— Вставай!
— О Боже, только не это. — Агата устало потерла подушечками пальцев закрытые веки, пытаясь хоть как-то заставить себя открыть глаза.
Минута.
Внезапно вся небольшая комнатка осветилась ярким светом солнца, а только что пришедший в нее теплый ветер заставил старые занавески штор издать еле-слышный шорох.
Агата раскрыла глаза.
Увидела перед собой Александра, который с деловитым видом бегал туда-сюда, то открывая окно настежь, то прикрывая. Он бродил по комнате, как какое-то неизведанное животное в поисках пищи, и выглядело это смешно и нелепо.
Харрис поднесла ладони к щекам, массируя их. К ним хлынула кровь, девушка устало подавила зевок.
— Что ты тут делаешь вообще? И как пробрался? — спросила Агата, рассматривая узор на одеяле.
Александр оцепенел. Его стройная фигура замерла, а плечи непроизвольно начали то опускаться, то подниматься.
Неожиданно он повернулся к Агате, с усмешкой бросая ей:
— Уже не помнишь, Харрис? Ты мне с нашей последней встречи дополнительные ключи дала.
Девушка схватилась за голову, подбирая под себя одеяло. Легонько сжала тонкие пряди волос, пытаясь вспомнить.
Их последняя встреча произошла неделю назад.
А с того момента, как Агата и Александр вновь нашли тот самый дневник прошло аж несколько недель.
— Да, точно. — спокойно проговорила девушка, сонными глазами осматривая свою комнату.
Комната выглядела. иначе? Несмотря на то, что благодаря событиям, которые произошли в жизни Агаты, ее комната не была похожа на заброшенный чердак. Она всегда была украшена самодельными штучками, прятала в себе огромное количество разных интересных интерьерных деталей. Однако мусора здесь тоже было навалом, а сейчас его как будто и след простыл.
На большом письменном столе исчезли скомканные листы бумаги, книги и журналы не валялись в огромной куче, а были сортированы на книжной полке. Разбросанные подушки теперь стояли на диване рядом, и забавные мордочки подушек-животных весело смотрели на Агату, а не были повернуты к стене.
Страница длинного календаря в каарамельно-бежевых оттенках, на котором была изображена какая-то карта наконец таки перевернулась, и теперь она отображала не тот месяц, который закончился едва-ли не полгода назад, а нынешний. И вообще все выглядело по-другому. Словно Агата вернулась в то время, когда все было хорошо, когда не нужно было преодолевать себя каждый день, чтобы выйти на улицу и хотя-бы поздороваться с кем-то.
И вместо привычного темного освещения, который преследовал квартиру Агаты даже утром, в ее комнате теперь вовсю сияли лучи солнца.
Смотря на вид из окна никому бы и в жизни не пришлось бы даже и подумать, что вообще-то в этом районе солнце появляется редко, и привычная картина за окном здесь это хмурые точи, барабанящие капли дождя по окну, лужи величиной с небольшое водохранилище и хмурые лица прохожих. Сейчас же за окном было ясное небо, его синий оттенок был настолько чистым, что контур облаков выделялся особо явно, словно они были нарисованы маркером. А в комнату доходил приятный запах из каких-то местных кафе, в которых усталые рабочие готовили закуски к чаю.
<i>— Интересно, а погода из дождливой резко превратилась в солнечную только из-за того, что Александр приехал? Недаром ведь, когда я даже жила с ним в одном городе, его многие называли настоящим солнцем. </i>— подумала Агата, но вслух не сказала из своих мыслей ничего, продолжая молчать.
Ещё раз осмотрев комнату, Харрис все-таки спросила:
— У меня в доме завелась Золушка? Или как объяснить такое преображение. — усмешка далась ей с трудом, ибо шутить вслух Агата также отвыкла, как и ходить по городу с беззаботным лицом и отвечать на сообщения давних знакомых не односложными предложениями. Но при этом саркастические мысли часто посещали ее голову: каким бы горьким и неприятным послевкусием они не отзывались бы у нее в душе.
— Шутишь уже, да? Значит, уже лучше. — сказал Нильсен, и на какой-то момент его голубые, с синей поволокой глаза пристально остановились на глазах девушки.
Странно, они ведь так часто видятся, и пускай порой даже не по воли Агаты, но при этом вот таких вот «личных», «сокровенных» моментов у них было не так много.
А ведь порой всего одного взгляда хватает, чтобы испепелить. Сказать то, что скрывал многие годы и услышать эхо такого болезненного прошлого где-то там, в душе, что на миг подумаешь: а ведь сколько не забывай, все события у нас хранятся в нашем теле.
Дыхание Нильсена участилось, и он с тревогой опустил глаза. Да, до сих пор чувствует вину на себя самого, за все то, что произошло с Агатой, ведь он мог это предотвратить.
А сейчас Александр просто не имеет права смотреть на нее как-то по другому, смотреть на нее не просто как на человека, которому он хочет помочь.
Однако взгляд Агаты оставался непроницаемым.
— Не чувствует. И не чувствовала ничего она ко мне, никогда. — грустно подумал Александр, и горькая, ядовитая усмешка коснулась его губ, заставив их кончики приподняться. — Вот как оно бывает. Считай, личный апокалипсис пережили, так много прошли вместе, но чувств — никаких. Осталось разобраться лишь в том, хорошо это или плохо.
Агата пошатнулась, как от удара. В ее зелёных глазах появился оттенок темного изумруда, что означало лишь одно: она обеспокоена чем-то.
— Все, пошутили и хватит. Ты лучше скажи, что ты тут делаешь. Да, я дала тебе ключи, но ты так сразу пришел и. Я. я. не рассчитывала.
Александр мгновенно вернулся в свое прежнее состояние.
— Я на твой вопрос не ответил, притормози. Да не Золушка, всего лишь я. Я прибрался тут, хотя мусора было немного. Просто все сортировал, так тебе удобнее жить будет, считай. — Нильсен подавил смешок, и добавил: — Пришел зачем? Не знаю. Виделись недавно, но я словно соскуч. Ну пришел и пришел.
От стыда Александру захотелось просто сбежать отсюда и больше не появляться. Ну вот как, ну вот просто как можно нести такой несусветный бред! Пришел и пришел. Да может он находится здесь потому, что привык? Что несмотря на все хочет находится рядом с ней, любыми способами вывести ее из этого состояния, в которое она упала незаслуженно?
Щеки Агаты покраснели, и она смущённо отвернулась, прижимая подбородок к плечу.
— Хорошо. Я поняла.
— Неужели услышала? — Нильсен от страха прикусил нижнюю губу. Он чуть не сказал Харрис лично, что пришел сюда, ибо соскучился.
Нет, так дело не пойдет.
Лучше никаких намеков вообще не давать — Агате может стать хуже в любой момент, человек, который находится в стрессе и депрессии не контролирует свои эмоции и поведение, это нужно брать в расчет.
— Завтрак готов. — сказал Александр, пытаясь перевести тему. И у него получилось.
Краем глаза он заметил огромное удивление на лице Агаты. Если бы она сейчас прошептала что-нибудь, это было бы определенно что-то вроде:
как? уже?
Или:
ты умеешь готовить?
Но она просто молча двинулась на кухню, в одной пижаме.
Бизнесмен следовал за ней, и пока Агата доставала тарелки, Нильсен достал из карманов брюк телефон, разблокировал его, и одним движением пальца очистил весь телефон от уведомлений от новых сообщений из его компании.
Но он все равно успел прочитать некоторые строчки, которые высвечивались первыми:
«Ждём вас на собеседовании завтра, не подведите!»
«Александр, я скинул вам в мессенджер документы, которые необходимы для распечатки, отправьте мне их в указанное в сообщении время».
Нильсен, отодвигая стул для Агаты, быстро ввел в телефоне в строку поиска:
«Рецепты для людей с расстроенным пищевым поведением».
Параллельно с результатами этого запроса в истории поиска выдало:
«Нервные срывы: как лечить».
«Что предпринимать по отношению к человеку, который оказался в депрессии».
«Как разговаривать с человеком, который находится в депрессии».
«Депрессия: 5 способов как помочь выйти из нее человеку».
«Депрессия у человека, как помочь».
Примерно все это он вбивал в поиск на протяжении каждого дня. Что-то брал на заметку, что-то сразу откладывал как непригодное, ибо любое лечение индивидуально.
На контрасте с сообщениями, которые пришли Александру и его поисковыми запросами он ненараком задумался:
— А ведь как жизнь завертелась. Нужны ли мне эти деньги, если близкий мне человек так страдает?
Он покачал головой, беря в руки белую миску с приготовленными овощами, которые были залиты оливковым маслом.
Александр медленными движениями наложил их в тарелку, подавая ее Агате.
— Нет, она не заслужила этого, моя девочка.
Он снова качнул головой.
Как
он ее назвал?
Моя девочка?
А не ошалел ты, Нильсен?
Не твоя и никогда не была и не будет, смирись уже с этим.
— Александр? Что-то случилось? — Агата окинула своего собеседника обеспокоенным взглядом, и Нильсен включил весь свой актерский талант, лишь бы не выдать, лишь бы не догадалась.
Он натянул на лицо улыбку, вскинул брови:
— Да нет, брось. Просто голова что-то болит, я поспал мало.
Харрис недоверчиво посмотрела на него.
— Ешь. — добавил Нильсен, улыбнувшись. Он кивнул Агате на тарелку, и та спокойно взяла в руку вилку.
Поднесла кусочек помидора к губам, на миг задумалась, словно размышляя о чем-то.
Александр внутри напрягся настолько, что на его шее начали виднеться венки. Нет, она обязана поесть! Нельзя питаться одними кашами и фруктами, Харрис плохо выглядит. Должна. Должна переосилить.
Нильсен едва дышал, боясь спугнуть девушку.
Агата таки положила в рот кусочек помидора, с усилием, но проглотила его.
— Ничего удивительного, что ей даётся это с таким трудом. Человек несколько месяцев не ел ничего существенного размером с человеческую порцию, пускай хоть так начинает. — успокаивал себя Александр.
Агата поела, правда не до конца. Она оставила на тарелке небольшую горсть овощей, но при этом после приема пищи выглядела значительно лучше, словно оживилась. Болезненная утренняя бледнота прошла, а глаза засияли.
— Спасибо. Было в.вкусно. — она улыбнулась, вставая.
Агата уже хотела поднести тарелку к раковине, но Нильсен нежно перехватил ее ладонь:
— Я сам.
— А. — она не успела ничего и сказать, только прошептала еле слышное: — Ещё раз спасибо.
И двинулась в свою комнату.
***
— Мне нужно забрать документы. — Нильсен, вымывший всю посуду, подошёл к Агате, которая с интересом читала какую-то книгу.
Харрис задумчиво перелистнула страницу.
— Поедешь со мной?
Александр, который стоял достаточно далеко от девушки, и то почувствовал, как она напяглась. Как сильно от волнения начали выделяться ее вены на тонких руках, и как задрожали ее ресницы.
— С. с тобой?
— Да. Я не настаиваю, я понимаю, тебе тяжело, если не хочешь, оставайся.
— Стой. Я еду. — решительный голос Агаты заставил Александра замереть, и он прищурился, словно пытаясь убедить себя в том, что это не сон.
— Ты серьезно сейчас? — он подбирал слова очень осторожно, чтобы не обидеть и случайно не заставить девушку передумать. Александру очень хотелось взять Агату с собой в город. В город, в котором она так давно не была, в город, где царила настоящая жизнь и гармония. Он так хотел показать ей, что несмотря ни на что она может выбраться из этого состояния,
может увидеть другую жизнь, другую окружающую среду вокруг себя, которая не состоит из страшных, старых домов и ворчливых, подозрительных прохожих. Александр так хотел, чтобы Агата услышала эти настоящие звуки кипящей жизни: как разговаривают люди, как огромная толпа бежит к метро, дабы успеть на последнюю конечную. Как загораются огни домов и торговых центров. Александр всем сердцем хотел, чтобы ноги Агаты спустя время ступили в те места, в которых она когда-то была счастливая. Как лёгким, невесомым бризом окутало бы ее душу ощущение ностальгии, как коснулись бы ее плеч искры того самого счастья.
— Несомненно. Правда, я очень волнуюсь и.
Александр просто больше не мог сдерживать своих эмоций, и, подойдя к Агате чуть ближе, он накрыл ее тонкую ладонь своей:
— Не бойся. Я рядом.
***
Они ехали в автобусе, наблюдая как за окном мелькают и сменяются одним за одним виды их города. Как исчезают те страшные дома и уходит мрачность того района, где жила Агата, и как наступают и приближаются места, в которых когда-то нашли их души счастья.
Нильсен замечал, как нервничает Агата. Но для человека, который такое огромное количество времени не приезжал туда, откуда он родом, она держалась более чем достойна. Конечно, ее тонкие, выпирающие коленки дрожали, а руки порой сами собирались в замок, — но ведь это было абсолютно нормально.
Когда они доехали до нужно района, Александр нежно взял Агату за руку.
— Холодные. — сказал он, откидывая непослушный конец своего шарфа на противоположную сторону.
— Что? — не поняла девушка.
— У тебя руки. — он легко улыбнулся ей, от чего Агата смутилась.
Они шли достаточно долго.
Миновали красивые парки, прошли мимо огромного театра Оперы, в котором часто показывали мюзиклы.
— О, помню. — Агата улыбнулась. — Я сюда часто ходила. После университета. Билеты тогда были дешёвые, ходили, с компанией. Потом пародировали актеров, представляя себя на сцене, как дети. Но веселые времена были. Светлые, наивные. — она помедлила, а после добавила: — Счастливые.
Александр не перебивал ее, а только слушал и порой спрашивал о чем-то. Его поражала открытость девушки, когда они приехали сюда, ее меланхоличность и закрытость словно ветром сдуло, она рассказывала обо всем с улыбкой, словно того самого момента тогда и не произошло, будто не было неудачной свадьбы и увольнения с работы. Ее крылья будто все это время держали тяжёлые, железные цепи, а сейчас они словно развязались и упали к ногам, давая крыльям свободу, умение раскрываться.
По пути к месту работы Александра они миновали небольшое кафе. Не изменилось с тех времен. Ни чуть. Все то же маленькое помещение, смешной бородатый дядька за стойкой, голоса иммигрантов и запах карамельного кофе.
— Помню, любила сюда заходить. Даже просто посидеть. Вид здесь красивый из окна, живописный. Прям смотришь и душой отдыхаешь. — она, говоря все это, улыбалась. — Знаешь. Я сначала сомневалась, ехать или нет, но сейчас я так рада, что просто приехала сюда. Что смогла вырваться, хотя бы временно. И. Знаешь. Я хожу здесь и мне так хорошо. Свободно. Словно камень с души. Я не знаю, как об этом сказать.
Александр улыбнулся.
— Хочешь, на обратном пути в это кафе зайдём? — предложил он. По лицу Агаты было видно, что ей неловко и она вот-вот откажет в силу своего английского этикета, но она эмоционально ответила:
— Да, конечно! Если можно.
Они уже подошли к офису Александра, но все это время Нильсен думал только о словах Харрис:
— Временно вырвалась. Я сделаю все, чтобы это было не только временно.
