не волнуешься за меня? Взгляд Ванцзи красноречиво выражал досаду на отсутствие фиг, одной или несколькими из которых он бы с удовольствием заткнул этот некогда неутомимо болтливый рот, чтобы не произносил такие глупости. — Почему не стал отговаривать? Тем более, что путь до Гусу неблизкий… — А ты бы стал слушать? Тебе ведь так хотелось попробовать свои силы. Здесь у тебя была возможность увидеть их предел — ведь путь до Гусу неблизкий. Но я бы ни за что не отпустил тебя одного. — И Ванцзи крепко обнял своего такого ещё не до конца прозорливого мужа. — Прости, что всё ещё сомневаюсь в тебе. Этот страх… — Я знаю. Это были долгие годы разлуки и недопониманий, которые нам ещё предстоит переписать. Переписать. Это слово вызывало в Усяне тоскливую дрожь. Даже посмертно. — Кстати про… это. А как ты тогда… — Правила? — Да. — Я просто представил себе всё, что должно быть написано, как идею, а потом поступательно визуализировал форму знаков, вливая силу через тушь на ладони, когда проводил ею над свитком. — И с камнем можно точно так же… — Но нужно значительно больше силы. — Ага… — … — А почему ты не захотел есть кашу? — Сейчас всё время хочется только новых восприятий — повторения воспринимаются как упущенная возможность, хоть я и знаю, что это не так. — А… А что то был за корешок, такой… Ванцзи с умилением любовался супругом, тщетно пытающимся подобрать слова для описания впервые осознанных восприятий. — Я знаю, о чём ты говоришь. Но если ты сможешь описать это через функционал, то сам ответишь на свой вопрос. — Какой функционал? Он мне просто понравился. На вкус. И запах. И цвет. И форма у него была такая… — Какая? — Ну… притягательная. — А что притягательно? — То, что соответствует… — Как мы с тобой? — Да! Хотя для окружающих это может быть не очевидно, даже наоборот. — Почему? — Потому что они видят форму, которая сильно отличается, а соответствие определяется по духу, который влияет на форму. И чтобы оценить форму по достоинству, нужно знать предпосылки духа. — Ну вот ты почти и ответил на свой вопрос. — Как? — Что изменилось, почему ты вдруг заметил и захотел то, чего не замечал и не хотел раньше? — Восприятие? — Мгм. — Как это теперь странно звучит от твоего такого ехидного я-всё-знаю-а-вы-тут-сами-догадывайтесь лица. — А-ха-ха-ха. — Держи меня крепче! — Ну так что? — Дай подумать! — Оу! — … Какое-то время они летели молча, и мелкая дрожь пресса Ванцзи решительно не давала Вэй Ину сосредоточиться. — Он проводник? — Полупроводник. Тело Мо Сюаньюя очень тонко чувствительно, поэтому ты так быстро отреагировал и определил нужный ингредиент. — То есть, будь я в своём теле… — Может быть мы бы и не смогли обменяться восприятиями — ты был слишком силён и устойчив в своём качестве. Но кто-то должен быть податливее… — А можно я кончу прямо здесь только от твоих слов? — А-ха-ха-ха! — Только держи меня крепче!!! Такого тонко восприимчивого… — Мгм. Теперь это прозвучало так, будто Ванцзи едва смог сдержать вырывавшееся бульканье смеха. — Так… а почему полупроводник? Вздох, выравнивающий дыхание. — Потому что кормить растениями силы в общей столовой не комильфо. — … — Помнишь Су Ше? — О… — Ну вот. Даже гуси гусям рознь. — Ага. Гадкий утёнок и гадкие лебеди… Вечерело. Ванцзи думал о том, что свобода выражения дарит столько радости и может так обогатить мир, что он непременно должен написать пару секций поэтических произведений для библиотеки и ввести поэзию как обязательный предмет. «Полупроводник раскрывается только в сочетании с ингибиторами и отзывается функционалом только на соответствующую частоту — соответствующую по силе, чистоте и намерению. Значит именно моё желание раскрытия связей позвало его раскрыться и сделало его желанным. Наличие его в ежедневном рационе даёт такую возможность каждому ученику, как только тот становится готов. Но понимание этого открывается только постфактум, таким образом предупреждая злоупотребление. Гениально. Гусу.» Сердце двинуло в рёбра не слабее сапога Цзян Чэна. Потом ещё и ещё раз. Горло сдавило, на глазах выступили слёзы. — Лань Чжань… — еле слышным шёпотом. Каким-то пятидесятым чувством воспринятый кивок. — Мы летим домой… — Домой. Домой. Дом — это не где занавесочка и берёзка или пруды и мостик над лотосами, хотя и не без. Дом — это где вот так, по-настоящему.