***
Внутри гостиница смотрелась лучше, чем снаружи. Бежевые стены с золотыми ставками, красивые интерьеры мебели с витьеватыми деталями — все смотрелось в лучших традициях Англии. Аромат каких-то дорогих духов витал в воздухе. Ева и Сэм подошли к большому столу, сказали что-то сидящей за ней женщиной. — Идём. — Сэм повел их по крутой лестнице, которая резко сворачивала в сторону. Звук звенящих ключей. Дверь отворилась. Номер Евы и Сэма был совсем крохотным, словно птичий короб. Низкий потолок, да и в ширину он был едва больше самой обыкновенной кухни. Вдоль от стен — две кровати с деревянным изголовьем, на них — хлопковые белоснежные подушки и местами торчащее от неровной заправки одеяло. Возле кровати стоят прикроватная тумбочка из светлого дерева, на ней — одинокая лапа. Возле лампы большая, старая книга и пару фотографии пейзажей. На полу растелен белый, пушистый коврик. — Садитесь. — Ева доброжелательно улыбнулась, сама плюхнулась на большой диван кашемированного цвета. Она легонько постукала ладонью по его боковинам, вздохнула, улыбаясь: — Вообще, у нас не было идеи брать номер именно в этой гостинице. Просто так совпало по цене. В банке я смогла поменять валюту только как раз таки на этот номер. Так и получилось. — Хотелось большего. — добавил Сэм, доставая чайник. Он аккуратно налил в чашки чай, поставил их на низкий стол, сел рядом с Евой. Агата и Александр присоединились к ним. — У нас тут мало чего есть. — Ева Скай порылась в шуфлятке, достала оттуда упаковку шоколадных вафель: — Но этого хватит. — Ева, — Маккото окликнул ее, девушка подняла глаза: — Покажи им, ради чего мы пришли сюда. — Ах, точно. — Ева широко улыбнулась, поднялась: — Пройдёмте на балкон.***
Они вошли на балкон, о чем-то увлеченно беседуя: — Тоесть, вы сюда переезж. — начала Ева, как ее обрубили на полуслове, кто то постучался в дверь балкона: — Ой! Дверь приоткрылась, и на пороге показалась девушка в деловом костюме. Гладкие, белокурые волосы с начесом освещал лунный свет. У нее было очень красивое лицо: тонкий, маленький нос, огромные глаза «хамелеоны», пухлые губы и брови с изгибом. На теле красовался черный пиджак, белая рубашка, черный галстук и штаны. Она стояла на каблуках, что делало ещё выше. — Завтра в гостиную приезжает ярмарка Восточных товаров, не хотели бы Вы. — начала она, протягивая длинный, лаковый листок, на котором были фотографии странного ассортимента Восточных товаров. Она остановилась, когда увидела недоуменные взгляды окружающих на себе: — Прошу меня простить. Добрый вечер, я — Рэйчел Линд, подрабатываю в этой гостинице. Ношу купюры, сообщаю заселившимся о последних новостях.. У вас дверь в номер не была закрыта, а мне задание дали, листовки разнести. Она виновато опустила голову. Вся компания выдохнула. — Ярмарка, значит. — Ева взяла в руки листок, быстро пробежала по нему глазами. — Ну, посмотрим. — О, правда? — Рэйчел, казалось бы, сейчас подпрыгнет от радости. — Только не забудьте. Это придаст нашей гостинице больше популярности, запрашиваемости. Кстати, как вас зовут? Всех. — Это Сэм, Агата и Александр. А я Ева. — Надо же. — и тут речевой поток Рэйчел остановился. Она едва не выронила все листовки. Ее взгляд намертво вцепился в ночное небо. — Ого. Не знала, что тут так.. Красиво. — выдавила она из себя. Агате показалось, что девушка что-то хочет скрыть, или ночное небо напомнило ей о чем то, но она промолчала. — Извините за такую бурную реакцию. — добавила Линд, и всем показалось, что на миг в ее огромных глазах застыли слезы: — По себе знаю. Я всегда мечтала стать учителем искусства, сейчас учусь в ВУЗе. Попался дорогой, и приходится все силы тратить на дополнительные работы, чтобы оплачивать учебу. Мама итак много денег отдала, чтобы меня взяли. Теперь мой черёд платить. А когда очень грустно становится, тяжело. Я просто смотрю на небо. Не знаю, зачем. Легче становится. Рэйчел глубоко вздохнула, и миллионы звёзд осветили ее слегка побагровевшее лицо. Компания ничего не отвечала. Но каждый думал об одном. Все пятеро стояли на балконе, облокотившись локтями об подоконник. Смотрели на то, что нельзя описать словами. Смотрели на ночное небо. Окно балкона было изогнуто в округлую форму, открывая куда больше пространства для этого зрелища. Сотни, нет, тысячами звёзд было усеяно синее, ночное небо. Местами оно было совсем темным, а местами — ярким, словно именно на этот участок полотна добавили самый светлый оттенок. — Раньше мы думали, — голос Евы из привычного «бойкого» и «громкого» стал совсем спокойным, умиротворённым. Ее лицо словно приобрело другой оттенок: на белоснежной коже вспыхнул коралловый румянец, пушистые ресницы невесомым движением касались щек. В ее изумрудных глазах отражалось ночное небо, а губы, на которых была нанесена красная, матовая помада были приоткрыты: — Что ничего не исправить. Раз попал в безвыходное положение — терпи. Агата задумалась, а Ее волосы развевались на ветру, иногда с лёгким хлестанием били девушку по щекам. Она тоже изменилась. Ее внутреннее состояние словно отразилось на ее внешности. Синяки под глазами пропали, словно их никогда и не было. На по-прежнему худощавом лице с впалыми щеками теперь была видна жизнь. Пока не такая красочная и яркая, как раньше, но она была. И глаза. Ее глаза. То, что выделяло Агату среди остальных, даже когда она выглядела плохо: они сияли. Блики в них походили на звёзды. — Мы ведь тоже так думали. Да, Агата? — спокойной голос Александра вывел девушку из раздумий, и она оглянулась. Ее щеки залились румянцем, но она не отвела взгляда, а только кивнула. — Позволишь, я расскажу им. Прошло несколько минут рассказа Александра. Он рассказал все: и о том, как Агата дошла до такого состояния, и что за экстренные дела не дали ему возможности руководить офисом также активно, как раньше. Агата порой дополняла его рассказ, но в остальное время молчала. Сэм и Ева не говорили ни слова, они внимательно слушали. Изредка, даже в темноте можно было увидеть на их лицах тень недоумевания и шока, они переглядывались, а после с пониманием улыбались. А Рэйчел, в свою очередь, была особо эмоциональна: когда Александр рассказывал, как убивалась Харрис, Линд обеспокоенно сжимала ее маленькую ладошку в своей, поглаживая. — Агата, да ты очень крепкий орешек. — хмыкнула Ева, пристально глядя девушке в глаза. — Из такого подняться. И не упасть. Все преодолеть. — Не я, Ева. Не только я. Без Александра. — Агата влюбленным взглядом, полным любви и обожания посмотрела на своего спутника: у Нильсена, тем временем, ещё сильнее растрепались волосы. — Я бы так и осталась в том ужасном городе. А дальше. Дальше я и думать боюсь. Сэм, который за всю беседу не проронил ни слова, тихо промолвил: — Нужно уметь менять. Все прислушались. — Нужно уметь менять зону комфорта, обстановку. Оставаться рядом с людьми, которых сами и поломали. — Мы так долго странствуем по свету, — Ева грустно улыбнулась. — И все скитаемся. Скитаемся. А места своего найти не может. Словно и нет его у нас. — А как вы начали путешествовать? — спросила Агата, и Скай ухмыльнулась: — У нас похожая история, кстати. Я когда в средней школе была, вся на нервах сидела, жуть. Истерики, таблетки.. Надо мной часто издевались в школе. А Сэм один раз говорит, мол, давай уедем вместе куда-нибудь! Мы с ним всегда дружили, он был единственным моим другом, а я — единственным его. Я все противилась, что нет, нет. В итоге сдалась. И ни капли не жалею. Ева вновь подняла глаза к небу, сощурилась. Издала короткий смешок, словно пошутила у себя в голове: — Хотя нет.. Жалею. Говорю же, не знаю я, где место наше. — А может его и нет? — спросил Александр, явно умея поддержать. После его слов ветер завыл, словно он тоже принимал какое-то отношение к беседе: — Ваше место — это наш мир. Вам хорошо везде, куда бы вы не поехали, значит вам и не нужно что-то постоянное. — Ты прав. — Ева повесилела. — Нам действительно нравится везде, куда бы мы не поехали. — Ну вот. — Александр улыбнулся. — А потом.. Потом нужное само найдется. — А у тебя, Рэйчел.. — Агата бросила короткий взгляд на Линд — Непременно все получится. Рейчел еле заметно улыбнулась. Выл ветер. Срывались листья с деревьев. Горели хрустальным огнем заезды на синем покрывале. И мысли у них были одни. — Знаете, — наконец сказала Линд. — Когда становится очень грустно, стоит порой просто посмотреть на звёзды. И она была права.